Двенадцать подвигов Шекспира

　　...и оказался в кресле. 　　— Какого дьявола? — воскликнул Уильям. 　　— Тшшш, — на него тут же зашикали люди, сидящие в соседних, как две капли воды похожих на то, что было под ним, креслах. 　　Вокруг царствовала темнота. Свет лился лишь на оборудованную волшебными фонарями сцену, где группа солдат в ярких костюмах чересчур старательно закалывала врагов короны. Кровь алыми лентами вилась по выкрашенному в зелёный полу. По всей видимости, он должен был символизировать поле брани. 　　— Эй, — произнёс вдруг сосед Уильяма. — Тебя тут быть не должно. 　　Уильям медленно поднял взгляд. По правую руку от него расположился один из тех представителей высшего общества, которого вы бы не стали приглашать на званый ужин. Уильям уставился на вытянутые рога и щупальца, скрывающие хищную улыбку. Её обладатель уставился на кровь, которая тонкими струйками лилась из раны на руке Уильяма, пропитывая ковёр. 　　— Кхм-кхм, — прокашлялись с другой стороны. — Я к тебе обращаюсь. 　　Со всех сторон снова зашикали, на этот раз куда требовательнее. Уильям краем глаза увидел, как на балконе пошевелилось нечто огромное и внушающее первобытный ужас. 　　По левую руку от Уильяма сидел Ричард Маккиннон. 　　Вот что Уильям знал о Ричарде Маккинноне, владельце снов из бочонка, который он выменял у тролля за сущую безделицу. 　　Ричард Маккиннон был лондонцем, и столица снилась ему довольно часто, хотя Уильям был почти уверен, что кое-что всё-таки было приукрашено. 　　Ричард Маккиннон любил приключения: почти ни один из снов, выпитых на ночь, не обходился без погони, перестрелки или красочной битвы на мечах. Последним Ричард всегда предпочитал шпаги с вычурными гардами. И это не мешало ему выигрывать. 　　А ещё Ричард Маккиннон безуспешно пытался отпустить усы. Те отказывались густеть и топорщиться, оставаясь лишь намёком на благородную растительность — то ли из-за возраста владельца, который не мог быть многим больше возраста самого Уильяма, то ли из чистого упрямства. 　　— Где это мы? 　　— В Лондоне, конечно. Театр «Виктория». 　　— Весь мир — театр, в нём женщины, мужчины — все актёры,* — прошептал Уильям, завороженно глядя на перила балкона, вокруг которых обвилось покрытое чёрными иглами щупальце. — Лондон? В самом деле? 　　Ричард нахмурил свои рыжие кустистые брови и прищурился. 　　— Прежде мне вроде не снились пираты... Тем более пираты, декламирующие Шекспира, — пробормотал он себе под нос, а потом вскочил на ноги и вытащил шпагу из ножен, болтавшихся на левом бедре. Уильям был уверен, что ещё мгновение назад на его поясе ничего не было. — Защищайся! 　　Уильям потянулся за припрятанным в сапоге ножом, о котором совсем позабыл, глядя в жёлтые львиные глаза. Драться с владельцем сна ему никогда ещё не приходилось. Прежде Маккиннон его не замечал, как и все те смертные, чьи сны умудрились попасть в лапы торговцев из Волшебной Страны. 　　Шпага Ричарда просвистела совсем близко от лица Уильяма, который только и успел, что схватить нож за рукоятку. Рядом с кровавым пятном на ковёр упало щупальце, принадлежавшее соседу Уильяма справа. 　　Ричард крикнул радостное «Ага!», какое можно издавать только в пылу удачной битвы. Зрители поспешно разбегались в стороны от издавшего нечеловеческий возглас чудовища — словно крысы, торопившиеся покинуть корабль. С балкона раздался ещё более яростный вопль: в нём Уильям услышал весть о конце света и глас иерихонской трубы. Подобный крик обладал силой, достаточной для того, чтобы поднять мёртвых со дна самой глубокой морской расщелины. Ричарда, казалось, такое внимание к собственной персоне ничуть не удивило. 　　Он схватил Уильяма за руку — ту, которой не касались когти льва — и потащил его в проход, а потом — вон из театра, по тёмным улицам, залитым зеленоватым туманом и забитым запахом чужого господства. 　　Уильям крутил головой, пытаясь понять, почему ни разу за всё то время, что он пил из бочонка с зелёной надписью «Маккиннон», его нога не ступала по тротуарам этого Лондона. Он был пугающим и завораживающим, в его проулках дымом клубились тайны, и хотелось остановиться на секунду и хотя бы попробовать найти к ним ключ. Всё, что отпирается ключом, имеет опасность заворожить пирата. 　　— Добро пожаловать в Лондон Древних, пират! — радостно бросил через плечо Ричард. Дорога, казалось, сама собой расступалась перед ним: фонари всегда оказывались где-то справа, а все ворота были подняты или распахнуты настежь. Впрочем, сны всегда играли на руку своему хозяину. Если только не были кошмарами. 　　Уильям не стал спорить: может быть, он и выглядел в чужих глазах, как пират, но уже давненько не держал в руках ни колбы с молниями, ни канат. 　　— Я Ричард! — не сбавляя темпа, сообщил Маккиннон. — Ричард Маккиннон! 　　Уильяму это, конечно, было известно. 　　— Уильям! — последовал ответ, а за ним небольшая пауза и глубокий вдох. — Просто Уильям! 　　Ричард рассмеялся. Вырванные с корнем фонари, летевшие им вослед, и приближавшаяся тяжесть существа с балкона ничуть не портило его настроение. 　　— Стало быть, действительно Шекспир! — заключил он. — Поднажми, Шекспир! Не то вскоре сможем лично передать привет тени отца Гамлета! 　　И они побежали быстрее. 　　Прогромыхавшая мимо карета с ног до головы окатила их грязью. Дожди в Лондоне были явлением довольно частым, это Уильям знал точно, хотя молнии здесь водились довольно хилые. Интересно, в этом Лондоне Древних было точно так же? 　　— Прыгай, Шекспир! — скомандовал Ричард, подбегая к краю тротуара, за которым разливалась широкая сточная канава. 　　И они прыгнули...