Бегущая за солнцем

Когда я открыла глаза, было ещё темно. Неудивительно, осенью дни не становятся длиннее, а солнце не встаёт раньше. «Сегодня слишком холодно», - подумала я, - «Неужели что-то случилось с отоплением?». Спустя мгновения, я осознала причины столь странной обстановки. Я всё ещё в подземелье. Повернувшись на бок, поморщившись от боли во всем теле, – ещё бы, спать всю ночь на камнях, - я увидела Ван Дайк, сидящую на той же куртке, которая служила нам постелью. Она взглянула на меня. Я не уловила какой-либо определённой эмоции на её лице; возможно, мне не позволил сделать это слабый свет экрана мобильника. Сев, я прошлась рукой по волосам. Может, наше отсутствие ещё не обнаружили? Может, мы сумеем выбраться отсюда и тихо просочиться к себе в комнату до общего подъёма? - А сколько времени? – спросила я, пытаясь сделать это как можно беззаботнее, но внутренне моля о том, чтобы ответ оказался не слишком сокрушительным. - Начало десятого, - ответила Ван Дайк, не смотря ни в телефон, ни на меня. - Боже... – только и прошептала я, хотя в Бога не верила уже давно. Мне стало страшно. Но не как тогда, когда я столкнулась в этих треклятых подземельях с Александрой. Почему-то до этого я не задумывалась, что страх имеет разные формы и обличия. Тогда это была паника. Самая настоящая паника, заставляющая нестись прочь, куда глаза глядят. Сейчас страх подступал, словно туман или дым, опутывая и сковывая движения. Тогда моим желанием было убежать, сейчас – прекратить всё это, проснуться во второй раз, в своей кровати, в комнате на втором этаже интерната Св. Анны. Возможно, внешне я и сохраняла самообладание, но в черепной коробке, как сумасшедшая птица, билась мысль: а если нас не найдут. Мы умрём здесь, на этих камнях, в тюрьме, где содержали преступников, среди пыточных камер, где проливали кровь люди. Я прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Это невообразимо... Глаза защипало, но я не могла ничего с этим поделать. Мама, папа... Я их больше не увижу? Я живо представила, как им звонят и сообщают, что я пропала. Они мчатся сюда, вкладывают сумасшедшие деньги в поиски, но проходят дни, недели, группа людей в униформе проникает в подвалы, они кружат здесь... И по прошествии многих дней натыкаются на два холодных трупа юных девушек, так и лежащих на этой самой куртке. Я задышала глубже, чтобы не дать волю позорным слезам, но воображение уже работало на полную мощность, рисуя картины моей преждевременной кончины. Жуткая тихая паника, зарождалась где-то в солнечном сплетении и распространялась по всему телу. - Эй, ты в порядке? - Не знаю, - сбивчиво ответила я, не смотря в сторону собеседницы. - Тебе страшно? – её голос прозвучал довольно серьёзно. Слишком серьёзно для меня. Я уперлась лбом в колени, ощущая, как панические слёзы сдавливают горло болезненными спазмами. Наматывая пряди волос на пальцы, я пыталась привести себя в норму. На моё плечо легла тёплая ладонь Александры. Я попыталась отстраниться, вжала голову в плечи, чтобы избежать прикосновения, обнаружившего моё состояние. Тело уже не могло скрывать того, что творилось у меня в голове. - Всё будет хорошо, Лейн, - проговорила Ван Дайк, переместив руку мне на шею. Её пальцы странно касались моей головы, словно бы чуть играясь с волосами, - Нас здесь не бросят. - Тебе откуда знать? – прошептала я, уже не пытаясь сбежать от её касаний. - Так всегда было. Не может всё закончиться плохо. - Да? – я чуть повернулась к ней, глядя на неё из-под прядей волос, - А я могу перечислить множество реальных историй прямо сейчас, когда всё заканчивалось очень даже плохо. - Ну, это было с другими. С нами такого не может быть, - она легонько поглаживала меня по голове. - Ты рассуждаешь, как ребёнок! – разозлилась я, дивясь этой наивности, - Каждый может умереть или погибнуть, и мы не исключения! - Хм. - Ты, наверно, сомневаешься? В ответ на мой вопрос, заданный в истеричных тонах, Ван Дайк легко притянула меня к себе. - Прекрати!.. - Тихо, - шикнула она, - Успокойся. Вот так я впервые оказалась в объятиях моей соседки по комнате. Я помню чем пахла её худи – краски, сигаретный дым, машинное масло. Вероятно, она одевала её, отправляясь на очередное приключение. Уткнувшись носом в плечо Ван Дайк, я уже ничего не чувствовала – ни смущения, ни стыда, ни чего-либо ещё. Мне было просто страшно, и мне хотелось, чтобы это закончилось. Одной рукой она обняла меня за спину, а другой продолжала трепать мои волосы. Ван Дайк была немного ниже меня, так что я помню, как мне пришлось заметно скрючиться, чтобы не чувствовать себя выше. Я не хотела быть выше в тот момент, не хотела быть красивее, богаче и успешнее. Мне уже расхотелось быть лучше, только бы выжить. Тихо всхлипнув, я обняла Ван Дайк за шею. Потом мне будет стыдно, знаю. Но сейчас, не в тот момент, когда больше всего на свете я нуждалась в подтверждении, что я не одна, что всё закончится. Будь я в одиночестве, я бы сошла с ума и сама привела бы себя на кладбище, клянусь! Но так... Панический страх начал отступать, словно признав в Александре достойного защитника. Я не понимала, боялась ли она хоть чуть-чуть. Её дыхание было ровным, температура тела совершенно обыкновенной, какой и должна была быть, наверно. - Ты никогда не испытывала ничего такого? - голос был отстранённым, беспристрастным. - Что именно? – я чуть отстранилась. Ко мне начали возвращаться прежние чувства. Она сделала неопределённый жест рукой и вернула её на место: - Страх. Тревога. Когда действительно что-то может пойти не так. Я пожала плечами и выбралась из согревающих объятий Александры, но не стала перебираться на свою половину куртки, просто прислонилась к стене. Кажется, между нами протянулась тонкая нить понимания. - Этим летом, - сказала она, - мы с другом решили рвануть на выходные в горы. У него были права уже, поэтому поехали на его машине. Мы заехали довольно высоко, оставили колесницу и пошли гулять. Немного плутали, а когда добрались до машины, было уже темно. И туман откуда-то взялся. Мы начали понемногу двигать вперёд, боялись, что предки нам бошки открутят. Свернули раньше, как мы потом узнали, и заехали ещё дальше. Была уже почти ночь. Ехать назад по горной дороге с один фонарём на километр пути было не вариантом. И нам пришлось остаться. Прикинь, одни в горах ночью, а дома ждут предки. И неизвестно, когда мы выберемся утром. Ни жратвы, ничего, только бутылка колы. И тут мы обнаружили, что нет связи на телефонах. Я попыталась представить такую ситуацию. Что бы делала я? С каким-то приятелем, в горах, ночью, хочется есть, принять душ, дома волнуются родители, может, вызывают полицию, и неизвестно, что на уме у этого «друга». Наверно, как это не было стыдно признавать, впала бы в ступор. Сидела бы в машине и ревела. - И что было дальше? - Да ничего. Разожгли костёр, с десятого раза дозвонились предкам. Они наорали, правда, мы пропустили половину сказанного из-за помех, - она устало усмехнулась, - Заночевали в машине. Я всё думала, что он будет приставать, пытаться развести на секс. Да не, обошлось. А утром увидели дорогу внизу, пошли сначала пешком, типа на разведку, потом спустились на машине. После этого стали лучшими друзьями, блин. Я вспомнила те фотографии на компьютере Александры, которые тайно просмотрела. Возможно, тот парень на фоне машины и пустыни и есть её друг. - И что вам было за это? – я могла бы поклясться, что меня посадили бы под домашний арест на всё лето. - Другу моему почти ничего. Он и так шлялся по приятелям и вечеринкам, часто не ночевал дома. А мне Интернет отключили на неделю. Но отец сказал, что я молодец, что не стала паниковать и мчаться на машине ночью по горам. Весело было. - Ничего себе, весело. - Да ладно, Лейн, приключения – это весело. - Меня уже смех разбирает. Ха-ха-ха, - хотя, я перестала так трагично оценивать ситуацию, в чём бы никогда не призналась. Не то, чтобы я вдруг воспрянула духом, но и перестала паниковать. Но стоит показать таким, как Ван Дайк, что ты способна на большее, они возьмут на заметку потащить тебя с собой в следующее приключение. Лучше быть в их глазах беспомощной нежной дурочкой, которая и сигарету зажечь не может, - целее будешь. - Когда выберемся, это будет приключением. Я считаю, что приключения, это какая-то жопная ситуация со счастливым концом, - заключила Александра. Я вздохнула. Она ещё такой ребёнок, хоть и увлечения у неё с претензией за взрослость. Краем глаза я наблюдала за Ван Дайк, отмечая все её движения и жесты, чтобы как-то отвлечься от невесёлых мыслей. Снова её золотой кулон притянул мой взгляд. Он тускло мерцал в свете мобильника. - Почему ты всё время носишь эту подвеску? – спросила я, из искреннего интереса, - Это... настоящее золото? - Ага. Золото ацтеков. Нравится. - Знаешь, - скептически хмыкнула я, не успев удивиться происхождению этой вещицы, - давно хотела сказать, что он сюда не идёт. Вообще, к твоему стилю. Не прими это, как чёрствость характера, но... - Зато, это часть моего образа, - ответила Ван Дайк, не задумываясь ни на секунду, и я поневоле решила, что не первая, кто замечает несоответствие в стиле. - Я не понимаю... - Это подарок отца, я же говорила на уроке. Это – часть меня. Я замялась. - Тогда извини. Не знала, что у вас такие близкие отношения. - Дело не в этом. Ты знаешь, что олицетворяет золото? - Солнце? – предположила я, - Ты что, Лев по гороскопу? Если она ответит, что считает это своим металлом, то я окончательно вычеркну её имя из списка своих знакомых, - поклялась я. К своим пятнадцати годам я устала от множества людей, принимающих идиотские гороскопы за истину в последней инстанции. - Да, Лев, - кивнула Ван Дайк, - Но не это главное. Моё тотемное животное орёл. А орёл всегда ассоциировался с Солнцем. Есть легенда, у ацтеков, что он может долететь до Солнца, не моргнув ни разу. И этот диск, - она тронула подвеску, - и есть воплощение Солнце. - Интересно, - я испытала лёгкое замешательство, - Но откуда ты знаешь о своём тотеме? Определила по таблице? Ван Дайк обернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза. В её взгляде не было ни враждебности, ни осуждения, что обычно присуще подросткам, когда им кажется, что над ними смеются. Только бескрайнее удивление. - Просто заглянула внутрь себя. - О, – только и ответила я, широко раскрыв глаза. Но она, похоже, не заметила ни тени сарказма или неверия. - А ты кто по гороскопу? - Дева... – неохотно ответила я, ожидая длинной тирады на тему нашей совместимости. - Хм. В тебе скрыт огонь, - простой и лаконичный ответ, был обращён скорее к стене напротив, чем ко мне. Я покачала головой и спросила, стараясь говорить без насмешки или вызова: - Ты в это веришь? - Не знаю. Но пока ни разу не ошибалась. Поглядев на неё, я в который раз подивилась её образу. Эпатаж и понты. Это так по-детски. Но вместе с тем... Это... я старалась подобрать подходящее определение... это притягивает. Если только не оттолкнёт сразу. ___________________________________________________________ Я в замешательстве взглянула на экран телефона, открытый на адресной книге. - Ты уверена? – я взглянула на Ван Дайк. Она издала невнятный звук, схожий с общепринятым «угу». Сигнала тут не было, но я по опыту знала, что часто дозвониться можно, несмотря на отсутствие пресловутых «шашечек». Я тыкнула пальцем на кнопку вызова. Поднеся трубку к уху, я не знала, чего мне желать. Дозвониться до помощи, но напроситься на суровую выволочку? Или убедиться в отсутствие связи и просидеть тут ещё несколько часов? Гудков долго не было – я перестала дышать на это время. Наконец, абонент ответил. Я выдохнула. - Эвника? - Д-да? Джоанна? – из-за помех она, будто заикалась. Голос был заинтересованным, но никак не встревоженным, - А куда ты пропала? - Меня ищут? - Ты и Ван Дайк... – при упоминании своего имени, Александра поддалась вперёд, хотя всё прекрасно слышала и со своего места, - Вас не было всё утро... - Эвника! Нас ищут?! - Нет, – мне послышалось удивление, - Никто о вас не спрашивал. Вам повезло, но я... вернуться... вы были... Я вскочила на ноги, по привычке пытаясь найти точку с наилучшей связью. Ван Дайк осталась сидеть, настороженно следя за мной. - Эвника, - начала я громко, уже не стараясь скрыть тревогу, - Ты обещаешь никому не говорить? - А что случилось? – она была озадачена таким наплывом страстей. - Мы в подвале. - Гд-де?.. - Мы! В подвале! И не можем! Найти! Выход! – отчётливо прокричала я в трубку, краем глаза заметив усмешку на лице Ван Дайк. Наступило молчание, хотя я не могла поклясться, что это не проделки помех. Сердце гулко стучало, я старалась успокоиться, глубоко дыша. От мисс Бел зависят наши судьбы. - Ого... – оторопелый наэлектризованный шёпот разнёсся по коридору, - У вас... неприятности... – она снова пропадает! - Эвника, я хочу сказать, что ни в коем случае не сообщай директрисе!.. - А что тогда? Кто будет... вытаскивать... это... - Я не знаю, поэтому звоню тебе, - я повышала голос, - Я прошу о помощи... - Да... Лейн... Я отчаянно прижимала трубку к уху и кружила по коридору, но связь только ухудшалась. Сжав губы, я почти молилась, чтобы хоть что-нибудь вышло из этого разговора. Но отрывистые реплики стремительно сходили на нет. Спустя несколько секунд равнодушные короткие гудки убили во мне всякую надежду. Я закрыла глаза и нажала «отбой». Ван Дайк всё так же сидела на куртке. Я ждала, что она произнесёт что-нибудь из своего скудного репертуара, доходчиво и коротко обрисовывая наше положение, но она молчала. Я осталась одна. ___________________________________________________________ Когда моего уха коснулись первые призраки голосов, я подумала, что у меня, наконец-то, начались галлюцинации. Давно пора. По моим расчётам они должны были прийти ещё час назад. Возможно, в нормальное время, я и испугалась бы, но сейчас мне даже было немного интересно, что человек чувствует, когда бредит. Голоса то казались совсем близкими, то перекликались где-то в далёких мрачных глубинах подвалов, порой они затихали совсем. Я с интересом прислушивалась к ним. Но, взглянув на Ван Дайк, заметила, что и она напряжённо вслушивается в эхо. - У тебя тоже... – беззаботно начала я, но она оборвала меня, взмахнув рукой. Кинув на меня острый взгляд, она встала и сделала несколько шагов по коридору. Я склонила голову набок в неподдельном интересе. Это были не долгожданные галлюцинации. Секунду спустя до меня дошло, что это вовсе не мираж, и не происки моего больного сознания. Я окликнула Ван Дайк, чтобы она подтвердила мои опасения, но та, замерев, смотрела в конец коридора. Здесь люди. Нас ищут! Вскочив, я оправила одежду. Несколько нервных шагов, - я уже оставила попытки скрыть своё состояние. Снова паника, снова болезненное волнение. - Это за нами! – мой громкий шепот прозвучал, как мрачное пророчество. Александра кивнула: - В точку, Лейн. Мне кажется или среди них директриса? Я попыталась уловить хоть один знакомый голос, но те распадались на разрозненные однотипные звуки, едва достигали моего сознания. А Ван Дайк, имела такой вид, будто, могла опознать тех людей по голосам. - Они приближаются?.. – я уставилась в темноту, куда смотрела моя соседка по комнате. - Да. - И... что нам делать? Она дёрнула уголком губ, но не ответила на мой лепет. Внезапно голоса резко обрели контуры. Я отчётливо расслышала несколько мужских, мне не знакомых, и один женский. Наверно, они завернули куда-то к нам... Поддавшись вперёд, я почувствовала, что Ван Дайк схватила меня за запястье. Я обернулась. - Ты знаешь, что тебе будет не сладко? – спросила она. - А ты предлагаешь остаться здесь? – я попыталась выдернуть руку, - Ничего лучше нас не ждёт! Но так мы, хотя бы, выберемся отсюда! Впереди мелькнул свет мощных фонарей. Люди приближались. Поток света, стремящийся к нам, высветил посеревшее лицо Ван Дайк. Она отпустила мою руку и сделала шаг назад. Я метнула взгляд к источнику света – где-то в конце коридора замаячили неясные фигуры. Сейчас что-то будет... В ушах снова зашумело, а я отчетливо расслышала стук собственного сердца. Словно дикое животное, выскочившее ночью на шоссе, я замерла в ореоле света, полностью парализованная. Александра отступала в темноту: я не верила своим глазам. Что она творит?! Когда ослепляющий луч коснулся нас, она бросилась прочь. - Стой! – я сделала рывок следом и ухватила её за плечо, - Ты и так уже завела нас неизвестно куда! Что ещё? Она замерла в пол оборота и что-то ответила: резко и нетерпеливо. Но её слова перекрыл громкий приказ: - Стоять! Оставайтесь на месте. - Юные леди, - стук каблуков по каменному полу резанул меня изнутри, - У вас большие неприятности. В глазах Ван Дайк, обращённых ко мне – не к ним, кто именовался нашими спасителями, – застыло выражение, похожее на обречённость и решительность одновременно. Её лицо было непроницаемым. Я обернулась, хотя и ничего не могла разглядеть в белом свете фонарей: к нам стремились чёрные тени, обозначающие человеческие фигуры, а впереди всех шествовал чеканный силуэт директрисы, который я бы не спутала ни с кем. У нас большие неприятности.