***
Через пару часов Ынбёль позвонила мужу и сказала, что она остановилась на идее с клубом, и хочет, чтобы Чунмён снял вип-зону на ночь. Может, чуть меньше. Но на пару-тройку часов точно. И не успел брюнет вникнуть во всё происходящее, как шатенка отключилась, сказав напоследок что-то про любовь и благодарности. Вздохнув, Сухо зашёл в контакты и позвонил директору одного из клубов. У него везде есть друзья и знакомые. И договориться с директором какого-либо заведения не составит большого труда. Знакомый был рад услышать айдола, и сразу согласился отдать им вип-ложу на всю ночь, даже предоставил варианты, рассказывая про преимущества той или иной комнаты. Брюнет, внимательно всё послушав, выбрал самую понравившуюся ему и, сказав ещё что-то про день рождения, как вообще поживает парень и что он, Сухо, не останется в долгу, сбросил вызов, прокручивая в руках телефон, думая, что вообще можно подарить имениннице. Он ведь совсем не знает, что ей нравится… Конечно, можно легко отделаться от проблемы выбора такой банальной фразой, как: «Разве тебе не достаточно моей любви?» или «Моя любовь — вот мой подарок, любимая». Конечно, парень и это всё скажет, несомненно. Но ведь подарить что-то стоит. Но что?!***
Брюнетка же в это время мило улыбалась друзьям, которые уже, наверное, в десятый раз поздравляли её с днём рождения и подарили какие-то безделушки в виде одной пары серёжек, ободка с кошачьими ушками и брелка в форме наручников. Ну конечно, что ещё можно ожидать от главного извращенца класса и будущего полицейского. Неспроста он идёт в правоохранительные органы, ой неспроста… Ёна лишь покачала головой и спихнула все подарки в рюкзак. Признаться честно, девушка совсем не разделяла радости друзей от её же праздника. Ну что в этом такого? Ну, подумаешь, день рождения. Ну, подумаешь, стала старше, умнее, мудрее, старее… Ближе к смерти… Каждый её день рождения её посещали такие «радостные» мысли. Но всё же, она в какой-то мере и любила этот праздник. Хотя особых преимуществ она в нём не заметила. Но то, что произошло за последние пару месяцев, обещали этот день сделать другим. Не таким, как это бывает из года в год. Ей не нужны никакие подарки. Надо лишь немного внимания и заботы. И она сейчас очень хочет уйти из этой школы, поехать домой, упасть в объятия отчима и наслаждаться этим долго-долго. Она не хочет этих ушек, которые она и носить-то вряд ли будет. Не хочет этих серёжек, которые ей даже не очень-то и понравились. Не хочет этих, чёрт возьми, наручников, хотя идея подарка действительно интересная. Хочет лишь объятий любимого человека и тихий шёпот на ухо, пробирающий до костей. Ну чем не подарок?***
— Эй, Ёна, а мы тут тебя уже полчаса ждём! Хён с Ынбёль нам не сказали, когда у тебя уроки заканчиваются, потому мы подъехали раньше! Блин, сейчас так холодно! Попробуй, попробуй мои руки! Не хочешь сходить поиграть в боулинг, или бильярд, или ещё во что? Давай, выбирай, куда хочешь сходить! — наперебой говорили парни, стоило брюнетке после последнего урока выйти со школы и подойти к группе. Как и было в тот день, когда за ней заехал Сухо, почти вся школа собралась у ворот, чтобы посмотреть на популярных корейских идолов и хрупкую фигуру рядом с ними. «Сначала Сухо, теперь вообще вся группа. Да что это за девчонка?», «Ваа, это же Чанёль-оппа!», «Ты только посмотри на эти бёдра, боже, Минсок-оппа шикарен~», «Эй, может, подружиться с этой Ёной? Буду ближе к EXO». Ну, ничего другого брюнетка и не ожидала. Конечно, восемь популярных красавчиков приехали за обычной ученицей, лезут её обнимать, трогают за руки, зовут куда-то после занятий. «Ну, разве не мечта?» — скажет фанатка любой популярной группы. А Ёна уже привыкла, что эти гипер-активные парни вечно куда-то её зовут и вытаскивают, лишь бы она не сидела дома и не отсиживала конечности. Ким даже забыла, что у неё сегодня день рождения и как пару часов назад хотела домой, в объятия отчима.***
Пока парни ехали, так толком и не решив куда, Чунмён с Ынбёль подготавливали выделенную им вип-ложу на день рождения, чтобы тёмное клубное помещение выглядело хоть немного ярко и празднично. Повесили много разных безделушек, под потолком летали гелиевые шары, а по всему полу были разбросаны обычные, надувные. На столике стояло около четырёх-пяти бутылок алкоголя, торт, ещё в коробке, и коробка с подарком. Сухо каждый раз, когда был очень близко к жене, пытался её уложить на диванчик или припереть к стене, но та постоянно как-то уходила, хитро улыбаясь и говоря, что не сейчас, не время, у них ещё много работы. Но всё же брюнет смог поймать жену и усадить её на спинку дивана, целуя её. Та не смогла долго сопротивляться под напором губ и рук мужа, и всё шло хорошо. Но дверь открылась, в комнату зашёл директор клуба и прервал их. — Ой-ой-ой, простите, ребята, я не хотел вас прерывать, ой как неловко, очень неудобно, извините, продолжайте, — проговорил мужчина, закрывая глаза рукой, тут же уходя и прикрывая за собой двери. Пара рассмеялась, обнявшись, а Сухо уткнулся в шею жены, целуя её и оставляя засосы. Они в последнее время давно не были так близки, завалы и усталость на работе давали о себе знать, а ещё Чунмён не мог нормально смотреть на жену. И виной всему была Ёна. Он ведь верный. Он никогда даже не давал и намёка на измену. Но с появлением в его жизни падчерицы, он не может устоять перед ней. Чувствовалась вина перед Ынбёль за измену. И вина перед Ёной, что он так слаб и не может определиться со своим выбором. Настроение от таких мыслей немного испортилось, и желание заниматься любовью с шатенкой пропало…***
— … а потом он такой «ваа!», отпрыгнул и упал, — вновь расхохотался громко Чанёль, сгибаясь от смеха и положив руку на плечо возмущённого Чонина, который сложил руки на груди и смотрел на хёна, который рассказал самую глупую ситуацию про него. Все смеялись, от чего танцору было даже немного обидно и совсем чуть-чуть хотелось убить Пака, но он сдержался. Только откинул руку рэпера и легонько ударил его в плечо, чуть улыбаясь. Ёна в такой компании как никогда чувствовала себя как дома, в своей тарелке. — Ну что, ещё разок и поедем? — весело спросил Минсок, покачиваясь из стороны в сторону, осматривая всех. Чанёль и Бэкхён интенсивно кивнули и пошли к дорожкам с шарами, чтобы продолжить выбивать кегли. Ёна приподняла тонкую тёмную бровь и глянула на старшего. — Куда? Но блондин лишь широко улыбнулся и пошёл к донсэнам. За ним потянулись и остальные парни, оставляя подругу одну на диване, которая смотрела на них и не понимала, что те замышляют. Только минут через двадцать она вспомнила, что у неё сегодня как бы праздник, и ребята, скорее всего, готовят какой-то подарок. Точнее, родители готовят, а остальные веселят её и дарят счастливые минуты жизни.***
Часам к восьми парни уже решили подъехать к клубу, предварительно завязав глаза уже не на шутку заинтересованной Ёны. Та чувствовала, что этот её день рождения будет особенным. Возможно, она даже полюбит праздновать этот праздник. Кто знает… И пока она держалась за Исина и Сехуна, осторожно поднимая ноги и слушая направления друзей, интерес и любопытство внутри нарастали всё быстрее. Девушка ещё на улице услышала тихую музыку, но когда вошла в помещение, как она поняла, музыка стала громче, хоть и не на много. Она не совсем понимала, где именно она находится. Ориентироваться в пространстве с завязанными глазами оказалось очень трудно. Вот она чуть не споткнулась об ступеньку. — Ой, а Ёна дойдёт? Высоковато, — сказал Бэкхён, осматривая всю лестницу. Все повторили за ним, понимая, что девушка скорее двадцать раз упадёт и в итоге сломает себе что-то, чем действительно дойдёт до конца, пусть и Исин с Сехуном крепко держат её. Теперь, помимо интереса, брюнетка чувствовала и некий страх. А вдруг она, правда, упадёт и кубарем скатится вниз, поломав себе все кости. Но когда Ким-младшая почувствовала широкую ладонь кого-то (она не знала на ощупь руки парней), она успокоилась и старалась идти нормально, нащупывая стопой каждую ступеньку. Но на одной она всё же промахнулась и нога соскользнула в проход между этой и ступенькой выше. «Куда они, чёрт возьми, завели меня?» — думала вечно про себя Ёна. Хоть она и думала, что совсем скоро полетит вниз и сломает себе руку в четырёх местах, хотя при падении с лестницы столько точно не сломаешь, мысль о том, что это будет один из самых лучших и незабываемых дней рождений всё не покидала её. Когда она ступила на совсем ровный пол, без всяких выступов, брюнетка думала, что если это и был подарок, то очень хороший. Такого экстрима она, наверное, ещё никогда не испытывала… Но нет. Это был не подарок, а лишь небольшое препятствие. Кто-то, кто сжимал её талию и другой рукой держал за руку, ослабил хватку, и теперь одна из рук лежала на спине именинницы, медленно направляя до нужного места. А Ёна покорно шла, слушая шуточки Чанёля и стараясь не напороться на стену, вытянув вперёд руки. Кто-то из парней пробежал сбоку от неё, как услышала брюнетка, и в ту же секунда она услышала скрип. Так скрипит только дверь. Ёна, чуть не войдя в дверной косяк, всё же добралась целой и невредимой до пункта назначения. Исин снял с её глаз повязку. И тогда девушка удивилась, прикрывая ладошкой рот. Со всех сторон послышались поздравления, кто-то хлопнул хлопушку, и на неё полетело разноцветное конфетти, запутываясь в волосах и ложась на плечи. На глаза выступили слёзы, в груди потеплело и разлилось какое-то очень приятное чувство. Где же эти парни были раньше…***
Ёна была очень признательна парням и маме за этот действительно лучший день рождения в её жизни. Никогда ей не было так хорошо, тепло и уютно. Ещё нигде она не ощущала себя такой нужной, как в компании с этими парнями. С ними она чувствовала, что была в своей тарелке… Уже пьяная, выпив почти сама всю бутылку шампанского, она удобно устроилась на плече Чанёля, играющего какую-то незамысловатую мелодию на своей гитаре, притащенной заранее в комнату. Прошло уже почти два часа. Клуб вскоре заполнился людьми, желающих оторваться, и заиграла громкая музыка, бьющая по барабанным перепонкам, а от многочисленных разноцветных огней вскоре болели глаза. От всего этого начинала болеть голова, как и от количества выпитого алкоголя. И то, что на утро будет хуже, Ким прекрасно знала. Но хотелось оторваться и отдохнуть как следует. Чтобы забылись все заботы хоть на день. Чтобы забыть о том, что она не любит свои дни рождения. Забыть про все тревоги и переживания. И забыть про этот засос на шее Ынбёль, оставленный Чунмёном… Конечно, она не должна ревновать и думать, что между Ёной и Сухо всё кончено. Лидер ведь её муж. Он может оставлять засосы на своей жене где захочет и сколько захочет. Им не нужно шифроваться, не нужно делать вид, будто между ними только родительские отношения. С Ынбёль всё по-другому… И Ёне казалось, что Сухо будет мало всего с Ёной. И он либо сделает то, что захочет, либо бросит её. Слёзы от таких мыслей вновь наворачивались на глаза, и брюнетка поднесла горлышко бутылки к губам, делая последние глотки. А теперь она хотела потанцевать. Забыться. Расслабиться. Уйти в этот мир, в котором ей прежде не доводилось быть. Сегодня она может делать что захочет… Но стоило ей оторвать голову от удобно плеча рэпера и встать с мягкого дивана на твёрдый, как даже показалось девушке, шатающийся пол, она чуть не упала, перецепившись об низкий столик, но чудом устояв на ногах. К ней подскочил Чунмён и осторожно взял за плечи, придерживая. Ноги подкашивались от шампанского, ударившего ей в голову, и приятного запаха одеколона отчима. От его губ, находящихся так близко, от сильных рук, придерживающих её, от этой шеи. Всё в этом парне было идеально. И так хотелось поцеловать его. Обнять и показать всем в этой комнате, что у них за отношения. Брюнет что-то сказал всем находящимся в этой комнате, и повёл падчерицу куда-то. Пройти пьяной по этой самой злосчастной лестнице оказалось не легче, чем подниматься по ней с завязанными глазами. Сухо пришлось покрепче прижать девушку к себе, чтобы та точно не упала. Пройдя сквозь танцующих людей, брюнет направился прямиком на выход из клуба, попутно отпихивая каких-то парней, которые пытались поговорить и соблазнить Ёну своими мышцами и широкими модельными улыбками. Уже на улице, вдыхая прохладный вечерний воздух, длинноволосая зашаталась ещё сильнее. И она почувствовала, как сильно была пьяна. Голова начала раскалываться на части и к горлу подступила тошнота. — Эй, как ты? — тихо спросил брюнет, прижимаясь носом к её щеке и продолжая придерживать, уже обнимая. Девушка лишь прижалась ещё ближе к отчиму, чуть поворачивая к нему голову и опуская глаза на его губы. Они были так близко. И брюнетка уже даже собралась его поцеловать, но почему-то в ту же секунду передумала и отвернулась в другую сторону. Ёна выбралась из его объятий и отошла подальше от клуба, чуть шатаясь. Сухо не хотел оставлять её без какой-либо поддержки даже на короткое время. Мало ли что. Пить девушка не умела, это точно. И она сама оприходовала всю бутылку шампанского, а сейчас в любую минуту могла потерять равновесие и упасть неизвестно как. Поэтому брюнет тут же подошёл к падчерице, обнимая ту одной рукой за плечи. Она лишь выдохнула и потёрла лицо руками, стараясь прийти в себя. — Всё нормально, Чунмён, — тихо проговорила та и глянула на него, опустив голову на бок. Айдол смотрел на неё и появилось какое-то невыносимое желание поцеловать девушку. Он, в принципе, всегда хочет с ней целоваться, независимо от ситуации. Но сейчас стало просто невыносимо. И парень это в ту же секунду выполнил, не медля. На её губах был привкус алкоголя, и вперемешку с пухлостью этих губ и каким-то сладким вкусом блеска получилось нечто. То, что снесло голову лидера. То, от чего не хотелось отрываться. То, что хотелось чувствовать каждый день, каждый час, каждую секунду. И он был уверен, что Ёна испытывает то же самое. И поэтому был очень удивлён, когда услышал протестующее мычание и когда Ким-младшая положила ладонь на его грудь, стараясь оттолкнуть, хотя из-за алкоголя получалось очень плохо. Чунмён оторвался от неё и посмотрел в её глаза. — Ёна, ты чего? Он взял её лицо в ладони и соприкоснулся с ней лбами. Рука, лежавшая на груди, медленно и неуверенно обняла его за плечи, вскоре проделывая то же самое и второй рукой. Она ведь только что сама пыталась это остановить. Так почему сейчас Ёна хочет этого? Почему не может остановиться именно в этот момент? Она помотала головой, облизывая губы и шепча: — Я не знаю… Я, правда, не знаю. Я не понимаю, Чунмён. Разве то, что мы делаем… разве это правильно? У тебя ведь есть жена, и она моя мама. Разве мы можем так спокойно обманывать всех и себя? Это ведь не навсегда. Это лишь на какое-то время, для развлечения. Сухо слушал её, затаив дыхание. Слушал с замиранием сердца. Как она может так говорить? С чего она вообще взяла всё это? Кто, чёрт возьми, наплёл ей эту чушь? Между ними возникла недолгая пауза. Всего пять-десять секунд, но для них сейчас прошло так много, будто половина вечности. — Нам пора прекратить наши отношения, — наконец сказала роковые слова Ёна. Она долго не могла на них решиться. Ей было тяжело. Потому что было очень хорошо рядом с этим парнем. — Надо всё это закончить, пока это не зашло слишком далеко. Чтобы потом не было проблем… — Ты действительно хочешь этого? — тихо спросил Чунмён, перебивая падчерицу, поглаживая большими пальцами её щёки и заглядывая в прикрытые глаза. — Ты, правда, хочешь, чтобы мы всё это закончили? Больше никаких поцелуев, объятий… — Чёрт, прекрати. — Мы не будем больше так стоять, не будем проводить так время вместе. Как, например, сейчас. Не ты ли говорила, что ты любишь мой голос? Разве сейчас он не доводит тебя до дрожи? — Чунмён… — Неужели ты хочешь отказаться от всего этого и лишь вспоминать такие моменты, когда тебе было так хорошо со мной? Разве ты захочешь променять меня на Исина, Чонина, того парня из школы или ещё кого? Разве ты со мной не счастлива? Разве не испытываешь, чёрт возьми, этой радости и это счастье, которое всегда испытываю я, находясь рядом со своей маленькой девочкой? — Хватит… Парень, кажется, даже и не слышал падчерицу. Или не хотел слышать. Но чего он действительно не хочет, так это расставаться с Ёной. Ему ведь так хорошо. Да, конечно, он тоже думает, что всё не должно быть так. Чувствует себя подлецом, который изменяет красавице-жене с её лучшей подружкой. Но не может с собой ничего поделать. Ёна слишком прекрасна и притягательна, чтобы вот так отказываться от неё. Слишком он её полюбил, чтобы прекращать всё начатое. Сама же девушка думала, что сейчас расплачется. Она сама не хотела этого говорить. Чунмён прав — ей же с ним очень хорошо, от его голоса по коже мурашки проходят, от взгляда и губ хочется выть, а после так зацеловать столь красивое аристократическое лицо, чтобы потом аж плохо было от переизбытка нежности. — Родная… — Мне хорошо с тобой, Чунмён, правда, — начала та, перебив отчима, — и сейчас, находясь с тобой в такой близости, не хочется больше ничего. Но я лишь хочу, чтобы моя мама была счастлива. — Эй, Ёна, — Сухо поцеловал ту в щеку, и, услышав судорожный вздох и почувствовав, как маленькие ладошки сжали ворот его кофты сзади, немного успокоился, — у нас всё хорошо. Твоя мама счастлива. Поверь мне. И нам совсем не обязательно расставаться. Ты слышишь меня? Брюнетка закивала головой, не решаясь поднять голову на парня. Она разрывается на части. Хочет оставить всё, как есть, ведь им двоим хорошо, и никто не страдает. Но хочет и прекратить всё навсегда, ведь потом, когда это всплывёт, всем будет больно. Ёна этого не хочет. — Кстати, — вдруг спохватился брюнет и чуть отодвинулся от брюнетки, залезая рукой в карман. Только сейчас Ким поняла, как на улице холодно, как сильно она замёрзла, и сколько тепла ей дарил отчим. Мозг до сих пор плохо соображал, и она удивлена, как вообще в таком состоянии могла столько всего связного наговорить парню. Длинноволосая не понимала, что пытается достать или что Сухо пытается сделать с бедным карманом, потому что рылся он в нём приличное количество времени. Но вскоре показалась вся кисть и маленькая тонкая цепочка с какой-то подвеской посередине. — Дай руку. Ёна послушно протянула конечность, наблюдая за манипуляциями Чунмёна и понимала, что сейчас она точно упадёт в обморок. То ли от алкоголя, то ли из-за переполнивших её чувств, но ей сейчас было очень плохо и в то же время так хорошо. Парень застегнул маленький замочек и теперь на запястье ученицы висел очень тонкий и, наверняка, дорогой браслет с миленькой подвеской в виде маленького мишки. — С днём рождения, любимая. Чёрт, с какой же нежностью произнёс это Чунмён. Сколько тепла он вложил в это маленькое, но такое поистине милое и трогательное предложение. Брюнетка даже, вроде, протрезвела. Она смотрела на своё запястье как на что-то новое и не ясное. Будто это её третья рука. Она была готова сейчас разреветься. — Чёрт, Чунмён, — она чувствовала, как воздух будто перекрыли, становилось тяжело дышать, а глаза вдруг намокли, — зачем ты так? Парень улыбнулся и обнял Ёну, удобно устраивая подбородок на её макушке. Брюнетка обняла его крепко-крепко и сильно зажмурилась, чтобы точно не заплакать, стараясь дышать как можно глубже, дабы не задохнуться от переполняющих её чувств. Такого она ещё никогда не испытывала. Тело начинало дрожать от волнения и счастья, горло пересохло, бросало то в жар, то холод. У неё будто началась лихорадка. Она точно заболела. Заболела этим парнем. Как бы банально не звучало, но это так. Чунмён — это словно вредная привычка. Ты хочешь от неё избавиться, хочешь завязать, но ты так привык, так привязался к этой привычке. И если пытаешься завязать, то начинается ломка. Нет, Ёна не больна этим парнем. Она от него зависима, как наркоман от кокаина или героина. И вот сейчас брюнетка поворачивает голову парня к себе и целует. Целует с такой жадностью, что им даже больно. Цепляется за его шею и плечи, стонет в поцелуй. От переизбытка чувств даже чуть не повалила его на землю. Лидер засмеялся в поцелуй и обнял её, прижимая как можно ближе к себе. — Это самый лучший день рождения! — радостно с широкой улыбкой и прикусывая нижнюю губу, сказала Ёна. Да, это точно. По сравнению со всеми прошлыми её днями рождения, этот самый лучший. Самый насыщенный и весёлый. И она многим обязана маме. Многим обязана парням. И многим обязана Чунмёну. Но… она надеялась, что сегодня всё разрешится. Может, ещё не время?.. Но она должна будет всё закончить. Должна будет прекратить всё сама или поговорить с Сухо ещё раз. Она не знает. Но Ёна с этим завяжет. Как с вредной привычкой или наркотиками. Может, не сегодня. Может, не завтра и не послезавтра. Скорее всего, даже и не через неделю. Но она пообещала себе… — Я так люблю тебя, Ёна. …что прекратит эти недоотношения… — Я тоже люблю тебя, оппа. …пусть потом и будет очень больно и она пожалеет об этом.