Все песни о тебе

— Лёвчик, просыпайся! — сказал Шура, потрепав друга, — Давай, в темпе! Завтрак уже давно принесли, все на столе!       К этому времени Бортник изъявил желание открыть один глаз и сурово взглянул на Шуру. Пробуждение было не из лучших, но вспоминая вчерашний тёплый вечер, не смотря на холодную погоду, что даже не вяжется, по сердцу Лёвы прошла волна радости, заставляя его все же улыбнуться другу. — Ну, вот чего ты лыбишься? — Уман сам не смог сдержать улыбки. Хоть он заранее пытался заставить вести себя строго с Левой, однако когда это «чудо» открыло глаза и взглянуло на него, он сдался — Ты же не хочешь, что бы твои фанаты разорвали тебя в клочья? — Между прочим, они твои не меньше чем мои! — ляпнул Лёва, протирая глаза руками, все, отгоняя сон, которого организму было категорически мало. — Парни с водителем уже почти приехали, — Шура прекрасно слышал слова Бортника, но удачно сделав вид, что пропустил все мимо ушей, продолжил, — максимум, что у тебя есть — это десять минут!       В этот момент, как будто специально дожидаясь момента, в дверь номера постучали. Мужчины переглянулись. — Уже нет! — объявил Шура, — и, пожалуйста, перестань на меня так смотреть! — после этих слов, он направился открывать дверь. — Шур, ну вот чо ты… — вдогонку пропыхтел Лёва, продолжая лежать на диване. — Перестать смотреть как? — задумчиво шепнул он себе под нос, мысленно прогоняя слова Шуры раз сорок, пытаясь понять суть.       «Он что-то знает? Боже милостивый, я становлюсь параноиком… Не-ет, с этим определённо надо кончать!» — буквально отчитывал себя Лёва, — «Если он все узнает, наверняка зарядит мне оплеуху. Да как минимум! Или вовсе отвернётся от меня. Я не готов к подобному, нет! Да и никогда не буду готов! Но в одном я уверен, если он НЕ узнает, то я просто свихнусь!» — взмолился Бортник, не понимая как поступить, будет правильно. А ведь вчера он почти решился на этот сейчас ещё больше пугающий до глубины души разговор!       Тем временем, пока он вел внутренний диалог, параллельно нащупав телефон, взглянул на время. Часы исправно показывали десять утра, что значило, что спех совершенно ни к чему: концерт начнётся в девять вечера, ехать на машине (как они собирались) приблизительно шесть с полвиной часов, плюс пара часов на подготовку и прогон программы. Времени выше крыши…       «И чего бы я так паниковал?» — про себя сказал Бортник, и не думая покидать свое место. — Потрудись хотя бы встать, завтрак ты все равно проспал! — объявил вернувшийся Шура, когда его глазам предстала картина лежащего друга в прежней позе. — Десять часов, куда спешить? — пробурчал Лёва, приподнимаясь, дабы размять немного кости, которые задубели ото сна в не очень-то удобном положении, на таком месте, ещё и вдвоём. — Десять? А час дня не хочешь? — указал Шура на часы на стене позади сонного солиста, спрашивая, будто всем своим видом «Ты совсем?» и это ожидаемо, к тому же моментально подействовало на Егора: — Мать твою! — выругался он, подрываясь с дивана и в эту же секунду уже вскочил ванную комнату, — Шурик, гад, ты почему раньше меня не разбудил?       Сон как рукой сняло! — Сам только перед тобой встал! — соврал Шура       Время, когда Лёва спит — единственное время, когда его друг может на него смотреть не вызывая подозрения, его никто не осудит, ни группа, ни знакомые, ни поклонники. Ни Лёва. Хоть он точно и не знал, будет ли осуждение, но страшно боялся. Он всегда с любопытством наблюдает за своим другом из-за кулис, с особым трепетом смотрит за его движениям, и разделяя с ним сцену, часто просто не может оторвать взгляд от этого прекрасного человека, лучшего друга и такого родного… — Тогда почему я заспанный и мятый как неудачный текст песни, а ты цветешь и пахнешь? — возмущался Лёва не покидая ванны, — Что надо сделать, что бы попасть в секту всегда прекрасных?       «Чёрт, ну вот что ты несешь!» — хлопнул по лбу мужчина, буквально смеясь над собой, а так же продолжая ругать себя за длинный язык — «Палишься как маленькая школьница!»       От сказанного Шура вспыхнул, и был очень рад, что никто не видит его не по-мужски смущенным. Он не знал, что было такого особенного или странного в словах Лёвы, что заставило его покраснеть, но почувствовал от этих слов себя крайне неудобно. Если до этого, когда они говорили такие слова друг другу, подобное воспринимались с юмором, то сейчас они уже для каждого из них звучали более чем неловко, так как обрели, наконец, смысл. Шуре до невозможного противна была фраза «Я люблю тебя». Фраза, которую все привыкли бросать на ветер, которая потеряла уж давно свою суть. Именно ее он давно хочет сказать Лёве, но боже, сколько у нее уже появилось на наше время трактовок, что его могли просто не понять, чего он не желал. — Эй, Шур! — позвал друга Лёва, пытаясь вытянуть друга из размышлений. Выйдя, наконец, из ванны, оперативно приняв душ, с мокрой головой он приблизился к гитаристу, — Шурик?       Лёва наклонился к сидящему в кресле другу и заглянул в глаза ожидая выяснить причину, почему он не откликается. Нарушив разделявший их барьер, Лёва помахав перед Шурой, а потом ближе пододвинулся к лицу. Обнародовав, как казалось Лёве, свои чувства сбивчивым дыханием, его взгляд был устремлён на друга и он замер в нерешительности.       Уман не сразу понял в чем дело, он чувствовал дыхание Егора, только поддайся вперёд, и можно попробовать его губы на вкус. «Вряд ли он этот одобрит, и сейчас ты своим молчанием лишний раз показываешь, какой ты кретин…» Представить трудно, как соблазнительно для него звучала фраза «поддаться вперёд». Оба застыли. Разум за шиворот оттаскивал Лёву и пытался отговорить от этой навязчивой идеи воплотить, наконец желаемое. Сердце в свою очередь оттаскивало разум, принуждая не мешать. Вот такая вышла незатейливая «репка». — Что… — прошептал, было, Шура, приблизившемуся непозволительно близко для друга Лёве, но вернув голос, прозвучал, как ему показалось слишком грубо, — что ты делаешь?       «Идиот!» — Выругался про себя Уман, заметив, как забегали глаза Лёвы, а тот, пытаясь замять очередную глупость, пробубнил под нос «Ничего», и поспешно отдалился от Шурика. — Ну что, в дорогу? — шумно выдохнув спросил он, когда несколько минут они были уже собраны и рассеялось смущение обоих, и ситуация казалась забытой, — иначе твоя подруга нас заждется, у нас же на ней свет клином после той встречи сошелся! — Лёва сам не заметил, как его вновь одолела ревность. Разумная половина твердила: «Он не твоя собственность!» на что влюбленная самодовольно затыкала ей рот — Между прочим, ты первый о ней напомнил! — улыбнулся Шура, — Думаю, надо ей сообщить, что мы в другой город направляемся, а ты просто противное брехло! — мужчина рассмеялся, наблюдая за непонятливым выражением лица друга, и протянулся за мобильным. — Эй, эй, эй! — Вовремя тормознул его Лёва, — Ты что, а если растреплет?.. Знаешь, мне одного раза хватило!       Его недоверие было вполне себе оправдано. В памяти обоих очень крепко держится тот случай, когда дав телефон одному из многочисленных фотографов, они оказались под осадой звонков фанатов от того, что фотограф не смог удержать все в тайне, как было оговорено. Этот случай сделал фронтменов ещё более предусмотрительными. — Ты прав, — почесал макушку Шура, и, осмотрев Лёву ног до головы, продолжил, — хватай чемоданы и шуруй, а я пока позвоню с телефона отеля, нам не нужны лишние проблемы! — Ну, Шур, серьёзно, на кой-чёрт тебе она сдалась? — ничего не понимал Лёва — То, что она тебя когда-то бросила, не значит, что можно дурить человека! — очень просто ответил ему друг. — Ну, Шур! — Иди уже!       Да, Шура бы с вами согласился, что его аргументы были не ахти. Он не сказал ничего путного Лёве лишь от того, что сам не знал, почему его вдруг так забеспокоила очень давняя знакомая, с кем он не был в потрясающих отношениях никогда за время их общения. Он лишь чувствовал какую-то непонятную связь с этой женщиной, но не понимал, что их связывало. Как невидимая нить. Чувствовал исходящей тепло от неё и буквально в первые секунды, как увидел её вчера, проникся доверием. Как будто нашёл очень давно выпавшее из его жизни звено.       Так и не придя к выводу, почему она его так затронула, он набрал номер. — Алло, Варь? Да, это Шура…