После

Вместе с ужином подают бутылку шампанского, которую они не заказывали. — Эй, это не наше, — говорит Дин, пытаясь вернуть её. Служащий лишь улыбается и качает головой. — Это бесплатно. — Он пятится, не дожидаясь ответа. — Приятного аппетита. На тележке с ужином лежит сложенная карточка, и Дин взяв её, морщится, будто ожидал, что на него снизойдёт понимание французского. Кастиэль протягивает руку, дожидаясь, пока он сдастся. Долго ему ждать не приходится. — Ничего не понятно. Кастиэль пробегает взглядом по строчкам и вспыхивает. Желаем вам счастья в вашем «навсегда». С наилучшими пожеланиями, Отель Линден. Он должен был знать, что Марго поймёт всё именно так. Интересно, видит ли их сейчас Метатрон; наверняка он смеётся. — Что там? К счастью, Дин отвлёкся на снятие крышки с блюда и слизывание соуса с пальца и не заметил его выражения лица. Кастиэль прочищает горло, изображая спокойствие. — Это бесплатно, — говорит он. — Наверное, пожалели нас из-за потерянного багажа. То, как легко приходит ложь, слегка пугает, но это мелочь, и он решает, что переживёт это. Во всяком случае, Дин ему вроде бы верит. — Мило, — говорит он, подкатывая тележку к столику у окна. — Бесплатная выпивка. Пробка вылетает с громким хлопком, и Кастиэль обнаруживает у себя в руках полный бокал. Шампанское сладкое и хмельное, пузырьки щекочут нёбо и горло. Оно не похоже на алкоголь, который он пил прежде. Он довольно хмыкает, сам за собой этого не замечая, пока Дин не смотрит на него, улыбаясь уголком губ. — Нравится? — Думаю, да. — Сам бы такое не заказал, но чертовски хорошее, — объявляет Дин, выпив полбокала. — Давай сюда. Он тянется подлить ему шампанского и ставит бутылку в ведёрко со льдом. Кастиэль вскоре узнаёт, что хорошее обслуживание номеров — Святой Грааль гостиничной жизни. Дин стонет с полным ртом стейка и повторяет: — Серьёзно, Кас. Это святой чёртов грааль. Чарли теперь всегда будет бронировать. Кастиэль давно съел своё суфле-грюйер и теперь жалеет, что не заказал чего-нибудь посущественнее. Он косится на красное мясо и картошку на тарелке Дина, и хотя ему казалось, что он действует очень незаметно, Дин придвигает еду к нему. — Говорил тебе, что сырной штуки будет недостаточно. — Мне нравится сыр. — А кому не нравится? — Дин опрокидывает последнее шампанское. — Людям с непереносимостью лактозы. Дин с трудом удерживается от того, чтобы не окатить всё вокруг не проглоченным шампанским, и Кастиэль улыбается, накалывая картофель на вилку. — Туше. — Ты знаешь больше французских слов, чем думаешь. Смеясь, Дин тянется за бутылкой, и разочарованно морщится. — Пустая. — Побарабанив пальцами по столу, он поднимается: — Закажу ещё. — Я думал, что ты бы такое не заказал. — Вошёл во вкус. Пока Кастиэль пробует стейк, заставляющий его вспомнить о райских благословениях, Дин идёт к телефону. Зажав трубку плечом, он разглядывает бутылку, и Кастиэль ощущает такой прилив любви, что его накрывает с головой. Дин ничего такого не делает, но эти мгновения, то, как они вместе едят и смеются, — это совершенно. Кажется, кто-то отвечает Дину, а он вспоминает, что не говорит по-французски: он пару раз открывает и закрывает рот, а потом передаёт трубку Кастиэлю. — Закажи ещё, — просит он. Продолжая жевать, Кастиэль забирает телефон, и их пальцы соприкасаются. Кастиэль ощущает тепло и покалывающее напряжение; он уверен, что Дин ощутил то же. Вторую бутылку очень быстро приносит тот же служащий; он укатывает тележку. Дин и Кастиэль вскоре оказываются на своих кроватях с бокалами в руках. Они смотрят сериал о супергероях, и Дин ничего не понимает. — Что он только что сказал? — Попросил Мике помочь ему с телепатией. — А он что? — Что скорее умрёт. — Чётко. А что… — Очень сложно следить за историей, когда всё приходится повторять. Дин корчит рожицу. — Когда не знаешь языка, это ещё сложнее. Уютно. Кастиэлю уютно. Есть миллион вещей, о которых они не говорят — проблемы, ошибки, неприятности, с которыми придётся столкнуться, но потом. Кастиэль никогда не ощущал подобного прежде и не знал, что может. Они уже не раз вот так молчали вместе, сидя рядом и просто существуя, но для ангела это было по-другому. Тогда Кастиэль ощущал мир. Теперь — нечто большее. — Можем не смотреть, если не хочешь, — говорит он. — Мм. — Ты устал? — Всегда, — фыркает Дин. — А ты? — Да. Выдохнув через нос, Дин садится и выключает телевизор и не без неловкости сообщает, что при полном параде лучше не спать. Кастиэль едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. — Я это знаю, Дин. — Ага-ага, просто сказал. Когда гаснет свет, Кастиэль ещё часы лежит без сна, наслаждаясь теплом и мягкостью простыней. Он совершенно измотан и, будь он один, сразу отключился бы. Но здесь Дин, лежит на боку на соседней кровати, обхватив подушку одной рукой, и Кастиэль ощущает его присутствие так отчётливо, как если бы всё ещё был ангелом. В бледном сине-зелёном свете от часов Кастиэль видит, как вздымается и опускается его плечо. Поздно, уже за полночь, когда Дин шевелится, шурша простынями, и шепчет: — Эй, Кас, ты не спишь? — Нет. С мгновение Дин молчит, и Кастиэль теряется в догадках, почему он его окликал. Когда Дин всё-таки начинает говорить, это совсем не то, что он хотел бы услышать. — Я видел твой список, — шепчет Дин. Кастиэль напрягается, задерживая дыхание и гадая, как избежать этого разговора. Не дождавшись ответа, Дин вздыхает. — Кас, — он перекатывается лицом к нему, — тебе нужно поговорить со мной. Даже в темноте Кастиэлю сложно посмотреть на Дина. Он знает, что это Дин не замнёт. И он прав — это не мелочь, это важно, и если Дин хочет знать, сейчас возможность ничем не хуже любой другой. — Хотел выяснить, что я могу. Как я могу помочь. Я не хочу быть обузой для вас с Сэмом. Дин снова ворочается и приподнимается на локте. Кас различает выражение его лица в отсветах часов; там почти боль. — Ты… Кас, ты никогда не будешь обузой. — Это ты сейчас так говоришь. — И буду говорить, пока ты не услышишь, — Дин чуть повышает голос. — Ты не просто какое-то средство, Кас. Сколько раз мне это сказать? Ты семья. Ты важнее для нас, для меня, чем то, что ты там можешь. — Дин шумно переводит дыхание и прежде, чем Кастиэль успевает ответить, добавляет, снова тихо: — И то, что ты там вычеркнул… впиши обратно. — Впишу. Они замолкают, и Дин снова ложится. Совсем скоро он начинает похрапывать; этот звук довольно гулко раздаётся в тихой комнате, и Кастиэль злится на него и на то, что и в будущем не захочет засыпать, не слыша это похрапывание. Всё же наконец он проваливается в сон, ощущая в груди тепло от того, что Дин хочет, чтобы он был рядом, просто так. Просыпается Кастиэль от хлопка закрывающейся двери. Всё ещё довольно темно, лишь тонкая полоска света проникает сквозь задёрнутые шторы. Сев, он сразу видит, что кровать Дина пуста. Его сумка на месте, на полу. Кастиэль потягивается и, зевая, ложится снова. Дин возвращается спустя десять минут — с шуршащим пакетом и двумя стаканчиками, в которых, судя по запаху, крепкий кофе. Он аккуратно ступает, тихо прикрывает дверь, стараясь не разбудить Кастиэля, и тот зачем-то не даёт ему знать, что уже проснулся. Ставя стаканчики на столик у окна и роняя пакет рядом, Дин смотрит прямо на него. Наверное, его глаза ещё не привыкли к темноте, и он не видит, что Кастиэль тоже на него смотрит; Дин стоит так какое-то время, глядя на него с полуулыбкой, и в груди Кастиэля что-то сжимается. Дин подходит к нему, задевая матрас коленом. Кастиэль жмурится. Тёплая рука едва уловимо касается его плеча и мягко трясёт. Дин тихо зовёт: — Эй, Кас. Уже типа обед. Не ответить совсем просто. Рука Дина сжимает его плечо чуть крепче, и Кастиэль наслаждается прикосновением, пусть и не должен. — Кас. Ну же, приятель. Хорош изображать спящую красавицу. На лице Кастиэля против воли расплывается улыбка, и он пытается спрятать лицо в подушке. Дин пихает его в плечо и отнимает руку. — Не притворяйся, — весело говорит он, и Кастиэль открывает один глаз. — Мне удобно, — бормочет он. Дин смеётся. — Вот уж не думал, что ты окажешься соней. Он швыряет в него пакетом — тот падает совсем рядом с его головой. Кастиэль пытается ответить ему свирепым взглядом, но выходит не очень. Дин ухмыляется, жуя слойку. — Ешь давай, — говорит он с набитым ртом. — Хочу осмотреться, пока есть время. Спустя двадцать минут Кастиэль выбирается из постели и вяло бредёт в ванную одеваться, а потом они выходят на улицу. Тепло; на улицах много людей. Кастиэль, вооружённый картой, ведёт их на рынок. Прогулка по узким улочкам оказывается приятной. Пересекая реку, они почти сразу замечают лотки с товарами. Сладко пахнущие фиги и сливы, сияющие алые гранаты и маленькие коричневые груши — всё сложено высокими горками у корзин с артишоками, лимонами и мандаринами. Продавцы выкрикивают цены, протягивают связки бананов и улыбаются прохожим. Дин и Кастиэль проходят сквозь толпу. Воздух кажется сладким от смешивающихся ароматов фруктов и овощей. Вокруг шумно, и Кастиэль, кажется, никогда ещё не бывал в таком месте. Он с улыбкой разглядывает вязанки чеснока, покачивающиеся на ветерке, мешки с зерном, сгруженные под пыльным зелёным брезентовым навесом, деревянные ящики, переполненные каштанами и орехами. — Мне здесь нравится, — сообщает он Дину. — Вот узнает Сэм, — отвечает тот, разглядывая горку ярких кексов, — станет таскать тебя на каждый второй фермерский рынок. Дин, как ищейка, выглядывает вкусности, и Кастиэль весело смотрит, как он пытается выбрать между двумя в равной степени соблазнительными лотками. Под узловатым деревом неподалёку продают одежду, и пока Дин прямой наводкой устремляется к лотку-победителю, Кастиэля ноги несут к ней. Он проводит кончиками пальцев по шерстяным свитерам; некоторые из них колючие и грубые, некоторые — мягкие и нежные. Он присматривается и к тонким футболкам, пытаясь понять, что для него предпочтительнее. Продавец, сидящий на складном стульчике и слушающий закреплённое на невысокой ветке радио, смотрит на него, жмурясь от солнца. — Добрый день, — говорит он. — Ищете что-нибудь конкретное? Кастиэль качает головой, и тут к нему подходит Дин с бумажной тарелкой в руках. Он пихает Кастиэля локтем. — Блинчик? — Мы только что поели. — Да уже час назад. — Дин слизывает лимонный сок и сахар с пальца и смотрит на свитера. — Нравится что-нибудь? — Хм. Этот ничего, — отвечает Кастиэль, показывая на свитер тонкой вязки тёмно-бургундского цвета с тёмным узором на груди. — И голубая футболка. Дин вытирает липкие пальцы о джинсы и лезет за кошельком. В ответ на его вопросительный жест продавец говорит: — Сорок пять евро. Дин вопросительно смотрит на Кастиэля. — Ты не должен… — Сколько? Кастиэль хмурится, но Дин на попятную не идёт. — Сорок пять. Дин отсчитывает деньги, и продавец с улыбкой протягивает ему пакет. Взяв его, Дин сразу отдаёт его Кастиэлю, и тот ощущает прилив тепла. — Спасибо, Дин. — Ну, тебе же нужна одежда… — Дин пожимает плечами и помахивает перед ним тарелкой: — Точно не хочешь? — Точно. — Много теряешь, приятель. Жуя, Дин идёт дальше, и Кастиэль смотрит на него с улыбкой, которая никак не хочет исчезать с его лица. К возвращению в гостиницу Кастиэль несёт уже три пакета с одеждой, а Дин успевает поесть ещё три раза. Он как раз приканчивает прожаренный сэндвич. — Поужинать сходим куда-нибудь, — говорит он секунд через тридцать после того, как закрывает за собой дверь номера. — В смысле, часто ты бываешь в Париже? Надо хорошо провести время. Кастиэль косится на дверь ванной. Рынок ему понравился, но там было много народу и грязи, растёкшейся под солнечными лучами. — Я хочу сначала пойти в душ. — Ну быстренько. Умираю с голоду. — Ты ешь прямо сейчас, — щурится Кастиэль. Дин ухмыляется с полным ртом тостов провансаль. — У меня растущий организм. — Сильно сомневаюсь. — Если не справишься за пять минут, я сам тебя вытащу из душа. Кастиэль не находится с ответом и скрывается в ванной с новой одеждой подмышкой, лениво размышляя над тем, что будет, если и правда задержаться. Это бредовая мысль, но ему становится чуть жарче, и он поспешно её отгоняет. После душа он надевает джинсы, а рукава тёмно-синей рубашки скатывает к локтям, взяв пример с Дина. Сам Дин сидит за столиком с мобильным в руках. Он поднимает голову, когда Кастиэль швыряет старую одежду на кровать, и на его лице мелькает что-то не понятное Кастиэлю. — Нормально? — спрашивает он, указывая на свою рубашку, и Дин кивает. — Хорошо сидит, — говорит он, прочистив горло, и поднимается на ноги. — Но волосы ты вообще пытался высушить? — Да. Дин закатывает глаза, приносит из ванной полотенце и бесцеремонно швыряет его Кастиэлю на голову. — Простудишься. — Это миф, — отвечает Кастиэль, но старательно трёт мокрые волосы. Когда он отнимает полотенце, стоящий рядом Дин тянется пригладить прядь волос у него на виске; Кастиэль против воли напрягается, и Дин убирает руку: — Прости. Кастиэль не успевает ответить; Дин подхватывает свою одежду и уходит во всё ещё парную ванную, с щелчком захлопывая дверь. Кастиэль ждёт двадцать минут, ощущая странное давящее чувство «почти».