Возвращаясь к тебе / Back to you

Лишь пурпурный туман рассеивается, Реджина легонько откашливается и начинает глубоко дышать, чтобы унять подступившую тошноту вкупе с головокружением, которые всегда возникают при переходах в другие миры. Направлять заклятие в другое русло — тяжелая работа, но только открыв глаза и увидев, где она находится, усталость женщины отступает, мгновенно сменив собой боль утраты. Сработало. До её слуха доносится как люди вокруг неё судорожно хватают ртом воздух, а другие уже воодушевленно перешептываются, радуясь, что оказались дома. Лишь немногие скорбят по тому месту, которое им довелось оставить. Некоторые, наиболее практичные, задаются вопросом, где все предполагают разместиться и существует ли вероятность возвращения в тот мир. Брюнетка слышит как Снежка старается унять рыдания, и, бесспорно, они с Реджиной думают об одних и тех же людях. Реджине не хочется оглядывать бывшие владения. Всего только ей и надо, что закрыть глаза и вообразить милого мальчишку с тёмными волосами, обожавшего её и смотрящего на женщину с неподдельной надеждой, что всякий раз возвышало сердце Миллс. Лишь бы посмотреть на его улыбку, которая всегда убеждала, что над всеми сторонами её жизни главенствует одна: она — его мама. Женщина жаждет остаться в собственном мире иллюзий, в котором она воображает эту нежную и любящую улыбку, и где снова и снова раздаются те три слова, в который раз уверяющие её, что она не одинока. А сейчас, блуждая по миру счастливых воспоминаний, к ней является другое. Генри отпускает её руку и забирается в машину. Эмма оборачивается в самый последний раз, её движения будто замедленны, а взгляд наполнен отчаянием, но тут она бежит к Жуку. Их машина охвачена густым пурпурным туманом. Реджина заходится в рыдании, вспоминая сцену прощания, а слёзы неумолимо скатываются вниз по щекам, когда несчастливица раздумывает, где сейчас её близкие, всё ли с ними в порядке, а главное — смогли ли они остаться вместе? Ей всем сердцем хочется, что бы так и было. Счастливый финал их сказки был так близок. После страданий и пыток в Невердэнде они наконец прибыли домой, и эта мысль снедает Миллс. Ей остались лишь мечтания о том, как она попросила бы Эмму перебраться к ней, они ходили бы на свидания, в каждом из которых было бы нечто исключительное, они поддерживали бы Генри на соревнованиях по баскетболу и присутствовали бы на его уроках верховой езды. Столько чудесных мечтаний. А сейчас она, отчужденная, застряла в мире, принесшем ей исключительно мучения и пытки, в мире, который заведомо отменил ей счастливый конец. На пике осознания происходящего плач потоками несся по лицу Реджины. Последние годы она и мечтать не могла о спокойствии и свете на душе, но Эмма и Генри сумели окутать сердце Королевы этими ощущениями. С ними она искрилась любовью. Момент, запечатлевший Эмму, пересекающую границу вымышленного города на любимом желтом Жуке, крушит душу Реджины в гнете нестерпимой боли. Проклятье околдовало их на беспамятство, но Реджина полагает, что им даже повезло. Хоть их воспоминания лживы, зато приятны. Её кара, напротив, в том, чтобы помнить всю радость до остатка, но знать, что отныне она похоронена в памяти. — Реджина, — к ней приближается Снежка и вырывает из плена воспоминаний осторожно положив руку на плечо. Женщина оборачивается к давнему врагу и легонько вздыхает. Кто они друг другу сейчас? Ради семьи они остановили вражду и в сию минуту Реджина знает, что их объединяет. Потеря. Общее горе двух матерей, которое почти осязаемо. — Снежка. — Отсюда нужно уходить. Вернемся во дворец… посмотрим, выстоял ли он… выстояло ли хоть что-то. — Хорошо, — соглашается Реджина. — Пойдем же, Реджина. Я не позволю тебе тут остаться, потому что я прекрасно понимаю, каково тебе сейчас. Твоё сердце чахнет от боли. Да, мы далеко не друзья и только учимся, как быть семьей, но ради всего святого: ты не останешься тут в полнейшем одиночестве. — Отчего же? — интересуется Миллс, торопливо вытирая вновь набежавшие слёзы. — Эмма и Генри хотели, чтобы я присматривала за тобой, — бесхитростно сообщает Белоснежка, но её глаза сияют от непролитых слёз при мысли о дочери и внуке. И Реджина знает, что так оно и есть. — Как ты думаешь, у них всё получилось? — всё больше и больше слёз орошают лицо женщины, но она пытается улыбнуться, чтобы вновь не зайтись в рыдании. — Я просто верю в это, — кивает Снежка.

***

Спустя два часа Реджине всё-таки удается уйти незамеченной и сейчас она крайне неодобрительно оглядывает свой гардероб. Всё, включая даже одежду, исчезло под чарами аннулирующего заклятия. Все эти наряды Злой Королевы, надетые на ней, любезно напоминали Реджине, кем она была и кем отныне она быть не намерена. Она боролась изо всех сил, стараясь сдвинуть мертвый груз прошлого и если она погрязнет в нем вновь, то это всё будет сильно смахивать на жестокую шутку. Она собирается с силами, намереваясь сделать то, для чего пришла сюда. Молниеносным движением Реджина толкает руку прямо в грудь и вынимает сердце. Душимая болью, она смотрит на пульсирующий орган в своих ладонях. Большая часть сердца усеяна тьмой, но взгляд Реджины прикован двумя яркими вкраплениями света, которые светятся сквозь черноту. Легонько прикасаясь большим пальцем к сияющим точкам, она позволяет себе на мгновенье забыться, предпочтя окунуться в воспоминания об Эмме и Генри. Без сердца она не ощущает ни печали, ни тоски, но исчезли и надежда, и радость воспоминаний. Реджина хмурится, открыв глаза и торжествующе оглядывает собственное сердце. Захоронить сердце, отказываясь от минувшего счастья, или же сохранить и отзываться на всю боль? Это сложный выбор и Реджина сомневается, что предпримет. — Вставь обратно. — Что ты тут делаешь, Снежка? — оборачиваясь, Реджина видит смотрящую на неё Белоснежку. — Я начала переживать, когда ты пропала. И, видимо, не зря. Не избавляйся от сердца, Реджина. — Но оно так болит, — женщина хмурится, признаваясь. — Когда оно болело в последний раз, ты выбрала путь злобы и тьмы, — понимающе отзывается бывшая падчерица, — я видела тебя счастливой, видела тебя сломленной, Реджина. Видела отступающей и бегущей от самой себя, но с Эммой и Генри ты наконец выбрала себя и начала становиться тем человеком, которым хотела быть. И я знаю, что сейчас ты страдаешь, но порой страдания надо прочувствовать до конца. Ты же человек. Просто оставайся Реджиной. — Я не хочу снова становиться подобием Злой Королевы и разрываться от злости, мщения и боли. Это всё привело только к страданиям и пустоте. — Я знаю. Этого не повторится, — Снежка кивает в согласии. — Как ты можешь быть уверена? — задается вопросом Реджина. — Потому что в этот раз ты не одна. Реджина кивает, перед тем как медленно вернуть сердце на законное место. Болезненный удушливый выдох исказил её губы, как только все чувства обрушились на неё вновь. Соленая влага начала стекать с глаз всё стремительнее и Реджина крепко-накрепко закрывает глаза, позволив себе убиваться. Сделав глубокий вдох, она наконец распахивает веки и видит перед собой Снежку. — Спасибо тебе, — в ответе Реджины звучит неподдельная искренность и она добавляет, — только, умоляю, скажи, что мы пропустим часть с обнадеживающими тирадами? — Лишь когда действительно будет необходимо, — обещает девушка, улыбаясь. — Cнежка, мне нужно вернуть их, — решительно говорит Реджина. — Реджина… — Я знаю, — прерывает ту брюнетка, — знаю всё, что ты хочешь сказать. Просто…позволь мне… всеми силами держаться за эту мечту. У меня больше ничего не осталось.

***

Открыв входную дверь Эмма морщится от нахлынувших неправдивых воспоминаний. Это ужасает и теперь она, кажется, догадывается, почему Джефферсон сошел с ума. Два разные варианта воспоминаний в голове порождают противоречие. С одной стороны, у неё есть подаренная Реджиной память о том, как она растила Генри и как прекрасно им живется в Нью-Йорке. По ту сторону стоят её собственные, неподдельные воспоминания, которые хоть и несут с собой боль утраты и меланхолию, но в них осталась Реджина, в них осталась любовь. И она не знает, какому варианту стоит придерживаться. Если бы не Генри, подлинная память взяла бы верх. Она бы жила с ней, посвящая каждую секунду поискам Зачарованного Леса. Но сейчас она не может. Её сын, их сын, лишен памяти о той жизни. Он знаком лишь с этой, в которой есть лишь Нью-Йорк и они вдвоем. И во имя Генри она будет стараться быть для мальчика мамой из его воспоминаний. Зайдя в квартиру Генри ухмыляется и бросает сумку на кухонную стойку. Эмма смотрит как он легко и уверенно ходит по помещению, но как ему ещё себя вести, если он не знает иной жизни? Он ведь у себя дома и блондинке приходится до боли закусить щеку, когда малыш наливает себе стакан сока, перед тем как спросить, может ли он посмотреть онлайн ли его друзья. — Мам? Моргнув, до Эммы доходит как её назвали. Она привыкла быть Эммой, а «мама» — это что-то новенькое. Слово наполняет душу теплом, но в одночасье режет по живому, так ярко напоминая Реджину. Это брюнетка была Мамой. Ей же доставалось короткое Ма. Таким образом они не путались, определяя себя и Генри с радостью придерживался этим названиям. — Извини, Ген, — говорит Эмма, стараясь унять дрожь от слёз в голосе, — так в чем дело? — Я попросил разрешения пойти посмотреть онлайн ли ребята, — закатывая глаза отвечает мальчик. — После того как распакуешь вещи, — Эмма жестом указывает на его рюкзак. — Договорились, — отвечает Генри, беря в руки вещи, —потом увидимся, — последние слова доносятся уже из его комнаты и захлопнув дверь Генри оставляет Эмму наедине с собой. Вздохнув, Эмма принимается осматривать жилье. Помещение ей знакомо благодаря поддельным воспоминаниям и как бы они не претили девушке, без них в этом мире ей не выжить. Но пока единственное, что в её силах, так это молиться, чтобы фальшь не поглотила истину. Эмма прикрывает глаза, позволяя Реджине пробиться на сцену её сознания. Улыбаясь, девушка клянется, что не позабудет ничего и однажды они с Генри найдут дорогу домой.

***

Первая неделя выдается необычной. Генри плывет по течению новой жизни с легкостью, будто ничего не произошло. И для него так оно и есть. Эмма же существует без интереса к происходящему. Она вновь занимается охотой за головами, но прежний восторг больше не ощущает. Выжидание очередного отлынивающего от налогов мудака доводит до белого каления. Ей бы только найти Сторибрук… или хотя бы убедиться, что он до сих пор существует. Эмма вздыхает, присаживаясь на кровать. В этом мире магия напрочь отсутствует и в первое время Эмме даже её не хватает. Ей не многое известно о ней и сейчас девушка с радостью бы прислушалась ко всем наставлениям Реджины в совершенствовании этого искусства. Была бы у неё магия — был бы и план действий. Но пока всё, что она делает, так это пытается привести своё существование к ладу. Покупает зелень. Отвозит Генри в школу и забирает обратно. После работы едет домой, готовит ужин, играет с сыном в видеоигры, старается помочь с домашним заданием и затем идет спать. Как только Генри уходит в кровать, Эмма гонит прочь поддельные воспоминания и позволяет главенствовать настоящим. Она мертвецки хватается за ту жизнь, иначе так никогда и не сможет найти путь домой. Впервые в жизни ей не хочется сбегать от чего-то. Хочется возвращаться к тому, что она звала счастьем и любовью. Эмма лежит на спине в постели и понимает, что проживает эту жизнь для сына. На сегодняшний день он — её основная задача. Генри заставляет её проходить через всё это и без него она бы точно лишилась рассудка. И самая сложная работа — быть его мамой. В первые годы его жизни его матерью была Реджина, за что Эмма ей безумно благодарна. Её любимая женщина дала их сыну то, чего так отчаянно желала для мальчика Эмма, отдавая его в систему усыновления. Cегодня, одиннадцать лет спустя, у неё за плечами ничего, кроме вживленных в неё инструкций, как быть хорошим родителем для Генри. До этих пор она была ему больше другом, чем мамой, и сейчас крайне сложно находить границу между дозволенным и тем, что ребёнку вряд ли должно сходить с рук. Блондинка благодарна своей счастливой звезде, что Генри довольно послушный ребёнок. Эмма сползает с кровати и садится у окна. Эта кровать какая-то не такая. Вся квартира — неправильная. Всматриваясь в звёзды девушка грезит о той королевских размеров кровати в особняке Реджины. Эмма расплывается в печальной улыбке, представляя, как прижимается к брюнетке всем телом, и мечтает о тепле их объятий. Если воображать во всю силу, то Эмма может поклясться, что слышит аромат яблок и ванили. И только открыв глаза, она понимает, что плачет. — Я найду способ вернуться к тебе, — шепчет Эмма, вглядываясь в свет звёзд. Девушка пристально вглядывается в ночной горизонт, зная, чего желает всем сердцем. Иногда она воображает, что каким-нибудь чудом Реджина слышит её. Это всего лишь фантазия, у которой нет шансов на исполнение, но для Эммы это в первую очередь надежда, помогающая ей выживать. — Я не знаю, слышишь ли ты меня. Вряд ли, конечно, но если вдруг моё послание дойдет до тебя, то я хочу, чтобы ты помнила, что я люблю тебя и надеюсь, что ты в порядке. Надеюсь вы там не бьетесь головами с моими родителями и ты принимаешь их заботу. Мне хочется быть рядом с тобой, но ты знаешь, я не могу, поэтому единственное, чего я хочу — не будь одинока. И в ответ получив лишь тишину, Эмма уже не замечает текущих по лицу слёз. Она отворачивается от окна и с минуту мерит комнату шагами перед тем, как открыть шкаф. Её память вкупе с заклятьем Реджины вернула девушке труд охотницы за головами, а значит и деньги на одежду. Найдя то, что искала, Эмма удовлетворенно улыбается. Cложенная карта штата Мэн. Однажды ей приходилось ловить там одного беглого. Ей неважно, сколько нужно будет проделать попыток, прежде чем она отыщет верное место. Она чертовски уверена, что Сторибрук до сих пор существует, и ничто не поколеблет её веру.