Четыре имперца и исаламири

      ИЗР «Химерушка»       Капитан Пеллеон пребывал в состоянии повстанческой комы. Даже с похмелья он никогда не был настолько зол и беспомощен. И это состояние длилось уже несколько недель. Велением левой пятки Дарта Вейдера назначили его «Химерушку» флагманом Седьмого Флота и прикрепили к кораблю какого-то синюшного гранд-адмирала. Но это ладно. Одним синюшным больше, одним меньше — и так во флоте непьющих почти нет. Довело его до состояния белого каления другое.       На «Химерушку» завалился некий капитанишка, представившийся правой рукой гранд-адмирала, и приволок с собой целую ораву мелких зверьков, которых назвал исаламири. И все бы ничего, но эти зверьки подняли звездный разрушитель на дыбы и перевернули там все с ног на голову. Да так, что «Химерушка» летала теперь рубкой вверх, а не как обычно.       Первое, что сделала самая большая исаламирь, как ее там звать? Чуня вроде. В общем, заняла эта Чуня со своей оравой деток капитанскую каюту, превратив ее в настоящее логово. Маленькие исаламирята оккупировали офицерские сапоги. Нет, внутрь они не гадили, ибо приучены к гальюну настолько, что даже за веревочку дергать умели. Они в сапогах прятались и кусали за пальцы любого, посмевшего запихать в голенище ногу. В итоге Пеллеон ходил по мостику в одних портянках. На складе эти мелкие повстанцы съели всё мейлурановое варенье, а заныканная Пеллеоном брага оказалась выпита. Последнее стало делом лекк одного наглого штурмовика, которого капитан так и не смог вычислить. И наконец Восс Парк, привезший сюда всю эту ораву, заявил, что отныне он капитан «Химерушки», аргументируя это своей вканонностью.       — А я что? Неканонный что ли? — взбрыкнул Пеллеон, обалдевший от столь беспардонного заявления.       — Ты легендарный, как покемон, — хихикнул Парк и показал Пеллеону язык.       — Правильно! Дайте дорогу молодым! — подал голос откуда ни возьмись появившийся энсин Вэнто.       — А ты вообще иди отсюда, ребенок! — обиделся Пеллеон. — Тебя на стажировку к чиссам отправили, вот и ехай! Не мешай взрослым людям разговаривать! Ой… Ма-а-а-ма-а-а!       Доблестный имперский офицер попытался отскочить в сторону, но к его галифе — к самым широким частям прикрепились шестеро маленьких исаламирят, а самая большая забралась на плечи и свернулась вокруг шеи, едва не удушив.       — Заряд милоты тебе, Пеллеоша, — нагло бросил Парк, поправляя кепи. — Теперь я здесь капитан! Чуня, охранять!       — Хрю-ю-ю-у-у! — довольно протянула исаламири и лизнула Пеллеона в щеку.       Когда синюшный наконец соизволил появиться, прилетев с секретной операции по поимке Дейва Филони, Пеллеон понял, что более трезвого алкоголика в жизни не встречал. Его приказы отдавали буйной помешанностью, но были столь эффективными, что Пеллеон таки смирился с новым начальством.       Увидев покрытый исаламирьей шерстью китель, Траун бросил: «Привыкайте, капитан!» Проблему с перенаселением в капитанской каюте Траун решил гениально: он переехал туда сам, выселив Пеллеона в каморку к младшему офицерскому составу.       — Еще бы к штурмовикам меня поселил! — обиделся Пеллеон. — Или совсем на нары посадил. В тюремном отсеке хоть места больше.       — Да ладно тебе, — примирительно произнес капитан Парк со второй полки. — Здесь, как в поезде. Спится хорошо.       — Сопьюсь я с вами это точно… — взгрустнул Пеллеон.       — Не переживай, Пеллеоша. Хочешь, я тебе порулить «Химерушкой» дам?       В сердцах выругавшись, Пеллеон хотел было плюхнуться на свою койку, но увидел там… 24 ПАРЫ ГЛАЗ!!!       — Они меня преследуют! — взревел он, дрожа всем телом и отодвигаясь к двери.       — Они к вам привыкли, капитан, — сказал вошедший Траун, на плечах у которого гордо лежала Чуня, внимательно наблюдавшая, чтобы подозрительный человек не обидел ее деток. — И спать теперь хотят только с вами.       Пеллеон затрясся, вспоминая порванные носки и оккупированные сапоги.       — Не волнуйтесь, капитан! — Траун хитро подмигнул. — Исаламири растут быстро. Еще пара недель, и мы раздадим их в добрые руки.       Несчастный Пеллеон от этого известия грохнулся в обморок, а маленькие исаламирьки запрыгнули на него и стали вылизывать лицо и руки, они, и правда, очень привязались к Пеллеону.       — Шеф, кажется, исаламиритерапия не на всех оказывает положительный эффект, — задумчив произнес Парк.       — Ты прав, Восс, — чисс грустно вздохнул. — Придется расстаться с ними раньше срока, а то, не дай Сила, схватит мой второй капитан инфаркт от чуниных детей, — Траун подмигнул Парку. — Зато я знаю, кому исаламиритерапия придется по душе.

***

      Мустафар, Дворец Вейдера       Темный Лорд сидел на корточках на крыше бакта-камеры и занимался своим привычным делом. Черный плащ развевался под ветром, дувшим из вентиляторов. Рука, облаченная в перчатку, вытянута вперед и сжата в кулак. А выражение маски было веселое-превесёлое, как у клоуна Пеннивайза.       — Владыка, пощадите! Я больше не буду повышать смету… — хрипел полузадушенный Кренник, корчившийся на полу.       — Этой Звезде Смерти нужен новый директор! — пафосно прогудел Владыка. — Не Зенит-Арену строишь. Почему у тебя работают одни гастарбайтеры-эвоки? Это ж надо было додуматься открыть на Эндоре пункт приема на работу.       — Владыка… Так вокруг Эндора разумных рас днем с огнем не сыщешь, а новую Звезду строить надо, — шептал Кренник. — Я решил, не отходя от кассы…       — Все у тебя: не отходя от кассы. Ой! — Вейдер почувствовал, что Сила отказала ему.       — Владыка Вейдер Энакинович, вам презент от Митт’рау’нуруодо, — доложил вошедший алый стражник, поставив перед ним небольшую коробку.       Как Вейдер ни пыжился, подтянуть к себе подарок, перевязанный синей ленточкой, он не смог.       — То ли магнитные бури сегодня, то ли я уже старым становлюсь, — пробубнел он, спрыгивая с бакта-камеры и направляясь к коробке.       Почувствовав свободу, Кренник попытался на четвереньках уползти подальше, желательно вообще с глаз долой.       — Куды?! — прогрохотал Вейдер, ставя на него подкованный железом сапог.       — Я здесь, Владыка, — пискнул директор, сообразив, что даже от лишившегося Силы ситха нет спасения.       Едва Владыка развязал ленточку, как крышка отлетела в сторону, и из коробки показалась наглая мордочка исаламири. Зверушка тут же запрыгнула Вейдеру на шлем и принялась вылизывать линзы.       — Что ж ты творишь, окаянная!!! Я же не вижу ничего!!! — закричал Вейдер, пытаясь сбросить с себя зверя и ударяясь головой о стены, на которых оставались крупные вмятины.       Кренник, еще пять минут назад дрожавший от страха, теперь катался по полу и дико смеялся. Вид Темного Лорда, размахивающего руками и ударяющегося обо все подряд, и исаламири, засевшей у него на макушке и уже вросшей когтями в металл, мог довести до состояния лопания даже хатта.       — Ох, уж этот Траун, — шепнул Кренник, доставая смартфон и записывая все это на видео. — Как всегда, вовремя спасает мой Плащ.

***

      Корусант, оперный театр       Сидел Пал Палыч в опере и думу думал. Думу думал, как преданный своему долгу Император. Думу думал государственной важности, периодически склоняя голову и громко похрапывая. Дома, во дворце не поспишь. Вечно тебя все хотят: то Таркин опять денег требует на новое супероружие, то неблагодарных чинуш надо на место ставить особо изощренной казнью, то народ очередную революцию задумает, а ему — Пал Палычу — разгребать весь бардак. Работай 24/7, без перерывов на сон и обед. Тут даже вся убийственная мощь Темной Стороны в качестве допинга не поможет.       Вот и убегал главный ситх всея Галактики в оперу, чтобы под классическую музычку поспать нормально несколько часов. И то главный хмырь… эээ… то есть визирь Мас Амедда его периодически будил, бодая длинными рогами в спину. Негоже храпеть на весь зал из Императорской ложи громче самого хриплого баса, надрывавшегося на сцене.       — Ваше Темнейшество, — обратился к ситху Мас Амедда, по привычке сопроводив обращение тычком рога.       — Чего тебе, рогатый? — недовольно буркнул Император, отмахиваясь от визиря и подумывая, что надо бы спилить ему рога, ибо достал уже. — Одни голубые в моем окружении. Репрессии что ли назначить? Проредить ваши ряды.       — Вам подарок от гранд-адмирала Трауна, — нисколько не смутившись, Амедда положил Императору на коленки коробку с голубой ленточкой.       — О! — Император оказался польщен таким вниманием, но почему-то неожиданно Темная Сторона Силы испарилась, не сказав ни слова, даже не попрощавшись. Списав это на усталость, Палыч развязал ленточку и снял крышку.       Внутри сидела маленькая исаламирь с серебряным ошейником и пялилась на нового хозяина во все свои четыре умненьких глаза.       — Ути, какая прелесть! — умилился Император. Сам он давно мечтал завести себе зверюшку. Он и заводил каждую неделю — то ворнскра, то ранкора, то еще кого-нибудь. Но всё зверьё дохло от неконтролируемого выброса молний, когда Палыч злился на того или иного чиновника, или просто был в плохом настроении.       Исаламири, почувствовав расположение, а самое главное — беспомощность своего нового хозяина, подскочила и залезла к нему прямо под балахон.       — А-а-а-а-а! — заверещал Император. Ситх боялся только одной вещи в Галактике — щекотки.       Исаламири перебирала коготками по коже, стремясь найти самое теплое местечко, чтобы согреться и оказать новому хозяину лечебную терапию. Пал Палыч же плюхнулся на пол и стал хохотать так, что его смех заглушил не только певцов, но и целый оркестр. Алая Стража, подумав, что злобные повстанцы решили устроить покушение на Императора, ворвалась в ложу с криком: «Руки за голову! Красные в здании!». В театре начался переполох. Мас Амедда, увидев, как корчится в нестерпимой пытке на полу Пал Палыч, вызвал 03. Судя по признакам, это явно было исаламирье бешенство. Немного подумав, он в довесок набрал 01 — тушить ситха в любом случае придется, 02 — ИББ еще никому не помешало и 04 — чисто для массовки. А Палыч продолжал кататься по полу и ржать, аки стадо гунганов. Подарок Трауна ситху явно пришелся по душе.

***

      Где-то в горах Датомира       На Датомире Забракском стукнула полночь. В это самое время Мол засыпал, и просыпалось Вдохновение. Чтобы не забыть к утру длинные баллады, что подкидывало больное порождение спящего разума, Мол научился во сне Силой записывать рифмы прямо в блокнот.       В эту ночь Вдохновенье работало с утроенной силой. Даже не переворачиваясь на другой бок, Мол родил три сатирических стиха, одну оду, восхваляющую себя любимого, и новый гимн Галактической Империи. Под утро поток Силы неожиданно оборвался, да так, что ощущение было, будто на линии вырубило пробки. На самом, как говорится, интересном месте. Мол проснулся и резко встал, ударившись рогами о низкий потолок.       — У-уй! Чтоб тебя! — выругался он, спугнув Вдохновение, которое тут же спряталось в эмиттер светового меча.       Голова у забрака трещала, как рвущийся пенопласт. Он уже давно хотел переехать в какой-нибудь домик на берегу озера, но вместо этого продолжал жить в сырой пещере. Удивляясь, почему Сила приказала долго жить, а Вдохновение самым наглым образом слилось, Мол решил немного проветриться. Выйдя на улицу, он увидел здоровую коробку, перевязанную красно-черной лентой. На коробке был нарисован имперский герб и няшный смайлик.       — Ну, Пал Палыч! Ну, молодец! — обрадовался забрак, добрым словом вспоминая бывшего учителя. — Я еще гимн не дописал, а он мне уже гонорар прислал.       Легким взмахом светового меча он открыл крышку. Внутри, сжавшись в комочек от страха, сидел крохотный исаламирь.       — Так вот, почему Сила исчезла! — догадался Мол, он помнил давнюю встречу с Чуней. — Не бойся, хороший мой.       Забрак, впервые в жизни испытывая нежность к живому существу, поднял исаламирь, чмокнул его в нос и занес в пещеру. Порывшись в холодильнике, он обнаружил пельмени из лот-котов и бутылку минералки.       — На первое время сойдет. Сейчас я тебя кормить буду, — кивнул забрак, натягивая передник и ставя воду кипятиться. — Назову тебя Саважж, в честь брата.       Исаламирь тем временем освоился и начал все обнюхивать: световой меч, портрет герцогини Сатин, нестираные носки... Пока Мол возился у плиты, маленький Саважж сунул рыло в пакет с пельменями. Раздался громкий хруст и важное похрюкивание. Минуты не прошло, как полкило пельменей оказалось в желудке у маленькой зверюшки.       — Слушай, ты же меньше этого пакета в два раза, — удивился Мол, почесывая рога. — Как в тебя столько вместилось?       — Ик! — выдал исаламирь и забрался забраку на плечи, собираясь хорошенько вздремнуть и переварить завтрак.       Счастливый Мол присел на пол, предаваясь утренней медитации. Подумаешь, Сила ушла! Теперь у него есть исаламирь, которая спасет его от одиночества и от смертной скуки!       — Это я почему такой злой был? — спросил сам себя Мол, и тут же ответил. — Потому что у меня исаламири не было. А теперь я сразу добреть начну. Вот только гимн для Палыча допишу и начну. Честное датомирское!