***
Татуин, кантина «Бухали два товарища» — …и вот он, значит, пау, а я ему — вжух! А тут АТ-АСТ появляется и кааак вдарит очередь по окопу. Еле отскочить успел. А потом Кренник из кустов выпрыгивает и начинает орать за амбиции, — Оби-Ван жахнул чаркой о стол, отчего пиво расплескалось во все стороны. — Круто! — Асока смотрела на жестикулирующего собеседника широко распахнутыми глазами. — А где ты Кренника нашел? На Иду что ли? — В «Баттлфронт» я играл, Асока! — вскликнул Оби-Ван, его глаза горели огнем прожжённого геймера. — Из вот такущей пушки стрелял! Скариф брал. Джакку брал. Звезду Смерти не брал еще. Скилл не прокачан. Ведро меня всегда побеждает почему-то… — Вот, как выглядит мастер-джедай на пенсии, — задумчиво пробормотала Асока. — Хорошо, что я вовремя уволилась из этого вашего Ордена. — У тебя еще все впереди, — Оби-Ван отхлебнул глоток и ностальгически произнес. — Эх, «Баттлфронт»… почти как Войны Клонов. Такой же накал. — Стареешь, Ваня, — грустно произнесла Асока, отпивая из чарки вишневое пиво. — А ты вообще чем занимаешься? Куда делась после размолвки с Вейдером? — спросил Оби-Ван, вспомнив наконец о реальном мире. — Я в заповедник подалась. За численностью волков слежу на Лотале. — Омегаверс у тебя, значит, — глаза у Оби-Вана поползли на лоб от удивления. — Окстись! — обиженно выкрикнула Асока. — Говорю тебе: за численностью слежу. Недавно моя стая всех лот-котов у Прайсихи передушила. Вот веселуха-то была! — Всё шпильки вставляешь кому ни попадя? — А то! — Асока самодовольно покрутила монтралами. — Повеселее всяких «Баттлфронтов». К ним подкатил дроид-официант, на подносе у которого красовалась небольшая коробка и пара кружек пива. Механические руки опустили посылку на стол и забрали опустошённую посуду. — Эй, железный! — набычилась Асока. — Мы хэппи-мил не заказывали! Где наши сухарики с сыром? Дроид что-то неразборчиво пропиликал и быстренько укатил прочь. — Ах ты, зараза! — тогрута встала и собралась Силой притянуть кусок металлолома обратно, но почему-то ничего не получилось. Обозлившись, она достала мечи, намереваясь устроить резню в лучших традициях Татуина, но Оби-Ван ее остановил: — Асока, здесь тебе не арена Джеонозиса! Веди себя прилично. Еще руку отрубишь кому-нибудь. Он все же достал свой световой меч и одним ловким движением вскрыл коробку, из которой донеслось испуганное «Хрю!» — Ой, там же зверюшка, — умилилась Асока, достав исаламирь и обняв его. — Какой красавчик! — Вот, Траун! Вот, пройдоха! — воскликнул Оби-Ван, прочитав послание. — Помнит, чиссяка, обо мне! — А ты когда успел с Трауном познакомиться? — удивилась Асока, почесывая исаламирьку. — На Татуин-то он не прилетал ни разу. — О, давно это было. Я с Энакином на «Сверхдальнем перелете» летел. — Так ты ж не долетел. Тебя ж высадили за драку с К’баотом в ближайшем порту с формулировкой «достал своими советами», — недоуменно произнесла Асока. — Про это даже в книжке написано. — В книжках тебе понапишут, — насупился Оби-Ван. — С погранцами в Доминации договориться не удалось. Визу потребовали, которой у нас с Энакином не было, вот и ссадили с корабля. Ох, уж этот Траун! Взяток не берет, зато кефиром нас напоил от всей чисской души! Исаламирь выполз на стол и подошел к Кеноби, начав его обнюхивать. Амбре у подвыпившего джедая было сногсшибательным, но зверька это не смутило. Он несколько дней сидел в вытрезвителе с самим Косым в качестве психологической помощи, поэтому нетрезвых не боялся. Забравшись на плечи, исаламирь скользнул в широкий капюшон, где свернулся клубочком и собрался как следует вздремнуть. — Эй, а ты разве не будешь сухариков? — спросила у зверюшки Асока, увидев, как официант поставил на стол целую миску. — Так, мою зверюшку сухарями кормить не дам! — напыжился Оби-Ван и остановил дроида. — А ну-ка принеси сюда молока и сушеного мяса. Кормить так кормить! Наблюдая, как бывший мастер-джедай ухаживает за исаламири, Асока порадовалась и немного позавидовала. Теперь из виртуальной реальности его будет вытаскивать милый пушистый зверек. А ей пора возвращаться на Лотал, чтобы продолжить строить козни губернатору Прайс.***
Где-то в Неизведанных регионах, причем неизведанных настолько, что даже сам Нусо Эсва не знал, где он находится. Фюрер Нусо Эсва пребывал в состоянии благородной истерики, которая длилась уже несколько месяцев. Никогда в жизни великий диктатор не был так взбешён. — Съездил в аквапарк Эч-То. Поплыл на банане на рыбалку. Наловил на спиннинг ни рыбу, ни мясо. Лучше бы аквариум с гунганами завел… — сетовал на жизнь он, наблюдая, как полдюжины поргов пугали Избранных. У первого зама, оберштурмбанфюрера Ранкива, случился обморок, близкий к коме, когда порги выкатились из шаттла Эсвы и дружно заорали ультразвуком, удивляясь, что попали в какой-то неизведанный мирок. Но самое страшное выяснилось позже: порги стали размножаться со скоростью дрожжей и вскоре заполонили собой весь город. Как их ни отлавливали и ни депортировали обратно на Эч-То, ничего не помогало. От злости кожа Эсвы переливалась всеми цветами радуги, а фасеточные глаза мигали, как габаритные огни у спидера. Его военной диктатуре пришел крах, ибо Избранные, плюнув на всю эту вакханалию, поголовно разрывали армейские контракты и уезжали куда подальше. Военной экспансии Неизведанных регионов приходил конец. — Великий диктатор! — позвал Эсву вошедший в кабинет и почерневший до цвета активированного угля Ранкив, у которого в ушах красовались беруши, а на плечах сидело два порга, пытавшихся ему что-то орать. Эсва взял рогатку и двумя меткими выстрелами сбил поргов, которые с визгом вылетели за дверь. — Фффух… Спасибо, фюрер, — Ранкив вытер пот с лица, а его кожа приобрела нормальный перламутрово-розовый оттенок. — Вам посылка пришла из Империи. — Откуда пришла? — удивился великий диктатор, сразу сообразив, что отправителем является его злейший враг. — Из Империи! — гордо доложил Ранкив, для наглядности показав на коробочке марки с первыми лицами государства: Пал Палычем, мамой Кренника и тещей Таркина. — И что мне прислал этот синий садюга? Очередного порга? — спросил Эсва, выхватив коробку из рук. — Я ее в окно выброшу! — Почему вы так не любите Трауна? — поинтересовался Ранкив, удивляясь, зачем Эсва вот уже столько лет пытается досадить Империи. Но все оказалось намного сложнее. Траун всегда был на шаг впереди, и как только Эсва собирался завоевать новый мир, он уже оказывался оккупирован Империей. — Резкий слишком! — буркнул Эсва, умолчав, однако, что в глубоком юношестве участвовал в шахматном турнире, где соперником ему попался наглый чиссёныш, который вместо того, чтобы сделать первый ход пешкой, зарядил оппоненту этой самой пешкой в глаз. Как потом выяснилось, Траун сделал это намеренно, объяснив свой поступок, как превентивный удар. Чиссу засчитали техническое поражение, а Эсва, несмотря на победу в один фингал, очень разозлился и не смог простить столь дерзкой выходки даже через много лет. На всякий случай зарядив рогатку, Эсва открыл посылку. Оттуда высунулась вытянутая мордочка ящерицы. Ушки у нее прислушивались к визгу поргов за дверью, а глазки воинственно сощурились. К красивому ошейнику был прикреплен чехол для писем. Эсва отложил оружие и вытянул руку к исаламири, которая тут же боязливо захрюкала. Видимо, великий диктатор действительно внушал страх, несмотря на «веселый» внешний вид. — Не бойся, — неожиданно для себя сказал Нусо, погладив исаламири по холке. — Я не Траун. Первым обижать не буду. Исаламири довольно хрюкнула, когда ее стали чесать за ушком и мять шею, а Эсва аккуратненько извлек чехол, в котором оказался свернутый листок флимсипласта, от которого пахло чиссятиной. На обороте гордо красовался адресат: «Туда, не знаю, куда. Тому, сам знает, кому». Далее шел текст. «Достопочтенный диктатор и невольно обиженный мною много лет назад перламутровый друг! В знак примирения дарю Вам эту исаламири, ведь порги оказались не очень хорошими домашними зверюшками, как доложила мне моя разведка…» Исаламири тем временем забралась к Эсве на плечо и зарылась пятачком в его густые черные волосы. Новый хозяин ей явно понравился. «…избавиться от этой заразы можно двумя способами. Первый — устроить ядерный взрыв, да и то не факт, что порги вымрут…» — Спасибо тебе, добрый чисс! — прорычал Эсва, а цвет его кожи стал ядерно-красным от злости. «…или натравить на них ласатских блох, от укусов которых порги дохнут.» Нехорошая мысль закралась великому диктатору в голову, и голова начала чесаться. — Твою ж бабушку… чисскую! — выругался он, оторвав от себя исаламири, которая обиженно уставилась на него всеми четырьмя глазами. А в постскриптуме красовалась издевательская приписка: «Крайне не советую брать исаламири на руки, ибо она заражена блохами. Представителям вашей расы избавиться от них будет весьма затруднительно. От дихлофоса и нафталина, насколько я помню, вы гибните». — Сила нас подери произойти от насекомых! — выругался Ранкив, наблюдая, как Эсва носится по кабинету и чертыхается, а исаламири забралась в вазочку с ништяками и начала задумчиво жевать орешки и задней лапкой вычесывать самых крупных блох.