Он — твоя слабость.
***
Антон приваливается к двери с обратной стороны и закрывает горящие щеки руками, пряча за ними лицо. Что ты ему опять наговорил, барашкин ты домик? Он еще недолго мнется в коридорчике прежде, чем пройти в просторный зал, где в центре стояли кресла и журнальный столик, а чуть сбоку стойка, за которой стояла коменда, и с унылым выражением лица разгадывала какой-то завалявшийся кроссворд. Удивительно, но, несмотря на свое состояние, Антона она заметила сразу, о чем он жалел заранее. — Антошка! — как-то слишком громко выкрикивает она, на что юноша морщится и снимает с себя пальто, стараясь нацепить на лицо максимально искреннюю доброжелательную улыбку. — Да? — женщина обходит стойку и, уперев руки в бока, становится напротив. — Соседа к тебе подселила сегодня, где там тебя носит только… ну, в общем, ты пойдем, пойдем, я тебе все по пути расскажу, — она подталкивает его вперед за плечи, и Антон не способен ни на что большее, кроме как двигаться вперед. — Сосед?.. — только и переспрашивает он, волоча ноги по ступенькам. — Ну тебе что говори, что не говори… — жалуется коменда, махнув на него рукой и продолжая идти чуть впереди. — Сосед, мальчик, хороший парень вроде, сразу после сессии, предупреждала же, ну! — Антон лишь вздыхает, послушно следуя за причитающей женщиной. Сосед, значит… Хорошенький, значит… Из хорошеньких мальчиков я только Арсения знаю. Только он скорее не мальчик, а папочка. Блять, какой папочка… выкинь это из головы, бля! Женщина уже стучит в нужную дверь, пока Антон, стоя рядом, задумчиво хмурится, глядя под ноги. Коменда так и не дает парню по ту сторону двери сориентироваться и открывает дверь нараспашку, подталкивая вперед зеленоглазого шатена. — Вот, значит, жить вместе будете, вопросы какие — я там, в общем, — она указывает куда-то вниз, как бы намекая, что место ее обитания — первый этаж, но Антону порой кажется, что живет она куда глубже — в Аду, например… ну, а что? Где их таких говорливых находят? — Разберемся, — немного грубо прерывает он ее, но тут же исправляется и спешит добавить улыбку. — Не маленькие же, — женщина хмыкает, шепчет что-то под нос, и махнув в их сторону рукой, произнося при этом что-то вроде «Боже, сохрани», уходит. Антон, наконец, выдыхает и разворачивается, проходя в комнату. Он заносит ногу для еще одного шага, когда взгляд цепляется за мужской силуэт, и замирает, удивленно округляя глаза. Да ладно, блять. — О… э… привет? — Антон борется с желанием ударить себя по лбу, но тогда его новый сосед точно посчитает его психом. Парень в ответ лишь кивает и поднимает на него взгляд небесно-голубых глаз. Они такие светлые, почти бирюзовые, но оттенок сейчас приглушен из-за плохого освещения. Парень стоит у края стола, что-то набирая на своем телефоне, и, одарив Шастуна взглядом, убирает гаджет в карман и делает пару шагов вперед. — Никита, — без предисловия представляется он, протянув руку. Антон мысленно кричит «ОФИЦИАНТ», но лишь сдержанно пожимает ладонь, хотя в какой-то момент понимает, что их руки соединены слишком долго, и он резко отпускает его ладонь, чуть ли не отскакивая назад. — Ан… Антон, — выдавливает из себя юноша, осматривая уже знакомого ранее персонажа с ног до головы. Что же, судьба, видимо, избрала его своим любимцем, раз так пытается «поднимать настроение» своими шутками. — Эй, да расслабься ты, — хохотнул парень, легко пихнув его в плечо и проходя мимо, останавливаясь у кухонной тумбы, ставя кипятиться чайник. Пока тот работает, Никита опирается о край тумбы бедром и, сложив руки на груди, изучающе осматривает Антона. — А я не напряга… — юноша прерывается, оборвав предложение, когда телефон в кармане оповещает о новом сообщении. — Ща, ван сек, — мальчишка выставляет вперед руку, показывая жест «стоп», а собеседник позволяет себе улыбнуться с его легкой, но бросающейся в глаза нелепости.21:34 Я застрял в пробке, класс. Ты как?
Мальчишка широко улыбается, глядя в экран, даже не замечая этого. Рядом с сообщением в миниатюре красуется фотография любимого философа, и его широкая улыбка, кажется, заразна даже на расстоянии. Он сменил фотографию контакта вчера, на этом фото мужчина вышел особенно удачным — веселый, кажется, даже подвыпивший, смотрит мимо объектива, и выглядит так живо, что… — Твоя девушка? … что? — А? — Антон отрывается от сенсора и смотрит на официанта, который, наконец, дождавшись, чтоб чайник вскипел, отворачивается, наливая кипяток в прозрачную чашку, и зеленые чаинки, подхваченные водой, создают мини-ураган внутри сосуда. — Просто предположил, — примирительным тоном отзывается Никита, пересекая комнату и садясь на корточки перед еще неразобранной спортивной сумкой, принявшись копаться в содержимом. — Не угадал? — Шастун не сразу переключается с фотографии на диалог, а потом, встряхнув головой, словно собака, отряхивавшаяся от капель воды, спешит дать ответ: — Не… не-не-не, не моя… то есть, не девушка. Ну, в смысле… ну нет, короче, — хорошо сказал, молодец. Никита коротко смеется, находя, что хотел, и вынимает пакет конфет. — Как скажешь, — легко соглашается он, вываливая содержимое пакета на стол. — Будешь? — предлагает он, кивнув на сладости. Антон морщится и кривит губы. Кокосовые. — Не, спасибо, — отмахивается он, плюхаясь на кровать и открывая диалог. Он так и не ответил. 21:38 Ко мне подселили соседа. Я больше не одинок. Ура?21:39 Кто он?
— Никит, — Шастун хихикнул, переводя взгляд на парня, уже устроившегося на своей кровати с чашкой чая и конфеткой «баунти» в руке. — Кто ты? — Че? — неуверенно отзывается парень, изогнув бровь. — Ну, допустим, я маленький пушистый крокодил, — на пробу произносит он, явно не ожидая, что ответ вполне удовлетворит собеседника. 21:41 Он маленький пушистый крокодил :)21:42 Ты что-то принял или да? Если да — тебе пизда.
22:43 О-о, да вы поэт! В вас Пушкин умирает! Не хотите написать и мне что-нибудь?22:44 Придурок малолетний.
22:44 ))22:46 И все же, кто он — твой сосед?
22:48 Официант из кафе, где работает Катя. Он, вроде, неплохой, но пытается накормить меня кокосовыми сладостями.22:49 Я накормлю его пиздюлями, если ты по его вине сожрешь хоть что-то с кокосом.
22:50 Уии, мило22:51 Пробка тронулась. Че милого? Никаких кокососодержащих продуктов, я сказал!
22:52 Все равно мило22:52 Да что милого-то?
22:53 Вы :) Антон нерешительно тарабанит пальцами по телефону, то блокируя его, то вновь активируя, но Арсений Сергеевич больше не пишет, оставляя после себя тишину, от которой Антон чувствует себя неловко. Может быть, он немного переборщил? Хотя, после того, через что они прошли — такая мелочь вряд ли введет преподавателя в неловкость или что-то вроде. Комната погружена в тишину, да и Антон уже почти уснул, поджав под себя ноги и обняв руками, когда лежащий на углу стола телефон мигает неярким свечением.23:47 Фух, я дома. Заезжал по пути кое-куда. Тупые пробки. Ты тоже, Антон.
Мальчишка трет глаза, стараясь разлепить их по-человечески, несколько раз перечитывает сообщение, но картинка в голове никак не выстраивается, и он решается написать ответ, не с первого раза попадая по нужным клавишам и минуты полторы исправляя ошибки. 23:49 Что я тоже?23:50 Милый. Ты тоже милый. Уже поздно, почему не спишь? Спи, говнюк. Спокойной ночи)
23:51 И вы спите, Арсений Сергеевич. Добрых снов :) Юноша засыпает с легкой улыбкой на губах, а ночью… ночью ему снится он. — Арс, зачем ты повел нас гулять в дождь? — Антон плетется за преподавателем, оглядываясь по сторонам, а Арсений улыбается — искренне, широко растягивая губы, с запалом в глазах глядя на него, для чего приходится обернуться через плечо, ведь мужчина шествует впереди. — Мы ведь идем в Красный октябрь, — Антон не знает, почему он улыбается, но просто не может отказать себе в таком удовольствии, глядя на самую шикарную в мире улыбку возлюбленного человека.***
— Ах ты ебаный ты нахуй, — выражает он вслух первую пришедшую после сна мысль. Где-то неподалеку тут же слышится смех. — И тебе доброе утро, — Антон морщится, приподнимается на локтях, окидывает взглядом уже бодрствующего соседа по комнате, и снова припадает к подушке, устремляя взгляд в потолок. — Пиздец, — добавляет он, громко сглатывая, вспоминая подробности сна. — Ты так многословен по утрам, — едко подмечает Никита, шурша оберткой «баунти». — Плохой сон? — юноша молча качает головой в стороны, елозя затылком по подушке, и не сразу находит ответ: — Неправдоподобно хороший, — Никита в ответ непонимающе ведет бровью, но не берется расспрашивать.***
Первый учебный день падает на пятницу, 27 января, и Антон искренне не понимает, зачем идти в универ, если можно было бы начать со следующей недели, понедельник — не самое удачное начало для учебы, но его и без того заслуженно ненавидят, а портить репутацию пятницы — это уже слишком, ребят, ну серьезно. Антон по привычке копается по карманам в поиске сигарет, и хлопает себя по лбу, вспоминая, что их не только отобрали, но еще и строго-настрого запретили. Что же, вот так, да, у него утро начнется… без завтрака, сигарет, и с политологии. Очень здорово, очень сильно спасибо.***
Кабинет политологии напоминает обыкновенный школьный класс — ряды парт, большая зеленая доска, несколько шкафов с картами, конспектами, учебниками и большим количеством всячины. Словно он не студент, а снова школьник. Есть в этом легкая ностальгия. — Павел Алексеевич, на минуту, — до начала пары остается минут пять от силы, когда в дверном проеме появляется Арсений. Антон замирает с поднесенной к губам ручкой и устремляет взгляд в сторону знакомого голоса, и тело покрывается мурашками, когда их взгляды сталкиваются. Преподаватель смотрит на него секунд пять, не больше, а затем резко оборачивается на подошедшего преподавателя и буквально выволакивает за собой из кабинета, громко хлопнув дверью. Шастун заинтересованно привстает с места, но тут же опускается обратно, ведь и так обратил на себя внимание пары однокурсников, также находившихся в кабинете. Арсений идет на кафедру, не оборачиваясь, и его товарищу приходится принять правила негласной игры и послушно следовать по пятам. Поскольку пара уже началась, о чем даже оповестил звонок, установленный для порядка, ведь инциденты с задержкой пар или их преждевременным начинанием были ранее не редкостью, и подбивали успеваемость учащихся. Именно поэтому кафедра была пуста. — Бля, Арс, заебенил, говори уже, — не выдерживает Паша, закрывая за собой дверь и складывая руки на груди. Мужчина нервно проходит вдоль всей комнаты, разворачивается и снова делает пару хаотичных шагов. — Я ебал! — выпаливает философ раньше, чем успевает прикусить язык. Хорошо, что рядом не было студентов. — Коротко, но не ясно. Прям как философия, — подтрунивает Павел Алексеевич, подходя ближе, и насильно усаживая Попова на стул, сильно надавливая на плечи. — А теперь аргументируй. — Легко сказать! — возмущенно выкрикивает Попов, на что его товарищ морщится, прося быть тише. — Я не могу больше! Не-мо-гу! Он меня с ума сведет просто, — с каждым словом тон все тише и тише, и последняя фраза почти тает в воздухе, но благодаря абсолютной тишине вполне различима. — Шастун? — нерешительно спрашивает Павел Алексеевич, и Арсений в ответ лишь устало кивает, накрывая глаза ладонями и низко опуская голову, затем резко ведя пальцами по волосам, пропуская сквозь них пальцы и ероша. — Шастун, — соглашается он, и в комнате повисает тишина.