***
Катя, на ходу завязывая фартук вокруг талии, подхватывает планшет с прикрепленными к нему стикерами, ловко вынимает на ходу ручку из переднего кармана коллеги-официанта, что уже шел сдавать форму, окончив свою смену, вызвав у него теплую улыбку, и спешит к столику у окна, за которым сидит одинокий мужчина, чье лицо кажется ей смутно знакомым. — Здравствуйте, — щебечет девушка, чуть склонив голову в приветствии. — Привет, — улыбнулся шатен, подняв на нее взгляд карих, оттенка молочного шоколада, глаз. — Будете что-нибудь заказывать? — предлагает она, согнув руку с планшетом в локте, заранее приготовившись записывать. — Я жду друга… но он, видимо, задерживается, — вслух подмечает мужчина, кинув короткий взгляд в окно. — Чашку капучино, пожалуйста, и шоколадный кекс, — девушка кивает, бросив тревожный взгляд на открывшуюся в этот момент дверь, словно ожидая, когда сюда занесет Антона, или, хотя бы, Арсения, потому что ее в прямом смысле бросало в дрожь от представления вариантов произошедшего. — Хорошо, — кивнула она, упорхнув к следующему столику, чтоб на ходу забрать пару грязных чашек и надорванную пачку из-под сахара.***
Когда Катя подходит к столику, чтоб поднести заказ мужчины, напротив него сидит кто-то еще, с ее ракурса видно лишь его темную макушку и часть синего воротника. — Арсений?.. — удивленно произносит она, обойдя столик со стороны, ставя на край поднос. Шатен благодарно кивает, улыбнувшись блондинке, перенимая чашку с напитком прямо из ее рук и тут же припадая к ней губами. — Привет, — грустно отзывается он, махнув рукой. Шатен с интересом уставился на собеседников, не спеша встревать в диалог. — Присаживайся уже, что ли, — вздохнув, решив, что по-другому она не отстанет, предлагает мужчина, отползая на дальнюю часть диванчика, освободив место рядом. Катя плюхается на диван, глядя то на заказчика, то на Арсения. — Павел, — решив замять неловкую паузу, произносит он, вытянув вперед худую руку. Красиво очерченные костяшки и фаланги, на безымянном пальце красивый перстень с резным узором. — Катя, — хмурясь, произносит она, отвечая на рукопожатие. Поймав на себе взгляд менеджера, девушка махнула в его сторону рукой, и мужчина, закатив глаза, прошел дальше. Да, порой она становилась наглой, но в ней было достаточно плюсов, чтоб держать здесь. К тому же, людей не много, и трех официантов вполне достаточно, чтобы обслужить всех. — Он считает, что противен мне, — задумчиво произносит Арсений, выхватывая чашку с капучино прямо из рук друга, когда тот подносит ее к губам, чтоб уже сделать глоток, и сам припадает к ней губами, осушая наполовину. Политолог недовольно восклицает что-то, разведя руками, но мужчина даже не смотрит на него. — Чего? — сморщив носик, переспрашивает официантка, выхватывая многострадальную чашку и возвращая в руки политологу, который благодарно склоняет голову, довольный вернувшемуся в руки напитку. — Он так и спросил: я вам противен? — все так же отстранено говорит философ, медленно растекаясь по поверхности стола, подаваясь все ниже и ниже, почти утыкаясь носом в сложенные перед собой руки. — А ты что? — уже два заинтересованных взгляда наведены на преподавателя, прожигая в нем дыру. — Сказал, что нет, — пожимает плечами Арсений, взглянув на Пашу, который смотрит на него, поджав губы. — А на самом деле? — вопрошает политолог. — Нет, вроде бы, нет, — неуверенно заявляет философ, подперев голову рукой. — Пригласил его на восемь. Сюда, — он окидывает взглядом зал. — А что дальше — ху… — Арсений! — с напором произносит Павел Алексеевич, мотнув головой в сторону развесившей уши Кати. — Черт его знает, — поправляет себя философ, не решившись раскрывать другу тайну, что Катюша и сама грешит изобилием скверных слов в будничной речи. — Я устрою вам романтический ужин, — после короткой паузы решает Катя. — Тоже сводишь их? — шепотом спрашивает Павел Алексеевич, и все равно ловит на себе злой прищур коллеги. — Купидоны, идите вы… идите, — добавляет он, отворачиваясь к окну. — Мы-то сходим, а вы что с Шастуном будете делать? Или план сбежать в Питер все еще кажется тебе идеальным? — с осуждением в голосе прибавляет мужчина, строго взглянув на Попова. — В Питер?! — возмущенно прикрикивает Катя, под столом наступая преподавателю на ногу, отчего тот сдавленно выдыхает через нос с едва уловимым скулежом. — Да ты ребенок похуже Антона! — возмущается девушка, пихая мужчину в плечо. Арсений терпеливо ждет окончания травли со стороны, казалось бы, лучших, не дай вам таких Бог, друзей! — Какие все умные, — цедит он сквозь зубы. — А теперь дайте простор мозгам, если вы их оба не пропили: первое — нас с ним из-за этого могут выдворить из универа, и если я еще найду себе работу, Антон тупо потеряет год обучения, да и наша с ним репутация канет ко дну! Второе — он на десять гребаных лет меня младше! Да мне было десять, когда он только родился! Я не хочу сломать ему жизнь, это вы понимаете? — зло договаривает Арсений, стараясь говорить максимально тихо, и все же почти выкрикивает последнюю фразу, тут же ловя на себе взгляды половины посетителей кафе. — Поэтому ты решил быть мудаком? — коротко цедит Катя, подрываясь из-за стола и уходя, оставляя мужчин наедине. Ей неприятно слышать эти оправдательные речи по отношению к лучшему другу, и она уже две минуты, как должна была вернуться к работе, иначе ее просто выпрут отсюда. — Ну конечно, во всем виноват Арсений, — зло выговаривает Попов, ударяя рукой по столу. Он устал. От этой неопределенности, сложности, от Шастуна, кстати, тоже устал, кажется. Любит ли он его? Безусловно. Тяжело ли это? Еще бы. Хочет ли он существовать с ним, как пара?.. Нет?.. Да кого он обманывает, да. Конечно же, блядь, да. Но это оказывается сложнее, чем могла бы предполагать теория. Шастун, Шастун… надеюсь, ты там тоже думаешь над вопросом наших отношений, сученыш мелкий.***
— Я не буду готовить рыбу! — морщится юноша, и тут же по лицу прилетает пощечина селедкой, оставляя противный вязкий след. — Либо ты жаришь рыбу, либо она тебя! — хохочет Никита, показательно лизнув сырую рыбу кончиком языка. Да, противно, но эффект-то, эффект… Антон, не подавив от увиденного рвотный рефлекс, бросился в уборную, зажимая рот рукой.