Обрати на меня внимание

Эту главу посвящаю твиттерским Ребусу (@ebanatishe) и Дошику (@0bluekitkat) — они максимально коты <3       Антон, вздрогнув от раздавшегося из другой комнаты голоса, резко подбирает успевший упасть билет и неаккуратно пихает его обратно под ноутбук, разворачиваясь на пятках. Арсений, настороженный затянувшейся тишиной, уже топал вдоль коридора, попутно вытирая мокрые руки кухонным полотенцем. — Эй, все хорошо? — на всякий случай уточнил он, подходя ближе, настолько, что, даже когда Шастун вжался в стол, присев на край, мужчина все равно касался своими ногами его бедер, глядя сверху вниз от того, что мальчишка прогнул спину. — Да, — тут же выпалил парень, скользнув взглядом по губам напротив. Арсений, улыбнувшись, подался вперед, оставляя нежное касание губ на его виске. — Пойдем, — в районе его уха шепчет Арсений Сергеевич, нащупав руку студента, и, переплетя пальцы, дергает на себя. Мальчишка охнул, всем своим весом накинувшись на преподавателя, который тут же подхватывает его, вынуждая прижаться к груди и обвить шею в крепком объятии. — Мой хороший… — Антону хочется мурчать от удовольствия, когда руки философа впиваются в бедра, прижимая к себе, как ребенка, и это ласковое «мой» вызывает в нем нескончаемый поток мурашек. Мальчишка ткнулся носом в открытую шею, позволяя донести себя прямиком до кухни, весь путь оставляя на том месте, где когда-то виднелся засос, легкие поцелуи, ощущая запах лаванды, смешанный с оттенками одеколона и естественным запахом кожи.       И все так хорошо… могло бы быть. Где-то внутри селится страх будущего расставания. Он то и дело смотрит на Арсения, когда тот отпивает кофе или макает блинчик в варенье, а у самого кусок в горло не лезет. — Тош, что-то случилось? — все же решается спросить Арсений, когда тишина вокруг них затягивается, и обстановка медленно, но верно накаляется. — М?.. — отвлеченно отзывается Шастун, переводя на него взгляд этих невинно-зеленых глаз, оттенок которых Арсений бы с точностью узнал из сотни других. — Арсений… — Арс, — автоматически поправляет мужчина, откладывая вилку на край тарелки и переводя свое внимание на старающегося что-то произнести Антона. — Арс, — согласно кивает юноша, словно пробуя, как звучит это короткое сокращение. «Ар» приятно щекочет небо, а «с» звучит приглушенно, смягчая слово в целом. Антон улыбается своим же наблюдениям. — А вы… — Ну приехали, — вздохнул преподаватель, закатив глаза. — Тош, в постели ты ко мне тоже на «вы» будешь? — мальчишка краснеет, закусывая губу и смотрит в пол, жутко смущенный таким прямым упреком. В постели… значит, у него уже есть планы. Хочется поставить между ними непроницаемую перегородку и говорить через нее, чтоб мужчина не мог видеть его эмоции. — В постели не буду, — тихо обещает Шастун, глядя на свои пальцы, начиная крутить одно из колец, на котором была выведена мелкая гравировка, затертая временем. — Я с тебя поражаюсь, — поведя бровью, заключает философ, поднимаясь из-за стола. Антон отворачивается к окну, когда мужчина подсаживается к нему, на небольшой диванчик, и, обняв за плечи, властно притягивает к себе, буквально вынуждая прильнуть головой к своему плечу. — Что ты хотел мне сказать?.. — он ласково оглаживает его бока и живот, и мальчишка хихикает от щекотки, кладя обе руки поверх предплечья Арсения, плотнее прижимая к себе. — А вы… — он вздыхает, как делают перед тем, как, например, выпить залпом стакан алкоголя. — Не бросите меня? — испуганно шепчет он, изгибаясь дугой, чтоб максимально задрать голову и увидеть лицо мужчины в этот момент. Его бровки по-трогательному приподняты, когда он рассматривает каждую малейшую перемену в мимике философа, который напротив опускает голову, чтоб смотреть в эти честные глаза. Смотреть и тонуть. Мужчина с ответом не спешит, и лишь сильнее прижимает мальчишку к себе, словно боясь, что тот убежит или исчезнет в один момент. — Да ты первый сбежишь от меня, — отшучивается мужчина, свободной рукой проведя по его щеке, но парень дергается в сторону, насколько позволяет положение, запрещая касаться себя. Он хмурится и продолжает гипнотизировать взглядом преподавателя. — А можно другой ответ? — уточняет Антон, проведя языком вдоль верхней губы. — А можно без «можно»? — устало вздыхает Арсений, пощекотав впалый живот студента, и как бы тот не старался держать «лицо кирпичом», все равно захохотал, начав брыкаться, пока в итоге не перевернулся набок, лежа головой на коленях мужчины, переводя дыхание. — Ну вы же все равно не бросите, да? — с надеждой щебечет парень, чей голос заглушен его положением. — Конечно нет, что за глупости, — фырчит мужчина, в подтверждение слов наклоняясь и оставляя поцелуй на загривке, на что парень крепче сжимает руку, лежащую на коленке преподавателя, заставляя его улыбнуться. — Такой чувствительный, — вслух подмечает он, хмыкнув. Парень, не найдя слов, натягивает на голову капюшон, пряча за ним свои розовые щеки.       Антон решает, что не будет говорить про билет. Не сейчас, не в этот момент. Он слишком хороший, чтоб портить его. Он боится, правда боится того, что ждет его в ответ. Он уверен, что Арсений будет злиться, ведь он не разрешал копаться в его вещах, и, если билет был припрятан, вряд ли он должен был быть увиденным. Шастун успокаивает себя мыслью, что билет был куплен до всех тех событий, что произошли с ним… с ними за эту неделю. Наверняка, он просто лежит там не первый день, и им уже никто не воспользуется. Ну пожалуйста!.. … И только этот долгий взгляд и шутливое «ты первый убежишь от меня» никак не выходят из головы. Он словно пытается скрыть от него правду, и оттого на сердце скребут кошки. Но он пообещал, что не бросит. Обещал же? Арсений никогда не бросает слов на ветер. Не Антону.

***

— Останешься? — интересуется Арсений Сергеевич, стоя у кухонной тумбы и протирая поверхность губкой, собирая крошки хлеба и оттирая круглые разводы от чашек из-под кофе. Парень же стоит рядом и прожигает взглядом руку учителя. Костяшки почти зажили, но на месте недавних ран остались красные круглые следы-шрамы. Кое-где еще оставалась коричневая корочка, покрывшая повреждения на следующий же день. — А можно? — тихо шепчет парень, привалившись к стене. В голове столько мыслей, самых разных, что они утомляют уже физически. — Нужно, Тош, нужно, — раздается в ответ. — Ты хоть спал вчера?.. Вид такой уставший, — поджав губы, качает головой мужчина, сполоснув руки под краном и насухо вытерев полотенцем. — Угу, — все так же апатично и отдаленно звучит голос юноши. — Очень сильно верю, — с сарказмом отзывается Арсений, подойдя вплотную, и, привстав на носочки, накрывает губами его лоб, словно желая проверить, нет ли у него температуры. Слишком устало он выглядит. — Давай ты поспишь, а? — с надеждой предлагает преподаватель, за плечи подталкивая несопротивляющегося первокурсника к спальне. — Можно, — соглашается он, уже на ходу прикрывая глаза. Поспать? Неплохо. Он правда устал, слишком выматывающий день, столько эмоций сразу после каникул. Он так и плюхнулся в одежде поверх одеяла, пока философ закрывал шторы, зная, как тяжело спать при солнечном свете. — Ну Антон, блин, — разводит руками Попов, сгребая длинное тело, и отодвигая его в сторону, расправляя кровать. Парень протестующе мычит, когда с него стягивают кофту, оставляя в футболке. — Ой, горе мое, дрыхни уже, — махнул на него рукой преподаватель, накрывая одеялом по самый подбородок. Он садится на край кровати и гладит парня по руке, пока его дыхание не становится размеренным. — Только не бросайте, — бормочет сквозь полудрему парень, поворачиваясь набок и закрывая глаза. Он не видит, как тяжелый вздох вырывается из груди мужчины. Арсений Сергеевич отходит к столу, осторожно приподнимает ноутбук, и, вытянув из-под него билет, какое-то время смотрит на дату. Уже в следующий понедельник. Надо как-нибудь объяснить это Антону…       Преподаватель оборачивается, смотрит на, кажется, уже уснувшего мальчишку, и грустно улыбается, глядя на его светловолосую макушку. — И как тебя бросишь? — в пустоту шепчет он, снова глянув на билет. Попов убирает его в наполовину собранную спортивную сумку, спрятанную под столом, и покидает спальню. Пускай его солнышко поспит в тишине.

***

      Антон так и спит, пока за окном быстро темнеет. День стал длиннее, что уже ощутимо. Завтра — первый день весны, и романтик внутри Арсения подсказывает ему, что это событие нельзя оставить без внимания.       Мужчина, присев на край подоконника, скрестил ноги и переплел руки на груди, задумчиво нахмурив брови и поджав нижнюю губу. Он смотрит куда-то в пол, но его внимание сконцентрировано на мыслях, что вьются в голове. Он неприятно ежится, вспоминая о скорой поездке в Питер. Он не хочет, так сильно не хочет ехать туда, зная, что его ждет… а вместе с тем не может остаться здесь. Он обещал, и не сдержать слово в данном случае — дать повод для новых упреков, которые бесконечным потоком исходили от родителей. Преподаватель сощурил глаза, и недовольно покачал головой, и на языке вертятся одни лишь ругательства. Ему хочется стать маленьким мальчиком, которому все прощают частые «не хочу», потому что он действительно максимально оттягивал этот момент. Пересечься со страхом один на один — что может быть хуже?.. А теперь он еще и должен оставить Тошу одного. Он хороший мальчик, смышленый, только импульсивный и очень резкий, но он верит в то, что парень справится здесь и без него. Не может не справиться.       В проходе мелькнула светлая макушка, и мимо кухни прошмыгнул силуэт. — А ну-ка стоять, молодой человек! — с напускной строгостью рявкнул Арсений, заметив его периферическим зрением. — И куда мы так спешим? — добавляет он, выходя в коридор. Мальчишка активно воюет с дверной ручкой, желая пройти в ванную, и со страхом оборачивается на мужчину. — Никуда, — врет он, сильнее толкая дверь. — Там ручка поломалась, дай… — Арсений надвигается на парня, который почему-то задирает голову, активно заливаясь краской. Это вот что сейчас такое происходит?.. Мужчина накрывает руку Шастуна, и тот резко сводит ноги, когда философ мягко толкает дверную ручку, но не отворяет дверь, а лишь оставляет маленькую щелочку и удерживает ее, чтоб юноша не прошмыгнул внутрь. — Так, что ты натворил? — серьезно произносит Попов, глядя на бегающий взгляд зеленых глаз, не в силах его поймать, и кладет свободную руку на щеку мальчишки, вынуждая глянуть себе в глаза. Антон смотрит буквально пару секунд, резко опускает взгляд вниз и снова отводит в сторону. Мужчина, поведя бровью, так же склоняет голову, и его брови взметаются вверх. Он хихикнул, заметив весомый бугорок в штанах студента, и бросив короткое «Ну прости, Тох… да с кем не бывает», отходит от двери, и мальчишка тут же ныряет внутрь комнаты, громко хлопнув дверью. Арсений неловко смеется, привалившись плечом к стенке, и потирает шею. Вот взял и засмущал своего мальчика, ну что он за человек такой. — Ну это хоть на меня? — то ли всерьез, то ли с издевкой, громко произносит Арсений, обернувшись через плечо на дверь. Судя по звуку, Антон распахнул дверцы душа. — Нахер идите! — слышится обиженный голосок благоверного. Преподаватель, громко рассмеявшись, уходит на кухню, где уже поставил нагреваться сковородку, а рядом миску с картошкой, нарезанной соломкой. А Шастун, вывернув кран влево, активируя подачу холодной воды, ткнулся лбом в кафельную стенку, стараясь поскорее остыть, и молча подмечает, что да, на него, на философа. Последний раз он просыпался со стояком почти год назад, будучи еще подростком, а тут такое!.. — Блять, — обреченно простонал мальчишка, легонько ударяясь о стенку.       Звуки воды не стихают минут десять, и даже после того, как в ванной повисает тишина, парень еще столько же не решается выйти наружу. — Антон, ужин готов! — как ни в чем не бывало, зовет его Арсений, и голос, судя по всему, доносится из кухни. Решившись, парень выходит, уже успев надеть на себя свежую футболку Арсения, ту самую, что «#япересталвысыпаться», предусмотрительно валявшуюся на стиральной машинке, и обернул полотенце вокруг бедер. Когда он, все еще смущенный, прошлепал на кухню, мужчина даже не стал подкалывать на тему произошедшего, только поцеловал за ушком, и промурлыкал, что он положил спортивные штаны и носки на кровать, и парень должен переодеться прямо сейчас, чтоб не замерзнуть. Он бы может и шутил, но… в голове треклятая поездка и билет, о котором придется рассказать… рано или поздно, но его мальчик должен знать.