Сломанное и потерянное

Себастьян наклоняет голову в знак согласия: выверенный, отточенный жест внимательного принца Старкхевена; знак поддержки чуткого брата Церкви. Его щит, оберегающий лучше, чем любой кусок дерева или стали. Ждать. — Порой перед лицом опасности верх отваги — отступить, — возражает он явно немного растерянному Хоуку. — И оставить паренька-сновидца в Тени, полной демонов? — фыркает наемник. Вель качает головой: — И довериться Создателю. — Я всегда был уверен, что церковники все немного тронутые, — хмыкает Андерс, и Себастьян удерживает раздражение: не выходить из роли, держать маску даже тогда, когда отнимается рука. Поэтому он попросту пожимает плечами и отходит к стене. Да, он боится Тени: порождения этого места гораздо могущественнее его, и даже умение держать лицо, как и гнилая насквозь вера, его не спасет. Он слышал множество рассказов о духах и демонах, но не уверен, что все из них были правдой. Можно и спросить — но мудрые языки пьют золото, а кувшин Себастьяна может опустеть. — Себастьян, ты с нами, — коротко бросает Хоук от двери, Андерс криво ухмыляется, и ему не остается ничего кроме как согласиться: он не знает, чему учили в Круге, учили ли там наизусть Песнь Света и не рассыпется ли вязь его оправданий, если он попытается увильнуть. Хранительница Маретари приказывает им лечь на пол, и Вель скрепя сердце подчиняется. Ему неприятна грязная и убогая лачуга, ему неприятен нищий и бурый эльфинаж — но маска, хоть и требует многого, спасает от подозрений и обнажения полной правды. За такое всякая цена невысока — этому его научила Эльтина. *** Себастьяна тошнит от странного, нездешнего воздуха, который будто соткан из сотни запахов; от призрачного света цвета болотной тины, который заставляет болеть глаза; от извращенного пространства — искаженной копии реального мира. Демоны создали бледное подобие Казематов, похожее на макет, на набросок, но никак не на настоящую обитель Круга. Маги, по всей видимости, чувствуют себя здесь прекрасно: глаза Андерса горят голубым, но он не проявляет никаких признаков беспокойства; Мерриль размахивает посохом туда-сюда и тепло улыбается на какую-то шутку Хоука. Когда они спускаются во внутренний двор, Себастьян вскидывает лук: порождение кошмаров, демон, словно сотканный из отвращения и страха должен быть убит — пока не пролез в его мысли, пока не выловил все тайны, как рыб в реке. Но Хоук останавливает его одним движением руки и — подумать только — разговаривает с отродьем Тени. Себастьян сжимает лук в руке, гладит пальцами древко стрелы и ждет, когда Хоук прикажет атаковать. В душе смутная тревога — а если нет… Едва Мерриль замораживает демона, Себастьян вздыхает с облегчением. — Вперед, — равнодушно говорит Хоук, не задерживая взгляда на осыпающейся сквозь камни золе, оставшейся от демона. Себастьян задерживается на долю секунды — и идет вслед за ним. Первый барьер пройден, и это придает ему уверенности. *** Ласка мягко мурлычет, размахивает хвостом туда-сюда и то и дело переводит на него веселый взгляд, облизывая губы алым языком. Он не произносит ни звука: молчание — золото, говорила Эльтина, если ты молчишь, люди сами додумают тебе мотивов: благородных или подлых. Самое главное — держать лицо, состроить хорошую мину при плохой игре. Прикинуться святым достаточно просто. Даже если носишь лик Андрасте в паху и убиваешь каждый день. — Вы отняли у меня добычу, — говорит демон, легкомысленно улыбаясь своим мыслям. — Это очень неприлично. — Мне казалось, что Изабелла расхаживает неприлично, — ехидно парирует Хоук. — Но ты и ее превзошла. — Ты пыталась подчинить сомниари, — равнодушно констатирует Андерс чужим голосом. Глаза его светятся голубым, похожим на лириум. — Ты должна умереть. Мерриль чуть хмурится, сжимает посох в тонких пальцах, держится чуть позади — чтобы было больше времени на магию, требующую большей концентрации. Себастьян не отрывает взгляда от теплого, обволакивающего взгляда Ласки — и она щурит глаза в ответ. «Это подленько — нападать на семью, м?», ее голос звучит у него в голове, и Себастьян чувствует, как замирает сердце. Смех демона, немного искаженный, вызывает страх. «Не бойся, я не собираюсь тебя выдавать», несмотря ни на что он настороже — демоны не бездомные котята, их не приручить просто так. Один из немногих уроков, которыми с ним согласились поделиться бесплатно. «Помоги мне… не сейчас. Сомниари не достать — а вот твою подружку-эльфийку вполне», Себастьян преодолевает желание обернуться и взглянуть на Мерриль. Чуть жаль — но право слово, не первая жертва. Хотя оставлять Петрис на милость кунари было куда как приятнее: упрямая сестра лезла во все, во что можно. «Согласен?», голос у демона удивительно бархатистый и навевает воспоминания о костюмах тонкой выделки, которые он носил на приемах в Старкхевене и Викоме; о пропитанной кровью ткани платья младшей сестры, которое ему принесли Кремни в качестве доказательства (дурная девчонка скорее бы с рукой рассталась, чем с ним); о простынях в его покоях, на которых побывало немало знатных дам и простых, как пыль на тракте, эльфиек. Он вскидывает лук, накладывает стрелу на тетиву. И улыбается, пока никто не видит. «Да».