Сломанное и потерянное

— Это… — Лавеллан поймала себя на неприкрытом, жадном рассматривании и, смутившись, опустила взгляд. — Большая честь для меня, — она сглотнула. — Герой Ферелдена. Легендарный упомянутый герой (в основном известный как Тот-Самый-Серый-Который-Убил-Архидемона) только хмыкнул, пробежав взглядом всю ее невысокую и щуплую фигуру. Эльфийка ждала ответного приветствия, нервно сплетя пальцы как на экзамене у Хранительницы, недовольно потирая кожу новых, с иголочки, перчаток. Новая броня была чужой. В общем-то, вся Инквизиция была до боли чужой и неприятной; Лавеллан будто втиснули в чужую шкуру и заставили играть чужую роль. И даже то, что это была главная роль в пьесе — роль спасительницы мира, мудрой, справедливой, величественной и бла-бла-бла — не давало эльфийке отделаться от чувства гадливости и самозванничества: вот-вот придет настоящая героиня и вышвырнет ее из Скайхолда с позором. — Мои приветствия, — Страж, когда она подняла глаза, наклонил голову с мягкой, выверенной грацией, отчего ей стало еще хуже: наверняка стоящая сейчас за ее спиной Кассандра мысленно кусает локти, кляня себя за то, что они с Лелианой поторопились с объявлением Инквизитора. Легендарный Командор подходил на эту должность куда лучше мелкой загнанной девчонки из долийского клана. — Я приношу свои извинения за столь долгое молчание, — продолжил тем временем Страж. — Письма Лелианы я получил, но, увы, с большим опозданием. Впрочем, — он взглянул на Лавеллан еще раз. — Ваша кандидатура производит достаточное впечатление. «Ага, как же», фыркнула эльфийка мысленно. «Небось сейчас думаешь, кого тебе подсунули под видом Вестницы Андрасте, чтоб вашу шемленскую богиню муравьи покусали!» — Эй! — громкий крик, эхом отразившийся от стен пещеры, заставили ее схватиться за посох. — Ты че там, долго будешь рассусоливать?! Лавеллан увидела на лице Стража едва ли не физическое страдание и — пусть ей и стало стыдно — обрадовалась муке, исказившей черты его лица. — Ох ты ж, — Варрик весело фыркнул. — Таким же становился голос у Бартранда, когда он после контракта напивался и хотел высказать все, что скопилось кому ни попадя. — Это мой бывший соратник, Огрен, — взгляд Стража, устремленный куда-то вбок, был абсолютно спокоен — и мрачен. Лавеллан показалось, что этот неведомый Огрен сейчас ходит на острие командоровского клинка. Кассандра за ее спиной раздраженно пробормотала что-то себе под нос, отчего спина Лавеллан покрылась мурашками — когда Искательница Истины была не в духе, перепасть могло кому угодно. За время двухдневного перехода почти без отдыха (по вине эльфийки, да, Лавеллан не собиралась оправдываться перед собой) Кассандра хмурилась и хмурилась так, что казалось, брови скоро сойдутся на переносице — и никогда не разойдутся. Эльфийка глубоко вздохнула. — Устроим привал? — робко предложила она. *** — Дятлы в заднице, — пробормотал рыжий гном уже в восьмой раз. Губы Кассандры сжались в узкую полоску. Сама Лавеллан пыталась не пялиться на Огрена, но не могла: она, безусловно, слышала рассказы о гномах, знала, как они выглядят, но встречать живых — за исключением Варрика, конечно, но Варрик, по его собственным словам, был крайне нетипичным гномом — ей до этого момента не доводилось. — А вы давно Серый Страж? — эльфийка нервно потерла ладони друг о друга. Она не любила заговаривать первой, да еще и с незнакомцами, но спрашивать Того-Самого-Стража было куда страшнее. — М? — пьяные глаза гнома чуть просветлели. — Да уж пять лет как выпил я всю эту бурду — поганый вкус, дятлы в заднице! Вот тогда, после того, как… — Мы не раскрываем таинства Посвящения, — обронил командор ледяным голосом. — Ты помнишь, Огрен. — Да ясен пень, помню! — возмутился гном. Только сейчас Лавеллан заметила, что в его красно-рыжей бороде застрял мелкий сор и ужаснулась. — Мы ж с тобой Пятый Мор да Строителя!.. — Порой мне кажется, что я ошибся. — Порой мне кажется, что если б ты выпил нормально, был бы неплохим мужиком! А так — что Бранка ворчащая! Страж равнодушно пожал плечами и погрузился в созерцание костра. Лавеллан заинтересовалась: — Бранка? — Жена моя, — ухмыльнулся Огрен. — Бывшая, правда. Ох и горячая была штучка, я тебе скажу! Как взбесится — не хуже демонов отдубасит. — Между прочим, она ушла от него к женщине, — обронил командор отстраненно, но Лавеллан уловила на его лице тень улыбки и немного воспряла духом. Может, он и не такой, как ей показалось вначале, однако… что-то не давало ей покоя. Какая-то мысль — точнее, ее обрывок. То ли мельком услышанная фраза, то ли подмеченный взгляд. Лавеллан ухватилась за это чувство, покосилась на Кассандру и поняла. Взгляд. На нее никто из обитателей Скайхолда никогда так не смотрел. Взгляд, полный абсолютного уважения и восхищения, взгляд человека, готового пойти на смерть и на пытки — но не предать и не подвести. Лавеллан вдруг стало пусто; ей показалось, словно она сама стала меньше, чем есть — меньше, чем маленькая долийская колдунья, волей случая получившая силу, которая — теперь она понимала это отчетливее, чем когда-либо — ей не предназначалась никогда. Меньше, чем взявшаяся из ниоткуда эльфийка, которую Кассандре и Лелиане пришлось объявить Инквизитором для того, чтобы кинуть людям как кость псу: вот он, ваш священный символ! Вот он, забирайте, смотрите, не сломайте, это наша последняя надежда! Она отсела чуть дальше от костра; Огрен продолжал болтать что-то возмущенное, но она не слышала — смотрела на Стража, разглядывала уже почти без смущения, методично сравнивала их двоих, будто расколупывая ранки, чтобы засыпать туда грязи. Будто рассматривала солнце, чтобы разрыдаться и ослепнуть. *** Нападение не было неожиданным: что Огрен, что Страж умели чуять порождений тьмы — но их было слишком много на них пятерых, отчего стычка затянулась надолго. «Я спасла Того-Самого-Стража», подумала Лавеллан, сгустком молнии отшвыривая генлока от командора, зажатого с трех сторон, но не ощутив ни капли удовлетворения. Сил у нее оставалось немного и, как ни крути, толку от нее сейчас становилось все меньше и меньше. «Думай», приказала она себе, но сил размышлять не хватало — самым главным было не упасть от усталости и продолжать отбиваться. Мысли расползались, словно проворные ящерки, и даже слова заклятий уже мешались в неразбериху. Гарлок замахнулся на нее ржавым мечом, и Лавеллан еле увернулась от свистящего замаха, который наверняка бы разрубил ее напополам. Пальцы дрожали от напряжения, но она пыталась не обращать на это внимания. И тут ее осенило. Она медленно вдохнула и медленно выдохнула, надеясь только на то, что никто не помешает ей и не собьет магии — на еще одну такую попытку у нее не хватило бы сил. Лавеллан ткнула посохом в землю так, словно хотела расколоть сам камень; оперлась на него и зашептала заклинание — тяжелое, длинное и сложное, вытягивающее из нее все оставшиеся силы, забиравшее все без остатка. А потом мир взорвался белой пеленой, и она потеряла сознание. *** — Чего эт с ней? — Перенапряглась. — Ага, аж второй день валяется. — Кто знает, может, сейчас проснется, а ты, милый друг, дышишь над ней перегаром. — Сказал мне гном-недоделка. Где ты бороду потерял, а? Правда, что ли, что у наземников она от солнца выпадает? — А правда, что подземные из-за низких потолков мозги теряют? — Это где ты… — Успокойтесь. Кажется, она просыпается. — Дятлы в заднице! Это и так… — Чулок в котле! — Заткнись, наземник, а! — Огрен, лучше принеси воды. — До сих пор считаю, что тя надо б напоить. Хоть бабу бы нашел… — Принеси. Воды. Лавеллан распахнула глаза. Мир вокруг был серым и мутным, расплывался, словно воздух над огнем. Однако она разглядела Стража, рассеянно помешивающего что-то в небольшой бутылочке. При виде ярко-синего эликсира эльфийку замутило. — Не… — горло пересохло, и она сглотнула. — Не надо… лириум. — Надо, — отозвался Страж коротко. — А ты была молодцом. Если бы не опустошенность и тупая боль в виске, Лавеллан наверняка бы удивилась, а так — только покачала головой. Молодцом. Это она-то, разбазарившая почти всю ману впустую, и только потом вспомнившая про то самое заклинание грозы? Дурочка скорее. — Пей, — приказал Страж, и она послушно открыла рот — как птенец, которому всовывают в глотку червей. — Это должен был быть ты, — сказала она тихо. Мир вокруг них будто бы уснул: не было слышно ни Варрика, ни Кассандры, ни Огрена — только треск костра где-то неподалеку. — Ты должен был быть Инквизитором. Я знаю. Кассандра так думает и Лелиана тоже. — Зато я так не думаю, — голос у Стража был непривычно мягкий, но Лавеллан не смогла даже повернуть голову: усталость брала свое. — Да? — Да, — он отеческим жестом потрепал ее по волосам. — Спи. Ты хороший Инквизитор, поверь. Я вначале был еще хуже. Она закрыла глаза и провалилась в бездонную Тень.