Братство

На лестнице эхом раздавался громкий звук быстрых шагов — Макото буквально бежала, спускаясь на этаж ниже. Сдувая с лица выбившиеся пряди, девушка внимательно смотрела под ноги, стараясь не упасть и не сломать небольшую картонную коробочку, которую держала в руках. Как бы себя ни заставляла Мако, но она не могла перейти на спокойный шаг: она спешила к Кунсайту. Несмотря на то, что большинство мыслей постоянно крутились вокруг Касахара, девушка глупо улыбалась каждый раз, когда фантазия вновь и вновь рисовала его образ. В душе Макото шла ярая борьба сердца и разума: последний упрямо твердил, что предложение Кунсайта не несёт никакого любовного подтекста, но сердце с лёгкостью заглушало невнятные бормотания разума, рисуя радужные картины нежной симпатии, со временем перерастающей в настоящее взрослое чувство. Восемнадцатилетняя девушка сейчас чувствовала себя пятиклассницей, которая верила, что одноклассник, дёргающий ее за косички и подсовывающий записки, на самом деле пламенно в неё влюблён. В любом случае у Макото был реальный повод для неоднократных встреч и больше не нужно было надеяться на случайность. Набрав в легкие больше воздуха, Кино толкнула дверь в блок, в котором жили парни: с кухни доносился громкий голос Нефрита, и девушка направился туда. Однако Кацудзи в одиночестве стоял у плиты и что-то напевал. Парень аккуратно выкладывал ломтики авокадо на поджаренный тост, когда в дверях показалась Макото. — Доброе утро! — поздоровалась она, пряча руки за спину. Нефрит отвлёкся на девушку и отсалютовал силиконовой лопаткой, стараясь соорудить себе аппетитный завтрак. — Тост с авокадо и яйцом пашот! — отрапортовал парень, слегка наклоняя тарелку, чтобы показать своё творение девушке. — Хочешь позавтракать? — Я уже поела, — соврала Макото, желая поскорее найти Кунсайта. — Зря отказываешься, — улыбнулся Нефрит, доставая столовые приборы. — Это вполне съедобно, особенно если голоден. Макото невольно улыбнулась, глядя на суетившегося на кухне шатена: Нефрит, как обычно, пребывал в крайне благодушном настроении. — Верю! — закивала Мако и, решив, что обмен любезностями можно окончить, перешла к главному: — ты не знаешь, где Кунсайт? — Знаю, — кивнул парень. — Кому же ещё знать, как не мне? В комнате: грызёт гранит науки с самого утра. Мамору тоже не спалось: уже убежал куда-то, не завтракая, — словно между прочим сказал Нефрит, — а ведь завтрак — важнейший приём пищи. Мне мама так говорила. Хотя, — картинно задумался Нефрит, нажимная кнопку на кофемашине, — ещё мама говорила, что я солнышко, а с этим многие не согласятся. — Хорошего дня! — рассмеялась Макото и повернулась, чтобы уйти, как голос Нефрита, внезапно ставший серьёзным, её остановил. — Ты сказала, что догадываешься о моих мотивах, — Нефрит оперся на спинку стула и внимательно посмотрел на девушку. — Рей сказала, что у меня могли быть свои причины помочь тебе. И ты согласилась. Хотел сделать тебя должной? Подобраться к Мицуно? О чем говорила ты? Девушка вновь посмотрела на Мори и мягко улыбнулась. — Мотив прост: ты действовал интуитивно, увидев человека, нуждающегося в помощи и поддержке. На самом деле ты намного лучше, чем хочешь казаться. Если ждёшь от человека самого худшего, то никаких разочарований он принести не может, верно? — Макото повернулась, чтобы уйти, но на мгновение задержалась в дверях и, не сдержавшись, беззлобно добавила: — хорошего дня, солнышко! Сделав несколько шагов, девушка оказалась перед дверями комнаты, в которой жили парни. Вновь сделав глубокий вдох, Мако постучала. — Войдите! — раздался излишне серьезный голос Кунсайта. Девушка аккуратно открыла дверь и замерла на пороге, не решаясь войти: Кунсайт сидел с абсолютно прямой спиной, внимательно вчитываясь в текст, подчёркивая нужные ему строчки жёлтым текстовыделителем. Лишь дочитав страницу до конца, парень отложил книгу в сторону и посмотрел не незваную гостью. Отвечая на вопросительный взгляд Макото, Айс проговорил: — В ближайшие дни нужно закончить дипломную работу. — Уже? — удивлённо спросила девушка, не скрывая восхищение, — сейчас ведь даже не середина учебного года. — Хочу отдать дипломному руководителю, после на нормоконтроль. Когда студенты начнут метаться и атаковать преподавателей, я смогу спокойно довести свою работу до идеала, — пояснил парень равнодушным тоном. Кунсайт слегка наклонил голову влево и его длинные белёсые волосы упали на лицо. — Ты не спала ночь, мучаясь сомнениями? — спросил парень, отмечая тёмные круги под глазами собеседницы. Макото, в отличие от многих, пренебрегала косметикой, и следы усталости на ее лице были легко заметны. — Пришла вернуть мне проездной? Мако сделала два шага вперёд, заходя в комнату, и, слегка поклонившись, протянула Кунсайту картонную коробочку. — Я пришла поблагодарить тебя, — улыбнулась девушка. — Я уже позвонила твоему приятелю и договорилась о личной встрече. У меня не было терзаний на этот счёт: если судьба даёт мне шанс, даже в виде призрачной надежды, на успешное будущее, то я собираюсь вцепиться в него изо всех сил. — Похвально, — медленно кивнул Айс, принимая из рук девушку коробочку и снимая крышку: внутри лежали шесть ярких, красиво украшенных пирожных. — Спасибо, — вежливо поблагодарил он, — однако я не люблю сладкое: быстро набивается оскомина. Не обращая внимания на вытянувшееся лицо Макото, парень вежливо взял одно из пирожных, выбрав в белой, блестящей глазури, и аккуратно откусил небольшой кусочек: внутри оказался бисквит зелёного цвета. — С мятой? — медленно прожевав, спросил Айс, глядя на девушку. — Не любишь мяту? — усмехнулась Макото, стараясь игнорировать тянущее болезненное чувство обиды в груди. — Не люблю, — подтвердил парень, — зачастую люди прибегают к мяте, стараясь успокоиться и тем самым расписываясь в собственной слабости. Но… — Кун вновь откусил кусочек и медленно пережевал, смакуя, — это потрясающе вкусно: не приторно сладко, вкус мяты не перебивает другие — очень выверен каждый ингредиент, — парень, отложив пирожное в сторону, поднял коробочку и повертел в руках. — Здесь нет логотипа. Поделишься секретом: в какой кондитерской купила? — Сама приготовила, — негромко ответила Мако. Кунсайт с силой сжал челюсти и внимательно посмотрел на девушку. Он угадал, сказав, что та не спала ночь, вот только Кино не мучалась сомнениями, а готовила ему пирожные в знак благодарности. Парень сглотнул: хотелось дать самому себе затрещину. — В следующий раз приготовлю тебе что-то другое: бургеры, клаб-сэндвичи или суши. Что предпочитаешь? — ответила девушка, надеясь, что едкие слова не заденут Айса. Но едва Макото озвучила эту фразу, как сердце замерло: дура, с чего она решила, что имеет право готовить для Кунсайта. Что бы с ней сделали Кайо и Цукино, услышав их разговор? — Рис, — сухо ответил тот. — Я предпочитаю рис. — Касахара считал честность высшей человеческой добродетелью: требуя этого от окружающих, парень не был снисходителен и к себе. — Макото, — Айс поднялся со стула и сделал шаг вперёд, подходя к девушке, — прошу меня простить: большего идиота, чем я, в данный момент просто не существует. Понимаю, что мои извинения мало что смогут изменить, но я искренне сожалею о сказанном. — Но ты сказал правду, — возразила Мако, — разве стоит об этом сожалеть? — девушка улыбнулась и добавила: — надеюсь, что в следующий раз смогу тебя порадовать. — Не стоит готовить для меня, — попросил парень, — оплеуху я заслуживаю куда больше. Девушка невольно улыбнулась и с нежностью посмотрела на Кунсайта: вопреки всем стереотипам этот богатый, избалованный «золотой» мальчик казался ей образцом нравственности и человечности. Поймав взгляд Макото, наблюдательный от природы парень засуетился: Айс вернулся к столу и с явным удовольствием доел пирожное. — Невозможно приготовить лишь по одному пирожному, верно? — задумчиво спросил парень, внимательно рассматривая оставшиеся в коробочке десерты. — Я выбрала для тебя самые удавшиеся образцы, — улыбнулась девушка. — А остальные? — В холодильнике. Позже угощу соседей, — равнодушно пожала плечами Макото. — Я куплю их, — выпалил Кунсайт, не успевая обличить слова в более изящную форму. Поймав раздражённый взгляд собеседницы, парень поспешил добавить, надеясь исправить ситуацию, — я поеду к родителям и должен привести что-то достойное к чаю. Зачем мне покупать какую-то ерунду, если я смогу привести вкусные пирожные, которые сам ем с удовольствием? — Когда собираешься ехать? — спросила Макото, делая вид, что поверила словам Айса. — Завтра. — Слишком долго нельзя хранить десерты даже в холодильнике, — хитро улыбнулась девушка. — Тогда сейчас! — сказал Кунсайт, беря со стола смартфон и доставая из ящика ключи от автомобиля. — Я хочу угостить твоих родителей и денег с тебя брать не собираюсь, — Мако скрестила руки на груди и поджала губы. — Всякий труд должен быть оплачен, — категорично ответил Айс, отвечая на недовольный взгляд девушки. В комнате повисла тишина. Ребята стояли, пристально глядя друг на друга: никто не собирался отступать. Наконец, Макото не выдержала и отвела взгляд. Кунсайт лишь довольно улыбнулся.

***

Кунсайт поставил две коробочки с десертами на пассажирское кресло рядом с водителем и сел в машину. Нажав кнопки на руле, парень набрал нужный номер. Спустя пару гудков раздался уставший, встревоженный голос отца. — Ты в офисе? — поздоровавшись, спросил Кунсайт, не тратя время на прелюдии. — Найдёшь для меня час? — Что-то произошло? — спросил господин Касахара, удивлённый неожиданным звонком от сына. — Нет, — коротко ответил парень. — Где мама? Сможет подъехать? — Ты не общаешься с ней? — вздохнул мужчина. — Нет. И уверен, ты прекрасно об этом осведомлён. Договорившись о времени, Кунсайт нажал клавишу и прервал звонок. Переместив ручку переключения передач и плавно повернув руль, парень выехал с парковки. Айс любил своих родителей преданно и искренне, те отвечали ему тем же, возможно, их любовь к сыну была во сто крат сильнее. Теперь же они наказывали друг друга молчанием, мучая прежде всего самих себя. В салоне автомобиля негромко играла музыка, однако Кунсайт даже не вслушивался в слова песен, погруженный в собственные мысли. С родителями он виделся летом, когда было объявлено о помолвке Кунсайта и Усаги. После этого парень ушёл из дома: оставшиеся полтора летних месяца Айс жил в доме родителей Нефрита, после уехал в общежитие. Кун планировал посетить отчий дом лишь в канун Нового года, однако вместо этого ехал на встречу с родителями сейчас, не имея ни малейшего представления, о чем говорить. Оставив машину возле входа в крупное офисное здание, занимаемое всего одной компанией, парень передал ключи парковщику и вошёл внутрь. Айс снял солнцезащитные очки и убрал во внутренний карман пальто. Мгновенно узнавшие в посетителе сына владельца компании, сотрудники охраны тотчас открыли турникет, не требуя пропуска или иных документов. Кунсайт двигался медленно и лениво, чувствуя себя достаточно уверенно. В детстве маленький Айс приходил сюда с отцом или мамой на экскурсии, позже, уже подростком, Кунсайт приходил учиться и работать. К своему совершеннолетию парень уже уверенно ориентировался в делах компании, в которых отец позволял участвовать. И от того больнее воспринималось внезапное решение родителей о свадьбе сына, которого даже не посвятили в финансовые проблемы компании, не доверив и не позволив постараться найти иной выход. Лифт негромко звякнул, открывая двери на последнем этаже. Кунсайт уверенным шагом, минуя секретарей, вошел в кабинет директора, где его уже ждали. Отец сидел за большим столом из красного дерева и смотрел на дверь, словно не веря, что сын всё-таки появится спустя несколько месяцев молчания. Едва тяжёлая дверь открылась, господин Касахара тяжело поднялся с места и прошёл к стоящему в стороне дивану, на котором сидела супруга. Увидев родителей, Кунсайт вежливо поклонился. Поставив на невысокий столик две коробочки с пирожными, парень взял стул и сел напротив. В кабинете стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов с маятником. Айс смело смотрел на родителей, не избегая их внимательных взглядов, при том совершенно не зная, с чего стоит начать разговор. — Дорогой, — первой заговорила госпожа Касахара, — ты в порядке? Как здоровье? Господин Касахара лишь хмыкнул, услышав вопрос супруги. Мать Кунсайта была миниатюрной женщиной, напоминающей ему фарфоровую фигурку: она была настолько тонкой и хрупкой, что, казалось, любой порыв ветра сможет сломать её. Однако при этом госпожа Касахара обладала цепким умом, крепким здоровьем и стальным внутренним стержнем, так что любая попытка сломать её приводила к обратному эффекту — из года в год испытания, выпадавшие на её долю или семьи, делали лишь её сильнее. Господин Касахара не уступал жене ни в чем, однако некоторые черты характера, присущие зачастую мужчинам, такие как циничность, амбициозность и замкнутость, делали его сложным человеком для понимания. Кунсайт знал, что его натура — отражение характера отца. Зачастую парню не хватало гибкости, терпимости и деликатности, которыми обладала госпожа Касахара. Впрочем и внешне Айс был копией отца. — Спасибо за беспокойство, — не улыбаясь, ответил парень, — я здоров. Как ваши дела? — Все в порядке, — ответил господин Касахара. Разговор не клеился, да и глупо было ожидать иного. Кунсайт подавил в себе желание уйти и попробовал продолжить диалог: — Я хотел угостить вас пирожными, их сготовила моя подруга. — Для нас? — улыбнулась госпожа Касахара. В дверь кабинета постучали и вошла немолодая, красивая женщина, держа в руках поднос с тремя фарфоровыми чашками. Кунсайт усмехнулся, глядя на отца: парень был уверен, что тот дал распоряжение принести напитки спустя пять минут после прихода сына, если тот не выскочит по истечению этого времени. На стол перед Айсом опустилась чашка с американо, родителям подали чай. Кивком поблагодарив секретаря, Кунсайт сделал глоток вкусного кофе и, честно отвечая на вопрос матери, проговорил: — Нет. Десерт был сделан для меня. — Отчего я уверен, что имя этой подруги не Усаги Цукино? — спросил господин Касахара, беря в руки угощение и внимательно рассматривая, не желая встречаться взглядом с супругой. В голове Кунсайта мгновенно появились несколько вариантов ехидного ответа на заданный вопрос, однако, не желая обострять и без того напряженные отношения, парень промолчал. — Усаги Цукино — милая девочка, — улыбнулась госпожа Касахара. — Она недавно приезжала к нам на ужин, чтобы обсудить детали предстоящего торжества… Айс почувствовал, как волна гнева накрывает его, заполняя каждую клетку тела и разрывая изнутри. Мать резко замолчала, наткнувшись на похолодевший взгляд сына. — Мне понравилась идея пригласить настоящего художника, — сказал отец, продолжая опасную тему. — Не шаржиста, как предложила Усаги, а художника… Сейчас начинает звучать имя Мичиру Кайо. Что думаешь об этом, Айс? Сердце пропустило удар. Не позволяя себе изменить выражения лица, Кунсайт посмотрел на господина Касахара. Отец всегда был немногословен, и каждое его слово имело вес: и сейчас он знал, о чем говорит. — Мне нравится, — медленно проговорил Айс. — Нравится, что невеста выбрана без меня, что детали торжества обсуждаются без меня. Могу надеяться, что церемония так же обойдётся без меня? Господин Касахра излишне резко поставил чашку на невысокий столик и строго посмотрел на Кунсайта: — Мне не нравится смотреть на то, как мой сын теряет способность здраво мыслить. К сожалению, этот брак — сейчас единственный способ сохранить наш бизнес. Ты ослеплён обидой на нас и едва ли способен рассуждать беспристрастно, — отец подался вперёд и усмехнулся. — Ты с детства не знал нужды и любая твоя прихоть удовлетворялась. Даже сюда ты приехал на машине, которую подарили тебе родители. Как только возникнет реальная угроза потери бизнеса, что-то предпринимать будет уже поздно. Твоё мнение изменится моментально, когда ты останешься без денег семьи и будешь жить в крохотной квартирке, и жить от зарплаты до зарплаты, считая копейки. Айс поставил чашку на стол и, повторяя движение отца, слегка наклонился вперёд: — Мне нравится твоя вера в сына. Однако я с тобой не согласен. Кунсайт достал из кармана ключи от автомобиля и выложил на стол, следом последовало портмоне, из которого парень вытащил лишь документы, удостоверяющие личность, оставляя кредитки и наличные. — Благодарю за уделённое мне время! — парень поклонился родителям и вышел из кабинета. Госпожа Касахара поднялась, надеясь остановить сына, однако супруг удержал её за руку. Тяжёлые двери с громким грохотом захлопнулись. Кунсайт вышел из здания и, отойдя в сторону, где располагалась слепая зона камер видеонаблюдения, с жадностью втянул морозный воздух. Запустив пальцы в волосы, парень устало прикрыл глаза. Айс не остался без денег: работая с шестнадцати лет в компании отца, он дотошно откладывал все заработанные деньги. Дипломная работа практически готова и Касахара смог бы выйти на работу в ближайшее время. Он был уверен, что Нефрит и Мамору помогли бы ему в этом. Однако Кунсайт так и не решил проблему со свадьбой. Чтобы избежать этого брака, недостаточно отказаться от денег, необходимо отречься от семьи. Парень зло рассмеялся, осознавая собственное бессилие: как он может помочь Макото, если не в состоянии решить собственные проблемы? Сзади послушался громкий, ритмичный стук каблуков об асфальт: к Кунсайту неспешным шагом приближалась госпожа Касахара. Несмотря на внешнее спокойствие женщины, парень знал, что та торопилась настолько, что не подумала даже накинуть пальто. — Отец позволил пойти за мной? — улыбаясь, спросил Айс. — Мне нужно позволение на это? — подняла бровь мама, — не забывай, что ты — мой ребёнок, причём ещё довольно несмышлёный. — Женщина протянула Кунсайту портмоне и ключи от автомобиля. — Ты думаешь, отец хочет сохранить бизнес для себя? Лишь для своего сына, который заслуживает лучшего в этом мире. — Но не любви? — уточнил парень, мягко глядя на мать. — В настоящее время нет другого шанса сохранить бизнес, не разрушив его до основания, — вновь повторила госпожа Касахара слова супруга. — Усаги Цукино — неплохая девушка. Что тебя в ней не устраивает? Родословная? — Как грубо, — Кунсайт поморщился. — Господи, мама, ты говоришь не о племенной кобыле. — Парень мягким движением заставил женщину опустить руку, в которой она держала ключи и портмоне, — даже если я женюсь на той девушке, внуков вам не видать, род Касахара прервётся. — Опускаешься до шантажа? — усмехнулась госпожа Касахара. От улыбки возле её карих глаз появились неглубокие морщинки. — Я ещё не так стара и смогу родить второго ребёнка. — Также продадите его в случае появления новых проблем в бизнесе отца? — сухо спросил Кунсайт. Слова вырвались непроизвольно, и парень, перейдя границы допустимого, с беспокойством посмотрел на мать, ожидая реакции. На мгновение лицо женщины окаменело. Айс был готов к заслуженной пощёчине, однако госпожа Касахара искренне рассмеялась: — Стервец, как и твой отец! Говорила мне мать молить Бога, чтобы послал дочь, а не сына, — женщина подбоченилась и, окинув Айса взглядом, проговорила, — я пришла сюда не пытаться уговорить или отрезвить. Если бы мне было нужно, чтобы тебе помогли одуматься, я бы уже позвонила твоему дедушке. Я пришла сюда заключить сделку, Айс Касахара. Возвращайся утром в офис. К тому времени я подготовлю всю финансовую документацию, чтобы перед твоими глазами была полная картина происходящего. — Отец будет против, — утвердительно произнёс парень, внимательно глядя на мать. — Если сложить акции, которыми владею я и ты, выйдет выше, чем у отца. Его слово будет мало что значить, — пожала плечами госпожа Касахара. — Найдёшь другой способ решения проблемы — я самолично расторгну помолвку. Не найдёшь… но в любом случае, ты должен остаться нашим сыном и наследником. По рукам? — Если ты расторгнешь помолвку, то это может нанести урон репутации нашей семьи, — осторожно проговорил Айс, желая предупредить мать о возможных последствиях. — Когда я делала что-то вредящее нашей семье? — улыбнулась женщина. — Молодой человек, верно, ты забыл, кто твоя мать. По рукам? — повторила вопрос госпожа Касахара, протягивая сыну правую руку. Кунсайт кивнул и ответил на предложенное рукопожатие, скрепляя сделку.

***

Минако сидела на кухне и покачивалась на стуле, читая книгу, которую передал ей Зойсайт. «Парадоксальное подкрепление — это когда ты сначала обнадеживаешь человека, а потом лишаешь его надежды. И тут же — снова надежда, снова разочарование. И так далее. Таким образом человека можно привязать к себе. Формула: счастье — смерть — счастье — смерть». Девушка усмехнулась и захлопнула томик. Минако прекрасно понимала, что ей хотел сказать Зойсайт, не решаясь произнести этого вслух: Нефрит — моральный инвалид, не заслуживающий любви и прощения. Зачастую поступки Кацудзи были аморальными и нелогичными, приносящими окружающим лишь боль. Однако Зойсайт, проповедуя свою правду, не учитывал одного: не способный прощать, сам не заслуживает прощения. Айно вышла из кухни и буквально наткнулась на Нефрита, стоящего возле дверей комнаты, в которой жила девушка. — Доброе утро! — поздоровался шатен и поднял вверх папку, — я сделал! Минако открыла дверь и жестом пригласила парня пройти. Едва девушка зашла в комнату, то зябко поёжилась: окно вновь было распахнуто настежь. — Господи, — проворчала Мина, мысленно костеря Рей, — этой женщине с вечно холодными руками постоянно жарко. Закрыв окно, девушка выжидающе посмотрела на тактично молчащего Нефрита. — Я хотел прийти раньше, ровно по истечению двенадцати часов, — заговорил парень, — но слышал, что эту ночь ты провела с Хино вне общежития. — Минако утвердительно кивнула, подтверждая его слова, и Неф продолжил, — иногда кажется, что ты даёшь людям много больше, чем они готовы предложить тебе. Мина удивлённо посмотрела на парня, не ожидая таких выводов от него, и усмехнулась. </i> Бал дебютанток — пафосное, лицемерное, заимствованное у Европы, изжившее себя мероприятие для девушек из высшего света, родители которых спешили представить их всему миру. Именно так думала пятнадцатилетняя Минако, пока ее и без того узкую талию затягивали в корсет, словно желая перекрыть доступ кислорода. Девушка должна была появиться на балу в золотом платье «принцессы» от Giambattista Valli. Минако уверено вступила на красную дорожку, ведущую к распахнутым дверям самого престижного отеля Токио, который в этом году был удостоен особой чести провести столь громкое мероприятие. Не обращая внимания на вспышки камер, девушка уверенно направилась внутрь. — Нас будут оценивать, как собак на выставке? Зубы осматривать будут? — донёсся до Минако девичий голос, в котором звучала неприкрытая издёвка. Айно скосила глаза и увидела знакомую на лицо девушку — Рей Хино. Брюнетка замерла, словно оловянный солдатик, и картинно закатила глаза, пока ей поправляли волосы, собранные в элегантный низкий пучок. Казалось, мисс Хино совершенно не волнуется по поводу предстоящего выхода несмотря на то, что помимо официального представления, было запланировано еще два танца, и перепутать движения или сделать неверный шаг было просто непозволительно. Мина невольно усмехнулась, мысленно соглашаясь со словами Рей. Несмотря на то, что смешок был достаточно тихим, Хино услышала и посмотрела на девушку. Заметив одобрение в синих глазах Минако, Рей лукаво улыбнулась в ответ.

***

Сердце Минако бешено стучало в груди, а на глаза наворачивались слёзы обиды. Девушка сжала кулаки, стараясь успокоиться. Как же глупо сейчас паниковать, вместо того, чтобы постараться найти выход из сложившейся ситуации: буквально за пять минут до официального представления Минако Айно высшему обществу девушка умудрилась сломать каблук на одной из туфель. Мина должна была выходить первой, начиная церемонию. — Паршиво, — раздался совсем рядом голос Рей Хино. Девушка стояла, оперевшись на стену, глядя на Айно, сжимающую в руках чёрный, блестящий каблук. Минако растерянно посмотрела на собеседницу, не понимая чего стоит ждать: издевательств или дельного совета. Рей подошла к девушке и, приподняв подол темно-синего платья, легко сняла туфли и с улыбкой протянула Мине. <i> — Ты успела вернуть Хино её туфли? — спросил Нефрит, внимательно выслушав внезапное признание Минако. Та отрицательно покачала головой и улыбнулась: — Нет, но это не помешало Рей спуститься к гостям и танцевать, — Мина замолчала и, подумав, добавила, — наша дружба началась с понимания мыслей друг друга и поддержки. Рей неоднократно приходила мне на помощь, и я плачу ей той же монетой. Хочу верить, что так будет всегда. Нефрит молчал, обдумывая услышанное и пристально глядя на девушку, словно видел ее в первый раз. Минако посмотрела на листы бумаги, которые парень успел вытащить из папки. Желая прервать непонятную для неё паузу в разговоре, девушка спросила: — Это мне? Кацудзи кивнул и протянул девушке два листа формата А4, исписанные двух сторон. Айно начала читать, но, пробежав взглядом буквально по первым двум строчкам, перевернула лист, следом мельком посмотрела на второй. — Это?.. — вопросительно протянула девушка, смотря на Нефрита. — Список моих слов и поступков, которыми я тебя обидел, — отстранённым голосом пояснил парень. Мысли шатена, казались, были где-то далеко, и обычно проницательный Неф совершенно не замечал раздражённого взгляда собеседницы. — Минако, — наконец, собравшись с мыслями, парень мягко позвал девушку. Но едва их взгляды встретились, вся решительность Нефрита куда-то улетучилась. Сощурившись, он посмотрел на девушку и медленно проговорил тщательно подбирая слова. — Минако, эти записи — пустое. Даже самые искренние извинения не смогут ничего изменить, иначе для чего существуют законы и полиция? Я ошибался в тебе, принимая весёлость за флирт и попытку соблазнения, искренность — за легкомыслие, а преданность — за слабодушие. Заслуживаю я просить тебя о втором шансе? Ты не должна ничего говорить: мы оба знаем ответ. Я вновь солгал, прося тебя лишь о доверии: мне всегда будет мало быть тебе лишь другом или поверенным лицом. — Предлагаешь выбрать другого? — криво усмехнулась Минако. — К примеру, Зойсайта? Нефрит до боли сжал челюсти, стараясь подавить злость, не имея морального права её выказать. Парень смотрел на девушку, зная, что в происходящем виноват лишь он сам. — Нет, — твёрдо ответил он. — Если бы я мог просить, то мой ответ звучал бы предельно просто: не выбирай никого. Ни меня, ни Зойсайта. Рей — большая молодец: она начала вашу дружбу с абсолютно верного поступка. Я же начал наши отношения с поступка, который должен приводить к разрыву. Я не могу изменить прошлое, но могу изменить будущее. Позволь мне доказать ни мольбами о прощении, а поступками, что я стою второго шанса. — Третьего, — ехидно подсказала Минако. Нефрит хотел что-то ответить, однако внезапно раздался громкий хруст со стороны окна, возле которого стояла девушка. Парень, не успев подумать, метнулся к Минако и резким движением развернул её, прижимая к себе. В ту же секунду раздался звон битого стекла и наступила тишина. Сделав два глубоких вдоха, Нефрит посмотрел назад, не решаясь отпустить Минако: резкий порыв ветра распахнул плохо закрытое окно, после чего оно врезалось в шкаф со стеклянными дверцами. Парень негромко рассмеялся и посмотрел на девушку, которая до сих пор не шевелилась, доверчиво прижимаясь к его груди. — Ложная тревога! — успокоил Нефрит Минако. — Не двигайся: на полу осколки — ты можешь пораниться, — не спрашивая разрешения, шатен подхватил девушку на руки и вынес в коридор. — Подожди здесь несколько минут, я приберу. Едва Кацудзи скрылся в комнате, держа в руках мусорное ведро и пылесос, Минако мягко улыбнулась.