"Климбатика, ты так прекрасна, И лишь немногим жизнь дала. Понять романтику уродства, Больных и острых, как игла."
Автомобиль мягко подкрадывается к кованым воротам дома, освещая фарами лес впереди. Наконец-то вернулась. Выключаю зажигание и устало перевожу взгляд на зеркало в салоне, поправляя отросшую, медного цвета, чёлку. Забираю с пассажирского сиденья сумку, пакеты с едой и ягодный торт. Выхожу из машины и скрываюсь за приоткрытой калиткой под звук включаемой сигнализации. Ключ в замок и два раза против часовой стрелки. Шагаю за порог. Замечаю у коврика знакомые грязные кеды и улыбаюсь себе - "Дома". Тишиной и мягким светом встречает просторный холл. Разуваюсь и иду на кухню, чтобы положить продукты в холодильник. Там на столе замечаю открытую банку психотропных и недопитый чай. Допиваю его - чуть тёплый. Кидаю таблетки в ящик стола и ополаскиваю чашку, оставляя её на полке в буфете, а после направляюсь в ванную комнату. Длинный тёмный коридор преодолеваю по привычке, даже не вглядываясь - шесть шагов прямо, три - направо. Захожу, включаю свет. Встречаю своё отражение в зеркале - осунувшееся лицо, обрамлённое россыпью блеклых веснушек и едва заметные морщинки в уголках губ. Скидываю одежду и встаю под обильный напор чуть тёплой воды из лейки душа. Запрокидываю голову, позволяя крупным каплям скатываться по лицу и волосам, смывая уличную пыль и косметику. Выключаю воду. На вешалке рядом с душевой кабиной небрежно висит стиранное бельё. Приятно пахнет. Беру оттуда полотенце, а после заворачиваясь в халат. Пробираясь по дому, попутно гашу везде свет и поднимаюсь наверх. Наша комната. Краткое размеренное дыхание Джеффа несмело разрезает тишину. В окно через щель шторы проникает лунный луч, будто бы нарочно облизывая его изящное тело в области шеи и ключиц. Спадая, он рассеивается на волосах и играет, переливаясь чешуйками. В темноте, поймав ту сотую долю света, блестят приоткрытые глаза. Подхожу к нему и сажусь на корточки у кровати. Спит. "...и видит" - проносится в голове. Он просто очень устал. Такое бывает после отступившей астении. Серая радужка отдаёт тёмным при таком освещении, непривычно. Рассматриваю его, очень близко. Красивый. "Уродство, граничащее с красотой..." Тонкая, словно фарфоровая кожа, изувеченный неполноценный нос и контрастно-тёмные шрамы, теряющиеся за спадающими на лицо прядями таких же тёмных волос. Рядом с его лицом на подушке лежит кисть руки. От тонких запястий цепочками тянутся выпирающие синие вены. Забываюсь, рассматривая его дольше положенного. Но он был бы не против. Прикрываю рукой его веки, заправляю прядь с лица за ухо и осторожно целую в щёку, чуть выше шрама, боясь потревожить его сон. После чего встаю с пола, переодеваюсь и ложусь рядом. Делю с ним тонкую и лёгкую материю пододеяльника, под которой свойственно спать летними ночами. Поворачиваюсь на бок, разглядывая широкую обнажённую спину Вудса, усеянную цепочкой привычных швов и ожогов, и острые выпирающие позвонки из-под той же фарфорово-белой кожи. Такой родной и сию минуту беззащитный человек. Человек, мирно спящий в моей постели, немного не дождавшись меня с работы. Человек, преданный и смиренный. Человек, который вернул меня к жизни. Человек, с окровавленными руками. Жестокий серийный убийца, скрывающий страшную сущность и неизлечимую душевную болезнь где-то под этой изуродованной оболочкой... Мороз бежит по коже от осознания близости к нему. Чувствую, как тону с головой в этом омуте дьявольски-безумного притяжения. Забываю дышать от понимания, что хожу по этому тонкому лезвию правды. Он всецело доверился мне однажды. Он позволил сделать выбор. Он был готов отпустить. Но я растворилась в пучине его пугающего взгляда. Я нашла в нём то, что мне не открывалось в жизни. Такой родной, такой хрупкий и, сию минуту, беспомощный - кровавый страх массы людей. Их страдания, слёзы и боль в сантиметрах от меня. Каждый, не раздумывая, сейчас бы всадил нож ему в спину, заставляя корчиться в предсмертных конвульсиях и осознавать ту жирную точку, поставленную на его деяниях. Каждый был бы рад стереть его с лица земли. Я боюсь его как сущность, правда, очень боюсь. Его резкую переменчивость настроения, бесконтрольную агрессию, забытие. Ведь в любой момент он может сорваться и стать чёрной ленточкой на моём последнем фото. Он об этом конечно же знает, но просто не может это контролировать. Это психопатия. Я всегда знала его такого. Это его ниша. Он не может быть другим. Прижимаюсь к спине Джеффа, и накрывая его прохладную руку своей, переплетаю наши пальцы. Утыкаюсь носом в выступающую лопатку. Стараюсь дышать в унисон, опасаясь сбить ритм. Его кисть подрагивает, делая хватку крепче. Я невольно улыбаюсь и вскоре засыпаю. Увидимся где-то там..9 августа 2018