Зимнее путешествие

- Ты не счел нужным упомянуть об Эрене, - обвиняющим тоном заявила Дейенерис, когда сир Джорах пришел в ее покои. - Разве? – Он опустился на кровать рядом с ней. - Да. Ты рассказал мне только о четырех дочерях. «Четверо, и еще та, что погибла», - подумала Дени. Впрочем, ей хватило ума не затрагивать столь деликатную тему в этих стенах – и в разговоре со своим рыцарем. - Видимо, я забыл о детях Алисанны, - признал Джорах. – Простите меня, ваше величество. Прошло много лет, к тому же мои родственницы размножаются с угрожающей быстротой. Дени рассмеялась. - Так и есть. – А еще они выбирают весьма предсказуемые имена. Младшая дочь леди Мейдж названа в честь давно умершей дочери Рикарда Старка, Джорель получила фамильное имя, а дети Али названы в честь первой жены Джораха, Эрены Гловер, и их сюзерена, несколько лет назад обезглавленного Джоффри Баратеоном. - К тому же меня здесь не было, когда родился мальчик. У Дени тут же испортилось настроение. - Ты был со мной. – На другом континенте, с другой беременной женщиной, чьего ребенка он не смог спасти. – Он примерно одного возраста с Рейего. - Я заметил, - еле слышно отозвался Джорах. Сама Дени поняла это, когда Алисанна показывала ей и дотракийцам их комнаты. У маленького Неда были темные волосы и смуглая кожа, как и у остальных членов его семьи, а его личико было еще по-детски пухлым. Мальчик цеплялся за руку матери, с любопытством поглядывая на королеву и ее свиту. Когда он встретился взглядом с Дени, она тепло улыбнулась ему, и, к ее удовольствию, малыш улыбнулся ей в ответ. Его мать заметила это и повернулась к королеве. - У вас есть дети, ваше величество? - Нет. Я… - Дени нервно сглотнула. Эта тема казалась ей слишком личной, чтобы обсуждать ее с едва знакомым человеком, но, вопреки голосу разума, она внезапно ответила: - Однажды я была беременна, но мой сын… родился мертвым. – Не стоит пересказывать всю эту печальную историю целиком, иначе Алисанна может счесть ее по меньшей мере неуравновешенной. Дени подумала, что если начнет рассказывать о мейеге и кровной магии, родные Джораха решат, что она так же безумна, как и ее отец. - Если бы он выжил, то был бы ровесником вашего сына. Алисанна с непроницаемым видом кивнула. А чего мне следовало ожидать? Неужели я так взволнована, что готова выложить историю своей жизни незнакомой женщине? Дени принялась размышлять о том, что вряд ли Вестерос видел настолько неуверенного в себе правителя, когда Алисанна наконец заговорила: - Я тоже несколько лет назад потеряла ребенка. Между теми двумя, которых вы видели. Потрясенная этим признанием, Дени смогла лишь сочувственно покачать головой в ответ. - Такое не забудешь, - добавила Али. Больше они ничего не сказали друг другу. Показав королеве ее покои, наследница Медвежьего острова удалилась вместе с сыном. Дени осталась одна, раздумывая над их кратким разговором. Теперь, оказавшись наедине с Джорахом, она гадала, насколько верны слова его кузины. При упоминании о Рейего Дени коснулась рукой живота – ей все никак не удавалось оставить эту привычку. Но на этот раз ее медведь перехватил ее запястье и заставил положить руку на кровать. Дени вспомнила историю, которую он поведал ей в Вейес Толорро. Интересно, а мужчины забывают? Или только женщины помнят? - Ты думаешь о своих детях, Джорах? – спросила она, стараясь не обращать внимания на странное ощущение от его прикосновения. – О тех, которые могли бы родиться? - Да. Правда, уже не так часто, как раньше. Хотя этот мальчик… - Рыцарь замолчал, стиснув зубы, как всегда делал, когда она заставляла его рассказывать о вещах, о которых он предпочел бы молчать. – Когда была жива Эрена, в этом доме одна только Мейдж рожала детей. Вскоре после того как я привез сюда Линессу, Али и ее мать забеременели почти одновременно, и я надеялся, что моя жена тоже присоединится к ним. Наверное, со временем я привык видеть в моем чертоге детей, которые должны были быть моими. А что если леди Арианна выйдет замуж и начнет рожать детей? Тогда в дворцовых залах будут раздаваться крики и топот маленьких ножек. Вряд ли следует ожидать, что все придворные окажутся бездетными. Дени невольно потянулась к щеке Джораха, провела пальцами по твердой линии подбородка. - Со временем тебе стало легче? Джорах медленно сглотнул, размышляя. Прошло некоторое время, прежде чем он ответил: - Нет. Может, и к лучшему, что она не взяла себе мужа и не собирается снова вступать в брак, решила Дени. Кто захочет терпеть эту боль в третий раз? Она ни словом не обмолвилась ни своему мужу Хиздару зо Лораку, ни своему любовнику Даарио о проклятии мейеги. Я совершила ошибку, и теперь это моя ноша. Не нужно навлекать бесплодие на какого-нибудь несчастного юношу, который, ничего не подозревая, будет ждать, что его дети унаследуют королевство. Арианна не знала, о чем говорила, когда убеждала королеву завести возлюбленного. А Джорах знал. Он слышал слова Мирри Маз Дуур так же ясно, как и сама Дени, но все равно попросил ее руки. «Потому что он действительно хотел жениться на тебе, - прошелестел ехидный голос, который поселился в ее голове с тех самых пор, как сир Барристан Селми раскрыл предательство Джораха, - или чтобы защитить себя от твоей ярости, на случай если его ложь выплывет наружу?» Несмотря на все, что было сказано и сделано, несмотря на их откровенный разговор в Миэрине, Дени не покидала тягостная мысль: этот человек стал ее ближайшим другом, ее правой рукой, поддерживал ее в самые тяжелые времена, но был ли он по-настоящему верен ей, или все это – лишь тщательно созданная видимость? «Нет, он на самом деле мне верен, - напоминала она себе снова и снова, - иначе зачем ему до сих пор оставаться со мной?» Но противный голосок в голове все не унимался. Щека Джораха была теплой, но мышцы все еще напряжены. Дени поняла, что уже некоторое время стоит неподвижно, а ее рыцарь выжидательно смотрит на нее. - Кхалиси? Именно обращение «кхалиси», а не «ваше величество» помогло ей задать свой вопрос. - Если бы Варис не велел тебе защищать меня, - тихо прошептала она, - ты спас бы меня от виноторговца? Джорах отстранился. В его глазах мелькнуло раздражение. - Ну конечно. Дени молча глядела на него, не соглашаясь, но и не опровергая его ответ. - Вы ведь верите мне? – настойчиво спросил Джорах. Верю ли я? Она вздохнула. - Полагаю, если бы я не верила тебе, было бы глупо назначать тебя командующим Королевской гвардией. Это был уклончивый ответ, и Дени видела, что Джорах прекрасно это понял. Но разве я могу быть совершенно уверенной? Что сделано, то сделано. Даже если она совершила ошибку, ничего уже не изменить. Она назначила его лордом-командующим, и теперь ей нужно либо довериться его защите либо постоянно оглядываться в поисках шпионов. Как делал мой отец. Дени много раз обещала себе и своему народу, что не станет такой, как Эйерис. Поэтому она приняла решение. Довольно сомнений. Дени уже открыла рот, чтобы сказать об этом Джораху, но он заговорил первым: - Я надеялся, что мы разрешили все сложные вопросы. Она улыбнулась. - Может быть, если бы ты не был таким сложным… Джорах усмехнулся, и Дени испытала облегчение от того, что он принял ее замечание за шутку и не обиделся на ее недоверие. Здесь он чувствует себя свободнее, поняла она. Здесь он дома. В дверь тихо постучали. Джорах встал и впустил в комнату свою кузину. Это была вторая дочь леди Мейдж. Джорель, если не ошибаюсь. - Матушка попросила меня позвать вас на ужин, - несмело сказала девушка. Дени встала из-за стола и последовала за ней. Сир Джорах подал ей руку, как в Винтерфелле, и Дени приняла ее, сжав его пальцы чуть сильнее, чем неделю назад. Ей показалось, что рыцарь заметил это, потому что он тут же повернулся к ней, но прежде чем их взгляды встретились, Джорель спросила: - Так вы и вправду вывели трех драконов?

***

Все родственницы Джораха не сводили глаз с королевы, пока слуга ставил перед ней блюдо с самым лучшим куском жареной рыбы, только что снятой с огня. Дени посмотрела на угощение, потом подняла глаза и, заметив напряженный взгляд хозяев, неуверенно улыбнулась. Похоже, она чувствовала себя так же неловко, как и они, и Джорах не мог заставить себя притронуться к еде, пока эта безмолвная сцена не получит своего разрешения. - Должно быть, это слишком простая еда для вас. В Королевской Гавани вы, наверное, привыкли к более изысканным яствам, - сказала Мейдж. - У нас как-то был повар-южанин, - сказала Лианна, метнув косой взгляд на Джораха. – Ой! Она опустила руку под стол и потерла бедро, сердито взглянув на Джорель, сидящую рядом. - Замолчи, или еще получишь, - процедила та сквозь зубы. - Вовсе нет, леди Мейдж, - ответила Дейенерис, отрезая кусок рыбы. – Я очень рада вашему гостеприимству, особенно в столь суровые времена. Многие уже не помнят, что после восстания мы с моим братом Визерисом скитались по миру и нам приходилось выпрашивать кусок хлеба. Мейдж подозрительно сощурилась, по-видимому, приняв слова королевы за напоминание о том, к какому дому та принадлежит, и за каким домом последовали Мормонты. Джорах едва не поперхнулся, потому что сам подумал о том же. Я ведь уже объяснял ей, что все не так просто. Но тут он заметил, что королева побледнела, а ее глаза и рот округлились, как у лежащей перед ней рыбы. Джорах вздохнул с облегчением: видимо, она просто оговорилась. Чтобы загладить неловкость, Дейенерис с чрезмерным энтузиазмом наколола на вилку большой кусок рыбы, так что Джорах встревожился, как бы она не подавилась. - Знаете, - сказала она, - иногда я скучаю по простой еде, которой мне приходилось питаться, когда я путешествовала с кхаласаром кхала Дрого. Дейенерис взглянула на Джораха, сидящего по его правую руку, словно в поисках поддержки, и он, оторвавшись от кружки с элем, приподнял бровь. - Были времена, когда вы не могли прожевать даже крошечный кусочек вяленой конины. Она негромко рассмеялась. Джорах взглянул в ее сияющие глаза и улыбнулся ей в ответ. Как давно они не вспоминали свое путешествие по Дотракийскому морю! За годы изгнания Дейенерис стала его первым настоящим другом, и Джораху тем больнее было осознавать, что его предательство заставило ее сомневаться в их дружбе. Но ее сегодняшние слова дали ему надежду, что, возможно, они достигли поворотной точки и отношения между ними могут снова стать прежними. - После того как мне пришлось съесть сырое сердце дикого жеребца, - сказала Дейенерис, - вяленое мясо казалось королевским угощением. - Вы съели сырое сердце жеребца? – спросила Лианна. Получив еще один щипок от Джорель, девочка подпрыгнула на стуле и сердито взглянула на сестру. - Вы съели сырое сердце жеребца, ваше величество? - поправила ее Джорель. - Да, съела. Дейенерис, казалось, была так же горда собой, как и после церемонии. Она едва прикоснулась к рыбе, как и тогда, на пиру, устроенном в ее честь. Впрочем, вспомнив их последний разговор и заметив взгляд, который королева бросила на малыша Неда, сидящего у Алисанны на коленях, - мальчик одной рукой теребил свои кудряшки, а другой брал еду с материнской тарелки, - Джорах подумал, что Дейенерис утратила интерес к еде вовсе не из-за неаппетитных воспоминаний. В ее глазах сверкал иной голод. - Зачем? – спросила Лианна, и, придвинувшись поближе к Эрене, чтобы избежать очередного щипка от Джорель, поспешно добавила: - Ваше величество. Дейенерис сделала большой глоток вина и с лучезарной улыбкой ответила: - Полагаю, эту историю лучше не рассказывать за столом. Вы согласны, сир Джорах? - Согласен, кхалиси, - ответил он. Джораху захотелось еще как-нибудь поддержать ее. Он опустил взгляд и увидел, как Дейенерис, положив одну руку на колено, от волнения крепко сжимает ткань юбки. Не раздумывая, Джорах накрыл ее пальцы ладонью и быстро сжал. Он почти сразу же отпустил ее, но Дейенерис перехватила его руку и удержала. Дождавшись, пока его кузины вернутся к еде, Джорах склонился к королеве и тихо попросил отпустить его руку, чтобы он мог поесть. - О, - сказала она, покраснев. – Прошу прощения. - Я не стал бы просить вас об этом, да только левой рукой я держу вилку так же плохо, как и меч. - Я видела, как ты прекрасно справляешься и без столовых приборов. - Я просто хочу произвести на свою королеву хорошее впечатление. Но если ваше величество желает, чтобы я ел, как медведь… Остаток ужина прошел довольно непринужденно. После еды все участники трапезы поставили стулья и скамейки перед очагом и за кружкой теплого эля приготовились слушать рассказы королевы и ее лорда-командующего об их приключениях за Узким морем. - Были времена, когда я боялась, что драконы съедят моего медведя, - сказала Дейенерис. Она сидела на краешке скамьи, словно в тронном зале Миэрина или Красного замка. Джорах, как и всегда, стоял за ее спиной по правую руку. - Медвежатина – это довольно вкусно, - с усмешкой отозвалась Мейдж. - Зимой медведи спят в берлогах, - сказала Лира, - а не то мы бы попотчевали ваше величество жареной медвежатиной. - И приберегли бы для вас медвежье сердце, - добавила Алисанна, с улыбкой приподнимая бокал в честь королевы. - Ваше величество, прошу вас, расскажите про приключения - или злоключения - моего кузена и драконов, - сказала Джорель. Как Джорах и представлял себе, девушка сидела на медвежьей шкуре, притянув колени к груди. В ее ясных глазах плескалось веселье. Дейенерис подняла взгляд на Джораха. - Вам не обязательно стоять надо мной на страже. Здесь меня не от кого защищать, сир, - сказала она, похлопав по скамье рядом с собой и отодвигаясь, чтобы дать ему место. - Может, я себя собирался защищать от ваших обидных историй, - шутливо запротестовал он, усаживаясь рядом. - Что обидного в том, чтобы быть единственным человеком на людской памяти, кому довелось держать в руках дракона? Здесь, в простом деревянном доме, озаренном алыми отсветами пляшущего пламени, в обществе его тетки и двоюродных сестер, таких же темноволосых и темноглазых, как кровные всадники и служанки королевы, легко было поверить, что они в Вейес Дотрак. На пиру, последовавшем за церемонией с поеданием конского сердца, Дейенерис попросила Джораха, чтобы он сидел рядом с ней. Тогда он был ее единственным другом, хотя в ту ночь ей удалось завоевать любовь десятков тысяч воинов, составляющих огромный кхаласар ее мужа. - После того как родились драконы, мы скитались по Красной пустыне. – Голос Дейенерис заставил Джораха отвлечься от раздумий. – И долгие недели им было нечем питаться, кроме молока… - Драконы не пьют молоко! – Маленький Нед спрыгнул с колен матери и подошел к королеве. - Взрослые – нет, - ответила Дейенерис, - а когда они совсем маленькие, то пьют. Так же как и медвежата. Она пощекотала мальчику животик, и тот взвизгнул от удовольствия. Усадив малыша к себе на колени, Дейенерис снова обратилась к слушателям: - Они сосали мою грудь. Мейдж расхохоталась, запрокинув голову. Ее смех напоминал треск поленьев в очаге. Али толкнула ее, и Мейдж тут же замолчала. - Похоже, королева не шутит, мама. - Это правда, Джорах? – спросила Джорель. Джорах был рад, что в чертоге полутемно. Его предательское воображение услужливо нарисовало останки погребального костра Дрого и нагую Дейенерис, кормящую грудью новорожденного дракона… Дейенерис в квартийском платье с обнаженной левой грудью… Он вспомнил, как ее затвердевшие соски прижались к его груди, когда он целовал ее на Балерионе… - Правда, - севшим голосом ответил он. – Я видел это собственными глазами. Лира хихикнула. - Кто бы сомневался. - Даже самые невинные истории кажутся обидными, если рассказывать их моим кузинам, - пробормотал Джорах. - А я-то думала, что кормить детей грудью, когда у них появляются зубы, это больно, - понизив голос, сказала Алисанна, обращаясь к матери. Та кивнула и поморщилась. – Вы и вправду Мать драконов. Дейенерис была польщена. У Джораха мелькнула мысль, что, должно быть, она тоскует по драконам, оставленным на Стене, так же сильно, как тосковала по Рейего. Он не заметил особенной печали в голосе королевы, когда та рассказывала Джорель историю рождения драконов, но он знал, что Дейенерис питает к этим чудовищам подлинно материнские чувства. - Может быть, мне следует заменить двери в тронный зал и вырезать на них такую же женщину, как на ваших воротах, - сказала Дени. - В этой истории слишком много грудей и слишком мало зубов, - пробормотала Лианна. – Я-то рассчитывала послушать о том, как Джораха едва не сожрали. Она сердито выдергивала курчавую шерсть из медвежьей шкуры, на которой сидела, пока мать не дала ей подзатыльник и не велела перестать, пока шкура не полысела. - Как ни странно, именно по вине драконов ваш кузен лишился некоторой части волос, - сказала Дейенерис. Джорах картинно закатил глаза и махнул служанке, чтобы та принесла ему еще эля. Его двоюродные сестры тут же принялись отпускать шуточки по поводу того, что у него и так волос хоть отбавляй и не потому ли его макушка стала лысее, чем до его отъезда. - Я пыталась давать им маленькие кусочки конины, - продолжала королева, - но они отказывались есть, маленькие привереды. - Прямо как мой, - сказала Али, указывая на сына, сидящего у Дейенерис на коленях. Та снова пощекотала ему животик, и мальчик тут же с хохотом согнулся пополам. Ее рассказ был совсем не похож на воспоминания Джораха. События были те же самые – в суровой пустыне нельзя было найти другого мяса, кроме конины, – лошади гибли одна за другой от истощения и жажды, - но когда Дейенерис рассказывала о том, как отчаялась накормить драконов, она говорила об этом так легко, умалчивая о тревоге, которая терзала ее столь же сильно, как и голод, омрачая ее прекрасное юное лицо. Когда казалось, что все пропало, Визерион вдруг захлопал кремово-золотыми крыльями, вспорхнул с ее плеча и сел Джораху на руку. Это было в высшей степени необычно, так как драконы обращали на других членов кхаласара не больше внимания, чем на сырое мясо. Али понимающе кивнула. - С детьми всегда так. Сначала они все время цепляются за тебя, и ты уже с ума сходишь, мечтаешь хоть минутку побыть одной, а потом в один прекрасный день они отказываются сидеть у мамы на коленях. – Они кивком указала на Неда, который уже засыпал, привалившись к плечу Дейенерис. Глядя, как Алисанна обращается к Дейенерис, словно одна мать к другой, Джорах почувствовал внезапный прилив теплоты к своей кузине. Женщина, вырезанная на воротах Медвежьего чертога, отражала подлинную сущность его обитательниц. - И каково это было, держать в руках дракона? – спросила Джорель. – Ты чувствовал, как легенда становится былью? При других обстоятельствах Джорах рассказал бы ей, каково это было – видеть, как Дейенерис поднимается из пепла, слышать пронзительную песнь драконов, так что ему оставалось лишь пасть на колени перед драконьей королевой, навеки ставшей его повелительницей. Но сейчас он решил придерживаться тона, который избрала Дейенерис. - Говорят, что драконы – это огонь, облеченный плотью, - сказал Джорах. – Моя плоть почти что превратилась в огонь, потому что Визерион запрокинул голову и изрыгнул пламя. А потом он меня укусил. - Ну, пламя было очень маленькое, - с негодованием возразила Дейенерис под смех медведиц. - Джорах никак не пострадал, только волосы на руке сгорели. - А как же шрам от драконьих зубов? – Джорах отставил в сторону кружку и закатал рукав рубахи. Дейенерис, наклонившись, внимательно изучила его руку. - Волосы отросли заново, так что я не вижу, есть там шрам или нет, - с улыбкой заметила она. Джорах фыркнул. - Ее величество и тогда весьма легкомысленно восприняла это происшествие. «О! Кажется, Визерион решил поджарить тебя, мой медведь!» - сказала мне она. Только и всего! Его родственницы расхохотались. Дейенерис встретилась взглядом с Джорахом, и ее фиалковые глаза засияли. - Вы должны гордиться этим, сир. Именно тогда я вспомнила, как Визерис рассказывал мне о том, что драконы, как и люди, предпочитают жареное мясо. Вы спасли моих драконов от голодной смерти. Она рассеянно погладила его руку, и Джорах почувствовал, как его напряженные мышцы расслабляются, впервые с тех пор, как они отправились на Север. Он не верил, что ему удастся обрести покой на своем родном острове, и, конечно, ему не приходило в голову, что тревожность королевы, рвущейся прочь из Королевской Гавани, может пройти именно здесь, потому что истинная причина ее беспокойства – это он сам и неулаженные трудности в их отношениях. Она правильно сделала, что привезла его сюда. Как и обещала. Дейенерис сдержала свое слово.