Зимнее путешествие

После ночи и утра, проведенных в постели Дейенерис, Джораху меньше всего хотелось провести весь день в обществе своей младшей кузины, которая не скрывала своей враждебности, – только что не рычала на него. Он бы с радостью сходил в деревню, - у него еще не было возможности сходить туда, - но приглашение Джори распространялось только на королеву. Когда Дейенерис поняла это, разлука пришлась ей не по душе, так же как и ему, и Джорах с улыбкой сжал ее руку. Однако мрачные взгляды Лианны заставили королеву переменить свое мнение, и Джорах не мог винить Дейенерис за то, что она оставила его из-за этой девчонки. Он понимал, что не может больше уклоняться, – нужно наконец выяснить отношения с последней из его родственниц. Или хотя бы попытаться. Он должен сделать это не только ради себя, но и ради Дейенерис – ее власть над королевством не должна пошатнуться из-за неприязни, направленной не по адресу. И тем более он должен сделать это теперь, когда они стали любовниками. Когда тяжелые деревянные двери чертога с глухим стуком захлопнулись за ушедшими, Джорах, не давая себе времени передумать, повернулся, хлопнув складками белого плаща, и встретил взгляд прищуренных глаз, наблюдающих за ним с другого конца зала. - На два слова, кузина? – сказал он. Лианна лишь скрестила руки на груди и приподняла бровь. Джорах не мог сказать, что его больше разозлило: ее дерзость – она нарочно ведет себя так, чтобы он сорвался, и ей наплевать, что он в три раза ее старше, - или что она не попросила дочку Алисанны, следующую за ней, словно тень, оставить их наедине. - Эрена, - впервые за все время обратился он к своей племяннице, - служанки королевы хотели постирать. Покажешь им, где прачечная? Девочка послушалась – точнее, незаметно исчезла, как умеют только подростки; вряд ли это можно назвать послушанием. Джорах внезапно понял, почему его отец не выносил, когда он так делал. Скользя взглядом по залу и лестнице в поисках Эрены, он заметил на полке бочонок эля. Он подошел к нему, наполнил оловянную кружку и выжал на пену половинку лимона, но не успел сделать глоток, как Лианна заговорила: - Как же ты сражался с дикарями на востоке, если не можешь даже поговорить с маленькой девочкой, не выпив для храбрости? Джорах резко повернулся, и эль выплеснулся из кружки прямо ему на сапоги. Лианна оценивающе разглядывала его. Едва сдержавшись, чтобы не дать волю гневу, он заставил себя глубоко вдохнуть, а затем сделал медленный большой глоток, не сводя глаз с девочки. Наконец холодная жидкость протекла по его горлу, и он заговорил спокойным тоном: - Знаешь, тебе достаточно посмотреть в зеркало, чтобы убедиться. - В чем? - Что королева Дейенерис не похожа на своего отца. - При чем тут зеркало?.. - Тебя не сожгли заживо за изменнические речи. Джорах сделал еще один глоток, глядя на Лианну сверху вниз. Она шагнула к нему, и ее белые зубы сверкнули, когда она запрокинула голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Она не только не боялась его, ее даже не смущало, что он намного выше ростом. - Именно это случилось с нашими сюзеренами! - Нашими сюзеренами! – фыркнул он. – Ты тогда даже еще не родилась. - Ты, конечно, дурак, кузен, но не полный же идиот. Ты отлично знаешь - у нас есть веская причина не желать, чтобы на Железном троне сидела одна из Таргариенов. - Да, знаю, и побольше твоего. – Отведя взгляд, Джорах осушил кружку, отставил ее в сторону и облокотился на полку, чувствуя под ладонью неровное жесткое дерево. – Тем я себя и оправдывал, когда доносил на ее величество и ее брата. Они – дети Безумного короля. Что с того, если Роберт Баратеон узнает, где они, или убьет их, - зато я смогу вернуться к прежней жизни. Джорах нахмурился, вспомнив разговор с Иллирио Мопатисом, - они сидели за столом, уставленным изысканными яствами, которые он в своем изгнании не мог себе позволить. Стыдно подумать, он почти без колебаний согласился шпионить за королем-попрошайкой и принцессой, которую называли Бурерожденной. И тем сильнее он чувствовал свой позор, когда впервые увидел ее на пиру в честь ее помолвки, – не невесту, а всего лишь испуганное дитя. Тогда он пил дорогое вино магистра, стараясь заглушить собственный голос, произносящий клятву помогать дамам, попавшим в беду, и защищать слабых. Джорах опять взялся за пустую кружку, но Лианна отвлекла его. - Мы никогда не приняли бы тебя, если бы ты получил помилование, опозорив наш дом столь недостойными действиями, - с жаром выпалила она. - А мне казалось, ты не хотела видеть на троне дочь Безумного короля. Лианна открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его, поняв, что Джорах ее подловил. Она нахмурилась, и Джорах уже готов был улыбнуться, но девочка снова сжала кулаки и, прищурившись, пристально посмотрела на него. - Одно дело не хотеть, чтобы нами правила женщина, которая может впасть в безумие, - возразила она, - и совсем другое – желать смерти изгнанным детям. На этот раз Джорах не смог подобрать слова. «Варис хотел, чтобы за ними следили, но не причиняли вреда», - хотел сказать он, совсем как тогда, когда пытался оправдаться перед Дейенерис в Миэрине. Но на этот раз Джорах благоразумно промолчал. Не имеет значения, чего хотел Варис. Роберт, Узурпатор, хотел, чтобы Дейенерис и ее ребенок были мертвы, и, что бы Джорах ни говорил, правда в том, что из-за доносов, которые он отправлял мастеру над шептунами, Дейенерис действительно едва не погибла. А ее ребенок все-таки умер – одно из звеньев в цепочке событий. - Ну что? – Лианна нетерпеливо переступила с ноги на ногу, точно так же, как делала ее мать, когда Джорах был мальчишкой. – Тебе нечего сказать? - Тебе будет приятно узнать, что Нед Старк точно так же отзывался о детях Эйериса, - пробормотал Джорах. Когда Дейенерис собрала своих советников, чтобы обсудить, кто в Вестеросе мог бы стать ее союзником, Барристан Селми рассказал о том, что говорилось на Малом совете короля Роберта. Джорах не был удивлен, узнав, насколько низко он пал в глазах своего сюзерена, - Нед частенько не одобрял его поступки, даже когда они были друзьями, - но ему все равно было больно, что их общего прошлого, старинных связей между их домами оказалось недостаточно, чтобы заставить Эддарда Старка закрыть глаза на одно-единственное прегрешение и не судить по этому проступку о его характере. - Нед Старк хотел казнить тебя за работорговлю. Наконец-то мы дошли до сути дела. Джорах выпрямился и расправил плечи под безупречно белыми складками плаща. - Звук опускающегося меча был бы для тебя слаще, чем голос твоего родича, который стоит здесь, чтобы сказать… - Он сглотнул, и на этот раз его гордость не показалась ему такой горькой, как раньше, - …что я прошу прощения? Лианна шумно выдохнула и чуть согнулась, как будто его слова тяжестью легли ей на плечи. Впервые с начала их разговора девочка неуверенно моргнула. - Ты... – Она плотно сжала губы и нахмурила густые черные брови. Джорах удержался, чтобы не оскорбить достоинство своей кузины, взъерошив ей волосы, но он не смог сдержать грубоватого смешка, клокочущего у него в груди. - Ты слишком на меня похожа, девочка. – Лианна наградила его мрачным взглядом, и Джорах поспешно добавил: - Ты не можешь заставить себя произнести слово «прости», даже если извиняешься не ты. Я учусь на своих ошибках, только… постарайся выучить этот урок не так поздно, как я. Это поможет тебе избежать многих печалей. Он поднял руку и потер подбородок, но тут же опустил ее, заметив взгляд Лианны. Лицо девочки было похоже на темную, некрасивую маску, которая, тем не менее, напомнила ему лицо Дейенерис, когда та требовала, чтобы он говорил прямо, без отговорок. - Я хочу попросить прощения за то, что опозорил наш дом. За то, что выпало на вашу долю, когда я уехал. За Дейси… - В глазах защипало, и лицо Лианны исказилось и раздвоилось. Джорах вспомнил, как Мейдж и ее дочери выстроились в ряд, встречая его и королеву. Однако среди них не было той юной гибкой девушки, которую он так мечтал вновь увидеть; она безвременно погибла, оставив после себя пустоту, словно сосны, покрывающие остров, были с корнем вырваны из земли. – Все, чего я хотел все эти годы, - вернуться домой. - Не… - Лианна откашлялась, но ей удалось лишь выдавить: - Не к ней? - Только домой. – Даже до того, как Линесса ушла от него к своему купцу, даже когда Джорах искал утешения в ее объятиях, не о ней он мечтал, сражаясь на Ройне ради золота. Наверное, я понял, что потерял ее, еще до того, как покинул Медвежий остров ради нее. – И к вам. Кровь быстрее побежала по жилам… а помимо тех, кто носил имя Мормонтов, только Дейенерис была кровью его крови. Джорах неуклюже протянул руку, не пытаясь обнять Лианну, а просто желая потрепать ее по плечу, но она отшатнулась от него, подняв с земляного пола облачко пыли. - Ты скоро опять уезжаешь. И на этот раз, может быть, заберешь одну из моих сестер. Джораху было больно, что она отвергла его ласку, но он попытался скрыть свое разочарование. Неприязнь, тлевшая годами, прошлым вечером прорвалась наружу, и он не ждал, что Лианна тут же остынет; по крайней мере, он был рад, что его кузина, наименее всех склонная к прощению, недовольна им за то, что он не вернулся домой навсегда. - По крайней мере, в следующий раз я приеду, не рискуя лишиться головы, - сказал он. – А ты сможешь приехать в Королевскую Гавань. - Королева заранее приготовит мне покои, не так ли? Меня будет ждать темница за мои изменнические речи? Джорах ухмыльнулся. - Если захочешь прибыть ко двору, тебе не помешает извиниться. - Ты же сам только что сказал, я слишком на тебя похожа.

***

Когда Дени, Мейдж и ее дочери вернулись из деревни, в доме было пусто. Непривычно пусто. Обычно дети и внуки Мейдж сновали по дому или бродили по двору, но сегодня в Медвежьем чертоге не было ни души. Войдя в свои покои, Дени обнаружила там недовольную Чхику. Девушка сидела на кровати спиной к королеве и не видела, как та вошла. - Ты все это время просидела одна, милая? Дотракийка подпрыгнула от неожиданности. - Кхалиси! Как ты меня напугала! - Прости меня. Почему так тихо? Где все? - Ирри и Ракхаро… - Чхику поджала губы. – Они ушли. Андал был с маленькой медведицей. Никому не охота к ним приближаться. – Она дернула плечом. – Поэтому я здесь. - Он все еще с… с Лианной? Чхику покачала головой. - Он приходил сюда. Велел передать, что он пошел к лошадям. Дени отправилась на конюшню. Пробираясь сквозь высокие сугробы, она прошла мимо деревянных строений, окружающих главный чертог, и, найдя самое большое из них, толкнула тяжелые двухстворчатые ворота. Сир Джорах, держа Серебрянку в поводу, вел ее к столбу, к которому уже был привязан его гнедой жеребец. Дени прислонилась к стене, наблюдая за ним, но вскоре кобыла стукнула копытом и заржала, предупредив о ее присутствии. Рыцарь быстро подошел к ней, взял ее лицо в ладони и жарко поцеловал. Не ожидая такого пыла, Дени едва не споткнулась, но он поддержал ее, обняв за талию. - Меня не было всего пару часов, - выдохнула Дени, когда Джорах наконец отпустил ее. – Неужели тебе было настолько плохо без меня? - Его поцелуй отдавал чем-то кислым, кажется, элем. – Твоя кузина обнажила когти? - Я способен самостоятельно справиться с одной медведицей, - ответил он. - Значит, ты поговорил с Лианной? - Да. – Джорах улыбнулся углом рта. Видимо, все прошло хорошо или, по крайней мере, не плохо, – во всяком случае, для него. - Мне стоит опасаться вооруженного бунта? - Не от таких, как она. Дени улыбнулась, погладив Серебрянку по боку. - Теперь, если я приеду к каждому лорду Вестероса и накричу на него за ужином… Джорах тихо засмеялся и отпустил ее руку. - Кстати, о поездке… - Да, зачем ты приготовил лошадей? – Обе были почищены и оседланы; этим делом сиру Джораху пришлось заняться самому, ведь в Медвежьем чертоге не было конюха. - Хочу кое-что вам показать. - Я так понимаю, это далеко. - Не слишком далеко, - ответил он, - но пешком не дойти. - Все-таки Лианна изрядно тебя устрашила, - поддразнила его Дени, - раз уж ты стремишься сбежать из усадьбы. - Если желаете, можете остаться с ней, ваше величество. Дени взяла у него поводья и легко взлетела в седло. - Лучше уж повстречаться с настоящим медведем, - пробормотала она. Джорах рассмеялся, вскочил на своего жеребца, и они покинули Медвежий чертог. Они обогнули деревянный забор, окружающий усадьбу, но поехали не вниз по холму, на который Дени поднялась не более часа назад, а углубились в густой лес, раскинувшийся позади чертога. Оглянувшись, Дени не увидела сторожевых башен; вокруг, куда ни глянь, высились сосны, укутанные снегом. Белое безмолвие нарушалось лишь приглушенным стуком копыт. Можно было бы начать разговор, но Дени не хотелось нарушать очарование тишины, к тому же все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы уклоняться от нависающих веток. Ее рыцарь тоже был сосредоточен, пытаясь вспомнить путь, по которому не ходил уже более десяти лет. Уютная тишина напомнила Дени о тех временах, когда они путешествовали по Дотракийскому морю; за долгие дни, проведенные в седле, все разговоры сходили на нет, но от одного присутствия вестеросского воина ей становилось легче. Однако, если начистоту, от этого молчания Дени чувствовала себя немного неуютно. Она всегда говорила с Джорахом откровенно, признавалась ему в том, в чем не призналась бы никому другому, но после прошлой ночи все между ними изменилось, и всего несколько дней назад один неосторожный поцелуй опять едва не разрушил их дружбу. А если бы в постели у нас не получилось, он оставил бы меня? Может быть, однажды он устанет от меня и вернется сюда, в свой родной дом? Только Дени набралась храбрости, чтобы заговорить, деревья расступились. Перед ними показалась небольшая поляна, в центре которой росло чардрево, выше и толще всех, какие Дени доводилось видеть. Она спешилась и подошла к нему, думая о том, что, возможно, северяне правы, и их боги в самом деле живут внутри этих белых деревьев. Подойдя ближе, Дени обнаружила, что в нескольких футах позади чардрева поляна заканчивается и переходит в скалистый обрыв, за которым простирается огромное заледеневшее море. Кроваво-красные резные глаза дерева смотрели на воду, словно оно плакало, тоскуя по далекому берегу. - Теперь я понимаю, почему ты так отчаянно пытался получить помилование. – Не успели слова слететь с ее губ, как Дени пожалела о сказанном. Зачем снова вспоминать об этом? - Это всего лишь дерево, Дейенерис. – Рыцарь стоял в нескольких футах позади, наблюдая за ней. - А мой трон – всего лишь кусок железа, - возразила она, - но ты храбро сражался, чтобы я могла сидеть на нем. Нетронутый снег хрустнул под его сапогами. - Я делал это ради вас, ради блага королевства, а не ради куска металла или ради деревьев. - Ты не жалеешь, что принес мне клятву? Завтра я увезу тебя с твоего прекрасного острова, назад в… Джорах не дал ей договорить. Он прижался губами к ее губам и целовал ее долго и медленно. Дени слышала, как шуршат над головой алые листья, и ей подумалось, что все-таки в этих странных деревьях есть нечто божественное. - Мне не по душе Королевская Гавань, - признался ее рыцарь, - но я с радостью пойду за вами куда угодно. - Даже если я снова попрошу тебя пройти сквозь подземную клоаку? - Даже тогда. Дени задумалась над его словами. Воцарилась гнетущая тишина. - Мы можем забрать с собой частичку твоего острова. – Теперь уже можно признаться; в любом случае, завтра утром он заметит, что его кузина едет с ними. Да и Лианна наверняка уже все рассказала. – Я предложила Джорель служить при дворе, и она согласилась. - Она рассказала мне о вашем предложении, - сказал Джорах. – Я был удивлен, что узнал о нем не от вас. - Я – королева. Мне не нужен твой совет, чтобы приглашать дам ко двору. - Да, это так. Но мне кажется, вы могли бы сообщить мне, ведь упомянутая вами дама – моя плоть и кровь. Тогда ты не мог даже посмотреть мне в глаза. Дени решила, что лучше об этом не говорить. Она поднялась на носочки, скользнув грудью по его груди, и легонько дернула его за бороду. - Отличная стратегия, ваше величество, - тихо прорычал Джорах ей на ухо, - но боюсь, вы уже использовали этот прием прошлой ночью. Он блефует. У Дени не было причин сомневаться в своей способности убеждать. - Ты увез меня сюда, подальше от своей семьи, просто чтобы поговорить? - Посмотрим. – Джорах крепко притянул ее к себе, обхватив широкими ладонями ее талию. – Вы и в этот раз собираетесь убежать? Дени ответила на его вопрос поцелуем, подчиняясь напору его языка, растворяясь в его объятиях. Не хочу ни убегать, ни уезжать. Несмотря на мороз, я бы с радостью осталась здесь навсегда.