Liz Austen: как стать Воробушком

— Проходи, не бойся, девочка, — участливо произнесла медсестра. Испуганная заплаканная Лиз вошла в кабинет, в котором располагался медпункт. Голые белые стены, кушетка, стул и стол — всё, что впоследствии помнила Лиз об этом месте. Тогда же кабинет медсестры показался девочке неуютным и неприятным местом, где ей обязательно сделают больно. — Дай я тебя осмотрю, — подошла ближе женщина. Лиз только больше сжалась. — Да не бойся ты, не съем я тебя! Лиз с опаской посмотрела на медсестру, но все же позволила к себе прикоснуться. — Вот так, хорошо, — женщина начала осмотр. — Так больно? — Лиз только качала головой. — А так? — Ай! — Здесь? Девочка утвердительно кивнула головой, слезы сами потекли по щекам. — У ребенка предположительно вывих плечевого сустава. Ей нужно в больницу, там сделают снимок и вправят кость. Я сама не смогу этого сделать. Молодая воспитательница взволнованно заохала. — А сами мы никак? — Мадемуазель Ружо, девочке нужна помощь врача, ей нужно обследование. Своими силами мы помочь ей не сможем. — Мадам Арлен будет в ярости, — испуганно произнесла молодая воспитательница. — А что, собственно, произошло? — Девочка баловалась, залезла на стол, а мадам Арлен резко схватила ее за руку и спустила вниз. — Вы хотите сказать, что… Мадам Арлен покалечила девочку? — Мадемуазель Ружо покраснела и опустила глаза. Сейчас она больше походила на пристыженного ребенка, чем на взрослую женщину. — Вы знаете, чем это может обернуться для приюта? — Скажите, можно ли как-то представить все так, будто бы девочка сама… — осторожно заговорила мадемуазель Ружо. — Ну… если… — задумалась медсестра. Лиз хоть и была расстроена и испытывала дикую боль в плече, однако же понимала к чему клонит ее воспитательница. — Это сделала мадам Арлен, — тихим, но уверенным голоском произнесла девочка. Обе женщины уставились на нее. — Ты, наверное, поскользнулась и упала, а мадам Арлен не сумела тебя подхватить, да? Ведь так все было? — ласково произнесла молодая воспитательница. — Нет, она меня столкнула, дернув за руку, — увереннее ответила Лиз. Женщины нахмурились. — Ну, что у нас тут? — в кабинет зашел директор Перрен. — У девочки вывих, нужно ехать в больницу. Но… — медсестра подошла ближе к директору и добавила, озираясь на ребенка: — она говорит, что это мадам Арлен ее столкнула. Вы понимаете, к чему я клоню? — У нас могут возникнуть проблемы… Вечно из-за этой малявки у нас неприятности! — буркнул он, а затем, натянув фальшивую улыбку добродушного дяденьки, подошел к Лиз: — Лиззи, детка, давай мы поедем в больницу, а там ты скажешь, что упала сама? — А мадам Арлен, мсье? — потирая красные от слез глаза, спросила девочка. — А мадам Арлен пыталась тебя поймать, но неудачно схватила тебя за руку. — Но ведь мадам Арлен меня спихнула, мсье Перрен, — наивно произнесла Лиз. — Она не хотела причинить тебе боль, Лиззи. Пойми, взрослые часто совершают импульсивные глупые поступки, а потом жалеют об этом. — Мадам Арлен жалеет, что столкнула меня? — О, еще как, Лиззи! Она очень корит себя за то, что с тобой случилось! Зачем ее еще наказывать? А ведь если ты скажешь, что это она тебя столкнула, то у нее будет много проблем. Давай не будем усугублять ситуацию? Лиз молча смотрела на директора какое-то время, а потом согласилась. — Вот умница! — директор встал и довольный прошел к медсестре. — Все улажено. Везите девчонку в больницу. — Она точно ничего не разболтает соцработникам? — Точно, — почти шепотом произнес мсье Перрен. На его лице появилась широкая улыбка довольства и самолюбования. — Я все уладил. Директор потрепал девочку по волосам и вышел из кабинета. Меж тем медсестра вызвала скорую помощь. Через полчаса Лиз осматривал врач в больнице. Девочка сидела на большой передвижной койке в приемном покое. Рядом с ней стоял высокий врач средних лет и его молодая помощница. Оба они смотрели на девочку с неподдельным участием и сочувствием. — Как тебя зовут, милая? — спросил доктор, широко улыбаясь. — Лиз… — тихо произнесла девочка. — Как? — чуть громче переспросил мужчина, тем самым напугав девочку. — Кажется, она сказала «Лиз», — вмешалась помощница. — Лиз? Элизабет? — мягче сказал доктор, Лиз кивнула. — Лиззи… Красивое имя. — Спасибо, — без улыбки ответила та. Лиз почти не слышала того, что говорил доктор. Она смотрела на людей, других больных, лежащих на соседних койках. — Зашторьте, пожалуйста, нас, — попросил доктор. Помощница отдернула штору, скрывая все отделение. В маленьком прямоугольном пространстве остались только она, доктор и Лиз. — А где мадемуазель Ружо? — спросила последняя. — Она пошла к стойке регистрации, заполнить некоторые бумаги, — ответил доктор, ощупывая плечо девочки. Некоторые прикосновения заставляли Лиз морщиться от боли. — Скажи, как все произошло? — Я… — Лиз на секунду замолчала, а затем продолжила: — … я поскользнулась и упала. Моя воспитательница хотела словить меня, но не успела. Она лишь дотянулась до руки… — Твоя воспитательница пыталась таким образом тебя удержать, но ты все равно упала? Лиз кивнула и опустила глаза. Врачи переглянулись. — Ну, хорошо, Лиз. Сейчас доктор Морэ отвезет тебя на рентген. Не бойся, — тут же добавил мужчина, — наша машина сделает один снимок твоего плеча и все. Это не больно! — А вы пойдете со мной? — простодушно спросила Лиз. — Нет, с тобой будет доктор Морэ, а я подойду к вам чуть попозже. А теперь, простите, меня ждут другие пациенты. Мужчина искренне улыбнулся Лиз, подмигнул и исчез за шторой. Доктор Морэ отвезла Лиз на рентген, а затем вернула ее в приемный покой. — Я схожу за снимками, а ты побудь здесь. Твои сопровождающие скоро подойдут. Вот, — девушка указала на кнопку рядом с койкой, — если тебе нужна будет помощь, нажми на кнопку и к тебе подойдут. Ты поняла? Лиз кивнула. Девушка тяжело вздохнула и, как и доктор, скрылась за шторой. Лиз осталась одна. Прижав к груди пораненную руку и колени, она сидела, как замерзший на холоде котенок, — маленький сжавшийся комочек боли. Сначала вокруг раздавались незнакомые звуки и голоса. За шторой бурлила врачебная жизнь, спасались жизни, излечивались раны. Но чуть погодя, Лиз стала различать знакомые голоса. Прямо у шторы остановились мадемуазель Ружо и мадам Арлен. — Где девчонка? — грубо спросила вторая. — Ее повезли на рентген, — ответила мадемуазель Ружо. — Как думаешь, она сдаст меня? — Директор Перрен уладил этот вопрос, — сухо ответила мадемуазель Ружо. — Вы бы слышали, какой чепухи про раскаяние и ваше сожаление он наплел девчонке! Думаю, вы в безопасности. — Надеюсь, что так. От этой мерзавки можно ждать чего угодно. Вечно она сует нос не туда куда надо. Лиз вся похолодела. Мсье Перрен обманул ее, желая выгородить мадам Арлен. — Ну что же, снимки готовы! — раздался за шторой голос доктора. Через мгновение перед Лиз предстал весь приемный покой, доктор с помощницей и две ее воспитательницы. — У Лиззи вывих плечевого сустава. Мы сейчас поставим кость на место и зафиксируем гипсом. — Долго ей предстоит ходить с ним? — уточнила мадемуазель Ружо. — Около месяца. Итак, Лиз, ты готова? — спросил доктор у Лиз. Девочка кивнула. Лиз увели в отдельную комнату, где доктор Липэн, так звали мужчину, вправил кость и наложил гипс. Зафиксировав руку девочки, он взмахнул своей рукой, желая поправить ниспадающие на лоб волосы, но тут же замер, заметив, как девочка вздрогнула.  — Ты думала, я хочу тебя ударить? — удивился мужчина. Лиз не ответила. Она опустила глаза, а мужчина задумчиво произнес. — Сдается мне, ты не сама упала… Лиз молчала. В тот же момент в комнату вошли две воспитательницы и незнакомая женщина. Выглядела она строго и деловито, на вид ей было чуть за сорок. — Мадемуазель Остин, меня зовут мадам Пеньи. Я из социальной службы. Могу я с вами поговорить? Лиз посмотрела на воспитательниц, словно спрашивая разрешения. — Да, конечно, вы можете с ней поговорить, — ответила мадам Арлен. — Лиз, деточка, — неестественным ласковым тоном произнесла она, — отвечай честно на вопросы мадам Пеньи. Сказав это, она села на стул у двери. — Я хотела бы поговорить с девочкой наедине, если позволите, — вкрадчиво сказала соцработник. — Но мы ее воспитатели… — Того требует процедура, — только и сказала женщина. — С девочкой может остаться ее лечащий врач и то, только чтобы подтвердить диагноз и прокомментировать ситуацию с медицинской точки зрения. Потоптавшись немного в проходе, женщины все же вышли за дверь. Мадам Пеньи села на краешек постели, на которой сидела Лиз, а доктор Липэн встал чуть поодаль с другой стороны. — Итак, мадемуазель Остин, могу я называть вас просто Лиз? — девочка кивнула. — Ну хорошо. Тогда приступим. Итак, расскажи, пожалуйста, Лиз, о том, что произошло. Лиз молча посмотрела на мадам Пеньи, потом на доктора Липэна, тот ободряюще улыбнулся, а затем заговорила: — Сегодня к нам в приют пришли мадам и мсье Савар. Они хотят удочерить меня. Я им сказала, что не хочу быть их дочкой, ведь у меня уже есть мама и папа. Они стали меня уговаривать… — Что случилось потом, Лиз? — осторожно спросила мадам Пеньи. — Я… — Лиз вспомнила слова, сказанные мадам Арлен, пока та стояла в приемном покое, затем посмотрела на своего доктора, который по-прежнему тепло на нее смотрел, а затем продолжила: — Я залезла на стол и стала кричать, что никогда не полюблю их… Они ведь не мои родители… А мадам Арлен… — Да? — соцработник поближе наклонилась к девочке. — Мадам Арлен была так зла на меня… Она схватила меня за руку и сбросила со стола. Сказав это, Лиз заплакала. — Она не сожалеет об этом, я сама слышала. А мсье Перрен сказал, что сожалеет. Он обманул меня, чтобы я сказала неправду. Доктор Липэн сочувствующе посмотрел на Лиз, достал носовой платок и протянул девочке. — Ты очень храбрая девочка, Лиз, — сказал он.  — Это правда, — подтвердила мадам Пеньи. — Ты сказала мне правду. Даю тебе слово, мадам Арлен будет наказана за то, что так с тобой поступила. — Не надо, пожалуйста! — спохватилась девочка. — Если мадам Арлен узнает, что я все рассказала, то будет злиться на меня и чаще наказывать. — Мадам Арлен больше никогда не останется с тобой наедине. Уж я-то за этим прослежу, — хмуро заметила мадам Пеньи, помечая что-то в блокноте. Женщина встала и пошла к выходу. — Оставьте девочку на ночь, доктор Липэн. Возвращаться в приют ей нельзя. — Конечно, мадам, — ответил мужчина. — Лиз, — обратилась соцработник к девочке, — эту ночь ты проведешь в больнице. Врачи присмотрят за тобой. Завтра я приду снова. Спокойной ночи. — До свидания, мадам, — ответила Лиз. У самых дверей мадам Пеньи тихо сказала доктору Липэну: «Дело требует расследования. Вероятно, над этой девочкой и, возможно, другими детьми издеваются воспитатели. Нужно все проверить. А пока не допускайте никого из приюта к ребенку». Лиз осталась одна в полутемной палате. Вмиг она промотала в голове все события сегодняшнего дня. Навредила ли она себе и другим, рассказав правду? Сейчас этот вопрос очень волновал девочку. Лиз не хотела, чтобы из-за ее слов кто-то пострадал. Единственное, чего она желала сейчас больше всего, — это оказаться рядом с Ами на одной кровати в общей спальне, сидеть вдвоем и болтать обо всем на свете. Лиз рассказала бы ей обо всем, что приключилось с ней в больнице: о добром докторе Липэне с улыбающимися глазами, обращенными к ней, о его помощнице, погруженной в работу и оттого сильно уставшей, об услышанном разговоре и беседе с мадам Пеньи. Ами помогла бы ей понять, сделала ли она все правильно или нет. Но Ами здесь не было, она осталась в приюте. Лиз повернулась на здоровый бок, прижала колени к груди и зажмурилась. «Раз… Два… Три… Сомненье уходи… Четыре… Пять… Шесть… И страх исчез… Семь… Восемь… Девять… Десять… И радость сможет перевесить…». Повторив про себя считалочку несколько раз, Лиз успокоилась. Усталость, будто камнем, прижала ее к постели. Через пару минут девочка спала мирным спокойным сном.

***

Прошло четыре дня. В палату к девочке зашел доктор Липэн и его верная помощница доктор Морэ. — Доброе утро, Лиз, — поздоровался мужчина. — Здравствуйте, мсье Липэн, — зевая, ответила девочка. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, можно даже вернуться в приют, — с надеждой произнесла Лиз. — Мы же вчера с тобой говорили об этом. Мадам Пеньи проводит расследование, а до его окончания тебе предстоит находиться здесь. — Но там Ами… Она меня ждет, — сказала Лиз. — Я обещала к ней вернуться. — И ты обязательно это сделаешь, как только мадам Пеньи закончит свои дела. Лиз нахмурилась. — Давай лучше проведем утреннюю проверку? — предложил доктор Липэн. — можно я послушаю тебя стетоскопом? Лиз молча задрала сорочку, позволяя доктору послушать ее легкие и сердце. Вечером того же дня в палату к Лиз зашла мадам Пеньи. Девочка очень обрадовалась ее приходу, думая, что, наконец, ее отвезут в приют, где она сможет встретиться с Ами. Но мадам Пеньи пришла с плохой новостью. За эти дни она вместе со своей командой взяли несколько показаний против мадам Арлен и других воспитателей. В связи с этим будет проводиться дисциплинарное слушание, на котором решат, какое наказание понесут воспитатели. А пока… — На время слушания тебя переведут в другой приют. Там ты поживешь, пока не вынесут приговор мадам Арлен. — Но я хочу в свой приют… — заплакала Лиз. — Там Ами… Давайте отменим мои слова? Давайте забудем! — Увы, Лиз, в мире взрослых так поступать нельзя. Ты и другие дети не должны расти в нездоровой обстановке. Мадам Арлен и несколько других воспитателей превышали свои полномочия, злоупотребляли обязанностями, за что и должны понести наказание, — безапелляционно произнесла мадам Пеньи. — Завтра утром в моем сопровождении ты заберешь свои вещи, и вместе мы поедем в другой приют. Лиз заплакала. Мадам Пеньи погладила девочку по ладони, попрощалась и вышла из палаты, оставив девочку с собственным отчаянием. Всю ночь девочка мучилась беспокойным сном, а утром, встав ни свет ни заря, отправилась в свой приют в компании мадам Пеньи. Доктор Липэн и его помощница пожелали Лиз выздоровления и подарили на память брелок с символикой больницы. Эти два человека — первые взрослые, которые отнеслись к девочке с сочувствием и добротой. Вместе с мадам Пеньи Лиз приехала в приют. Девочка самостоятельно вышла из машины и пошла к зданию, у входа в которое стояла дорогая красивая машина. Мадам Пеньи шла рядом с Лиз, ни на шаг не отставая. Подойдя к двери, женщина потянулась к дверному звонку, но позвонить не успела — входная дверь отворилась сама. На пороге стояла мадам Савар и Ами. — Лиз! — радостно закричала она, обнимая подружку. — Ами! Меня увозят в другой приют! — сквозь слезы произнесла девочка, одной рукой прижимая к себе девочку. — Из-за мадам Агʼлен? — Да. Я сказала правду и теперь меня увозят! — Амели, дорогая, нам уже пора ехать, — прервала девочек мадам Савар. — Куда ты уезжаешь? — тут же спросила Лиз. — Я думала… — сквозь слезы произнесла Ами, — … что ты не вегʼнешься. Мадам и мсье Саваг' захотели удочегʼить меня. Я еду к ним домой. — Но Ами… — Лиз заплакала. — Но ты вегʼнулась! Я никуда не поеду без тебя… — сказала Ами. — Амели, деточка, не глупи, — улыбаясь, сказала мадам Савар. — Лиз не хочет быть удочеренной. Да и мы с мужем хотим завести только одного ребенка. — Она с вами не поедет, — сказала Лиз. — Скажи, Ами? Амели молчала. — Ами? — Лиз повернулась к девочке. Та стояла и плакала. — Пгʼости меня, Лиз. Но ты знаешь, как я хочу иметь гʼодителей, семью… — Я — твоя семья! Помнишь? Ами! Ты — моя семья, а я — твоя! — Лиз плакала. — Не уходи с ними… Ами крепко обняла подружку. — Ты всегда будешь моей семьей, — сквозь слезы сказала она и разжала объятия. Лиз одной здоровой рукой хваталась за подругу. — Нет, я тебя не отпущу! Не бросай меня, Ами! Мадам Савар разжимала пальцы Лиз. Ами безвольно стояла, молча плача. — Ты — моя семья, Ами! Мне никто не нужен! Останься! Ами! — Лиз задыхалась от отчаяния и слез. Мадам Савар высвободила руку Амели и повела девочку к машине. Лиз бросилась было следом, но мадам Пеньи схватила ее за талию. Лиз пыталась вырваться, но травма ограничивала ее в действии. Все, что она могла сделать, — кричать, звать Амели… Но вот девочка села на заднее сиденье автомобиля, рядом с водителем села мадам Савар, машина тронулась и скрылась за воротами приюта, оставив мадам Пеньи и разбитую заплаканную Лиз в дверях. Лиз плакала навзрыд, так, будто действительно потеряла близкого родного человека. Ами была единственным ее другом, ее поддержкой и опорой, ее семьей. Она была единственным человеком, к кому Лиз привязалась, кому открылась и показала душу. А теперь все исчезло… Она снова одна в этом мире, у нее ничего не осталось. — Мадемуазель Остин, возьмите себя в руки. Нам нужно идти, нас ждут в другом месте, — прервал мысли Лиз голос мадам Пеньи. Судорожно дыша, Лиз попыталась взять себя в руки. Вытерев глаза ладонями, она повернулась и зашла в коридор приюта. Там она столкнулась с мадам Арлен. — Мадам, вам запрещено приближаться к мадемуазель Остин до слушания, — строго произнесла мадам Пеньи. — Покиньте комнату. Но женщина не слышала. Она ликующе смотрела на девочку. — Каждый получает по заслугам, не так ли, Остин? — злорадно сказала она, ухмыльнулась и вальяжно покинула коридор. Лиз смолчала. — Лиз, не принимайте ее слова на свой счет. Эта женщина ответит за все недоброе, что вам сделала. — Мне все равно… — голос девочки звучал ровно и отстраненно. — Я просто хочу уехать из этого места…