Liz Austen: как стать Воробушком

За неделю до конца лета, как и было оговорено, Нат и Лиз отвезли в Париж. Рано утром микроавтобус телеканала подъехал к приюту, чтобы забрать двух участниц телепроекта «Nouvelle star», что означало «Новая звезда». Сопровождать детей вызвалась мадемуазель Атталь, чему Лиз была очень рада. Волнение подпирало к горлу, мысли путались. К завтраку девочки не успевали, поэтому приходилось ехать голодными. От страха у Лиз замерзли руки и скрутило живот. Что ее ждет впереди? А вдруг ее выгонят с самого первого концерта? Вдруг ее голос никто не полюбит? В приюте же ему не рады. Сомнения буравили душу и заставляли гадать все сильней. Изабель, сидевшая спереди, пересела поближе к девочке, наклонилась и прошептала так, чтобы слышала только она: «Не волнуйся. У тебя все получится!». Верилось с трудом, но, чтобы не огорчать единственную верящую в нее душу, Лиз выдавила улыбку. Студия, где предстояло жить и учиться Нат и Лиз, а также еще четырнадцати детям, находилась не в центре города, а ближе к окраине. Как оказалось, в каких-то полчасах езды на автомобиле. — Ну и отлично! — обрадовалась Изабель. — Будем приходить на концерты полным составом. — Увы, мадам… — раздался голос водителя. — Мадемуазель, — мягко поправила его девушка. -… сами концерты будут проходить в центре, — не отреагировав на замечание, закончил он. — Что ж, значит, мы будем приезжать в центр, — бодро заявила Изабель. Машина остановилась у крыльца, водитель попросил выйти из автобуса и быстро уехал. На входе стоял Марк Крюэль, один, без спутницы. Его приятная добродушная улыбка показалась, как только девочки с их воспитательницей обратили на него внимание. — Доброе утро! — торжественно поздоровался мужчина. — Здравствуйте, — хором ответили девочки. — Доброе, — ответила Изабель. — Это у нас… — мужчина принялся просматривать списки в поисках имен. — Элизабет Остин, — подала голос Лиз и прямо посмотрела на мужчину. — Хм… Нашел! — он поставил галочку в таблице и посмотрел в глаза девочке. — Какие у вас очаровательные глаза, мадемуазель! Браваду Лиз как рукой сняло и она зарделась румянцем. — А вы? — усмехнувшись, мужчина повернулся к другой девочке. — Натали Дебюр, — гордо произнесла девочка, надеясь получить свой комплимент, но его почему-то не последовало. Мужчина обратился к девушке. — Дальше проходят только дети. Вы, мадемуазель, можете попрощаться с девочками здесь. Изабель кивнула и посмотрела на обеих своих воспитанниц. — Ну что же, мои дорогие, вы обе талантливые живые девочки. У вас прекрасные чудесные голоса. Зайдите в эти двери и сразите всех! — Спасибо, мадемуазель Атталь, — поблагодарила девушку Нат и пошла к двери. Лиз осталась стоять на месте. Ее раздирала вереница чувств. Ей столько всего хотелось сказать Изабель, поблагодарить, задать еще какие-то вопросы, поделиться сомнениями, — и всё это сразу. Изабель ощутила неуверенность своей любимицы, присела на корточки, чтобы прямо посмотреть ей в глаза, и тихо произнесла: — Не бойся! У тебя все получится, Лиз. — Я знаю… Но всё равно боюсь… — тихо произнесла девочка, стыдясь такого признания. — Это нормально бояться. Все бояться неизвестности. Я тоже боюсь оставаться одна в приюте. — Но там же столько детей! — удивилась Лиз. — Но не будет тебя, — улыбаясь, ответила Изабель. — Ты — хорошая девочка, Лиз. Просто будь собой, и тебя полюбят также сильно, как люблю тебя я. Лиз расплылась в улыбке. — Я тоже тебя люблю, Изабель, — радостно произнесла она. — Я знаю. Поэтому ступай внутрь и ничего не бойся. Лиз крепко обняла воспитательницу. — Спасибо, — тихо прошептала она и пошла вслед за Натали. Не успев сделать и пары шагов, она развернулась и вскрикнула: — А как ты доберешься до приюта? Машина же уехала! Изабель и мужчина рассмеялись такой неравнодушности. — Поймаю такси. Не волнуйся, Лиз. Ступай. Лиз неуверенно улыбнулась и зашла в здание. Девочка шла по длинному коридору, размышляя о том, а надо ли ей вообще эта сцена? Может вернуться вместе с Изабель в приют? Может она вовсе не такая талантливая, как думает. Не лучше ли тогда выучиться на кого-то вроде стоматолога или юриста? Может тогда и приютские дети ее полюбят? Размышления прервал месье Крюэль, вглядывающийся в лицо Лиз. — С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил он, касаясь ее плеча. — А? Да, простите, — неуверенно произнесла девочка, увидев, как Нат за спиной мужчины закатила глаза. — Я говорил, что сейчас вас переоденут, расчешут и сделают пару фотографий для досье, которые будут крутиться по ТВ. После с вами запишут небольшие ролики по тридцать секунд, где вы споете и расскажете про себя. Ты поняла, Лиз? — Да… — неуверенно произнесла она. — Это будет прямо сейчас? — Как только вас причешут. Не волнуйся и говори от сердца. Кто ты, из какого приюта, что любишь делать, хочешь ли победить, поняла? Лиз кивнула. Мужчина, увидев нерешительность девочки, только покачал головой и отошел. В этот момент Лиз осознала, что в этой комнате не только они с Нат, но и остальные четырнадцать детей. Рассмотреть всех ей не удалось потому, что ее утащили в примерочную, где резкая и грубоватая девушка подбирала для нее платье. — Я не люблю розовый, — сказала Лиз, увидев, как ассистентка прикладывает к ней розовое платье. — Люси, выбери что-нибудь теплое… Желтый, зеленый, голубой, я не знаю… — крикнул какой-то мужчина и скрылся в соседней кабинке. Спустя десять минут Лиз сидела с темно-синем сарафане перед зеркалом, а какой-то молодой чернокожий мужчина приводил в порядок ее волосы. — У тебя очень красивые волосы… Темно-рыжий, — произнес он. — Тебе не больно? Меня зовут Жан, — дружелюбно произнес он. — Совсем нет. А я Элизабет, просто Лиз, — улыбнувшись ответила девочка, впервые расслабившись. — Не хочу ничего делать с твоими волосами, они и так прекрасны. Чуть сбрызну лаком и будешь готова. Лиз зажмурилась, когда Жан покрывал ее волосы толстым слоем лака. — Всё, открывай глаза, — мужской голос раздался у самого лица, заставив девочку вздрогнуть. — Не бойся, это всего лишь я, — улыбнулся Жан. — Хочу подкрасить тебе губы. Боже милостивый! — воскликнул он, снова напугав девочку. — Какие прелестные у тебя глаза! Словно два изумруда по пять карат на меня уставились! — Мне часто об этом говорят, — вставила пару слов Лиз. — Не напрягай губы, — пока мужчина красил ей губы, Лиз посмотрела на себя в зеркало. Вроде бы ничего не изменилось, но изменение очевидно. Она будто бы впервые себя увидела в зеркале, с любопытством разглядывая свои длинные чуть ниже плеч медные волосы, глаза, которые всех покоряют, тонкая белая кожа. — А Лиз умеет улыбаться? — спросил Жан. Лиз посмотрела на него и нервно улыбнулась. — Ну, не так, дорогуша, — поморщился он. — Естественней! Словно тебя привезли в Диснейленд! — Я там никогда не была, — призналась девочка. — Ну тогда подумай о самой радостной вещи в своей жизни. Лиз задумалась и представила Изабель, сидящую в зале и громче всех ей аплодирующую. Улыбка сама собой загорелась на лице Лиз. — Очаровательная улыбка! — восторженно произнес Жан. — Жан, десятая готова? — к ним подошел Марк. На лице Лиз снова появилась озабоченность. Кто это, десятая? Она? — Полностью готова! Марк, не представляю, где ты откопал такую очаровашку, но она прелесть! — Она сама нас нашла, — подмигнув Лиз, сказал мужчина. Лиз стало не по себе от его слов. — Ну что же, тогда к камере! — скомандовал Марк. Лиз на ватных ногах пошла к зеленому полотну, на которое был направлен весь свет. Лиз встала перед светом и тут же зажмурилась. Резкий агрессивный свет бил прямо в лицо. — Встань чуть правее и улыбнись, — скомандовал кто-то по ту сторону. Лиз повиновалась. Сделав шаг в сторону, она остановилась и посмотрела прямо, пытаясь выдавить улыбку. А затем… Зеленая вспышка ударила в глаза, в голове пронесся женский крик, от неожиданности у девочки подогнулись колени. Секунда, и она сидела на зеленом полотнище. — Ей плохо! Срочно воды! Есть врач на площадке? Чьи-то сильные руки подняли Лиз на ноги и отвели к стулу. Девочка все не приходила в себя от увиденного. — Что с ней случилось? — шептались голоса за спиной. — Если так и дальше будет, то лучше отказаться от нее. Кто-то поднес к лицу стакан воды и тем самым вывел девочку из оцепенения. — Выпей! — скомандовал чей-то мужской голос. — С тобой все в порядке, дорогуша? Дорогуша… Лиз стала понимать, кто к ней обращается и где она. — Вспышка… — прошептала она. — Вспышка? — не понял мужской голос, по видимому принадлежавший Марку Крюэлю. — Зеленая вспышка. А затем крик… женщина кричала, — Лиз ощутила, как по спине пробежал холодок. — Никто не кричал, — сказал Жан. — Но я слышала… — Ты сегодня что-нибудь ела? — обеспокоенно спроси Марк. Лиз отрицательно закивала головой. — Что ж, теперь все ясно. Принесите кто-нибудь еды и чаю! И накормите детей! — крикнул он на полстудии. От его крика Лиз стало не по себе, отчего она еще сильнее вжалась в кресло. — Чертовы телевизионщики! Устроили проект, но забыли, что в нем дети! — сердито произнес он. Через пару минут перед Лиз стояла чашка чая и тарелка с круассанами. Девочка жадно бросилась на еду, не замечая, что благодаря ей все дети сейчас завтракали. — Ты, правда, слышала голоса? — с сомнением в голосе поинтересовался Жан. — Да… Это плохо? — Уж точно не хорошо, — ответил мужчина. — Тебе нужно показать всё, на что ты способна, иначе они тебя выпрут при первой возможности. — За что? — испуганно спросила Лиз. — Эти люди не любят проблем. А ты вызываешь ненужные хлопоты. Лиз задумалась. Вот сейчас ее мечта может разлететься на куски, никто не будет слушать ее голос, ведь никому не хочется возиться с девочкой, вызывающей проблемы. Никто не узнает об Элизабет Остин, никто… Поняв это, Лиз отставила в сторону чашку чая и твердым шагом направилась к Марку Крюэлю. — Месье Крюэль, — уверенно произнесла Лиз. Мужчина обернулся и удивленно на нее посмотрел. — Как ты себя чувствуешь? Все хорошо? — Не выгоняйте меня из проекта! Я крепкая! Просто я испугалась! Для меня это в новинку. Я буду делать всё, что вы мне скажете, и ни разу не пожалуюсь! Только не отправляйте меня назад! — быстро затараторила девочка. — Кто тебя собрался выгонять? — не понял Марк. — Я… Вы, месье, — неловко произнесла Лиз. — За что? — удивился он. — Мне сказали… здесь не любят тех, кто вызывает много проблем… А вам могло показаться… Лиз не успела договорить из-за громкого хохота Марка Крюэля. Девочка тут же покраснела и попыталась убежать, но мужчина остановил ее и, вытирая проступившие от смеха слезы, сказал: — Вас может выгнать только жюри или зритель. А для этого вас всех должны услышать. — Получается, что… — неуверенно начала Лиз. — Получается, что сейчас тебе надо снять визитку, несколько раз улыбнуться и расслабиться. Вот и всё. Ты сможешь? Лиз облегченно вздохнула и кивнула. — Тогда вперед! В этот раз никаких проблем не было. Лиз, ощутившая уверенность в собственных силах, улыбалась и была естественна, как никогда. Глядя вперед, в яркий режущий глаза свет, она представляла Изабель. Улыбка сияла на ее лице при мысли об этой девушке. После фотосъемки Лиз посадили на высокий стул, подключили к платью микрофон и дали команду «Мотор». — Меня зовут Элизабет Остин. Необычное имя, как и я сама (улыбка). Мне восемь лет. Я люблю петь! Безумно люблю петь! Умею играть на фортепиано и парадировать Эдит Пиаф, за что друзья прозвали меня Воробушком! Дальше Лиз спела пару строк из «Гимна любви». — Вот так! — пожав плечами, Лиз непроизвольно рассмеялась и на этом съемка закончилась. — Отлично! — довольно воскликнул Марк. — Ничего не будем менять, пусть так и останется. Лиз улыбнулась мужчине и пошла к Жану. — Буду болеть за тебя, дорогуша, — произнес мужчина. — Спасибо! — искренне поблагодарила его Лиз. — Ты очаровательна, когда улыбаешься. Не прячь больше улыбку никогда, слышишь? — Дети, подходите ко мне! Сейчас мы пойдем в ваш дом, покажем и расскажем, как все будет происходить, — раздался голос Марка. Лиз встала со своего места. — Мы еще увидимся? — спросила она у Жана. — Обязательно, дорогуша. Я ведь твой стилист до конца шоу! Лиз одарила мужчину ослепительной улыбкой и пошла вместе с другими детьми смотреть дом. Дом напомнил Лиз приют, только здесь все помещения были на одном этаже, и выходить за его пределы было нельзя. В нем не было окон, лишь небольшой балкончик в самом конце помещения, да и на него нельзя было выходить чаще раза в день. В каждой комнате были размещены черные экраны, за которыми были скрыты камеры. — Не бойтесь, — дружелюбно сказал Марк. — Через пару дней вы совсем забудете о них. — Нас будут снимать двадцать четыре часа в сутки? — спросил кто-то из мальчиков. — Да, камер нет только в ванных комнатах по понятным причинам. Сейчас мы находимся в гостиной, объединенной с кухней и столовой. Если пойдете в левый коридор, попадет в спальни. Мальчики в комнате, что справа, девочки — в той, что слева. Ванные комнаты, их две, находятся там же рядом. Отсюда вы сможете пройти в другой коридор, ведущий в учебную часть корпуса. Там находятся учебный класс, где будут проходить ваши школьные уроки, дальше спортивный зал, студия и музыкальная комната со сценой и инструментами. Инструменты, пожалуйста, не трогайте, если не знаете, как с ними обращаться. Так… — мужчина заглянул в листок, проверив ничего ли не забыл сказать. — Ах да… Еду вам будут привозить каждое утро, готовить вам не придется. Вся стирка будет проходить вне дома. У каждого будет свой пакет для грязного белья. Все пакеты будут забираться в конце недели и возвращаться примерно в середине следующей. Пока всё ясно? Дети закивали. — Хорошо. Теперь по поводу начала съемок. В понедельник утро в десять утра начинается запуск нашего проекта. К девяти все вы со своими вещами должны будете быть у входа в это здание. В первую неделю вам предстоит записать общую песню, с которой будет начинаться каждый концерт, а также исполнить по одной песне. Все эфиры будут идти живьем и в прямом эфире, будьте к этому готовы. И да, в конце первого концерта жюри будут выбирать того, кто первый покинет проект. Дальше, это решение будет оставаться за телезрителями. На каждую неделю вы будете получать расписание, оно будет висеть позади вас на стене. Опаздывать, ругаться и нарушать внутренний распорядок нельзя! Каждый проступок влияет на ваше пребывание здесь. Так же, забыл упомянуть, в случае экстренной необходимости, — мужчина внимательно и строго посмотрел на детей, — внимание! Только в случае экстренной необходимости вы можете позвонить по красному телефону в гостиной и связаться с одним из руководителей проекта, чтобы сообщить о ЧП или происшествии. На этом всё. До встречи в понедельник. А пока, до свидания. Сказав это, мужчина встал и пошел к выходу. Дети вереницей потянулись за ним. У выхода из здания их уж ждали микроавтобусы, готовые развести всех детей по приютам. Лиз и Нат залезли в один из первый микроавтобусов и быстро покинули место. Ехали они молча, пока Лиз не спросила. — Ну как тебе дом? — Отлично! Хочется уже все посмотреть. Лиз улыбнулась. — И мне не терпится! — Не сомневаюсь, — с ноткой враждебности произнесла Нат. — Что это значит? — не поняла Лиз. — Ты специально разыграла тот спектакль? Хотела, чтобы на тебя обратили внимание? — Вовсе нет, — разозлилась девочка. — Мне, правда, стало не по себе. — Ага, рассказывай! — Не хочешь — не верь! — сказала Лиз и повернулась к окну. До конца поездки девочки не разговаривали. Когда Лиз оказалась в приюте, первым делом она побежала разыскивать Изабель. Нашла она ее, конечно, в музыкальном классе. Влетев внутрь, она с жадностью принялась рассказывать во всех подробностях о своих впечатлениях и о том, что им рассказал месье Крюэль, умолчав лишь о происшествии с зеленой вспышкой. — Мне кажется, я им понравилась, — заключила Лиз. — Я же говорила! Будь собой — и все двери перед тобой раскроются, — улыбаясь, ответила Изабель. В этот момент зазвенел звонок, оповещающий об ужине. Лиз быстро распрощалась с воспитательницей и побежала в столовую. Ужасно хотелось есть. Так вышло, что последние шесть дней до начала съемок прошли настолько стремительно и мгновенно, что Лиз ни разу больше не удалось толком поговорить с Изабель. В понедельник к зданию, где им с Нат предстояло жить, сопровождала мадам Веран. Директору самолично хотелось взглянуть на место, в котором могут прославиться две ее подопечные. К ее огромному разочарованию внутрь ее не пустили. Девочки быстро попрощались с мадам Веран и зашли внутрь здания, где уже собрались все остальные дети. — Ваши вещи уже внутри у ваших кроватей, — объявил месье Крюэль. — Через десять минут начнется наш телепроект. А пока напутственное слово. Мальчики и девочки, — он посмотрел на каждого ребенка. — Будьте внимательны к друг другу, не ругайтесь, не ссорьтесь, не забывайте о расписании и старайтесь получать удовольствие от происходящего. Завтра вы, быть может, проснетесь знаменитыми. Улыбайтесь, будьте естественными и не расслабляйтесь. Ваши труды окупятся сторицей. А теперь прошу к дверям вашего дома! Лиз в толпе взволнованных возбужденных детей подошла к желтой двери, которой предстояло открыться в ближайшие несколько минут. Сердце гулко стучало в груди, ускоряясь. Вот сейчас, совсем скоро она войдет в эти двери и ее увидят миллионы незнакомых глаз. В первые же минуты они составят о ней свое первое впечатление. Хорошее или плохое — она, наверняка, не узнает, но то, что составят, это точно. А вдруг ее увидят родители? Может по ту сторону экрана сидят мужчина и женщина с изумрудными глазами в надежде приятно провести вечер, а на них посмотрит она? Узнают ли они ее? Эти мысли снова заполонили ее разум, поэтому Лиз не заметила как открылась дверь, почувствовав только, как толпа понесла ее вперед. Очнувшись от своих мыслей, она покрепче вцепилась в ручную кладь, которую всем детям разрешили внести в дом самостоятельно. Войдя в дом, Лиз ощутила перемену. Неделю назад это были просторные пустые комнаты, а теперь они наполнились гулом и гамом детей. Лиз улыбалась и, как и другие дети, принялась осматривать большую гостиную. Она увидела красный телефон, о котором говорил Марк, заметила, как за черным окошком блеснула линза одной из камер, а затем услышала гул, удаляющейся по рельсам камеры. — Тебя как зовут? — спросил кучерявый мальчик чуть старше ее. — Лиз, а тебя? — с любопытством спросила девочка. — Патрик. Тебе сколько? — Восемь. — А мне одиннадцать. — Ты, наверное, самый старший здесь? — предположила Лиз. — Не-е-е-т, самый старший Арлен. Ему тринадцать, — ответил мальчик, гордясь тем, что он осведомленней девчонки. — Пошли вместе смотреть дом? — предложила Лиз. — Пошли! — согласился мальчик. Дети пошли в учебную часть. Пока остальные осматривали спальни и падали на кровати, на которым им предстояло спать, Лиз и Патрик зашли в спорт зал. — Сколько зеркал! — ахнула Лиз. — У нас в приюте во всем здании их меньше, чем здесь! — У нас тоже мало зеркал, — деланно сказал мальчик, — но нам все равно. У нас там почти одни мальчики живут. — А у нас больше девочек. Кажется, — засомневалась Лиз. — Кстати, из моего приюта здесь еще одна девочка, Натали, я тебе ее позже покажу. Но мы не дружим… Пока дети переходили в музыкальную комнату, Патрик спросил. — А почему не дружите? — Я ей просто не нравлюсь, — просто ответила Лиз. — Так не бывает. Вот у меня в приюте есть враг — Ален. Он старше меня всего на месяц, а возомнил себя чуть ли не королем приюта. Гоняет всех, кто младше него. Мне тоже попадает… — А чего ты сдачи не дашь? — спросила Лиз. В музыкальной комнате на небольшом возвышении была настоящая сцена с инструментами. По периметру громоздились складные стулья, которыми при необходимости можно было заполнить зал. Лиз вскочила на сцену и подошла к микрофону. — Раз-раз! — сказала она в микрофон, но тот не работал. — Не работает! — пожав плечами, она спрыгнула со сцены. — А вдруг он меня побьет? — спросил Патрик. — Кто? А… Ален. Если ты дашь отпор, то он отстанет. Просто нужно показать, что тебя обижать нельзя. Послышался легкий шум, похожий на жужжание. Дети притихли и посмотрели на черное стекло, которое было в стене. — Нас снимают, — сказал Патрик. — Будем привыкать, — сказала Лиз. — Пойдем лучше дальше. Спустя час все комнаты, кроме студии, которая была заперта на ключ, были осмотрены, кровати были распределены, холодильник изучен. Дети расположились в гостиной и начали знакомиться. Кроме Патрика в группе было еще пятеро парней, итого десять девочек и шесть мальчиков. Немного, подумала Лиз. Самыми младшими оказались она с Натали, им было по восемь. Дальше шли две девочки, Люси и Мари, и мальчик Пьер, которым было по девять. Двум девочкам, Алисе и Клодин, и двум мальчиком, Даниэлю и Кристофу, было по десять; по одиннадцать было двум мальчикам, Жану и Патрику, двенадцать исполнилось Агнес и Амели, а тринадцать — самому старшему из всех, мальчику по имени Арлен. Дети быстро разделились на группки, каждый выбрал ту, в которой чувствовал себя комфортнее всего. Лиз вместе с Пьером присоединилась к Даниэлю и Кристофу, которым было по десять, и они вместе пошли в музыкальную комнату, где Лиз сыграла для них на фортепиано «La vie en rose». Дети были приятно удивлены. Как оказалось, больше никто не владел инструментами в их доме. Лиз про себя отметила, что это ее выгодно выделяет среди других. До самого вечера дети общались, узнавали друг друга, дурачились. На следующее утро прозвучал громкий будильник, разбудивший весь дом. Дети встали из своих кроватей и отправились умываться, создав у ванных комнат настоящую толкучку. После завтрака у них начались школьные уроки с несколькими учителями, дающими материал двум группкам: детям до десяти лет, и детям от десяти и до тринадцати. Как только уроки закончились, дети пообедали и направились в музыкальную комнату, где им предстояло познакомиться со своими преподавателями. В зале находилось четверо человек. Марк Крюэль отвечал за постановку шоу и номеров, с ним в паре работала молодая девушка-хореограф, Оливия Коул, которая будет преподавать детям танцы и ставить номера для концертов. Рядом с Марком находилась средних лет женщина, ее серые волосы были сильно зализаны, а хвост наоборот максимально начесан, отчего она обретала сходство с павлином. Марго Касаль — их педагог по вокалу. С ней занятия будут проходить каждый день. Левее от нее стоял смуглый мужчина приятной внешности, ему было чуть за пятьдесят, но его мимика, живость ума и пластика тела, выдавали в нем ребенка. Робер Анжи — педагог по сценическому мастерству. Он будет проводить занятия как в группах, так и отдельно. Пятый человек, директор проекта, появится на первом концерте в качестве одного из жюри. Им стал Мартин Лобер, генеральный директор TF1, совладелец самого влиятельного звукозаписывающего лейбла Universal Music Group, одного из четырех самых крупных лейблов в мире. Победитель проекта получит контракт с его компанией на запись альбома и тур по Франции. У Лиз от этой информации перехватило дыхание. Вот, для кого они будут трудиться, для этого Мартина Лобера. Если понравишься ему, то будущее гарантировано. Как оказалось, не только Лиз так думала. Все дети поставили себе целью понравиться самому главному и влиятельному дяде. С каждым днем, приближающим их к первому отчетному концерту, напряжение доме возрастало. Вечером перед концертом уже никто ни с кем не разговаривал, повторяя и репетируя свои песни. Утром в пятницу детей повезли на площадку, где должна была происходить трансляция и запись концерта. Казалось, этот вечер не был каким-то сложным, дети должны были вместе исполнить вступительную песню, а после по одному спеть ту песню, которую они считали своей коронной фишкой. Лиз без сомнения выбрала «Гимн любви». Слова она знала наизусть, поэтому всю дорогу до площадки размышляла о том, как все же ей стоит себя вести. Разъяснить ситуацию ей помог Жан, с которым она поделилась своими переживаниями.  — Пой для зрителя, дорогуша! Пой от души! Если будешь петь для одного, тебя, может быть, и не выгонят в первый вечер, но будь уверена, в следующий раз голосовать зрителю, а он-то чувствует фальшь и равнодушие. Там уж тебя никакой директор не спасет, поедешь домой, как миленькая. — Ты прав, Жан, — согласилась Лиз. — Сегодня я должна произвести впечатление и показать себя настоящую, а не понравлюсь главному, ну и пусть. — Понравишься! Куда ты денешься? С такими глазами и роскошными волосами можно покорить мир! И это мы еще голоса твоего не слышали, — Жан аккуратно подправил блеск на губах у девочки и картинно закатил глаза. — Боже правый, я не переживу, если ты ужасно поешь! Лиз рассмеялась. — Но ты же все равно обещал за меня болеть. — Это верно, но я всегда могу забрать свои слова обратно! Лиз и Жан рассмеялись. Через десять минут дети были готовы. На саундчеке каждому настроили микрофоны и объяснили, куда надо идти, и вот сейчас они ждали команды, чтобы спеть самую первую, заглавную песню проекта. Лиз, стоящая рядом с Патриком, с которым они за неделю хорошо сдружились, схватила его за мизинец и сжала. — На удачу, — взволнованно произнесла она. Мальчик одобрительно кивнул, сжав мизинец подруги. Чуть в стороне от Лиз стояла Натали. Их взгляды встретились, Лиз улыбнулась девочке, но та отвернулась, заставив девочку про себя рассмеяться. За сценой ассистент режиссера дал команду, заиграла музыка, раздались аплодисменты и дети направились к сцене. У Лиз на мгновение потемнело в глазах, но волнение быстро улеглось, стоило ей увидеть переполненный зал с транспарантами. Песня начиналась с припева. А после начинали куплеты. У Лиз было всего две строчки в первом куплете, которые она должны была спеть после Мари, начинающей первой строчкой, и Алисы — со второй. Дети выбежали на сцену и вместе запели припев. Зал приветственно загудел. Оказалось, за первые четыре дня у зрителей появились любимчики, а кроме них в зале были и болельщики из разных приютов. Подожди, подожди… Внимание: отправление. Направление: наша история. Оставляйте свои дела 1, 2, 3, 4 на один вечер. Настраивайте гитары, Скрипки, следите Взглядом за знаменем 1, 2, 3, 4, чтобы в это верить. Я умею танцевать, Я умею петь И, если нужно было бы летать, Я бы попыталась, я бы научилась. Я могу играть Или вас удивлять, Если вы этого хотите, Я могу все попробовать. Мы стараемся красиво выглядеть перед камерой, Мы умеем справляться с волнением. Я играю на барабане. Мне известны разные манеры исполнения, чтоб Воспеть страдание, а потом любовь. Подожди, подожди… Внимание: отправление. Направление: наша история. Оставляйте свои дела 1, 2, 3, 4 на один вечер, Настраивайте гитары, Скрипки, следите Взглядом за знаменем 1, 2, 3, 4, чтобы в это верить. Я могу обольщать И вас умилять. Я могла бы, возможно, также Вас смутить. Я умею обманывать В кружевах или в коже, Умею двигаться Только ради вашего удовольствия. Нас было двое, Затем двадцать, потом три тысячи. Скоро нас будет миллионы. Выдуватель огня изо рта, Идущий по канату Под накалом света и звука. Подожди, подожди… Внимание: отправление. Направление: наша история. Оставляйте свои дела 1, 2, 3, 4 на один вечер. Настраивайте гитары, Скрипки, следите Взглядом за знаменем 1, 2, 3, 4, чтобы в это верить. Внимание: отправление. Оставляйте свои дела 1, 2, 3, 4 на один вечер. Настраивайте гитары, Следуйте за знаменем 1, 2, 3, 4, чтобы в это верить. Лиз полностью погрузилась в песню, стараясь как можно радостней и энергичней казаться. Она смотрела на зрителей, смотрела в камеру, проезжающую мимо нее, взаимодействовала с близстоящим Патриком, как учил их педагог по сценическому мастерству, и в то же время пыталась выделиться. Сделать это было непросто из-за того, что на сцене было почти двадцать детей. После песни зал встал и зааплодировал, кто-то скандировал имена своих любимцев, а Лиз помахала Изабель, сидевшей в боковом секторе с директором Веран и несколькими воспитательницами. — Добрый вечер, дорогие зрители! В эфире новый, совершенно невероятный уникальный проект, которого до этого никто не создавал, и имя этого проекта «Новая звезда». На сцене вы видите шестнадцать отобранных ребят, мальчиков и девочек, маленьких дарований, которые будут создавать для нас праздник музыки! Давайте познакомимся с ними. Итак… Элизабет Остин! Лиз не ожидала услышать свое имя первым, но все же быстро сориентировалась, сделала пару шагов вперед и присела в реверансе, стараясь не потерять улыбку. Дальше она прошла к боковой части сцены, где находилась зона для участников. Пока кто-то из детей выступал, остальные сидели в этой зоне и смотрели выступление. Лиз первой села посередине длинной белоснежной скамьи из глянцевого пластика. Очень быстро к ней присоединились и другие участники. Меж тем ведущая продолжала шоу. — И все же не будем забывать о конкурсной составляющей! Наш проект в первую очередь конкурс, в котором будут соревноваться наши участники за право называться лучшей новой звездой этого года! Восемь недель нам предстоит следить за их жизнью в музыкальном доме, видеть их ошибки и достижения, взлеты и падения. Каждую неделю мы будем встречаться здесь, в этом зале, чтобы подвести итог проделанной работы и насладиться музыкой. В конце каждого шоу нашим уважаемым жюри будут выбираться два кандидата на вылет, а вы, уважаемые телезрители, с помощью голосования будете решать кто из двоих участников должен покинуть шоу. Конкурсанту, набравшему меньшее количество голосов, придется покинуть наш конкурс. Таким образом, в конце шоу останется всего два участника, которым предстоит побороться за главный приз на большом гала-концерте в Олимпии. А призы у нас еще какие! Победитель получит контракт на запись дебютного альбома и возможность поехать в тур с собственной программой! — зал загудел еще громче. У Лиз перехватило дыхание. Она уже не первый раз слышала об этом призе, но каждый раз, ей становилось дурно от мысли о том, что этот приз может уйти у нее из рук. Девочка посмотрела в зал и нашла Изабель. Девушка смотрела прямо на нее и, заметив, что она тоже смотрит в ее сторону, приветственно замахала. На душе сразу стало легко. Лиз ощутила тепло по всему телу. Все хорошо. У нее все получится! Главное быть собой! Начался концерт. Лиз была девятой по счету, поэтому первые пять номеров сидела в зоне конкурсантов, под зорким оком телекамер изображая радость. Когда ее позвали в гримерную, девочка с облегчением выдохнула. От нескончаемой улыбки у нее сводило щеки. Девочка быстро переоделась в изумрудное платье, подаренное Изабель на ее день рождения. Села в кресло к Жану, который поправил ей прическу и подкрасил губы. — Ну, я пошла? — испуганно произнесла Лиз. Внутри нее все колотилось, ноги стали ватными, руки тряслись будто у нее начинался припадок. — Спокойно только! Сделай глубокий вдох, дорогуша, — произнес Жан. Лиз послушалась. — Вот так. А теперь иди и срази всех наповал! Зря я что ли за тебя болею? Лиз с благодарностью улыбнулась мужчине и направилась к сцене, где ее уже ждал ассистент. — Ты чуть не опоздала! — нервно шикнул он. — Извините, — шепнула ему в ответ Лиз. — Твой микрофон уже на сцене, когда я дам знак, выходи и начинай петь, поняла? Лиз кивнула. Ну вот и всё. Пан или пропал. Сейчас ее настоящий дебют, ее увидит цела толпа людей, которые либо полюбят ее, либо возненавидят. — Будь собой, будь естественной, улыбайся, — тихо прошептала она себе под нос. А затем подняла голову, выпрямила спину и практически забыла о страхе. Лишь дрожащие пальцы и губы выдавали страх. В этот момент по большому экрану позади сцены показывали ее визитку. Лиз, стоя за кулисой, видела себя со стороны. Ее большая голова вещала залу о том, что она любит парадировать Пиаф, а затем раздался ее смех, естественный и живой, и зал откликнулся смехом. В эту секунду девочка ощутила энергию и поняла, что ее примут. Ассистент дал знак, и Лиз медленно вышла на сцену в круг света с микрофоном на стойке. Заиграла музыка. За пару секунд до первой строчки, в голосе Лиз пробежали слова Изабель «Не копируй кого-то, будь собой», а затем, подняв голову и посмотрев в зал, девочка запела. По-своему, пропуская слова через себя и обращаясь ко всему залу, а не к одному человеку за столом жюри… Синее небо на нас может обрушиться И земля может разлететься вдребезги, Мне это неважно, если ты меня любишь Мне наплевать на целый свет Пока любовью будут наполнены мои дни, Пока мое тело будет трепетать в твоих объятиях, Мне неважны никакие проблемы, Любовь моя, потому что ты любишь меня. Я пошла бы на край земной, Я перекрасилась бы в блондинку, Если бы ты меня об этом просил… Я достала бы с неба луну, Украла бы целое состояние, Если бы ты меня об этом попросил… Отреклась бы я и от родины своей, Отреклась бы и от друзей, Если бы ты меня просил… Можно вдоволь смеяться надо мной, Я сделала бы все что угодно, Если бы ты меня просил… Если когда-нибудь жизнь разлучит нас с тобою, Если ты умрёшь, если ты будешь далеко, Мне все равно, будешь ли любить ты меня, Потому что я тоже умру… Мы встретимся в вечности, В синеве всей бесконечности, Для меня более не будет тревог, ведь, Любовь моя, веришь ли, что любим мы?.. Бог соединяет любящие сердца! Музыка затихла. Лиз опустила глаза, а затем вновь раскрыла, услышав шквал аплодисментов. Девочка удивленно взглянула на Изабель, рассмеялась, перевела взгляд на жюри, стоявшее все как один, вышла из-за микрофона и поклонилась. В это же время слово взяла ведущая. — Марк, что вы скажете об исполнении Лиз? — Ух ты! — воскликнул мужчина, зал одобрительно захлопал. — Совершенно не похоже на Пиаф! — Лиз напряглась. — И это прекрасно! — Лиз с благодарностью наклонила голову. — Мы столько раз слышали эту скопированную манеру исполнения, что она давно уже всем приелась. Удивительно, что тебе, Лиз, удалось привнести в эту песню новое звучание, свежесть и детскую наивность. Браво! — Марго? Вы одна из первых услышали, как поет Лиз, порадовало ли вас исполнение? — задала вопрос ведущая. — Как педагог по вокалу не могу не отметить волнение. Голос немного дрожал на первых двух куплетах, — Лиз одобрительно закивала. — Но ты сумела выровняться и допеть песню без фальши и дрожи. Я очень довольна! — Робер, что скажете вы? — обратилась ведущая к педагогу по сценическому мастерству. — Меня покорило это исполнение! Все было на своих местах. Жесты там, где им и полагается быть, взгляд вверх, вниз, обращение к зрителю. Мне кажется, у этой девочки есть чутье, она интуитивно выбирает верное движение, наклон головы. Если так пойдет и дальше, я буду просто счастлив! — И, наконец, Мартин Лобер. Понравилось ли вам выступление Лиз? Мартин взял микрофон и важно заговорил. Лиз увидела мужчину около пятидесяти лет, в дорогом костюме и опрятной прической, на руке, в которой мужчина держал микрофон, блестел золотой перстень с цветным камнем. — Эдит Пиаф является моей любимой певицей еще с детства. Я очень ревностно отношусь к каверам ее песен. Как верно заметил Марк, только ленивый не пытался перенять манеру пения этой великой женщины. Я отдаю вам честь, Элизабет, за то, что не пошли по этой проторенной дороге, а выбрали уникальность. Ваша версия получилась трогательней и наивней, ваша детская непосредственность и неопытность сыграла вам на руку в этот раз и наделила песню неким необъяснимым шармом, который я называю искренностью. Спасибо вам за прекрасное исполнение, мадемуазель! Лиз еще раз поклонилась и ушла за кулисы. Теперь она не волновалась, теперь она летела к Жану, чтобы поделиться своим торжеством и счастьем. Жан ждал ее на привычном месте. — Ну что я говорил, дорогуша? — сказал он. Лиз подлетела к нему и на эмоциях обняла. — Теперь я ничего не боюсь! — ликующе произнесла она. — Придется мне украшать тебя до финала. Эх… а я думал через недельку полечу в отпуск, — с притворным огорчением произнес Жан. Лиз шлепнула мужчину по груди и рассмеялась. Жан последовал ее примеру. Через полчаса завершилась музыкальная часть концерта. На телеэкранах больше десяти минут показывали рекламу в то время, как жюри решало, кого же первым отправить обратно. Еще через десять минут Лиз в компании других пятнадцати ребят стояла на сцене, ожидая вердикта судей. Она не боялась за себя, но переживала за Патрика. Как она и рассчитывала, ее одну из первых отправили за кулисы, через минуту к ней присоединился Патрик, и на душе стало совсем спокойно. Через несколько минут на сцене остался один Арлен, тот самый парень тринадцати лет. Оказалось, у него ломался голос, а в это время участвовать в таких марафонах не рекомендуется, лучше выстраивать голос вместе с педагогом. — Как жаль, — тихо сказала Лиз. Ей, правда, было жаль это мальчика. Он был не хуже остальных, не пел слабее, просто период у него сейчас не самый удачный. Педагоги просто не знают, что с ним делать, вот и всё. Кроме него на следующее шоу номинировали двух участников — Даниэля и Мари. Им предстояло кроме одного кавера исполнить оригинальную песню, написанную специально для них одним из композиторов лейбла Мартина Лобера. На этом трансляция концерта, как и сам концерт завершился. Лиз надеялась, что ей дадут пообщаться с Изабель, но, оказалось, что их быстро загрузили в микроавтобус и повезли обратно в дом, где на них снова нацелят объективы телевизионные камеры. Пока они ехали в микроавтобусе, Лиз думала о том, какое впечатление произвела на зрителей и жюри. Приглянулась ли она кому-то? Будут ли на следующем концерте люди с плакатами, на которых будет написано ее имя? Эти и многие другие вопросы волновали ее всю дорогу до дома, а там у самой желтой двери она, как и остальные дети, нацепила на лицо уставшую, но счастливую улыбку, и зашла в дом…