Невинность

Вдохновение, которое посетило мою жизнь, было так же восхитительно, как и то замечательное мясо, что я съел, зайдя на Красную Кухню. Из книги «Почитатель Красной Кухни»

Дагмар превосходно прячется в тенях, убийца, клинок, ведомый незримой рукой Ситиса, она скрывается, крадучись, завёртываясь в Плащ Ноктюрнал, серой тенью он покрывает её спину. Она таится — чтобы нанести беззвучный удар из всепоглощающей тьмы. Таится — чтобы тишина, чтобы истинная музыка жизни звучала над жертвой, беспомощно округляющей рот в последнем вздохе. Но нет. Её видят. За ней наблюдают. И тогда она проснулась. А проснувшись, обнаружила прямо перед своим взором широко открытые карие глаза с расширенными дрожащими зрачками. Бледную, давно не видевшую солнца кожу впалых щёк. И хищную ухмылку. От кончика носа потревожившего её сон имперца до кончика её носа оставался считанный сантиметр.  — Что это ты вздумал, брат мой? — осипшим после сна голосом прошипела она, инстинктивно хватаясь за послушно ложащийся в ладонь эфес чёрного, как смоль, клинка. Цицерон поспешно отскочил.  — Нет-нет-нет, Слышащая не думает плохо обо мне, — замахал он руками. — Такая недоверчивая… ах. Бедный Цицерон просто смотрел. Смотрел, да! Слышащая хорошо спит. Красиво. Приняв его ответ и молча поведя плечом в немом недоумении, Дагмар поднялась и принялась за сборы. Натянула на руки перчатки, облачилась в чёрную кольчугу, проверила лишний раз крепления на рюкзаке — тяжёлый груз способствовал быстрой изнашиваемости сумок. Ожидающий Цицерон на неё более не смотрел, сидя за столом, негромко напевал песенку, содержание которой сводилось к жестоким убийствам, и придирчиво полировал и без того чистый клинок Бритвы Мерунеса. Дёрнув за ручку, Дагмар шагнула в коридор. *** В таверне звуки словно бы замерли, потускнели цвета и тяжёлый запах крови забивался в нос. Непонимающая Дагмар встретилась взглядом с потерянным и подавленным трактирщиком, прежде чем увидела первый труп. Тело лежало позади одного из столов, и в проходе торчали только ноги в кожаных ботинках: Дагмар сразу же подметила, что ботиночки-то зачарованные и продать их можно септимов за сто как минимум. Второй труп она увидела, когда уже спустилась с лестницы. Несложно было проследить путь несчастного — тот бежал к двери, спасался от настигающей смерти. Не спасся. И только на подходе к Корпулу девушка поняла, что уткнувшийся носом в стол пьяница в одежде дорогого покроя — тоже мертвый, а вовсе не мертвецки пьяный.  — Что здесь произошло? — спросила она, обращаясь к бледному от ужаса трактирщику.  — Убийство, — тяжело ответил Корпул, — Сорекс… мой сын… боги, за что мне это?.. Я уже послал за стражей. Послушай, ты… ты ничего не видела подозрительного вчерашней ночью? Или… этот твой чудак, который с тобой ходит? Дагмар покачала головой и оглянулась на Цицерона — тот беззаботно напевал свою песню, глядя в сторону. Шут бы даже казался расслабленным и почти безобидным, если бы не вкрадчиво мурлыкаемые строчки. Она хмыкнула и подошла к столу, узнавая в погибшем «пьянице» вчерашнего альтмера Лоннвила. Его светлые, рыжеватые волосы окрасились кровью, натёкшей на стол. Дагмар коснулась пальцем багровой лужи — липкая, почти свернувшаяся кровь свидетельствовала о недавности убийства.  — Ой, ну надо же, — деланно удивился Цицерон, выглядывая из-за её спины. — Кто-то прикончил мерзкого альтмера! Поделом! Дагмар выразительно посмотрела на своего спутника и приподняла ещё не успевшее остыть тело за волосы, открывая на обозрение багрово-чёрный след на шее. Горизонтальный разрез при поднятии головы раскрылся, обнажая кровянисто-жёлтый подкожный слой, мышцы и непросохшую до конца алую жидкость, ещё сочащуюся сквозь свернувшуюся кровь. О прочих ножевых ранениях на других мертвецах и говорить не стоило, — сделанные в порыве маниакального вдохновения, раны алыми цветами покрывали тела погибших.  — Слышащая хочет что-то сказать? — невинно ухмыльнулся довольный шут. Девушка раздражённо отпустила голову и та с глухим стуком приземлилась обратно на стол. Найдя в карманах убитого кошель, полный монет, она закинула его в рюкзак почти не глядя. В крови клокотала ярость. Слышащая переступила через труп Сорекса, вышла из таверны, сохраняя мрачное молчание, и только затем, схватив шута под локоть, отвела его в сторону, подальше от любопытных ушей стражников и горожан.  — Какого скампа это было? — тихо зарычала Дагмар, больно сжимая его руку. Цицерон расхохотался.  — Ай-ай! Слышащая такая грозная, ммм? — глумливо протянул он. — Цицерон предупреждал глупого альтмера. Предупреждал, да! Альтмеру стоило бежать-бежать, не чуя под собой ног, — шут радостно захихикал и, вкрадчиво понижая тон, продолжил. — Глупый, он думал, что Цицерон не страшный… ах, какой… промах.  — А остальные? — с досадой поинтересовалась Дагмар, понемногу успокаиваясь. — Сорекса-то за что?  — Гм, остальные, действительно. Вышло… некрасиво, — Цицерон поморщился, чуть нахмурился, но улыбаться не перестал. — Такая кутерьма… зачем надо было пытаться поднимать тревогу? А, спрашивается? Вот уж самая настоящая глупость! Ох, Цицерон извиняется за беспорядок… Резко сменив елейно-игривый тон на злое тихое шипение, он закончил объяснения: — …но не за альтмера. Дагмар фыркнула и отпустила, наконец, своего напарника. Лоннвила и Сорекса не вернёшь, что сделано, то сделано. Пригрозив напоследок шуту, охотно закивавшему с фальшивой послушностью, она направилась в Коллегию Бардов. Заказчик ждал. *** Ферма Катлы располагалась неподалёку от серых величественных стен неприступного Солитьюда, так что к полудню они добрались до места. Заказчик, имя которого Дагмар не знала, но назвала про себя «обесчещенным скальдом» — смешной юноша с пылким сердцем, смертельно оскорблённый батраком с фермы — дал все необходимые наводки. Оставалось только ждать, наблюдая. Засев в тени дома, она изучала повадки своей жертвы. Рыжебородый батрак жил своей мирной жизнью, не подозревая о слежке: рубил дрова, переговаривался с женой о нелёгких тяготах крестьянского быта — простой нордский мужичок и не догадывался о воплощённой смерти, высматривающей его за углом дома. Цицерон, замерший поблизости, тоже с любопытством следил за батраком.  — Как Слышащая прикончит свою жертву? А-ах! О, я знаю, знаю! Мы будем резать! Резать-резать-резать! Восторг и упоение! Цицерон так восхищён возможностью понаблюдать! Хотя бы… ах, понаблюдать! — голос ерзающего от нетерпения шута повысился до опасной громкости, Дагмар едва успела отшатнуться, видя, как батрак поворачивает голову в их сторону.  — Тихо! — шикнула на своего безумного спутника Слышащая, затыкая ему рот ладонью. — Он нас заметит, даэдра тебя подери, заткнись! Цицерон обиженно промычал что-то, но когда она отпустила его, всё же замолчал. Быстрые сумерки украдкой воровали свет заходящего солнца, немноголюдная улица совсем опустела, и жена, нежно поцеловав любимого мужа, ушла в дом готовить пищу. Выждав для верности ещё несколько минут, Дагмар жестом приказала Цицерону оставаться на месте, а сама скользнула к мужчине. Она не забыла кинуть быстрый взгляд в окна, чтобы увидеть, как женщина стоит у котелка. Никаких лишних смертей во время выполнения контракта — чистое, почти честное убийство. Беззвучно Слышащая прокралась за спину батрака и выхватила из сапога кинжал. Ничто не могло больше отвлечь её. Клинок её жаждал крови, алой крови в жертву бескрайнему и невыразимому. Алой крови во славу Ситиса. Дагмар коснулась плеча, вынуждая человечка обернуться. Они встретились взглядами. Глаза в глаза. Жертва и охотник. В кристально-звонкой тишине замедлившегося времени. В паникующе-расширяющихся зрачках успели отпечататься ужас и понимание, прежде чем Дагмар нанесла удар. Мягко клинок вошёл в плоть, глухо булькнул умирающий, а когда раздался глухой стук упавшего на землю тела, Дагмар уже была рядом с Цицероном. Тот молчал. Дагмар кивком предложила шуту следовать за ней, но тот не двинулся с места. А затем неожиданно схватил её за плечи и притянул в объятия, жарко зашептав на ухо:  — Ах, старый Цицерон давно, давно не видел такой работы! — счастливо захихикав, безумец сжал её крепче, — В духе исконного Тёмного Братства! О да, Слышащая умеет чтить традиции… прекрасно! Упоение! Восхищение! Так вдохновляюще! Наша милая Матушка знала! Знала кого выбрать! — он громко, визгливо рассмеялся и, отпустив её, вскочил, пританцовывая. — Молниеносная атака — р-раз! И нету дурака-батрака!