Проклятая муза

Карьера Маэстро переживала бурный взлёт. Новые коллекции, всемирное признание и восхищение, голливудские "звёзды", дерущиеся за новую модель из его творений и... Деньги, власть, красота... Молодому модельеру казалось, что не существует границ для его творчества, что он способен держать в своей ладони весь мир. Его энтузиазм был заразителен для всех, настолько, что вокруг себя он собрал настоящую, искреннюю команду единомышленников. Каждый из них в отдельности, а в особенности сам Джованни, готовы были работать по 26 часов в сутки, лишь бы достичь того результата, который обитал в гениальном сознании. Все забывали про сон, еду, семьи, личную жизнь и работали, работали, работали. Их мечты были одинаковыми, как и уверенность в том, что любые преграды они смогут преодолеть, вместе. Но... Едва Маэстро исполнилось 32 года, погибли его родители. Неизлечимая болезнь унесла с собой сначала Фабрицио, а затем и Лукреция, не в состоянии пережить разлуку с любимым мужем, зачахла от горя и отправилась вслед за ним. Весть о том, что самые дорогие его сердцу люди отправились на Небеса застала их сына в Нью-Йорке. Не прошло и суток, как частный самолёт привёз Джованни в родной Лондон, но, увы, похороны уже были завершены. Трое братьев и сестра Маэстро не дождались младшего брата и предали прах родителей земле. Это стало для него самым настоящим предательством и с тех самых пор все его связи с семьёй были оборваны. Джованни Баптисто Антонелли навсегда канул в небытие, оставив миру лишь безликого Маэстро - гения с искрой от Бога, баловня судьбы и всеобщего любимца, купающегося во внимании, деньгах и власти. *** Джованни очень тяжело переживал смерть родителей. Настолько, что совершенно потерял способность работать. Кто бы ни пытался его успокоить, все их попытки были безрезультатными. Он никого и ничего не воспринимал. Вскоре Маэстро заперся в своём особняке за городом и по Лондону поползли слухи. Слухи о том, что он начал употреблять наркотики. И это был редкий случай, когда слухи оказываются правдивы. Всё началось весьма прозаично - с кокаина. Джованни казалось, что это лишь лёгкий раздражитель. Одно из средств для того, чтобы забыть свои печали и плодотворно работать. Но всё было куда сложнее... Постепенно он потерял способность работать даже под воздействием кокса. С каждой новой порцией наркотика воздействие на разум Маэстро становилось всё слабее и слабее. И тот нашёл иной выход, хоть и понимал, что никак не может выбраться из западни. Закончилось всё тем, что он начал принимать героин. Благо, с его деньгами и возможностями можно было найти столько наркотика, чтобы отправить на Марс без ракеты. Работа над новой коллекцией приостановилась. Сотрудники модного дома, в котором работал на тот момент Маэстро, были в панике. Все сроки, что называется, "горели", в график они не укладывались и представления не имели, как вытащить их гения из того затяжного "пике", в котором он находился. Джованни было вполне комфортно в его состоянии и это, пожалуй, было самой большой проблемой. Если поначалу он ещё осознавал свой недуг и старался (не без помощи коллег, конечно) с ним бороться, то... Сейчас просто получал наслаждение от того, на какое дно пал. И это дно, однажды, привело блестящего Маэстро к одному из самых грязных притонов для наркоманов. И никто тогда не знал, что эта вонючая квартира и будет тем местом, откуда модельер воспарит, словно феникс из пепла. А причиной тому будет всего лишь встреча с одним человеком. Джованни нередко вспоминал тот вечер, в который впервые встретил Дориана. И не потому, что это воспоминание было для него счастливым и позитивным, нет! Видит Бог, он бы предпочёл забыть тот период в своей жизни. Но, даже несмотря на это, было бы глупо недооценивать ту роль, что сыграл в жизни величайшего модельера современности его вдохновитель. И началась их история именно в притоне для наркоманов, расположенном посреди самого "чёрного" лондонского района. Актон был излюбленным местом для расселения эмигрантов из африканских и латиноамериканских стран. Джо был завсегдатаем этой квартиры. Его сознание, большую часть времени окутанное наркотическим туманом, потеряло информацию о том, кто и как его вывел на хозяина притона, который носил гордое прозвище "Бешеный". Впрочем, это вовсе ему не мешало посещать его каждый день. Каждый! В одно и то же время Маэстро вызывал своего водителя и тот, безмолвно наблюдающий за падением своего кумира, отвозил его в Актон из его загородного особняка. Филипп, а именно так звали водителя, пытался остановить своего хозяина, угрожал ему и умолял, но всё было тщетно. Тот был неумолим и даже в состоянии полнейшего наркотического опьянения мог сломить любого из своих противников. Этот вечер ничем не отличался от всех остальных. Джованни вновь отправился в Актон. Любой, кто смог бы увидеть его в окне автомобиля, ужаснулся бы. От модного, ухоженного и стильного мужчины не осталось и призрака. Итальянец превратился в высохшую "мумию", скрывающую синие "дорожки" за длинными рукавами, а залегшие под глазами тени - под чёрными очками. Причём, в любое время суток. Весь путь до притона он проводил в нервном возбуждении, то откидываясь на обивку сидений, то вновь впиваясь тонкими пальцами в спинку водительского кресла и заглядывая через плечо Филиппа на дорогу. Тот мрачно молчал и лишь изредка вздыхал, проворачивая руль на поворотах. Когда они достигли цели, Джованни собрал все свои скудные остатки сил и выскочил из автомобиля. Он бежал, спотыкаясь, к двери квартиры Бешеного, совершенно не думая о том, как это выглядит. Казалось, он бежит к живительному источнику, что обещает ему спасение от жажды. А жажда была и она была ужасной... Поглощающей рассудок, затмевающей всё лучшее, что есть в человеке, пульсирующей, словно кровоточащая рана... Единственной мечтой и желанием Маэстро в тот момент было принять свою "дозу", ввести яд в свои вены и забыться, сгорая на медленном огне своей зависимости. Джо очнётся лишь много позже - в полдень следующего дня. На одном из замызганных топчанов, которыми были заправлены двуярусные кровати. Таких кроватей здесь было шесть, а в соседней комнате, как знал и помнил Маэстро, ещё четыре. Вокруг мужчины лежали, сидели и стояли множество людей. Они смеялись, плакали, кричали, бесшумно сползали на пол, валялись даже на полу и принимали, принимали, принимали... Замутнённый взгляд Джованни безучастно скользил от одного собрата по несчастью до другого. Они все были схожи: люди, не имеющие теперь ни социальных статусов, ни положения в обществе. Обычные "отбросы", коими их часто называли окружающие. Ничего нового, ничего удивительного и странного. Для Джованни, по крайней мере. Но вдруг... Внимание Маэстро привлёк стон, по музыкальности своей граничащий, пожалуй, с пением. Он присел на топчане, спустив босые (украли фирменные ботинки, твари) ноги на замызганный пол и принялся высматривать того, кто привлёк его. Ориентироваться в полутьме было сложно, к тому же, бесформенная людская масса была одинаково серой и движущейся. И всё же, Джованни смог уцепиться взглядом за объект своего интереса. Среди грязно-серых одежд, людских голов и конечностей, золото волос этого юноши, казалось, нетронутым пятном. Его глаза были прикрыты, и он сидел у дальней стены, откинувшись на неё и растрепав волосы по старым, клочковатым обоям. Усталый ангел, словно только что сошедший с полотен великих художников. Черты лица его были так совершенны, что на глаза Маэстро навернулись слёзы. Он вмиг почувствовал себя собачьим дерьмом на сапоге мироздания. Тем, кто не достоин даже того, чтобы смотреть на это ангельски прекрасное создание. И казалось, что вся окружающая грязь просто не может быть реальной, не может касаться этого сверхсущества. Джованни сполз с топчана на пол и пополз в сторону прекрасного незнакомца. В жизни Маэстро теперь появилась новая мечта. Выбраться из этого гнилого "болота" и вытащить вслед за собой ангела. Падшего ангела, которым оказался Дориан Грей. Конечно, Джо не мог не увидеть, что поперёк руки его красовался жгут, а под ногами лежали несколько неиспользованных шприцов. Его ангел был таким же конченым наркоманом, как и он. С тех пор прошло уже много лет. И лишь время показало Джованни, насколько его силы были безграничны, насколько его талант был бесконечным. И сколь безнадёжным был его падший ангел.