Abyssus Abyssum Invocat

Остаток дня прошёл вполне мирно — Билл потихоньку присматривался к новым сожителям и витал себе в собственном измерении, пытаясь абстрагироваться от чужого присутствия. Забавно, но много чего человеческого было ему не чуждо. Так, к примеру, за время обитания в этом доме Билл, периодически натягивающий на себя местный мясной мешок, научился получать искреннее удовольствие от всяческих бытовых мелочей вроде приёма душа или горячей ванны, недурного перекуса, выпивки, онанизма, крепкого здорового сна. Все эти приятные мелочи обрубались на корню, стоило только в принадлежащем ему доме объявиться людям. Это, откровенно говоря, раздражало сверх меры, и как бы забавно ни было распугивать местных, всех полученных неудобств данный процесс не окупал. Ближе к вечеру Билл подмигнул мистеру Пайнсу из зеркала, а для женской части семьи вместо крутящегося по телевизору реалити-шоу пустил зацикленное и с помехами изображение человека — с завязанными окровавленным бинтом глазами и разрубленным от уха до уха ртом. — Диппер! — Крикнула Мейбл, которая и бровью не повела. — У нас тут каналы сбились. Помоги. Подросток при виде изображения на экране вздрогнул так крупно, что едва не выронил предложенный пульт. Видео, правда, исчезло само собой — за мгновение до того, как он успел нажать на первую кнопку. — А вот если бы вы отдали меня в школу на год раньше, я бы уже мог поступить в колледж, — проворчал Пайнс и, натолкнувшись на недоуменный взгляд матери, пояснил: — Общежитие. И никакого шайтан-дома.  — Бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу, — задорно отозвалась Мейбл и за руку притянула брата подсесть к ним на диван. — Хватит ворчать, бабуся. Лучше посиди с нами. У нас тут сырные крекеры и свадебное шоу. — Ты подкупила меня сырными крекерами, но не этой жвачкой для мозга, — усмехнулся Диппер, и уже через десять минут перестал замечать, что и как ест. Какое-то время Билл молча наблюдал за разворачивающейся идиллией, а потом, не выдержав, обратился к Арчи: — Ты же в курсе, что делать, сладкий? Арчи был в курсе. Неохотно перестав пускать вязкие слюни Мейбл на колени, астральная зверушка подставила хитиновую голову Биллу под ладонь, дождалась, пока хозяин почешет за ушком, и провалилась в родное измерение без остатка — чтобы секунду спустя вынырнуть обратно на помойке в паре миль от дома. Через пару минут Билл уже с упоением раскладывал полусгнившие трупики дохлых мышей у Соснового Деревца на подушке. Одну из мышей при этом подвесил на зеркало в их общей комнате и остался там же — дожидаться красочной реакции. …следом за свадебным шоу было кулинарное, после — какой-то детектив. На смену крекерам пришли остатки пиццы, потом чипсы, потом желейные червячки, в общем, семейство Пайнсов в составе матери и детей счастливо деградировало чуть ли не до самого вечера, отрывая попу от дивана только для того, чтобы справить нужду и сходить за очередными закусками. В конце концов, Мейбл заявила, что ей надо сделать один важный звонок, и ушла наверх. Немного погодя Оливия Пайнс тоже ушла по своим важным маминым делам, и Диппер остался в одиночестве. Прежде он никогда не испытывал дискомфорта, проводя время без компании, но не проходящее ощущение внимательного взгляда в спину не очень-то способствовало внутреннему умиротворению. Выключив телевизор, он пошёл к себе и застыл уже на пороге, разглядывая что-то маленькое и тёмное у себя на постели. Ни подойти ближе, ни вглядеться внимательнее смелости у него не хватило. Перелетев Сосне за спину, Билл легонько подтолкнул входную дверь. Та, очень характерно скрипнув, захлопнулась и щелкнула напоследок замком, а Диппер, обернувшись, шарахнулся от неё так, что от самодовольства Билл невидимо замерцал ярко-жёлтым светом с мощностью приличного маяка. — Сквозняк, — громко сказал Диппер. — Просто сквозняк, — и начал боком пробираться к кровати. Зрелище было не столько пугающим, сколько мерзким. В одной из тушек, кажется, копошилось что-то живое. Подросток предпочёл не интересоваться, что именно. Он тихо осел на пол и ткнулся лицом в колени. Кажется, он просто слишком вымотался за последние дни — когда очень медленно выдвинулся ящик письменного стола, он лишь слабо повернул голову на звук. Затравленное выражение у него во взгляде было лучшим из всего, что Билл надеялся сегодня увидеть. Он выдвинул ящик до предела и, подвесив на секунду в воздухе, позволил с грохотом рухнуть на пол. Одновременно с этим мыши исчезли с подушки, не оставив после себя ни следа, но момента их исчезновения Диппер видеть, само собой, не мог. Подросток снова спрятал лицо в коленях, их же обнял и, кажется, всхлипнул. — Такое просто не может происходить, — начал он разговаривать сам с собой. — Ни Мейбл, ни родители ничего такого не видят. Может быть, у меня из-за тех таблеток поехала крыша. В инструкции было сказано, что они могут вызывать психотические приступы. Получается, то, что я вижу — галлюцинации. Это было откровенным ребячеством, но противиться ему Билл не захотел. Лампочка под потолком тускло мигнула — и за ту секунду, пока в комнате не было света, не по-человечески ледяная лапка-веревочка осязаемо погладила мальчишку по жёстким кудрям. Не закричал тот исключительно чудом и тут же решил, что ни за что не останется ночевать в одиночестве. Глядя вслед ретировавшемуся подростку, Билл, охваченный ликованием, навернул над потолком триумфальный круг. Замечательно. Превосходно. Свободная ночь в его любимой комнате была пусть и маленькой, но вполне ощутимой победой в этой односторонней квартирной войне. Впрочем, Диппер, судя по всему, собрался сражаться на равных. Билл даже присвистнул с оттенком уважения, когда этим же вечером во время чистки зубов подросток твёрдо выдержал мертвенный, несмотря на его собственную панику, взгляд застывшего зеркального отражения. Если бы не побелевшие костяшки пальцев, стиснутых на раковине, и не неестественная бледность лица, Билл бы даже поверил, что Сосновому Деревцу не страшно до термоядерной усрачки. Когда Мейбл обнаружила брата в своей кровати, то удивлённо вскинула брови. — Ты сама разрешила! — Выдал подросток прежде, чем она успела что-либо сказать. Мейбл пожала плечами и улеглась рядом, вольготно раскинувшись на большей части кровати, раз уж позволяло положение хозяйки. Пайнс, на самом деле, не возражал бы, даже если бы пришлось спать на голом полу и укрываться ветками. Сосновыми, да. …к стыду своему, когда пару часов спустя из соседней комнаты послышался отчаянный и сорванный, совсем не мальчишечий визг, Билл переполошился не меньше своих новоявленных соседей. Он как-то привык быть единственным воплощением хаоса и террора на этом клочке территории — и посягательство на любимую должность переполошило его так, что в коридор Сайфер вылетел со скоростью подстреленного дробью в задницу. Визжал, как и ожидалось, Диппер. Лежал прямо на полу, глядел в темноту перед собой бешеными глазами и от охватившей его паники, и, кажется, едва мог дышать. — Плохая зверушка, — беззлобно фыркнул Билл и потрепал Арчи по хитиновому загривку. — Это моё Сосновое Деревце, ясно? У тебя своя девчонка есть, вот с ней и играй. А этот мой. В общем-то, не нужно было быть гением, чтобы понять, в чем дело — ревнивому созданию не понравилось, что в постели приватизированной им Мейбл оказался кто-то ещё. Сайфер хихикнул. Ну, дела. — Диппер… Диппер, ты чего? — Заспанная девушка приподнялась, чтобы посмотреть на распластавшегося на полу брата. — По мне что-то топталось, — со слезой в голосе прошептал Пайнс, тут же закашлявшись. Мейбл резко села. — У тебя приступ? — Нет, просто воздухом подавился, — сдавленно ответил подросток. — Мейбл, нам надо отсюда уезжать. Мне надо уезжать. Это место хочет от меня избавиться. Я здесь только сутки, но… вот, посмотри. — Диппер разгрёб волосы на виске, показывая сестре узкую седую прядь. — Мелировка вышла из моды лет десять назад, — заржал Сайфер, усаживаясь Сосне на дрожащее плечо. А потом вдруг поперхнулся. — Погоди… какой ещё приступ? На больного подросток по приезду сюда вроде не походил — и что с ним, спрашивается, не так? Мейбл тем временем сползла на пол и сгребла брата в объятиях. — Расскажи, что с тобой происходит. — Ты мне не поверишь, — покачал головой полностью разбитый Диппер. — Мне кажется, это место хочет от меня избавиться. Или довести до психушки, как остальных. Или до самоубийства, их здесь пять было. Мне… мерещится. Всякое. Мышей дохлых на подушке видел. Мейбл откровенно замялась. — Ты всегда был… немного мнительным, правда? — Она слабо улыбнулась. — Всему можно найти объяснение — так сказал бы дядя Форд, а ты же всегда слушал дядю Форда. Ну, чем ты мог не понравиться… дому, а? Ты хороший и ничего дурного не делал, нос куда не надо не совал, всяких загадочных заклинаний не читал. Ну, мыши и мыши. Случается. Может, какой-нибудь соседский кот забрался в дом? — И выложил их в форме ёлочки? — Нервно улыбнулся Пайнс. — Мне нравится думать, что это из-за тех таблеток, ну, помнишь, у них ещё название такое заковыристое? Там в побочных эффектах про галлюцинации было. Проявляется, правда, в одном случае на десять тысяч населения, но кто знает, может я один из тех счастливчиков? — Надо сказать маме и папе, — твёрдо заявила Мейбл и потащила брата с пола. — Запишем тебя на приём к врачу. Это никуда не годится, братишка, ты же понимаешь. А до тех пор буду присматривать за тобой в оба. Увидишь что необычное — сразу сообщай мне, договорились? — Я не понял, — встрял Сайфер, которого всё равно никто не услышал. — Что за побочки? Что за таблетки? Что за чахоточную Сосну мне подсунули? Я буду жаловаться! — Мейбл… — Подросток покачал головой. — Таблетки — удобное объяснение. Вот только я пропил этот курс полгода назад. А побочные эффекты проявляются через месяц. Нет объяснения тому, что я вижу, понимаешь? Не говори пока родителям. Они или посмеются, или такой кипиш устроят, что лучше бы меня местная нечисть погубила. — У тебя поступление на носу. Это такой стресс, ты сам знаешь! И все эти переезды, и скоро в новую школу идти… — Мейбл ласково потрепала брата по голове. — Уверена, всё пройдёт. Я буду рядом, Бро-Бро, а значит, никто и ничего тебе не навредит. — Угодить в психушку — неплохой способ откосить от экзаменов, правда? — Подросток попытался улыбнуться, мягко снимая с себя руки сестры. — Я, наверное, к себе пойду. Думал, рядом с кем-то не буду… беспокоиться. А оно видишь как. Доброй ночи. Диппер закрыл за собой дверь, но возвращаться в свою комнату не торопился. — Какое милое несчастное бревно, — оценил между тем Сайфер и плавно спикировал Пайнсу в импровизированное гнездо из кудряшек. — Помрешь ведь тут. Молодой, красивый и трагичный. Со мной раньше мальчонка жил — твой ровесник, глазища синие, патлы ниже плеч. Вскрылся, вон то зеркало кровью обмазал и орал, что демоны не получат его душу. А ведь ты не дольше него протянешь, как считаешь? Диппер всё-таки вошёл в комнату. Забрался под одеяло, потрогав перед этим подушку. Абсолютно сухая, чистая. «Точно показалось», — подумал он. Достать мадагаскарских шипящих тараканов Биллу было, вроде как, неоткуда без лишней мороки, но он не зря считался демоном разума — насланные им иллюзии ни внешне, ни по ощущениям ни на йоту не отличались от оригинала. Тараканы с готовностью запутались в буйных кудрях и, шипя, активно задергались, шевеля лапами в попытке вырваться из волос. Диппер только-только провалился в сон — выражение животного ужаса у него на лице, стоило ему раскрыть глаза, было для Билла лучше любой сказочки на ночь. На то, чтобы не заорать в голос, у Пайнса ушли последние силы. Иллюзии из волос он вытряхивал, тихо скуля от отвращения и испуга. Стало ещё хуже, когда он посмотрел на постель, но ничего на ней не увидел. Только белую материю, лёгкую помятость — и всё. Сдавленно ругнувшись, Диппер подцепил пачку сигарет, завернулся в плед и пошёл на улицу, где и просидел до самого утра. Донельзя довольный собой, Билл растянулся на освободившейся кровати всем своим треугольным телом. Раскинул по сторонам конечности-веревочки, блаженно прикрыл глаз и так вот заснул — под упоительный аккомпанемент панических и отчаянных мыслей с улицы.