***
Миссис Пайнс, как и раньше, объектом для издевательств была очень посредственным. Билл даже с лестницы её спихнуть попытался — невысоко, ступеньки за четыре от пола — мать семейства сделала красивый гимнастический кульбит и приземлилась точно на ноги. Количество мелких травм, между тем, росло — в качестве ответной меры Оливия смеялась, обматывалась километрами пластырей и даже не думала о каком-то скучающем полтергейсте. Воздевая крошечные кулачки к потолку от ярости, демон вынуждено попрощался с этой кандидатурой. Мистер Пайнс был непробиваемым скептиком с вольфрамовыми нервами. Рыдающие под кроватью, за шкафом, из бойлерной, в глубинах унитаза дети не вызывали у него никаких эмоций, кроме раздражения. Каждый раз после сеанса таких страшилок мужчина закидывался какими-то подозрительными таблетками и спал как убитый десять-двенадцать часов подряд. Как оказалось, списывал он всё это на нервную работу, вроде как, стрессы, хронический недосып, и вообще: вечерние новости по телевизору — вот где настоящий кошмар. Оставалась только сестра больного мальчишки, к которому Билл соваться перехотел решительно и твёрдо. И если раньше было нелегко, то лишь с Мейбл Пайнс Билл по-настоящему познал безысходность. В отличие от родителей, девочка реагировала на все провокации весьма податливо. На месте выжженных у постеров глаз лепила глаза нарисованные, пританцовывала под внезапно гремящий в наушниках похоронный марш и кидалась из окна лимонными леденцами, когда слышала замогильные стенания с местного кладбища. Внимание со стороны потустороннего мира приводило её, очевидно, в глубокий восторг. Билл насторожился ещё в тот вечер, когда изобразил уже привычный младенческий плач из-за закрытой двери в подвал: Мейбл замерла перед ней, а потом, когда замок щёлкнул сам собой, и дверь приглашающе отворилась, ворвалась внутрь, разбила в подвале лагерь и начала шить себе свадебное платье, сделав перед этим размашистую запись в личном дневнике «Он считает, что мы должны завести ребёнка!». Условные нервы Билла, категорически не готового к таким сюжетным поворотам, сдали в момент, когда Мейбл позвала его на утренний чай. Основательно так позвала — невесть где раскопанным ритуалом на крови, который пускай и не притащил демона к нужному месту насильно, но потянул более чем ощутимо. Сайфер навсегда запомнил эту картинку: залитая солнцем и яркими красками комната, приземистый столик с мягкими игрушками на стульях вокруг, симпатичная человеческая девчонка в сиреневом свитере-платье во главе стола, и свободное место, оставленное для него лично: отодвинутый стул, тонкой работы фарфоровая чашечка, заполненная кровью, и на широком блюде — притащенная не пойми откуда, неровно отрубленная свиная голова. — Мы тебя ждали, — безмятежно улыбнулась девчонка при его появлении, хотя о появлении этом Билл, остающийся на нематериальном уровне, никак не давал знать. — Проходи и садись, пожалуйста. Я хотела обсудить с тобой свадебный торт — представляешь, в местных пекарнях отказались делать его с сырым мясом. Но это наш общий праздник, и всё должно быть только для нас с тобой — так что я, пожалуй, испеку торт самостоятельно. Ты же не против, любимый? Билл ещё раз внимательно заглянул в мертвые глаза свиной головы, а потом тихо пробормотал «ну нахер», и очень быстро свалил из девчачьей комнаты. Прямо оттуда он отправился в комнату её брата, которого всё это время не трогал — к слову, о приступе тот так никому и не рассказал. Пил втихаря какие-то таблетки, научился прятать между щекой и десной феназепам и сходил с ума из-за того, где же потерялось неведомое зло. Неведомое зло же, снова оказавшись в их общей спальне, принялось нервно наворачивать круги под потолком и заламывать тонкие чёрные ручонки. — …нет, ну ведь настоящая голова, настоящей свиньи, и где она её достала вообще, мясные лавки в городе работают только с десяти, хотя в нескольких милях к городу есть ферма, может, она сама эту свинью зарезала и сцедила кровь, я бы не удивился, и смотрела прямо на меня, но я же невидимый, и все эти куклы, а если она научится по-настоящему меня призывать, лучше сразу сдаться полиции, я этого не переживу, какой стресс, какой стресс! Во время одного из кругов Билл нечаянно задел люстру. Диппер поднял взгляд, краем глаза заметив движение и тяжело вздохнул. — Ну, привет, НЕХ. — НЕХ? Что это значит вообще? — Билл завис прямо перед лицом мальчишки и издал такой же горестный вздох. — Знаешь что? Я соскучился. Я был глупцом и не ценил того, что у нас с тобой было. Но сейчас я понимаю, как хорошо нам было вместе, и хочу тебя обратно. Давай начнём всё с начала? Только вот так, как в прошлый раз, больше не делай. Я не понял, что это было, но мне, чтоб ты знал, совсем не понравилось. Подросток смотрел на раскачивающуюся люстру и молча ждал продолжения банкета, но банкет почему-то продолжаться не собирался. Так что он ещё раз горестно вздохнул и вернулся к книге, не замечая у себя на плече присоединившегося к чтению демона.***
…Диппер, на всякий случай ушедший спать на крыльцо у чёрного хода, вернулся домой только под утро. Зашёл в ванную комнату, плеснул в лицо холодной водой — и страдальчески прикрыл глаза, как раз когда отражение, осклабившись, сообщило ему змеиным шипением в голове: — Недосып убивает, парень. Подросток ожидаемо решил, что его внутренний голос на фоне стресса решил поменять тональность. — Надо потерпеть. Скоро всё прояснится. «Смерть вообще многое проясняет», — заржал Билл, но вслух прошипел только: — Никому не доверяй. — Это уж точно, — хмыкнул Пайнс. — Мейбл, наверное, не выдержит и расскажет всё родителям. Отец опять издеваться будет, что у него две дочери. Вовсю наслаждаясь происходящим, Билл со спины уместил ледяные руки у Диппера на плечах. — Ты здесь умрешь. Подросток всем корпусом развернулся, но, само собой, ничего не увидел. Повернувшись обратно к зеркалу, он горько улыбнулся своему бледному до синевы отражению. — Похоже на то, — констатировал он. От такой покладистости Билл несколько растерялся. — …и черви обглодают твоё гниющее лицо, — неуверенно проинформировал он. — Но это только если мама порвёт моё старое завещание. Хорошо бы Мейбл настояла на кремации, — странным образом успокоившись, Диппер пощипал себя за щёки, чтобы до похорон выглядеть максимально живым. Билл неторопливо переместил ладони Дипперу с плеч на горло. Обвил, точно удавкой, тщедушную шею, и пропел на ухо — отражение при этом полностью продублировало необходимые движения губ: — Мёртвые не могут ни на чем настоять. — БЛЯДЬ! — Заорал подросток, шарахнувшись от зеркала. За дверью ванной послышался топот. Расхохотавшись, Билл взмыл к потолку и с интересом принялся наблюдать, как Оливия отчитывает сына за нецензурную лексику, да ещё и в доме. Диппер, казалось, вовсе не слышал её ругани — расфокусированно глядел перед собой, кивал невпопад, а губы у него при этом дрожали так, словно он вот-вот был готов разреветься. Сайфер был полностью доволен произведённым эффектом. Именно по этой причине Сосновое Деревце он не трогал весь день подряд — ни его самого, ни прочих Пайнсов. Было жуть как забавно наблюдать, как мальчишка шарахается от каждого шороха, и ловить на нём сочувственные взгляды его сестры. Ближе к вечеру Диппер отправился до ближайшего книжного магазина. Настроение неумолимо приближалось к отрицательным значениям. Ещё никогда он не чувствовал себя настолько вымотанным — даже когда астма пыталась его убить практически через каждые два часа. Тогда враг был хоть и внутренним, но очевидным — сейчас тварь оставалась в тени. Пряталась за спиной, касалась ледяными руками и шептала на ухо. Хотя, пожалуй, один ценный совет всё-таки дала. Никому не верить. Теперь Диппер знал, что невидимый обитатель дома мог проникать в разум. Уже что-то по сравнению с байками местных старожилов, которыми их накормили по самое не балуй ещё на первом осмотре дома. Поход в книжный всегда был для Диппера праздником. Со сверстниками он никогда не ладил, общение в интернете видел ущербным — потому с детства считал своими лучшими друзьями именно книги. Такая страсть к чтению закономерно отдалила его от более приземлённых ровесников на непреодолимое расстояние. Сегодня он остановился рядом с полкой со всякой мистической макулатурой. Раньше мимо этих стендов он проходил с гордой улыбкой человека, разбирающегося в физике. А теперь пытался выбрать из обилия пёстрого ширпотреба то, что могло бы помочь ему в сложившейся ситуации. Вернулся домой он только к самому ужину. Билл за это время извёлся — он уже сказал себе, что отныне его воздействие на семью Пайнсов будет совсем лёгким. Основной удар должен был принять Сосна, будучи заведомо слабым и более интересным — потрясающее сочетание — звеном в этой цепи твердолобого скептицизма. Пакет, доверху забитый книгами, Диппер оставил на своей кровати перед тем, как уйти в столовую; Билл покружил над покупками, и любопытство, как всегда, победило. Содержимое пакета вызвало у него приступ искреннего веселья. Две книги о полтергейстах он отстранил, не глядя. Три книги о демонологии убрал туда же, зато четвертую на ту же тему пролистал очень внимательно. Книга оказалась бредом процентов на восемьдесят — но вот глава о вызовах была не лишена смысла. Автор что-то знал, но знал урывками, либо просто не пожелал пускать истинную информацию в тираж. Ещё одну книгу Билл оставил точно так же — из-за одной-единственной главы. Глава была посвящена Астралу, и Билл пришёл к выводу, что человек, написавший её, действительно знал, о чём говорил. Эти две книги Сайфер уместил у Соснового Деревца на подушке, а прочие без тени жалости вышвырнул из окна в кусты.