***
За то время, пока Сосновое Деревце спал, Билл вовсю наблюдал за его роднёй и бесцельно мотался по дому. Разбил пару чашек на пустующей кухне, заставил воду из-под крана ненадолго сымитировать кровь и, дождавшись нулевой реакции, на всё откровенно плюнул. Пускай живут как жили — у Билла появилась куда более интересная возможность развлечься. Когда мальчишка поднялся с кровати и ушёл в ванную, в руки ему вместо обычной воды или даже крови из крана полился густой чернильный мазут. Сосна тут же вскинул голову и, брезгливо отряхивая перепачканные ладони, покрутил головой по сторонам. Билл не спешил показывать себя; вместо этого он состроил донельзя бандитскую физиономию зеркальному отражению Сосны и бойко осведомился: — Как отдохнул? — Спасибо, — нашёл в себе силы улыбнуться Пайнс. — За что спасибо, Сосна? — За сон. Я давно его не видел. — О, не благодари. Это было… мирным жестом. В честь будущего заключения сделки. А вот у тебя всё ещё впереди. В том числе… — Диппер в отражении хохотнул, — список на сегодня: ритуальные пляски, килограмм яблок, свиная шейка и будь на кладбище в полночь. — Зачем? — Одними губами прошептал Диппер, всматриваясь в своё отражение. Ярко-жёлтые глаза с вертикальными зрачками завораживали, цепляли взгляд, удерживая на себе. — Восхвалять меня будешь, — коротко проинформировал Билл и, не дожидаясь дальнейших вопросов, отключился. — Восхвалять? Что? Погоди, Билл! Билл! — Начал звать подросток, но жёлтые глаза отражения сменились его родными карими. За весь оставшийся день в соседнее измерение Билл не заглядывал ни разу. Ему следовало подумать — как бы так не потерять перед пацаном лицо, как примириться с тем фактом, что дома отныне будет спокойнее — с прочими неудобствами можно не заморачиваться, но назревал ещё самый главный вопрос. Поможет ли ему Сосновое Деревце выбраться отсюда? И не обернётся ли для Сайфера выход из заточения проблемами куда большими? Ответов у Билла не нашлось; он только приторно улыбнулся несуществующим ртом и поймал себя на мысли, что понятия не имеет, что делать. Хорошо, что тщательно продуманным планам он всегда предпочитал вдохновенную импровизацию.***
Настроение переползло к положительным значениям, когда отец позвал Диппера вместе с собой копаться в гараже, но рухнуло обратно ниже нулевой отметки, когда Питер завёл уже привычную шарманку о том, что у одной из дочерей непредвиденно начала расти борода. Диппер, на самом деле, вполне его понимал. В собственной мужественности, точнее, в полном её отсутствии, он никогда не сомневался. И никогда не был против такого расклада: из-за избытка этой самой мужественности тот же отец, к примеру, был абсолютно негибким человеком. Когда Диппер совсем слёг, и матери приходилось чуть ли не сутками сидеть у его постели, большую часть времени — в больнице, Питер не смог найти в себе силы поддержать ни сына, ни жену. Он пропадал на работе, дома сводил взаимодействие до необходимого минимума, а всё потому, что в его картину мира, где он был весь из себя идеальный отец, больной сын не вписывался. В конце концов, у идеальных отцов такого не случается. Мейбл говорила, что это всё потому, что он чувствует себя виноватым. Через полтора часа подросток под благовидным предлогом слинял в дом, собрал рюкзак и отправился бродить по городу. Он немного сомневался, стоит ли брать с собой деньги на яблоки и мясо, но, подумав, всё-таки утрамбовал несколько мятых купюр в кошелёк. Если есть возможность решить проблему взяткой, это не проблема, а вынужденные расходы.***
…говорить, сдерживая смех, оказалось труднее всего. — Сейчас ты отправишься на кладбище, — вещал Билл Дипперу на ухо, — первым делом отыщешь могилу человека, в чьей дате смерти присутствуют три тройки. Затем из мелко рубленного мяса выложишь широкий круг. Далее — твоя задача: сгрызть все яблоки, танцуя в мясном круге и распевая моё имя. С этим всё ясно? Останавливаться нельзя. Халтурить нельзя. Я слежу за тобой в оба… всеми глазами, короче, слежу. «Ну хоть не груши», — мрачно подумал подросток. Яблоки он любил и есть их мог натурально мешками. Дипперу не то чтобы самому повезло уйти из дома так, чтобы не заметили родственники: Билл недурно ему в этом подсобил. Заблокировал замок в родительской спальне и послал Арчи сторожить уже заснувшую Мейбл. До кладбища дошли в полной тишине — разве что Сайфера время от времени пробивало на хохот, но он, к чести своей, стоически держался. Рубить свинину Диппер принялся на ближайшем же надгробии. Мягкое мясо легко расходилось на волокна, и уже минут через пять превратилось в фарш. — Я по-другому представлял… обряды, — сказал подросток немного погодя, с фонариком бродя между могилами. Сайфер промолчал. Такие вот разговоры выматывали силы. Он мог без проблем выходить на контакт, но говорить вслух… Кроме того, наблюдать за нервными движениями Соснового Деревца, не получившего ответа, Биллу страсть как нравилось. Шутки шутками — но, черт, как же давно он так не веселился! Когда круг возле одной из могил был очерчен, Билл достал одно яблоко из пакета и швырнул Дипперу в руки. — Жуй яблочко, — попросил он ласково, — зови меня по имени и танцуй, как в последний раз. Пайнс начал грызть долбаное яблочко, невнятно бормоча себе под нос «Билл, Билл, Билл» и вяло вихляя тощей задницей. Ощущение того, что над ним бессовестно издеваются, не покидало его ни на миг. — Бёдрами активней работай, — тоном заядлого критика потребовал Билл, усаживаясь на ближайшее надгробие. — И больше страсти в голосе. Пой так, будто я тебе нравлюсь. — А что тебе с этого обряда будет? — Задал Пайнс свой главный вопрос. — Организм очистится от шлаков, и член вырастет на три дюйма, — невозмутимо отозвался голос из темноты. — Билл… Я бы мог просто почитать тебе популярные анекдоты, — тяжело вздохнул подросток. — Это тоже весело. В своём измерении Билл едва не рухнул с надгробия и дрожаще заскулил, прикрывая глаз рукой. Какие, к черту, могут быть анекдоты, когда тут такое? — Ты перестал танцевать, — спустя пару минут напряжённого молчания в этом мире оскорблённо заметил он. — Почему ты перестал танцевать? — Потому что в этом нет смысла, — огрызнулся Пайн, хрустя вторым яблоком. — Мне скучно, — фыркнул Сайфер, закидывая ногу на ногу. — Если это — не причина, то что тогда да? — Лучше бы в покер сыграли, — Диппер сел прямо на траву и выкинул огрызок. Следующий ответ раздался прямо в его голове: — Покер ещё скучнее, когда мысли можешь читать. — Билл потянулся и от души зевнул глазом. — Слышь, малой, вот из чисто теоретического любопытства: а ты по человеческим меркам уже вступил в возраст, приемлемый для соития? — Что ты понимаешь под… соитием? — На всякий случай уточнил Диппер, побледнев. — Совокупление. Секс. Коитус. Физический акт любви и близости, — расшифровал Билл весело. — Трение гениталий и всё такое. — А почему ты спрашиваешь?.. — Могу обеспечить, — беззаботно отозвался Сайфер. Взлетел с надгробия и наподобие очень странной птицы в гнезде устроился у подростка в непослушных кудряшках. Парень судорожно закашлялся; Билл удивлённо уставился на него, склонившись вниз, и объяснил: — Эй, да не со мной! — «Разве что очень сильно попросишь, вытащишь меня сюда и обеспечишь приемлемой тушкой». — Вот ты мне скажи, тебе кто-нибудь нравится? — Я совсем недавно переехал и никого тут не знаю. Билл усмехнулся. — Расстояние не проблема. Назовёшь имя, пожмём друг другу руки — и она твоя. Или он? Без разницы. — А что получаешь ты? — Моральное удовлетворение от соединения одиноких сердец? — Ты мало похож на альтруиста, — в лоб заявил подросток. Билл в ответ больно дёрнул его за кудряшки. — Слова, между прочим, ранят! — Ты… у меня на голове сидишь? — Диппер поднял глаза, будто мог увидеть собеседника. — Ничего не могу с собой поделать. Кудряшки очаровательны. — С-спасибо, — промямлил подросток и выпалил: — Слушай, а как ты выглядишь? — Могу показать, — электрически мурлыкнул Билл. — Всего-то и понадобится, что один небольшой ритуал, и даже без мяса с танцами. — Какой ритуал? — Спросил Диппер, проклиная себя за любопытство. — Нарисуешь парочку символов, зажжешь свечки, вслух произнесёшь строчку-другую. Ужасно легко, правда? И, главное, безопасно. — Мне нужны гарантии. — Пайнс сложил руки на груди, снова поднимая глаза. Билл вдохновенно заржал. — Могу выдать в заложники свою собаку. — У тебя есть собака?.. — Его зовут Арчи, и на огромную устрицу он, говоря откровенно, похож больше, чем на собаку. А ещё он с твоей сестрой спать повадился, — сообщил Сайфер. — Предатель паразитический. — О Господи, — выдохнул парень. — Думаешь, это удивительно? Прошу тебя, Сосновое Деревце… — Билл снова потянул за особо крутой завиток. — Это — такая малость. Я очень древний и очень могущественный, чтоб ты знал. Я могу показать тебе целую вселенную. Историю, которую человечество никогда не узнает, места, где уже миллиарды лет не существовала жизнь. Могу такие чудеса тебе показать, которых ты со своей человеческой фантазией даже вообразить не сумеешь. Устричная собака — да кому она нужна? — Билл ухмыльнулся. — Тем более, что ты Арчи не нравишься. Он, понимаешь, ревнует. — Звучит так, будто ты пытаешься мне приглянуться, — задумчиво сказал подросток. — Если у тебя такие возможности, почему тогда тебе скучно? Профессионально давить на жалость Билл никогда не умел — но это не мешало ему пытаться. — Я ведь очень древний, Сосна, — ровным тоном произнёс он, будто бы разом сникнув. — Одиночество как следствие закономерно. — Тогда зачем выживаешь всех из дома? Мог бы просто наладить отношения. — Это уже совсем другой и, говоря откровенно, безрадостный разговор. Скажи, чего хочешь. Задай вопрос или попроси показать… что угодно. Я много чего могу, парень. Подросток замешкался. В обычное время его даже в фоновом режиме занимала тысяча интеллектуальных вопросов, но, как это обычно бывает, в нужный момент они все выскочили из головы. — Почему ко мне так относились бывшие одноклассники? — Ляпнул он первое, что пришло в голову. Ну, для проверки сойдёт. — Да что ж такое, Сосна. — Билл прицельным пинком отогнал от распереживавшегося мальчишки очередную паразитирующую тварь. Тварь, с виду отдалённо напоминающая земную белку, обиженно всхрапнула и поспешила убраться прочь. — А помнишь, в третьем классе, когда миссис Тревис перепутала варианты, тебе достался математический тест за шестой класс, и ты решил его на девяносто пять баллов из ста? — Диппер, явно не знающий, куда смотреть, уставился на ближайшее надгробие. — Твоя учительница добрые минут десять распиналась, какое ты чудо, и что твои упыри-одноклассники в качестве верха карьерной лестницы достигнут вакансии на автозаправке? Экспрессивная была женщина. — Билл хохотнул. — Тяжело наладить отношения со сверстниками, когда сверстники — стадо баранов, а ты один умный в белом пальто стоишь красивый и строишь из себя виктимное чмо. Когда ты в первый раз отпор попытался дать? В седьмом классе? Ну, зато сестра красивые стикеры тебе тогда на гипс налепила — хоть какой-то плюс. — И только поэтому?.. — Диппер, до глубины души пораженный тем, что невидимая тварь знает такие подробности его биографии, потянулся за следующим яблоком. — Скажем так — бегать влюблённым хвостиком за самой популярной девицей в школе со стороны ботана-заморыша тоже было не лучшим решением. А уж в друзья ей набиваться — тем более. — Мне два раза ломали руку. У меня четыре сотрясения, и это не считая тех разов, когда вопрос получалось решить деньгами. А всё из-за какого-то дурацкого теста. И девчонки, даже имени которой я толком вспомнить не могу. — Диппер вздохнул, шумно проглотив пережеванное яблоко. — Потрясающе. Билл медленно стёк с макушки подростка ему на плечо. — Вытяни руку, — потребовал он. И, перекарабкавшись в неуверенно подставленную ладонь, с удовольствием свесил ноги вниз. — Знаешь, мы ведь можем заставить их пожалеть. — Я… Ты сидишь у меня на руке? — Диппер немного удивленно уставился на свою ладонь. Он явственно ощущал вес чего-то, но самого предмета не видел. Очень странное чувство. — Можешь погладить, — разрешил Билл, добавляя себе осязаемости и ехидно воззрившись на растерянного подростка. Нет, ну какая же прелесть! Глаза распахнуты, блестят, рот приоткрыт — чисто ребёнок, узревший Санта Клауса. — С цилиндром только аккуратнее. — С каким цилиндром?.. — Который на уг… на голове. Он, понимаешь, особо чувствительный. Диппер неуверенно потянулся к сидящему на ладони Биллу и тут же отдернул руку, как-то совсем глупо хихикнув. Второй раз потрогал уже увереннее, отмечая про себя довольно необычные тактильные ощущения. Он совершенно точно к чему-то прикасался, но оно не обладало ни температурой, ни какими-либо другими характеристиками поверхности. Оно просто было — как какой-то плотный воздух или типа того. Пайнс завороженно водил рукой по странной невидимой твари, пока не наткнулся на что-то, что, по идее, и должно быть цилиндром. Тогда он убрал руку и с самым озадаченным видом спросил: — Ты какой-то треугольный. Это так и есть, или я совсем свихнулся? Билл, вконец разомлевший от осторожных изучающих поглаживаний, лениво разлепил глаз. — А кто, по-твоему, в своё время был главным вдохновителем иллюминатов? — Серьёзно? — Возопил Пайнс. Демон в ответ захихикал самым паскудным образом. — Это было не так интересно, как работать с египетскими пирамидами. — Что ты там говорил про ритуал?.. — Отличное решение, парень, — оценил Сайфер и удлинившейся рукой потрепал подростка по волосам. — Я покажу тебе рисунки и напишу текст. Позаботься о том, чтобы рядом не ошивались посторонние — думаю, будет проблематично объяснить им, что происходит. Диппер кивнул. Чёртово любопытство. Вырванный из блокнота лист с испещрённым символами кругом и самим Биллом в центре на одной стороне и заклинанием в английской транслитерации на другой уже дожидался Диппера на его подушке, когда тот вернулся с ночного загула домой. Внизу лицевой стороны жёлтым маркёром оказалось пририсовано маленькое кокетливое сердечко. «Его перечерчивать не нужно», — заметил насмешливо голос у Диппера в голове.