Abyssus Abyssum Invocat

— Ты сам, очевидно, не помнишь, — сообщил Билл, укладывая Диппера на кровать и нависая сверху, — но когда тебе было четыре, ты сильно простудился и попал в больницу. Врачей боялся — жуть. Страха, впрочем, старался не показывать. — Ему пришлось прерваться, чтобы стащить с себя собственные брюки; мальчишка же, продолжая слушать, с готовностью потянулся к пуговицам у него на рубашке. — Так вот, на людях ты старательно делал вид, будто тебе совсем-совсем не страшно — но перед каждым уколом ловил свою мать за руку и тихо, на ухо просил тебя обнять. «Напоследок». — Билл против воли улыбнулся слишком мягко и даже немного грустно — контролировать человеческие эмоции до сих пор было слишком тяжело. — Я тебя не брошу, Сосна. — «Даже если сам захочу». — Ну, куда я от тебя, сам подумай? Ты только мой. — Он склонился ниже, припадая губами к доверчиво подставленному горлу. Поцеловал, раскрытым ртом провёл по точёному контуру плеча, поднялся к абрису челюсти, легко лизнул дрогнувший краешек рта. — Считай, ты намертво приручил своего монстра под кроватью. Молодец. Можешь собой гордиться. …болезненные ощущения Билл заблокировал, оставив только самые лёгкие, поверхностные — по его личному убеждению, удовольствие такого рода без толики боли было бы катастрофически неполным. Диппер судорожно втянул воздух и прикусил нижнюю губу — Билл тут же заткнул ему рот глубоким и почти агрессивным поцелуем, не обращая внимания на судорожно вцепившиеся в плечи и, кажется, отталкивающие его руки, когда двумя обильно смазанными пальцами толкнулся в неподатливое тугое отверстие. Диппер внутри был восхитительно горячим и восхитительно тесным. Невольно проведя аналогию с более привычным пребыванием внутри его тела, Билл хихикнул, но тут даже ему стало не до смеха: мальчишка сам толкнулся к нему, насаживаясь на пальцы, и тихо застонал прямо в рот так, что Сайфер принялся трахать его, растягивая, совсем ожесточённо — в быстром отрывистом темпе раз за разом вгоняя два, а затем и три пальца на всю длину. До тех пор, пока румянец на скулах у его Соснового Деревца не стал откровенно ярким, тёмные глаза не приобрели лихорадочный блеск, а поцелуи не стали срываться стонами, скатившись уже не в поцелуи даже, а в лихорадочное, на грани отчаянной голодной жажды, лизание. Уменьшать размеры собственного члена Билл не рискнул. Манипуляции с телом требовали предельной концентрации, а в таком состоянии он запросто мог намертво лишить себя эрекции или отрастить вместо члена нечто наподобие слоновьего хобота. Вместо этого затянул растяжку, откровенно любуясь мечущимся — то ли пытающимся ссадиться с его пальцев, то ли, напротив, подающимся навстречу — по кровати мальчишкой. Тёмные кудри совсем растрепались, зацелованные губы припухли. От каждого движения трепетали опущенные ресницы, и весь Диппер в таком состоянии, со следами укусов на худом бледном теле, с заходящимся бешеным ритмом сердцем, с белеющими костяшками, когда сжимал простынь в кулаках: весь он, до последней линии и мельчайшей черты, был восхитителен настолько, что от огромной любви глупой человеческой оболочке никак не хватало дыхания и было почти больно. Не той, заводящей физической болью, а совсем иного рода — от которой дрожали пальцы, нервно кривился рот, и хотелось касаться-касаться-касаться, телами и разумами, проникать глубже, обладать безраздельно и отдавать всё, что нужно, и не нужно тоже — всё, что в принципе способно было быть отданным. Боли почти не было, но Диппер всё равно сдавленно вскрикнул в зажавшую рот ладонь, когда толстый — действительно слишком крупный для первого раза — член протяжно и глубоко проник в него размашистым толчком. Гибко выгнулась спина, в широко распахнутых глазах отразилось что-то полубезумное. Билл довёл движение до конца, задыхаясь от невероятной тесноты и ощущения абсолютной близости, вышел и в следующую секунду сделал сразу две вещи: перевернул Диппера на живот, вплёлся в него ощущениями собственного мясного мешка и, точно так же вплетясь в его восприятие, заново загнал член, на этот раз грубее и сразу на всю длину, в податливо качнувшееся навстречу тело. Дурное клише, но секс с Диппером не походил ни на одну из предыдущих попыток. Это было по-настоящему. Слишком живо, слишком горячо и хорошо настолько, что даже с избытком. Билл вцеплялся заострёнными зубами в загривок, надавливал на поясницу, вынуждая прогнуться глубже, и втрахивал мальчишку в постель размашисто, сильно и жёстко. От двойственности ощущений кружилась голова. Билл тянул за вьющиеся пряди, запрокидывая Дипперу голову, ловил его губы, вылизывал и кусал шею, и натягивал уже без намёка на осторожность. Единение ощущений помогло слить два оргазма в один — невероятно мощный, от которого Диппер, уже охрипший от совершенно крышесносных по звучанию стонов, задрожал, изогнулся до хруста в спине и, кажется, даже захныкал, выламываясь почти мучительной судорогой — сам Билл судорожно стиснул пальцы на его горле и едва не отключился, не догадавшись даже, что лучше было бы не кончать внутрь. — …с ума сойти, — подытожил он ошалело, когда перевернул мальчишку обратно на спину и нездорово подрагивающей ладонью огладил впалую щёку. — Сосна, ты просто… — Договорить Билл не смог: безвольно плюхнулся на кровать рядом и порывисто сгрёб слабо улыбнувшегося подростка в удушающие объятия. Тот, не задумываясь, обнял его в ответ.

***

…минут десять спустя, когда оба они более или менее вернулись к трезвому восприятию реальности, Сайфер сел на кровати и потянулся к брошенным на пол брюкам за сигаретами. Закурил, усевшись к Дипперу спиной — только перебросил ему перед этим пачку с зажигалкой внутри. — Ты бы хотел жить вечно? — Спросил он как можно более непринуждённым тоном. — Смотря в каком качестве, — осторожно ответил подросток, понимая, что начавшийся разговор ему уже сильно не нравится. Чего-то подобного он, по правде сказать, ждал уже давно. — Ты сам говорил, что человеческая психика не способна выдерживать больше двух сотен лет жизни. Билл выдохнул сизый дым и спокойно мотнул головой. — Если взять за основу способ, о котором я сейчас веду речь — исключительно в теории, само собой, — ты останешься прежним, по большей части, но вроде как… перестанешь быть человеком. В привычном смысле этого слова. Пайнс едва успел прикрыть свои мысли от демона, потому что справедливо стыдился их. Тому было позволительно не заморачиваться с размышлениями о последствиях решений — да и кого они волнуют, когда живёшь практически вечно? Диппер же был человеком, и что ещё хуже, человеком неглупым. Сомнения являлись такой же частью его жизни, как сон или дыхание. А что если его чувства к Биллу по какой-то причине иссякнут? Или иссякнут чувства Билла? Что тогда его ждёт?.. Глупые мысли. Очень глупые. Такие, как Сайфер, слишком упрямы, чтобы вот так бросать то, за что поручились. Подросток не до конца понимал, как это работает — не так давно демон будто бы в шутку рассказал ему, что, хоть и не относится ни к одному биологическому виду как таковому, определённые закономерности поведения имеет. Моногамию в их числе. «Демоны, они же немного пингвинчики, Сосна, — весело голосил треугольник, потягивая любимую ворованную маргариту. — Цветём один раз в жизни — и до самого конца. Или загибаемся, если не повезёт со своим пингвином». …сомневаться в самом себе было куда гаже. — И что это за способ? — Не имеет значения. — Билл накрепко заблокировал собственное сознание и, машинально потянувшись к разуму Диппера, ухмыльнулся, потому как наткнулся на такую же непроницаемую стену. — Я всё сделаю сам. От тебя не требуется вообще ничего… разве что согласие. — «Впрочем, можно и без него. Хотя ты, конечно, будешь чертовски на меня зол. Но всё лучше, чем если ты узнаешь цену». — Билл… Ты меня прости, конечно, но тот факт, что ты ещё недавно член в меня пихал, даёт весомое право настаивать, чтобы ты мне всё рассказал. — А зачем? Тебе платить ни за что не придётся, так что избавь меня от этих разглагольствований. — Билл стряхнул пепел с кончика сигареты прямо на пол. — Хотя бы сейчас. Будем считать, что мне важно заручиться твоим согласием. Скажи «да», и закончим на этом. — Я не дам согласия, пока не узнаю, о чём ты говоришь, — пожалуй, с излишней даже жёсткостью, отрезал Диппер и потянулся к сигаретам. — К тому же, мне только восемнадцать, и у меня стойкая ремиссия. Пока можно ни о чём не беспокоиться. — Это за милю несёт лицемерием, ты не находишь? — Это ты к чему? Сигарету, докуренную едва ли до половины, Билл потушил о подлокотник и, обернувшись к Дипперу, крепко зажал в пальцах его подбородок. — Ну, получается, что ты просишь не бросать тебя, — преувеличенно мягко произнёс он, — хотя сам собираешься меня бросить. Диппер и сам не ожидал от себя этой издевательской масляной улыбки. — Это было одним из первоначальных условий, знаешь ли, — и выдохнул демону в лицо густое облако дыма. — И ты не хуже меня знаешь, что контракт тут ни при чём. — Внутри ожидаемо полыхнуло что-то бешеное и злое. Билл рывком пересадил мальчишку к себе на колени и быстро сбивчиво выговорил, не обращая внимания на слабую попытку оттолкнуть его, на ухо: — Даже сейчас твоё согласие необходимо только условно. Помнишь, я говорил, что не дам тебе умереть? Не нужно было заигрывать с домашней нечистью — раз уж ты такой осторожный моралист, можно с уверенностью заявить, что тебе чертовски не повезло этой самой нечисти приглянуться. От тебя уже ничего не зависит. Увы и ах. Хотя мне, вообще-то, совсем не жаль. — Ладно, ладно, только не злись! — Глуповато хихикнул подросток. Он вообще не испугался внезапной перемены настроения. — Сколько у нас ещё времени в запасе? — Диппер. Посмотри на меня. — Смотрю и насмотреться не могу, — улыбнулся Пайнс, поднимая взгляд. — Его зовут Арнольд Криптос. Я как-то говорил тебе, что нас, таких, как я, осталось всего трое. У нас в принципе не существует подобных понятий, но если обобщать, он — кто-то вроде моего племянника. Появился из того же информационного потока, что и моя… а, это всё детали. Из всего моего мира спасся Криптос и мой, скажем так, брат, Уилл. Думаю, Уилл давно меня простил, но… в общем, он избегает меня с того самого момента. Уже и не помню, когда видел его в последний раз. С другой стороны, именно Уилл помог организовать сделку с полицией, по поводу которой тебе скоро придётся обращаться в их же участок — но это всё неважно. Куда важнее тот факт, что с Криптосом мы общаемся чаще. Он слишком умён, чтобы доверять мне целиком и полностью, но доверяет достаточно, чтобы держаться поблизости и даже без охранных щитов. Я могу это использовать. Черпнуть у Криптоса силы — забрать часть его сущности и передать тебе. Это не убьёт его, скорее… обессилит. На какое-то время. За пару тысячелетий оклемается, спорю на что угодно. Зато ты станешь бессмертным. Могущественным. Почти таким же, как я. — Язык не поворачивается назвать тебя скотиной… но, блядь, как же хочется-то! — С чувством ответил подросток и стукнул Билла ладонью по лбу. Билл порывисто перехватил его запястье и против воли сорвался на змеиное шипение: — Вот только не надо разыгрывать удивление. — Наверное, ты не обрадуешься, когда я скажу, что ни капельки не удивлён, — фыркнул Пайнс. — Ну почему же? Я рад, что ты не испытываешь иллюзий на мой счёт. Это здорово поможет тебе… нам в ближайшем, и в отдалённом тоже, будущем. — Билл… давай отложим этот разговор, ну, не знаю, пока мне не исполнится сорок? Билл сам не понял, как так получилось, что секунду спустя он уже без тени нахлынувшей было злости обнимал своё Сосновое Деревце за талию и прятал лицо в одурительно пахнущей тщедушной шее. — Разве что дашь слово, что не оставишь меня раньше этого срока. Хотя бы до него. А потом разберёмся. — Куда я денусь. — «Будто ты меня отпустишь». — Я хочу чётко обозначенное обещание, Сосна. — Объятия стали крепче. Биллу даже стыдно не стало, когда он добавил — впервые, кажется, за долгие тысячелетия: — Пожалуйста. — Обещаю, что никуда от тебя не денусь, — провозгласил Диппер с широкой улыбкой. Билл ответил ему затяжным, неспешным, но весьма прочувствованным поцелуем в губы. …если задуматься, старый-добрый Арнольд, как бы близок он ни был Сайферу — совсем небольшая цена за возможность быть с Диппером дольше мимолётности человеческой жизни.

***

Сколько Билл ни объяснял, куда идти и к кому обращаться, стоило Дипперу оказаться в полицейском участке, он тут же потерялся. В принципе, ничего удивительного — орбитальная станция (скорее искусственный спутник), на которой располагался ближайший к Солнечной Системе участок, была настолько велика, что, когда подросток всё-таки рискнул попросить помощи у существа, больше всего из встреченных им на борту похожего на человека, то махнуло на него рукой и рассмеялось. — Мы только по картам ориентируемся, — сообщило оно утробным вибрирующим голосом. — Если знаешь, что ищешь, можно посмотреть. Диппер, само собой, согласился. Дорога заняла часа полтора, и за это время он успел накрутить себя так, что переступая порог нужного отделения, едва ли сдерживал стучащие друг о друга зубы. Он не успел до конца произнести полное имя Билла, в переводе прозвучавшее как невнятный набор клацающих и дребезжащих звуков, как его со всех сторон облепили полицейские и поволокли в комнату для допросов — точнее сказать, Диппер расценил это помещение именно так. Ещё часа четыре занял сам разговор, который оборвался так же резко, как и начался — нет. Действуем либо согласно начальной договорённости, либо вообще никак. Где-то на самом краю поля зрения несколько раз мелькало что-то голубое, но Диппер не успевал рассмотреть то, что давало эти яркие отблески. К Биллу он вернулся совсем разбитым и даже не стал рассказывать всё в подробностях — только понуро покачал головой и, свернувшись уютным клубком, пристроил голову демону на колени. Билл погладил подростка по волосам, старательно скрывая (мимика в человеческом теле поддавалась едва, и вместо безмятежного выражения на лице расцвела кривая гримаса: что-то среднее между тихим бешенством и озлобленной иронией) истинные эмоции. О том, что рядом с ним, преступником, Диппер сам себя обречёт на обвинение и преследование полиции за сотрудничество, он предпочёл умолчать. Это могло напугать его Сосновое Деревце, а рисковать его доверием Билл не собирался. Кроме того, все домыслы в этом роде входили в категорию «если» — если их поймают, если не получится сбежать, если-если-если, а предположения Сайфер не любил. Всего и нужно было, что попросту не допустить подвержения Диппера риску. Делов-то. — Я столько времени в бегах провёл, — заметил он самую малость скрипучим голосом, — от этих полицейских баранов толку чуть, Деревце, так что не переживай. Придётся вести себя осторожнее — ну и подумаешь. Справимся. В сущности, я благодарен, что ты попытался. Диппер не ответил — только ресницы опустил, тихо вздохнув, и на этой малорадостной ноте Билл предпочёл начисто закрыть тему. Лимит на соглашение, данный полицией, подошёл к концу уже спустя пару дней. «Ну и еблан», — послал ему телепатическое сообщение Криптос, на что Билл ответил кратким: «Это у нас семейное, — и сразу за тем: — Заглядывай в гости, отпразднуем». Стыдно перед Криптосом ему не было. В конце концов, передача энергии его бы не прикончила — только ослабила. А оно стоило того десять раз — для Билла так точно. Вероятно, интуиция Арнольда не подвела, потому как в гости тот не заявился и вообще перестал давать о себе знать — хотя, возможно, попросту разозлился на Билла или сам решил залечь на дно: Сайфер подозревал, что его любимый племянник, как и он сам, от сделки с полицией отказался. Не то чтобы сейчас это являлось серьёзной проблемой. В конце концов, Дипперу едва стукнуло восемнадцать. Они договорились переждать всего пару десятков лет, и в перспективе целой вечности вместе это было не таким большим сроком.