Abyssus Abyssum Invocat

Дела в школе, между тем, принимали странный оборот. Диппер вёл себя как обычно, разговаривал так же мало, старался поменьше попадаться одноклассникам на глаза в перерывах, а после занятий по старой привычке летел к своему шкафчику как голодающий к горячим пирожкам. Вот только все его манёвры имели странный эффект — за ним закреплялась репутация интересного и даже загадочного парня. Самые отбитые поговаривали даже, что он работает на правительство, типа, людей с такими мозгами ещё со школы привлекают на службу во имя великого американского народа. Услышав это от Мейбл в первый раз, парень хохотал до колик. Как бы то ни было, желающих познакомиться с ним поближе было предостаточно, в том числе и девчонок. Особенно — девчонок. Пайнс совершенно случайно узнал, что считается симпатичным, что — как Билл и говорил — на выпускной его собираются пригласить человек двадцать, в том числе и парней, но самым неожиданным стало внимание той самой девушки с короткими чёрными волосами. Марлен третью неделю подряд подсаживалась к нему в столовой во время обеда, в окружении стайки щебечущих о своих важных пустяках девчонок, и заговаривала о всякой дребедени приятным грудным голосом. Хотя Диппер и оставался полным профаном во всей этой подростковой чепухе, он не был ни тупым, ни слепым — девушке он очевидно нравился. Чего стоило хотя бы то, что перед тем, как завести с ним разговор, Марлен, полагая, будто он не видит, минут десять поправляла макияж и волосы — хотя лежал короткий жёсткий ёжик всегда одинаково. Подобного рода внимание Пайнсу безумно льстило, но кроме Билла ни о ком другом в подобном ключе он даже подумать не мог. Демон рассмеялся, когда он просил у него совета, как бы так намекнуть Марлен, что он уже занят: «Я бы не хотел, чтобы из-за меня ты спустил юношеские годы в унитаз». Диппер не совсем понял, о чём тот говорит, но продолжал гнуть свою линию. …били его после того случая в начале года только один раз, когда он снова отказался выполнять задания для той же компании. Били, надо сказать, вообще без энтузиазма, а спустя неделю трое из той компании подошли к нему после урока, извинились и попросили объяснить материал. Ник, самопровозглашённый главарь их банды, зыркал с другого конца класса полным ненависти взглядом, о чём-то переговаривался с оставшимися в его рядах. Никакого беспокойства у Пайнса это не вызвало, как и то, какими глазами тот смотрел на него в моменты, когда Марлен беззаботно болтала с ним в столовой. Диппер, по наивности своей, просто не понимал, что происходит. Так продолжалось до самого конца осени. А в первых числах декабря, сразу после пятничных уроков, стоило зябко кутающемуся в не по погоде тонкую ветровку Дипперу выйти со школьного порога на улицу, на плечи сразу с обеих сторон ему опустились две тяжёлые ладони. — Погоди, Пайнс. Разговор есть, — сообщил Ник, пристроившийся справа. Диппер с лёгкой нервозностью обернулся. Помимо Ника и его блондинистого дружка по левую сторону, позади шли ещё двое парней, которых Пайнс знал с курса по истории, и трое, которых, кажется, он ни разу прежде не видел в школе. На вид те явно были на пару-тройку лет старше, и дружелюбными не выглядели абсолютно точно. — Э… Привет, — попытался улыбнуться подросток. — Говорите. — Да не здесь же! — Ник поморщился, настойчиво волоча его в сторону парковки. — Мы обычно тусуемся в одном местечке неподалёку. Там потише будет. Залезай. — Он остановился перед своей серебристой тойотой и подпихнул Пайнса в спину. Двое из их компании ушли к другой машине, а остальные уселись в эту и Диппера уместили на заднем сиденье, тесно зажав между незнакомым бритоголовым парнем и однокурсником. — Как-то не очень похоже это всё на дружеские посиделки, — по-прежнему миролюбиво заметил Пайнс. Незнакомый парень, сидящий справа, больно пихнул его локтем в бок и заметил будто бы шутливо: — Не будь таким занудным козлом. Никто не любит занудных козлов. Машина тем временем выехала с парковки в противоположную от дома Диппера сторону. Дипперу в том районе не приходилось бывать ещё ни разу — тот лежал ближе к окраине, так что прошло всего минуты три, прежде чем он перестал узнавать пейзаж за окном. Остальных сидящих в машине немного сбивало с толку то, что Диппер вёл себя со всеми на равных. Будто бы и не боялся совсем — попросил остановиться у автомата с газировкой, купил себе чипсов и наотрез отказывался делиться. Такое поведение не могло не вызывать глухое раздражение у тех, кто изначально ожидал держать ситуацию целиком и полностью под личным контролем. Когда обе машины тормознули у грязного серого здания — недостроенного двухэтажного бетонного блока, — Диппера явно собирались вытряхнуть из салона за шкирку, но тот с самым невозмутимым видом вышел сам, так что за ворот куртки его потащили уже к зданию — и искренне ошалели, когда субтильный подросток, не меняясь в лице, с неожиданной резкостью оттолкнул от себя чужие руки. — Вы собирались говорить, — холодно заметил он. — Так говорите, нечего руки распускать. Мощным толчком в спину его подтолкнули к входу в пустое здание. Один из приятелей Ника, вроде бы Стив, младший брат третьего парня, приземистого брюнета с правильными чертами лица и ссадиной над бровью, прошипел Пайнсу на ухо: — Поговорить можно было раньше, сучёныш. Когда ты ещё держал свой дрищеватый хер в штанах. — Э… Что, простите? — Растерялся подросток. Последний раз, когда он свой дрищеватый хер вынимал из штанов, всё действо оставалось строго конфиденциальным. — Сука! — Повторяясь в оскорблениях, выкрикнул — почти взвизгнул — Стив и под одобрительные возгласы других парней всё-таки втолкнул Диппера по залитой бетоном лестнице в саму постройку. Он же и ударил первым. Со всей дури кулаком по скуле, чтобы тут же врезать тяжёлым ботинком ему, упавшему, прямо в живот. Диппер честно пытался зацепить его одним из известных с некоторых пор заклинаний — парализующим. Честно пытался хотя бы вдохнуть — и не мог. Уже собирался было позвать Билла — и не стал. «Я могу разобраться сам», — сказал он себе с отчаянной решимостью, получая второй пинок в живот.

***

А причину происходящего ему удосужились объяснить ещё нескоро. Пайнс всё же сумел подняться на ноги. Придерживаясь за холодную бетонную стену, поднял дрожащую руку и вытер разбитый рот. Во рту стоял привкус крови, голова нехорошо гудела, а тело болело так, словно по нему проехались самосвалом. Травматолог, будь он здесь, наверняка диагностировал бы у него перелом парочки рёбер. А может, и не парочки. Диппер не был уверен наверняка. Один из незнакомых парней, чьих имён Пайнс так и не узнал, ухмыльнулся и достал из кармана кастет. — Нравится присовывать чужим сестричкам, а? — поинтересовался он и двинулся навстречу — остальные держались на шаг позади него. — А если тебе самому присунут, как тогда запоёшь? Диппер расхохотался так звучно, что подростки невольно попятились — общение с Биллом не могло пройти даром. — Так мне и присовывают, — кое-как выдавил он. — Я типа с мужиком встречаюсь. Определённо, недоумение, написанное на физиономиях, ввиду агрессии сейчас не особо блещущих остротой мысли, того стоило. Стив переглянулся с братом, после чего они, не сговариваясь, оба обернулись к Нику, который уставился на Пайнса с таким же тупым непониманием. — Погоди, ты этот… — От неожиданности урод с кастетом даже запнулся. — Ты пидор, что ли? — А что, по мне не видно? — Огрызнулся Диппер. Тяжёлый кастет ударил ему по челюсти и заново сбил с ног буквально за секунду после того, как один из братьев, стоящих ближе к Нику, развернулся и, недолго думая, от души дал тому по морде. — Что, блядь, происходит? — Гаркнул Пайнс почти властно, когда сплюнул кровь из разбитой губы на холодный бетонный пол. — Блевать тянет от пидоров, — почти дружелюбно сообщил нападавший и даже в сторону подвинулся, уступая место товарищу, который, пнув распластанное по полу тело, с силой надавил подошвой ботинка Дипперу на плечо. Плечо, вспыхнув болью, подозрительно хрустнуло. Где-то на заднем плане послышалось злобное «С хера ты вообще напиздел?!» и звуки потасовки, но Диппер сквозь шум в ушах слышал их словно через ватную пелену. — Пидор, не пидор… вопрос же был в том, трахнул ли я вашу сестрёнку, да? — А ты не трахал? — Недобро зыркнул на него один из братьев, предварительно обернувшись на ссорящихся приятелей. Каким образом Диппер нашёл в себе силы подняться на ноги — науке не известно. А каким принять эту непринуждённую, почти что развязную позу, так и вовсе загадка тысячелетия. — Ребят, я, выражаясь вашим языком, заднеприводный. Девушки меня не интересуют от слова совсем. Стив не выдержал первым. Сплюнул на пол, громко и со вкусом послал всех в известном направлении собственных — а может, и чьих-то ещё — гениталий и, подхватив брата под локоть, покинул здание. Спустя несколько секунд послышался хлопок дверцы машины — а вскоре та и вовсе выехала с площадки перед постройкой. Рыжий парень из школы Диппера собирался, кажется, последовать за ними, когда один из «новеньких» с силой удержал его за плечо. — Нельзя вот так его оставлять. Это ж тяжкие телесные, сечёшь? — Кажется, мы уже прояснили ситуацию, — бросил подросток, отряхиваясь от пыли. Интуиция, и без того развитая, а с появлением в его жизни Билла вышедшая на уровень, близкий к экстрасенсорике, говорила, нужно бежать. Нужно позвать Билла. Нужна помощь. Но Диппер твёрдо решил — Сайферу надо соответствовать. А дальше была только боль. Диппер раз за разом пытался подняться на ноги, собраться, дать отпор, но всё, что у него вышло — короткая энергетическая волна, сбившая с ног одного из незнакомых парней. Только вот в пылу драки этого никто толком и не заметил, в то время как подросток едва дышал и даже соображать толком не мог — было слишком больно и, наверное, страшно, однако на полноценный испуг сил уже не оставалось.

***

Это были слишком сильные эмоции. Сильные настолько, что, несмотря на предварительно поставленный блок, Билл в нескольких милях от места драки сумел их учуять. Учуять — и последовательно взбеситься. Из пойманных отголосков сложно было сложить целую картинку, однако кое-что он осознавал ясно: его Сосновому Деревцу больно, его Сосновому Деревцу страшно, а поставленный на разуме блок не позволял отыскать даже его нынешнее местонахождение. Раз нельзя было найти Диппера напрямую, пришлось действовать обходными путями — и, ввиду спешности, не слишком-то осторожно. Поочерёдно врываясь в воспоминания родителей Сосны, его сестры, его школьных учителей, детей с его параллели, демон пытался найти хоть малейшее упоминание того, где сейчас находился мальчишка. С каждой новой вспышкой отчаяния, доносящейся до Билла, он всё больше погружался в глухое и беспросветное бешенство. Никто во всей этой захудалой вселенной не смел причинять вреда его мальчику. Никто не смел забирать его от Билла, и никто не смел заставлять его чувствовать то, что он чувствовал, как теперь уже беспрестанно ощущал Сайфер, прямо сейчас. …Билл, пожалуй, почти не удивился, когда увидел своё Сосновое Деревце глазами того самого парня, которого взял на примету ещё во время прошлой потасовки в самом начале учебного года. Он быстро проследил путь — от школы до недостроенного здания на окраине — и рванул туда, сбросив скорости ради физическую оболочку прямо в квартире, но всё равно почти на материальном уровне задыхаясь от ярости.

***

— Да в чём дело-то? — Прохрипел подросток, уже не пытаясь даже встать на ноги. Ему никто не ответил. Следующий пинок ботинком пришёлся прямо по лицу, и парень окончательно потерял связь с реальностью, лишь чудом оставаясь в сознании, так что уже не слышал, как один из трёх незнакомых парней в подробностях рассказывает, какие у них будут проблемы с условно-досрочным, если Пайнс обратится в полицию, и какие проблемы будут у Ника с его друзьями, если проблемы с УДО возникнут у этих троих. А вот предложение сбросить пацана в подвал со второго этажа в одну из дыр в бетонном полу, обчистив перед этим карманы, он не столько даже расслышал, сколько считал, смешав услышанное с невольно прочитанными мыслями. Билл появился как раз тогда, когда Диппера под белы рученьки поволокли к дыре в полу. Примерно половина сломанных рёбер сильно мешала дышать, а сплошной синяк вместо лица — говорить. Тот момент, когда Билл мягко скользнул в его побитое тело, он даже не зафиксировал. Вокруг к тому времени осталось всего четверо парней. Из однокашников Диппера задержался только Ник. Белый от страха, но упрямо тянущий вместе со всеми обмякшее тело в сторону пробоины, он первый отшатнулся назад, когда бессознательно лежащий мальчишка вдруг порывисто вскинул голову и, сверкнув на мгновение неестественной желтизной глаз, ощерил жутковатой улыбкой разбитый рот. Голос Диппера в этот момент был совсем не похож ни на его обычный голос, ни даже просто на человеческий. — Хэй, мальчики, не спешите так! Вы, кажется, хотели поговорить?..