Abyssus Abyssum Invocat

— Билл, я так соскучился, — тихо сказал Диппер, когда страсти немного улеглись. Билл уютной треугольной печкой сидел у него на коленях и тихо урчал, очевидно, радуясь близости. — Давай вернём тебя домой. Уложим спать, и отправимся куда-нибудь. Вместе. Давно я тебя не выгуливал. — Он погладил чёрной ладошкой своего мальчика по щеке. — Не всё же тебе с левыми девками под ручку бегать. — И оставить моё тело одно, без присмотра? — Выпучил Диппер глаза. — Ну, нет, спасибо! Билл в ответ радостно щёлкнул его по носу. — А я-то думал, мы уже решили, что тело без владельца ничего не значит. — Я помирать пока не готов. — Ты не понял! Ни черта твоему телу не грозит. Ущерб нанесён ядру — оно и подвержено опасности. — Билл вздохнул. — Ладно, не хочешь в отрыв — как знаешь. Но спать ты ляжешь со мной. И, в таком случае, лучше у тебя. Я там охранных заклинаний навесил. Какая-никакая, а подстраховка. — Всё новые и новые факты вскрываются, — ворчливо заметил подросток. — Тушу с собой прихвати. — А твои дражайшие родственники? — Закроюсь, и дело с концом. Билл согласно хмыкнул и скользнул обратно в свою валяющуюся неподалёку шкурку. Улыбнулся уже человеческим ртом, усаживаясь на полу. — Иди сюда, обнимать буду. — Давно бы так, — фыркнул подросток и пересел Сайферу на колени. Демон с готовностью стиснул тщедушное тельце в объятиях, губами тычась куда-то повыше ключицы. Чувствовать своего мальчика рядом с собой после такого перерыва оказалось до жути приятно. — А мы потрахаемся?.. — А ты хочешь? — Лукаво улыбнулся Сайфер. — Нет, просто так интересуюсь! Ухмыльнувшись, Билл укусил его в плечо, лизнул под кадыком и щекотно выдохнул, вжавшись ртом в открытое горло: — Я, пожалуй, воздержусь. Ты у нас сейчас ранимый и хрупкий. Возьму и зашибу тебя невзначай — и что тогда? Диппер комично надул губы. Билл их от души облизнул и, ссадив Пайнса на пол, опрокинул его на спину. — А волшебное слово? — Осклабился он. — Не отвлекайся, — лукаво улыбнулся подросток. Билл в ответ молча стащил с него штаны и продемонстрировал удлинившийся в несколько раз язык. — Ну хоть в любви-то ты мне признаться готов? Лишний раз… в качестве залога. Здорово греет самооценку, знаешь ли. — Да люблю я тебя, люблю. Тысячу раз да. До смерти, — отозвался Пайнс и расплылся в дурной и довольной улыбке. Ткнувшись лицом ему в живот, Билл сполз пониже и вместо полноценного ответа просто пустил язык в ход. То, чем стало для него присутствие Диппера рядом — сам Диппер — было абсолютно необъяснимо и слишком значимо. Зависимость как явление казалась непривычной, излишняя тяга раздражала, потребность выглядела слабостью — но, черт возьми, всё это стоило того десять раз. Билл уже не представлял, как жил прежде до появления этого несносного мальчишки. Как — да и зачем? Ничего не имело смысла без Диппера рядом. Отсутствие этого смысла Сайфер ощущал и раньше — но сейчас впервые так остро осознавал, насколько нужным для него стало существование в совсем иной плоскости. …спустя пару часов Билл перенёс подростка прямиком в его постель. Запер изнутри дверь и тесно прижал худощавое тело к себе, прислушиваясь к его сердцебиению и дыханию — и с каждой секундой, кажется, вляпываясь своей любовью в этот немыслимый клочок сознания в органической клетке всё сильнее.

***

Ближе к утру подростка привычно погнало в туалет. Сайфер по-прежнему обнимал так, что дышать получалось через раз, потому скидывание с себя его рук заняло минут пять, в то время как требования мочевого пузыря становились всё больше похожи на ультиматум. Короче, в уборную Диппер летел, спотыкаясь, и уже за закрытой дверью кое-как перевёл дух. «Самое полезное изобретение человечества», — сказал себе Пайнс, закончив дела. Облегчение было почти таким же полным, как после секса, разве что в душ не требовалось идти. И Билл на ухо не пыхтел. С вечера, вливая дополнительные силы в охранные заклинания по периметру дома, демон основательно опустошил свои резервы, а потому сразу предупредил — часов на шесть он выпадает из реальности, чтобы пускай отчасти, но восстановить запасы. Диппер тогда ещё фыркнул, мол, в чём же тогда смысл пребывания здесь демона, если он будет бесполезным бревном валяться в постели и, случись что, даже не услышит его призывов о помощи? Билл не ответил, но уставился на него так выразительно, что все вопросы пришлось оставить при себе. …откуда подростку на руку свалился крупный чёрный таракан, он так и не понял, но испугался до крика. Шарахнулся от раковины, стряхивая хитиновую гадость с руки и ощутил уже знакомое давящее чувство в груди. А в следующую секунду сделать нормальный вдох стало решительно невозможно. Одновременно с этим он вспомнил, что не так давно выкинул все свои старые ингаляторы из-за окончания срока годности, новыми так и не закупившись. Мама обязательно высказалась бы о преступной беспечности и привела в пример какого-нибудь своего пациента, запустившего заболевание до такой степени, что медицина могла только руками разводить… но мамы здесь не было. Не было вообще никого. Слишком испуганный внезапным приступом, подросток не сразу догадался позвать Билла, но тут же вспомнил, что тот вне зоны доступа — и почему-то паника сменилась злым весельем. Значит, вот так он и умрёт: на заплесневелом полу ванной комнаты родительского дома, в одиночестве, потому что какому-то таракану именно в тот момент задумалось прогуляться поблизости. Горевшую изнутри грудь с одного бока обожгло чуть сильнее. Не задумываясь над тем, что делает, Диппер просканировал это место и почти с удовлетворением обнаружил в одной из лёгочных артерий пузырёк воздуха. Видимо, от напряжения лопнула одна из альвеол. Всё развивалось по худшему сценарию из всех предсказанных докторами ещё в шестнадцать. С этого момента в его распоряжении оставалась ещё минута, от силы полторы. Проклятие Сайфера, ослабшее и выветрившееся почти до конца, последней чертой разрушило то, что оба они пытались — и облажались, как видно — сберечь. Билла на всякий случай он позвал ещё раз — и уже с тоской ощутил, как зов улетает в пустоту. Ну, по крайней мере, умирать было не так страшно, как в первый раз — особенно после того, как в плечо подростку ткнулась безэмоциональная морда Арчи. Сейчас тот вёл себя в точности как обеспокоенная собака. Суетился вокруг, издавал какие-то жалобные звуки, щекотал прижатую к груди ладонь собственным эквивалентом языка — небольшими, чуть скользкими щупальцами, и собственно языком, длинной лиловой штуковиной, и фонил на всю округу отчаянием таким беспросветным, что Диппер обязательно усмехнулся бы, будь у него на то силы. В глазах начинало темнеть, а жжение в груди будто бы отдалялось. Подросток ещё раз, уже на самой максимальной громкости позвал Билла и почти не удивился, когда запертая дверь ванной распахнулась. Демон рухнул перед ним на колени, просовывая руки под верхнюю половину тела, и написанный на его лице ужас выглядел неестественно — как-то гротескно. Диппер некоторое время назад потерял способность складывать слова в предложения — даже мысленно, а потому просто мазнул по пришедшему-таки Сайферу слабым отголоском своей привязанности, после чего его голова безвольно завалилась на бок. Билл, до сих пор, вопреки здравому смыслу, отказывающийся верить увиденному, мотнул головой, вздёрнул тщедушное тело вверх и, тесно прижав к себе, дрожащей ладонью огладил узкую спину. Сканирующее заклинание ломалось раз за разом, а Сайфер пытался снова: из чистого упрямства, и потому что не желал верить себе самому — что Диппера здесь больше нет. Что он не успел. Потерял его — навсегда. — Сосна… — Голос совсем комично взметнулся на несколько тонов вверх и сорвался. — Сосёныш. Не… не надо. Пожалуйста. Диппер, вернись. Ты мне нужен. Ты же мне обещал. Вернись, ты… Мальчишка не отвечал. Он не дышал, сердце не билось, и Билл, как ни пытался проникнуть внутрь, отыскать то самое, что ещё можно бы было сберечь и перетащить в другое тело, сделать ничего не мог. Он не успел. Диппера здесь больше не было. Безусловно, ещё оставался шанс отыскать ядро — оставалась как минимум пара-тройка минут, прежде чем оно перешло бы на новый уровень, но какой в этом толк, если Криптоса здесь нет, черпнуть энергии не у кого, а Сосновое Деревце мёртв, и Билл опоздал… Арчи, ткнувшись Дипперу в спину жёсткой хитиновой мордой, зашёлся кашляющим горестным плачем. Наверное, чувствовал отголоски эмоций хозяина — а может быть, переживал сам. Билл не слышал. Билл гладил своего мальчика по бледной щеке, касался путаных волос и почему-то очень глупо — очень по-человечески — надеялся, что сейчас всё станет как прежде. Всё вернётся, а Диппер откроет глаза и снова будет с ним. И не придётся видеть его таким, не придётся верить, и не верить не придётся тоже, ведь всё наладится — он запросто сделает вид, будто ничего этого не было, потому что, в самом деле, Диппер не мог вот так его бросить, он ведь знает, как Биллу важно было не подвести его, именно его, на остальных плевать, и он дал Сосне обещание, а Диппер обещал ему: они будут вместе. Билл его сбережёт. Диппер останется. Этого не могло случиться на самом деле. …Арчи успел только испуганно взвизгнуть, когда вся сила, накопленная им за десятилетия паразитирования в человеческом мире, начала широким потоком покидать невидимую сейчас тушку. Если бы Билл посмотрел на него, попытался бы вслушаться, то почуял бы жалобное отчаяние преданного существа, не понимающего: за что? От Арчи не осталось даже тела. Он весь превратился в пыль и туман, навсегда осевший на призрачной прослойке измерения снов. Билл продолжал баюкать на руках мёртвое тело и, бездумно глядя широко распахнутыми глазами куда-то поверх поникшего худого плеча, шептал своему мальчику, просто чтобы забыться, очень-очень давно услышанную им сказку о появлениях новых вселенных и загорающихся в них звёздах. О миллиардах молодых Солнц и галактик в ледяной глубине этого нового космоса. О мире, который каждый мог создать для себя сам. Где можно было спрятаться от смерти, провозгласить себя богом, а может, просто раствориться в пространстве и наблюдать со стороны, как между звёздной россыпи в бесконечном пространстве зарождаются и растут первые формы жизни. …а в это время на добрый десяток миль вокруг дома ссыхались деревья, вяли цветы и жухла трава, у кладбища сплошь усеянная посыпавшимися вниз птичьими трупами, и умирали люди. Стареющие и старые, больные и просто заболевающие. Все, кому не хватило внутреннего барьера, чтобы противостоять неумолимому забору жизненной силы. На пятом десятке Билл сбился со счёта — и этого всё ещё было мало. За пару минут демон, досуха выжав мир вокруг, пустил всю собранную энергию на то, чтобы отыскать и привязать к себе до сих пор витавшее в воздухе нечто, что ещё недавно было его Сосновым Деревцем. Этого не могло хватить надолго, и было слишком поздно, чтобы перемещать ядро в новое тело, и Билл раз за разом пытался накачать душу собранной подпиткой, однако этого, как бы он ни старался, решительно не хватало. Билл, кажется, плакал, но понял это только по тому, что мир перед глазами поплыл, и лицу было горячо и мокро. Оставался ещё один вариант, безусловно. Сайфер знал это, но знать — одно дело, а вот решиться… Отдашь самого себя — и что тогда? «Диппер выживет. А ты всё ещё слаб, вымотан. Можешь прямо тут, на месте, и сдохнуть» «Восстановился не до конца» «А ведь полиция до сих пор ищет, и ведь ещё пару десятилетий как минимум будешь ни черта ни на что не годен, и не сумеешь дать отпор, и позорно сгинешь…» «Сосна был прав на твой счёт» «…трусливая дрянь» Билл ни черта не знал о самопожертвовании и не хотел этого знать. Билл привык жертвовать другими, но никогда — собой. Билл не умел держать обещания. «Я не могу» «Не могу, Сосёныш» «Не знаю, как» «Прости меня» Пойманная в капкан душа медленно утекала сквозь острые зубья — куда-то, откуда никому не существовало возврата.