Abyssus Abyssum Invocat

Страшнее всего было понимание — то, что Билл считал опозданием, опозданием не являлось. Драгоценные секунды истекали слишком быстро, и всё же у него до сих пор был шанс. Призрачный, но шанс. Стоило только понять это — осознать краем мечущегося разума, — и думать больше не пришлось. Отчаянным порывом Билл оторвал от себя едва ли не половину. Вся его сущность, разодранная и в кровавых лохмотьях, взвыла от невыносимой боли худшего порядка, много страшнее, чем простая физическая боль. Билл конвульсивно содрогнулся, сложившись пополам и молясь — непонятно кому, раз уж высших сил в этой вселенной давно уже не осталось. Просто не дать ему уйти. Неважно, какой ценой. Неважно, каким образом. Неважно, как. Душа, впитав в себя невообразимое количество энергии существа, жившего миллиарды и миллиарды лет, вспыхнула ярче любого солнца, и Билл, задыхаясь, успел только подумать, что за всю свою бесконечную жизнь не видел ничего прекраснее. — Ты всё-таки пришёл, — тихо прошелестел Диппер отдалённо похожим на свой прежний голосом. Билл, всё ещё чувствующий себя до ужаса, непривычно слабым и выпотрошенным, опустил мёртвое тело на пол, прикрыл лицо ладонями и, размазывая почему-то всё ещё рекой текущие слёзы, расхохотался. — Как менструация у гормонально нестабильной девочки, — выдавил он сквозь то ли смех, то ли судорожные рыдания. — Прийти-то пришёл, но хорошо бы пораньше. — Да ладно тебе! Посмотри, я всё такая же прелесть, — улыбнулся Диппер, ещё не до конца пришедший в себя. Собственного трупа он почему-то в упор не замечал, воспоминания о том, что происходило, пока Билл решался оторвать от себя кусок, игнорировал. В общем, вёл себя как любое порядочное привидение — которым, к слову, не являлся. Билла всё ещё крупно трясло, пока он пытался теми лохмотьями, что остались от его некогда целой сущности, прощупать душу рядом с ним и убедиться, что всё сработало: Диппер в порядке, Диппер снова с ним. Диппер больше не человек. Новоявленный демон с каждой секундой всё отчётливее, по старой, видимо, памяти, принимал человеческие очертания. Остальных Пайнсов Билл крепко усыпил ещё вчера, но, зайди они сейчас в эту комнату, увидели бы только мёртвого сына и незнакомого мужика рядом с ним на коленях — тем не менее, для Билла Диппер внешне был уже практически неотличим от себя обычного. Таким же, каким выглядел всякий раз, когда они, сбросив тела, отправлялись путешествовать по вселенной. — А ты чего такой сопливый? — Поинтересовался уже не человек. Происходящих с ним изменений он не замечал. Сайфер упёрся спиной о душевую кабинку и вытянул по полу длинные ноги. Его всё ещё трясло, как удавалось оставаться в сознании — вопрос на миллион. Нервный смех вот-вот грозил перейти в истерику. Билл со всей дури прикусил ребро собственной ладони и потребовал, только почувствовав во рту холодный железный привкус: — Скажи, что любишь меня. — Я люблю тебя… Нет, ну ты чего сопли-то распустил? Билл сам поймал его за руку, почти-почти материальную, притянул к себе на колени и, ткнувшись сопливым носом в шею, молча развернул лицом к лежащему на полу трупу. — Шутишь ты всё так же херово, — выдал Диппер первое, что пришло в голову. Судорожно втянув воздух, старший демон погладил его по всё таким же жёстким и колким кудрям. — Прости, Сосёныш. Не шучу. — То есть, я, типа, умер? — Твоё человеческое тело умерло. А ты — здесь, со мной. Живой и… сильный. Очень сильный, Деревце. Диппер истерично засмеялся, не смея оторвать взгляда от своего мёртвого тела. Сайфер рывком развернул его к себе. Провёл ладонью по щеке и в очередной раз ощутил жуткий ком в горле. Всё обошлось. Его мальчик был здесь, но, кажется, ещё ни разу за миллиарды лет существования Биллу не было настолько же одиноко, горестно и страшно. …«А вдруг ты меня выдумал? Свихнулся и выдумал, а, Билл?..», — не так давно потешался над демоном Диппер, разглядывая золотую побрякушку на пальце и беззаботно улыбаясь чему-то. — Посмотри на меня… пожалуйста. Молодой демон послушно уставился на него, не переставая смеяться. На лбу открылся и в такт остальным глазам моргнул третий, вертикально поставленный, такой же тёмный, как два других. У Сайфера перехватило дыхание. Он не мог перестать смотреть — земными глазами и глубинным, «настоящим» взглядом, и видел столько всего, что восхищения было не передать словами. Диппер как таковой не изменился, остался собой в полной мере — но то, что вернуло его к новой жизни, раскрывалось с совершенно новых сторон с каждой минутой всё больше, и, чёрт возьми… — Я так рад, что ты сейчас здесь, — задушенно прохрипел Билл. Пайнс прекратил смеяться так же резко, как и начал. Воспоминания, до этого размазанными пятнами плававшие на периферии сознания, внезапно затопили его и непременно заставили бы дыхание сбиться, если бы в этой форме он нуждался в чём-то подобном. — Почему ты не вытащил меня сразу, Билл? Сайфер порывисто утёр мокрые глаза рукавом водолазки. Признание далось на удивление легко. — Потому что я трус, Сосёныш. Трус, как ты сам мне тогда сказал. Ты оказался прав, знаешь. Я… испугался. Больше, чем когда-либо. Испугался и струсил. — Обсудим это потом. Тебе нужно уходить. — Ты со мной?  — Да. Сайфер прислушался к собственным ощущениям — а потом мотнул головой. — Я сам не смогу. Тебе придётся помочь. — А как?.. — Нахмурился Диппер. — Я сейчас в принципе мало на что годен. На демонстрацию в том числе. — Билл заново ткнулся носом ему в тонкую и едва ли материальную шею. Ощущение произошедшей трагедии не отпускало — как будто имело какое-то значение окончание человеческой жизни, раз уж началась другая, — и жгуче мешалась с невыносимо-счастливым облегчением от растаявшей в ничто боли. — Ты должен это почувствовать. Вспомни, как осуществлялся перенос в пространстве. Теперь в твоих силах это повторить. Просто попытайся возобновить… те ощущения, скажем так. И чётко представь место, в которое хочешь отправиться. …интересно, сколько людей перемерло сегодня по городку? Пятьдесят? Сотня? Диппер собирался утащить их обоих в квартиру Билла, но вместо этого оказался на кладбище у дома. Почему-то под тем самым деревом, где демон первый раз признавался ему в любви. Как же давно это было! Будто целую жизнь назад. «Строго говоря, жизнь назад и было, — подумал молодой демон, горько усмехнувшись. — Мою жизнь назад». Сайфера он уложил себе на колени и, будь у этой сцены какие-то свидетели, кроме молчаливых надгробий, они бы обязательно отметили некоторую глупость положения. Потрёпанный и осунувшийся, как с перепоя, мужик, лежит на подушке из воздуха и смотрит на неё же такими глазами, что сложно подобрать слова. Билл первым заставил себя начать разговор. От двусторонней слабости голос предательски срывался, но он и не пытался говорить твёрдо. — Тебе страшно? — А тебе?.. «Мне теперь грош цена» «Встречусь с нашими доблестными хранителями порядка — сбежать сумею навряд ли» «Фактически, мне крышка» Билл встретился со своим мальчиком взглядом и судорожно, как-то неровно улыбнулся. — Должно быть страшно. Но нет. — Я больше не могу читать твои мысли, — печально заметил Пайнс, вытягивая из-под лежащего демона косу и проходясь по ней рукой. Ничего похожего на те ощущения, что в материальном теле, он при этом не испытал. — Но теперь, видимо, чувствую твои эмоции. Так что можешь даже не пытаться мне врать. — Можешь. Ты теперь можешь очень многое, Сосёныш. Просто мысли я… закрываю. На время. Так надо. — Пока всё, что я могу — работать твоей подушкой, а ещё источником глубочайшей фрустрации, — усмехнулся Пайнс. Билл перевернулся и спрятал в его таких же худых, как и при жизни, бёдрах, лицо, и обнял их так крепко, что, будь на его месте настоящее человеческое тело, наверняка было бы больно. — Не думай об этом, как о смерти. Ты теперь такой же, как я. И у тебя впереди целая вечность. Бесконечная вселенная — эта и многие другие. Ты будешь очень счастлив, Сосна, куда бы ни отправился. — Я знаю, — спокойно ответил Диппер. — Я это вроде как… чувствую. На душе так спокойно, ты даже представить себе не можешь. Наверное, я до сих пор в шоке. Билл прикрыл глаза. В отдалении, за границей кладбища, слышались многочисленные сирены. Полиция, скорая… приехали, наверное, за рассмотрением многочисленных смертей по району. Или даже к самому Дипперу — быть может, его родные уже проснулись и обнаружили мёртвое тело на полу ванной комнаты. Даже здесь, вокруг надгробий, умерло то немногое, что могло быть живо в месте наподобие этого. — Скольких ты убил?.. — Не знаю, Сосёныш. Многих. — Давай будем считать, что я на тебя наорал? — Неожиданно рассмеялся Диппер. К звуку своего нового голоса он до сих пор не привык. — Мне просто очень лень. Ты ходить можешь? — Я могу подождать, когда тебе не будет лень. Наори. Врежь. Да хоть ногами испинай, мать твою… Диппер, ты жив. Ты со мной. Когда я тебя увидел там, и почувствовать не мог, ты… мне никогда не было настолько страшно. Ни разу вообще, представляешь? — Билл прислушался к собственному сердцебиению и хмыкнул. — Ходить смогу. — Ты всегда был такой сопливый, или это в качестве особого бонуса только для меня? — Рассмеялся молодой демон чуть громче. — Вставай, только на соплях не подскользнись. Диппер понимал, что ведёт себя глупо, но ничего поделать с собой не мог. Обсуждать тему своей смерти он был решительно не готов. — Знаешь что — ты прав. — Билл резко выпрямился, игнорируя при этом жуткое головокружение. — А хочешь отправиться куда-нибудь? Навернём парочку кругов вокруг солнца, сгоняем к Альфа Центавре… что скажешь? — Тебя надо покормить и спать уложить. Так что мы ползём к тебе домой. Сайфер негромко рассмеялся. — Мой большой и сильный мальчик. Ничего, перебьюсь. Всё не так плохо, на самом-то деле. Хочу быть с тобой. — Я сказал, ползём к тебе домой, значит, к тебе домой, — апатично мотнул молодой демон головой. — Это ближе, чем до Солнца. Билл молча взял его за руку и кивнул. — Вообще-то, лучше ляжем спать вдвоём. Покажу тебе наше, назовем это так, коллективное бессознательное. — Он усмехнулся. — Многое станет понятнее. Только не уходи никуда. — Я могу спать? — От души обрадовался Диппер. — Спать, есть, создавать себе тело по желанию и вести в нём такую же, как я сейчас, человеческую жизнь… хотя для последнего, конечно же, нужно время. И какая-никакая практика. Разумеется. — Билл, которого до сих пор слегка потряхивало от пережитого, не выдержал и по новой прижался губами к костяшкам его пальцев. — Перенести нас сможешь? — Я попробую, но если улетим куда-нибудь в центр Антарктиды, буду обвинять тебя в том, что учитель ты очень посредственный. — С тобой хоть к пингвинчикам, мальчик мой. Как-никак, косвенные сородичи. — Настолько косвенные, что вообще не сородичи, — вяло огрызнулся Диппер и перенёс-таки их обоих к Биллу домой. Билл при этом от души брякнулся на пол и ткнулся лицом Дипперу в ботинки. Перевернулся на спину, посмотрел на него снизу вверх и сдавленно, в голос расхохотался. — Да-да-да, обоссаться, как смешно, — фыркнул молодой демон и выразительно закатил все три глаза. — Между прочим, настоятельно рекомендую посмотреться в зеркало. — Зачем? Вытянув руку вверх, Билл от души хлопнул подростка — теперь уже не то чтобы очень — по бедру. — Просто взгляни. Тебе понравится. Пайнс послушно подошёл к небольшому зеркалу на стене, заглянул в него и тут же с визгом отскочил. Глаз по центру лба, практически чёрный и выглядящий, на взгляд Билла, абсолютно потрясающе, о чём он и сообщил, как только Диппер осторожно приблизился к зеркалу во второй раз, стал для него абсолютной неожиданностью. Молодой демон, исключительно в рамках эксперимента, напрягся и уже через секунду уставился на своё отражение всеми тремя разом позеленевшими глазами с таким выражением на лице, что от смеха Сайфер чуть не подавился воздухом. — Хочешь анекдот, Сосёныш? — Пролепетал старший демон, даже не пытаясь сдержать смех на грани истерики. — Давай. Билл, усевшись на полу, радостно заявил: — Скачет заяц по лесу, смотрит — в поле сидит сова. «Привет, сова!», — говорит он. «А я не сова, я — мышь» — «А чего глаза такие большие?» — «Не видишь, я ка-а-а-акаю?!». — Ну и пидор же ты… — Вселенских размеров пидрила. — Разом сникнув, Билл улыбнулся немного грустно. Диппер, кажется, уже начинал укладывать в голове произошедшее — но до конца из блаженной неосознанности так и не вышел. — Иди ко мне, Сосёныш. Диппер послушно залез к нему на колени и свернулся клубком, уткнувшись лицом в широкую грудь.