Удержи ветер в руках

POV Яна Унизительно, больно, грязно! Стону и извиваюсь, как последняя шлюха, пытаясь утихомирить усилившийся жар. Мне мерзко и тошно от самого себя, от своей природы. Это всего лишь первый раз, а я уже чувствую себя умершим и разбитым. Сладкий, до боли возбуждающий запах становится ещё слаще. Невыносимо. Стону, почувствовав, как новая волна возбуждения прокатилась по позвоночнику, заставив меня отставить зад, шире разведя ноги. Грудью практически полностью лежу на полу, словно впитывая в себя живительную прохладу, которая не даёт окончательно сойти с ума. — Аааааа... — кричу от безысходности, но получается как-то слишком пошло. Заваливаюсь на бок, сворачиваясь клубочком и руками обхватывая живот. Я не выдержу этого... Внезапно моей спины касаются холодные ладони, которые, будто калёное железо, оставляют болезненный отпечаток. Резко выпрямляюсь, ложась на спину, и ударяя кого-то искусанным кулаком. Тихий приглушённый рык свидетельствует о том, что я всё же смог сделать противнику больно. Открыв глаза, сначала не могу ничего разглядеть, но после на фоне тёмного потолка проступают знакомые черты лица. Александр! Дёргаюсь, но не успеваю. Горячие губы накрывают мои в настойчивом поцелуе. Изворотливый язык, восхитительная близость не оставляют меня равнодушным, и я сдаюсь, впервые в жизни я сдаюсь, так и не дав полноценного боя. Просто не вижу смысла сопротивляться, я всего лишь жалкий омега — дырка, инкубатор для будущих детей. Ничтожество. Универсальная игрушка для ведения хозяйства и плотских утех. По щекам снова текут слёзы, я смотрю куда-то в потолок, чувствуя, как охотно откликается моё тело на каждое прикосновение молодого альфы. Мне уже нисколечко не больно... Пусто... Выгибаюсь, обхватываю руками сильные плечи, чувствуя под пальцами упругую гладкую кожу, которую я полосую ногтями. Взвизгиваю, словно укушенная гиена, когда чужие пальцы с силой сжимают мой член. Тело будто один оголённый нерв, каждое прикосновение, каждый поцелуй отзывается в нём вязкой неутолимой жаждой совокупления. Я хочу его! Я не знаю, не понимаю, я просто хочу. Стону и выгибаюсь, как сучка, подставляясь под грубые ладони Александра. А он... Он будто играет со мной, хотя в его взгляде отчётливо видно животное желание и похоть. Он не торопится, зачем-то лаская меня. — Ян... — от этого хриплого шёпота в самое ухо и последующего укуса в шею я прерывисто выдыхаю и прижимаюсь к мужчине всем телом. Горячий, сильный. Такие широкие плечи... Он снова жадно целует, грубо трахая мой рот своим языком, и это так по-звериному дико, необузданно, что я невольно начинаю поддаваться, отвечая, слегка покусывая влажные от слюны губы альфы, зарываясь в густые тёмные волосы на затылке, царапая плечи. Извиваюсь под ним. Он едва уловимо касается внутренней стороны бедра, и я покорно развожу перед ним ноги. Раньше бы за простой взгляд в свою сторону я мог разодрать глотку кому угодно, а сейчас я так слаб, так ничтожен... Слегка опухшие и искусанные губы спускаются поцелуями по моей груди, местами оставляя кровавые отпечатки и яркие засосы. Александр прикусывает твёрдую бусинку соска, отчего меня в очередной раз выгибает, и я пошло вскрикиваю, приоткрыв рот. Его действия доводят меня до исступления, до безумия, потери сознания и пульса. Часто дышу, стараясь всем телом прижаться к нему, потому что тогда жар хоть немного утихает. На полу скользко и мокро из-за смазки, которая течёт из меня, будто из крана. Ноги разъезжаются, мне до тошноты противно, но тело думает иначе, оно жаждет его, и я ничего не могу с этим поделать. — Ян, какая же ты шлюха... — тихо выдыхает мужчина, но я его слышу сквозь звенящий шум в моих ушах. Его голос будто въедается в подкорку мозга, я готов кончить от одного его томного взгляда. Я тону в этих зелёных глазах, которые уволакивают меня в мир запретных удовольствий. Мужчина рывком разводит мои ноги, положив их к себе на плечи, его пальцы нетерпеливо проникают внутрь. Волна боли вперемешку с удовольствием. Возбуждение стало не просто болезненным: оно убивает меня изнутри, я уже не чувствую рук, только то, как судорожно сокращается растягиваемое альфой колечко мышц. Этот восхитительный и такой мерзкий зуд желания, я так хочу его и в то же время ненавижу. Он смотрит на меня исподлобья. Такой разгорячённый, взъерошенный, похотливый. Его ладони прижимаются к моим ногам и следуют до сосков, слегка массируя их, а потом он резко убирает руки и одним рывком входит. Я не сразу понимаю, что произошло, чувствую лишь торжество своего тела, трепет и усилившееся желание. Я дёргаюсь первым, начиная насаживаться на огромный горячий член. Александр нависает надо мной и нежно касается моих губ своими. Его взгляд, он... Тепло, необъяснимая лёгкость. Почему ты так смотришь на меня? Пальцы касаются моей щеки. — Я тебя никому не отдам... Неуместная нежность на некоторое время выбивает меня из действительности, я пытаюсь думать, но движения в моём теле причиняют болезненное удовольствие, от которого я мечусь по полу, словно ошалелый, растеряв все свои мысли. Кончаю бурно, с громким стоном, сопровождаемым влажным хлюпаньем проникающего в меня члена. — Ал... Саша... — шепчу, чувствуя, как мужчина содрогается. Внутри меня что-то увеличивается, и я выгибаюсь, вцепившись зубами в исцарапанные плечи. Часто дышу, продолжая тихо поскуливать, и снова кончаю, когда мои внутренности обжигает чем-то. Альфа делает ещё несколько движений, от которых я бьюсь, как ненормальный, то что-то выкрикивая, то едва различимо постанывая. Это был мой первый раз... Я отдался самому надменному и бесчувственному альфе — что может быть хуже? Дёргаюсь, но меня удерживают сильные руки. — Тише, тише, сцепка закончится через час... — шепчет Александр Викторович, будто специально делая толчок, когда я открываю рот, чтобы что-то возразить. Он снова целует меня. Невыносимо, жарко. Я уже не помню, сколько раз повторялось это, сколько сцепок я перенёс. Восхитительно мерзко, пьяняще, нескончаемо, убийственно, великолепно. С каждым разом я хотел его всё больше. Кончая всухую, я сам тянулся к нему за поцелуем, тыкался носом в сильную шею, насаживался на возбуждённый член. Это конец — черта, за которую я перешагнул, не подумав, каково мне будет жить дальше. Ни я, ни он... Шавка и избалованный мальчишка — мы никто друг другу.