Заигрались

Гет
NC-17
Заморожен
234
автор
Размер:
264 страницы, 24 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
234 Нравится 324 Отзывы 60 В сборник Скачать

Part XXIV

Настройки текста
Примечания:
— Когда обратно? — В Торонто не нужно. Там уже все свернули. — В смысле? Съемки закончились? — Нет, но остальные сцены в Эл-Эй снимать хотят. — То есть, ты потом… в Лос-Анджелес? — Ага. Значит, в Лос-Анджелес. Джаред кладет раскрытую ладонь на ее обнаженный живот. Кожа, прохладная, бархатистая и немного липкая, уже успела остыть и высохнуть. Дикая, аномальная жара для штата Атланты — хорошо еще, что в номере мощный кондиционер. Марго лежит сбоку, на спине, без одежды. Как и он. А обычно после концерта его хватает только на душ, стакан воды с лимоном и пятиминутный просмотр какой-то дурацкой передачи, под которую он и вырубается. Джаред еще не совсем привык к своей новой жизни — к жизни, в которой ему не нужно устало заползать в холодную пустую постель. — Устал? Голос у Робби сегодня особо хриплый и глубокий. Джаред тянется губами к ее шее и чуть прикусывает сверху, чувствуя, как интенсивно пульсирует под тонкой кожей кровь. Но пальцы ее холодные, когда она зарывает их в его волосы. — М-м-м… Устал. Больше от Шеннона. Он меня бесил три предыдущих дня. — Чем это? — Да всем. Просто своей физиономией. Своими подколами дебильными детскими. — Он хочет как лучше. Он хороший брат. — Очень хороший. Отменный говнюк. — Ну… Если бы не он, меня бы здесь не было. Джаред ленивыми кругами поглаживает низ ее живота, податливую прохладную кожу. Да, Шеннон, конечно вычудил. Но Марго права: неизвестно, чем бы закончился сегодняшний концерт, если бы не ее появление. Он реально разваливался на куски и сливал. Страшное, блин, чувство. Непривычное. — И что ему теперь, медаль дать за это? Или в задницу волосатую поцеловать? — Джаред… — прыскает Марго, — ты невыносимый. — Но ты же меня любишь. — Я? Кто тебе сказал? Робби шаловливо улыбается, но прежде, чем он может ответить какой-то грязной колкостью, от которой бесстыжая блондинка стыдливо зароет лицо в подушку, она целует его, будто не целовала целую вечность — хотя десять минут назад он практически издевался над ее ртом, кусал и терзал губы. А еще сдирал одежду, чтобы поскорее войти в нее, неосторожно и резко, едва захлопнув за собой дверь в номер. Навалившись на нее всем телом, Джаред не ощущает усталости, но и дальше не заходит. Есть что-то неописуемо интимное, безгранично близкое в таких моментах после секса, когда он физически будто и готов ко второму раунду (ну, почти готов — ты себе льстишь, дядя), но ощущение ее наготы, какой-то первозданной, то, как изгибы и впадинки ее голого тела идеально состыкуются с его, как конструктор-лего — все это настолько опьяняет его органы чувств, что дальше идти не хочется. Он слышит Марго, касается ее, видит, пробует на вкус, вдыхает ее запах — она проникает во все его системы, заполняя там все собой. — Джаред… — тихо хрипит Робби, стискивая колени и согнув ноги. — М-м… Ее терпкий запах раскрывает все ее секреты, как последняя ябеда. Ее соски напрягаются, лицо розовеет, а кожа покрывается мурашками. Ну все, к черту философию. Ко второму раунду готов. — Можешь… Джаред все может — нужно только попросить. Всего пять минут прошло — и он снова оживает, снова на коне. Да ты просто коммандо, мужик — любой порноактер позавидовал бы. — Что могу, детка? Скажи мне, скажи… — Можешь… пожалуйста… — Что, малыш, что… — шепчет Джаред, настойчиво разводя ее коленки. — … выключить эту адскую штуковину. Лето моргает, уставившись на нее. — Ты о чем? — О кондиционере. Вот черт. Точно. Он даже не заметил, как здесь стало холодно — он установил температуру на 18 градусов. Иногда он забывает, какое Робби теплолюбивое австралийское создание. Джаред тяжело переносит жару, а вот у нее, похоже, зуб на зуб не попадает. Так вот откуда эти мурашки? А ты думал, от тебя, мачо хренов? Он целует ее в висок, ухмыляясь, и вскакивает с кровати. — Сейчас подниму температуру. Щелкая по кнопкам на настенном табло, боковым зрением он замечает, что Робби приподнимается на локтях и открыто провожает его взглядом. Затем неторопливо встает, потягивается, как кошка, и походит к окну, открывая одну створку и впуская в номер теплый воздух. А затем прижимается к стенке у окна, спрятав руки за спину, и без стеснения скользит глазами по его телу, останавливаясь чуть ниже живота. Джаред снова вспоминает те свои аналогии с ангелом, когда он впервые ее увидел. Именно это слово он тогда к ней применил. И Марго действительно похожа на ангела — вот только ее выдают спутанные волосы и покрасневшие щеки, которые безошибочно говорят о недавнем сексе, а похотливый взгляд ласкает его не хуже руки, от чего у Джареда поднимается еще бодрее. Они не сдвигаются с места, так и продолжая стоять, возбуждая друг друга на расстоянии. Лето слышит свое дыхание. Или, скорее, абсолютно несексуальное сопение. — Слышала на концерте твоих поклонниц, — тихо произносит Робби, склонив голову, чуть надув губы и не сводя глаз с его стояка. Ее грудь быстро вздымается. — Да? И что они говорили? — Что хотят… тебя из кровати не выпускать неделю. — Серьезно? — Ага. — А… еще что? Лето сглатывает слюну. Блин, да ему и не такое говорили и писали. И руки частенько распускали на концертах. Девушки иногда доходят до какого-то дикого отчаяния, и если по молодости ему это льстило, то сейчас напрягает, потому что поклонницы иногда заходят слишком уж далеко. И после Джокера, наверное, станет только хуже. Хотя, Шеннона такое внимание, похоже, вполне устраивает. Робби делает два шага вперед. — А еще что хотят… тебя облизать всего. И еще два шага, практически упираясь в него, а когда поднимает взгляд, опускает руку и обхватывает член, настойчиво потягивая вверх. Джаред открывает рот от болезненного удовольствия. Благослови, господи, тех поклонниц. — Д-да? — шипит Джаред. — А что еще? — Что… — Марго, немного смутившись, переходит на шепот, — что они от тебя мокрые. — С-серьезно? Лето закрывает глаза от удовольствия, закидывая руки за голову. Пусть ее ревность и абсолютно необоснованная, но она почему-то ему крышу рвет. Джареду желанна эта ревность, он хочет принадлежать ей и только ей одной. А еще Лето хочет, чтобы мокрая от него была только Марго. И чтобы по его команде. Стоя посреди номера, Робби грязно ласкает его сухой рукой, а теплый уличный воздух раздувает ее волосы и щекочит ими его шею. Сквозь туман возбуждения Лето слышит, как Марго произносит его имя. А затем еще раз. И почему-то взволнованно. — Джаред… Джаред! — Что? — У тебя телефон звенит. — Нахрен его. Лето опускает руку между ее ног. Господи, она тут просто потоп устроит, его ревнивая девочка. Лето уже готов опуститься на колени, нырнуть туда лицом и просить прощения за всех поклонниц мира, когда телефон орет снова, и на этот раз — отельный, с ресепшена. Да чтоб вас всех… — Черт… — Кто это может быть… Так поздно, — Марго обреченно опускает голову на его плечо, прикусывая его кожу. — Не знаю… Но я их убью нахрен. Телефон замолкает. Джаред матерится и облегченно вздыхает, но через десять секунд раздается громкий стук в дверь, а из-за двери низкий, недовольный голос. — Вы, мать вашу, оглохли? Это Шеннон. Шеннон? В час ночи? Какого?.. Его это настораживает: у этого засранца должна быть очень уважительная причина. Робби смущенно натягивает отельный халат — на себя и на Джареда — приглаживает волосы, вытирает губы и плюхается на краешек кровати. Сделав пару глубоких вдохов, Джаред резко открывает дверь. — Что-то случилось? — Да, случилось, — Шеннон любознательно заглядывает в номер, вытянув шею, а Джаред видит себя в зеркальном отражении на стене в коридоре — взъерошенный, будто на батуте прыгал три часа. — Я звонил, ты не слышал? — Слышал. — И снизу звонил, не слышал? — Слышал. — Чего не взял, лопух? Вы слишком увлеклись? — Ше… — Ладно, прости, — Шеннон начинает нервно тараторить. — Короче. Тут такое дело. Мне Элис позвонила, ну, мамина подруга. Сказала, что… Это… Мама в больнице. Джаред чувствует, как из-под ног уходит земля и отнимает пальцы на ногах. Кто-то касается его спины — это Марго. Мысли начинают сбиваться в какой-то огромный пестрый комок. — В смысле? А что с ней? — Что-то сломала. Больше ничего не знаю. — Она в Лос-Анджелесе? — В каком-то… Блин… Брентвуде, или черт его знает. — Мать твою… — Джаред запускает в волосы пятерню. — И что? Что делать? — В смысле, что делать? Я чартер заказал. Нас уже ждут. Натягивайте штаны и погнали, лететь два часа. Джаред в каком-то ступоре, словно пьяный или обдолбанный. Марго уже нет — она в ванной, одевается, а через три минуты уже стоит у дверей со своим большим темно-зеленым рюкзаком. Выходя из отеля и садясь в машину, Лето крепко сжимает ее руку — возможно, даже крепче, чем ей было бы комфортно, может, даже больно делает, но отпустить не может до самого трапа самолета. Он буквально чувствует, как его сердце то учащается, то замедляется. Срань господня… Какой еще нафиг Брентвуд? *** Джаред старается не паниковать, старается не думать, но как-то плохенько получается. Шеннон уткнулся носом в телефон и увлеченно тычет пальцами в экран, но Джаред знает такую его реакцию — когда Ше на грани, он пытается делать вид, что хладнокровен и крут. Хрен тебе, Ше: Джаред видит вздутую вену на его виске. Верный знак того, что он готов сам сесть за штурвал этого самолета и поддать газку. Марго, кутаясь в его джинсовую куртку, смотрит в иллюминатор на крошечные ночные огни сменяющихся один за другим штатов. Она его не пытается ободрить, не смотрит сочувственно, не говорит бесполезных пустых слов типа «все будет хорошо» и «не переживай». Даже не касается его, пока он сам этого не делает — она просто сидит рядом и здесь. И, черт, наверное, лучше сейчас поступить она и не могла бы. Они ведь еще ничего толком не знают — смысл бросать слова на ветер. Джаред трет глаза. Восемнадцать часов без сна. Нужно чем-то занять себя. — Далеко там от аэропорта? — Минут пятнадцать, — бубнит Шеннон монотонным басом, не отрываясь от экрана. Джаред вытирает ладони о джинсы. Когда это у него руки успели так сильно вспотеть? Лето пытается отогнать от себя дурные мысли, но они почему-то устраивают в его голове долбанный хоровод. Что она сломала? Куда и зачем занесло Констанс Лето? Джаред нервно стучит пятками о пол. А он ведь сын своей мамы — если будет опасность, он непременно ее найдет и влезет в нее, вляпается по самые уши, адреналинщик хренов. У них это семейное. — Сколько еще осталось? Шеннон швыряет на соседнее сидение телефон, поднимает брови и разводит руки. — Ты забембал. — В смысле? Я просто спросил, сколько еще лететь. Ты тупой? — Это ты тупой. Раньше не прилетим. Думаешь, я не волнуюсь? — Это обычный вопрос. Если у тебя не все в порядке с головой, это твои проблемы. — У меня все в порядке. Я здоров. — Серьезно? Тебе диагноз поставили? — Эй! Громкий вскрик Марго заставляет их обоих повернуться. — Вы оба. Успокойтесь. Я понимаю, что вы волнуетесь, но какого хрена друг на друге срываться?! Оценив их возмущенным и одновременно пристыжающим взглядом, Робби откручивает бутылку воды, отпивает, вытирает губы, швыряет ее обратно, скрещивает руки на груди и возвращается к разглядыванию вида за бортом, раздраженно сопя. А затем добавляет: — И лететь еще сорок минут. Отлично. Все верно. Да. Сохранять хладнокровие. Марго права. Его девочка как всегда права. Шеннон встает, направляясь в туалет. — Пойду припудрю носик. Марго, а ты тем временем поцелуй, пожалуйста, этого мальчика по-взрослому. Пусть хоть немного расслабится. А то я его с парашютом спущу. Джаред трет друг о друга огрубевшие от струн кончики пальцев и глубоко вдыхает. Три часа утра. Как бы ему ни хотелось заехать кулаком в крупнокалиберный нос Шенона Лето, но он прав: пока им не остается ничего, кроме как сидеть и ждать — и рявкать друг на друга точно не поможет. Хоть и язык страх как чешется. — Что там интересного? — Да… ничего. Понятия не имею, где мы, — хмыкает Робби. — Наверное, где-то над заповедником. Из-за высокого хвоста, в который Марго собрала волосы, ее профиль со вздернутым носом кажется еще более озорным. Его джинсовая куртка Робби очень идет — Джаред ухмыляется: такими темпами она скоро половину его гардероба вытаскает — сначала шапка, потом один из его любимых свитеров, потом пара футболок. Австралийка облизывает губы и хмурится, выглядывая в окно, а ее акцент почему-то сегодня на него действует, как успокоительное. Да и вообще она вся — ну, только когда в одежде с головы до пят. Лето обхватывает ее за плечи, притягивает к себе — и он уже в ее объятьях, запускает руки под свою же куртку, прижимает ее вплотную, облегченно вздыхает. — Джаред… чтобы там ни случилось, она справится. Она у тебя боец. Я уверена, что там ничего страшного. Он только кивает. Почему в ее объятьях так спокойно, почему он ей так безоговорочно верит? Джаред решает последовать совету Ше: он целует Марго по-взрослому, но из-за нервов поцелуй получается какой-то расхлябанный, несосредоточенный. Они не могут найти ритм, поэтому через несколько секунд Лето чмокает ее в уголок губ и в нос, чувствуя, как обретает контроль над мыслями и телом. Когда Шеннон возвращается и громко откашливается, Робби поправляет куртку и прижимается к спинке своего кресла. Ну, она хотя бы уже не смущается Шеннона и не краснеет при каждом его появлении после их «по-взрослому». Ей в их компании становится комфортно, и ему это нравится — вот так втроем, будто она уже сто лет с ними. Будто Марго тоже часть их семьи. Остаток рейса он проводит, незаметно держась за ее коленку. *** Джаред туда-сюда шагает по коридору, пропахшему медикаментами и спиртом. Внизу им ничего не сказали — ничего нового, только то, что у Констанс перелом, и чтобы они ожидали у восьмой палаты. Джаред выпивает третью чашку голимого кислого кофе из автомата, чувствуя, что пульс от кофеина становится, как у маленькой долбанной африканской птички. Учитывая, что он кофе вообще раз в год пьет, этой дозы ему должно хватить до осени. Марго с Шенноном о чем-то тихо говорят, сидя у стены напротив — Робби рисует пальцем в воздухе фигуры, что-то объясняя стершему, а тот уверенно кивает. — Мистер Джаред? Из-за двери показывается мужчина с залысинами и узких очках. Они втроем подскакивают. — С Констанс все хорошо. У нее перелом локтевого сустава, достаточно сложный, но нам удалось собрать все осколки и соединить их. Ей наложили гипс, дали болеутоляющее. Прошло уже несколько часов, и, в принципе, она готова ехать домой. Джаред подбегает к двери палаты, откуда Констанс вывозят на инвалидной коляске — в ветровке, накинутой на согнутую левую руку под огромным гипсом, с собранными в пучок седыми волосами — и широко улыбающуюся. Господи, она еще улыбаться умудряется? Эта женщина никогда не перестанет его удивлять. — Только не обниматься! — хохочет Констанс. — А то кости еще не срослись. Джаред моментально начинает засыпать ее вопросами, касаясь ее щеки. — Ты как, мам?! Что вообще стряслось? Ты что вообще в долбанном Брентвуде делала? — Джа, за языком следи, — бубнит Шеннон. — Я же просила Элис не звонить вам… Вот негодяйка. Ничего страшного не произошло! Мама жива, видите? — Констанс поднимает вторую, незагипсованную руку вверх и осторожно машет ногами, приподняв их с подножки коляски. — Жива и очень хочет домой. С его плеч будто целая планета сваливается. Перелом локтевой кости…. Черт, заставила же она их понервничать. Когда санитар начинает катить коляску по коридору, Джаред идет сбоку, крепко взяв Марго за руку. Ее рука снова холодная — Лето со своими нервами сраными совсем забыл спросить у нее, как она. А вообще-то, ты еще в номере забыл спросить, полетит ли она с вами. Он даже выбора ей не дал — Робби бросила все ради них с Шенноном. Вдруг он ей какие-то планы перепоганил? Джаред касается пальцем кончика ее носа. — Ты в порядке? Блондинка кивает, собираясь что-то сказать, но Джаред замечает на себе взгляд Констанс: он с любопытством задерживается на Марго, а затем опускается на их сцепленные руки. — Джаред, ты нас не представишь? Шеннон не дает ему ответить. — Ма, это Марго. Ты ее знаешь. Они с Джаредом теперь вместе. Марго, это наша мама Констанс. — Я знаю Марго, но не лично же, — улыбается Констанс, глядя на Робби. — Очень приятно наконец-то познакомиться. Австралийка сжимает его руку и смущенно бубнит, что ей тоже приятно, а Джаред качает головой: почему со всеми их родными им с Марго приходится знакомиться в каких-то странных, дурацких обстоятельствах? Шеннон тогда завалился без предупреждения, чуть не застукав бедную девочку обнаженной на коленках перед ним. Сэри прибыла как раз к сцене, где Джокер давал Харли нифиговую затрещину — а Джаред промазал и ударил Марго. А теперь это… Странная тенденция какая-то. Выходя из больницы на свежий воздух, Джаред пытается вспомнить, если ли еще с кем знакомиться. Да: у Робби еще один брат и сестра. Господи, пусть это произойдет нормально. Без мокрой Робби, завернутой в полотенце, без оплеух и без поломанных рук. *** Шеннон заказывает огромный внедорожник с водителем, и, черт, как же это охренительно — иметь старшего брата, который просчитывает все на несколько шагов вперед. Пусть и очень твердолобого старшего брата и с очень длинным языком. Констанс сидит на переднем сидении и все пытается наполовину развернуться, чтобы лучше видеть Марго и поговорить с ней, но гипс не позволяет ей этого сделать. Джаред просит ее не вертеться. — Жаль, что мы так познакомились, Марго, — хохочет Констанс. — Мне тоже жаль, но ничего страшного. На часах на приборной панели почти шесть утра, рассвет уже полным ходом. В лучах рассвета Джаред замечает, что Марго выглядит уставшей, хрупкой и смущенной. Ну, естественно, она смущена, пень ты старый. Вспомни себя, когда знакомился с Сэри — стремался, как перед встречей с Президентом. — У вас еще будет время познакомиться, мам. Марго останется у нас на пару дней, — довольно лыбится Шеннон. — Ты лучше расскажи, как в Брентвуд попала. — Правда? — радостно переспрашивает Констанс. — Это отличная новость. Расскажу все завтра, сил нет совершенно. Блин, и чего Шеннон такой болтливый, когда не нужно — а когда нужно, клещами слова не вытянешь? Конечно, он бы хотел, чтобы Марго осталась — показать ей дом, побыть с ней вместе, с его семьей… Но у нее куча других планов, у нее премьера на днях, и вообще. Шеннон последнее время совсем борзеет. Обняв австралийку за талию, Джаред пытается сменить тему, чтобы не заставлять Робби что-то сбивчиво лепетать в свое оправдание. — Поспим и посмотрим, что будет. Когда они с Шенноном помогают Констанс улечься спать, на улице уже совсем светло — половина восьмого утра. Итого, сутки без сна. Нихреново так — как в далекой зеленой юности. Умывшись ледяной водой, Джаред находит Марго в своей огромной гостиной — девушка выглядывает на задний двор, обняв себя руками. Он беззвучно подкрадывается и проникает руками ей подмышки — не ожидая, Робби немного подпрыгивает. — Господи! Как ты тихо ходишь. Мог и локтем под дых получить. — Знаю, — мурлычет Джаред, стягивая с нее свою куртку и снова прижимая к себе. Ему хорошо. Он дома. С мамой все в порядке — ну, почти. И здесь Марго. Джареду хочется себя хорошенько ущипнуть — он, конечно, хотел привезти ее сюда, но не думал, что по воле случая это случится так быстро. Марго устало закидывает голову, и из-за разницы в росте она удобно размещается прямо на его плече. — У вас такой красивый дом. Давно вы здесь? — Несколько лет. Завтра покажу тебе все. У нас тут студия, — его голос скрипит от усталости, а веки, похоже, сами смыкаются. — Но только завтра уже. Вернее, сегодня, но после того, как отоспимся. Ты же… останешься? — Я… только до завтра могу. Завтра нужно быть в студии. Австралийка хитро улыбается. — И где… где у вас гостевая комната? Джаред дает ее ягодице звучный шлепок, от которого Марго тихонько ойкает. — За что это?! — За глупости. Развернувшись в его объятиях, Робби обвивает его руками, проникнув руками под футболку. Под ее глазами темные круги, и Джареду хочется как-то отблагодарить ее за то, что она провела эту бессонную ночь с ними вместе. Но понятия не имеет как. — А ты хочешь… чтобы я в твоей постели спала? Джаред кивает. — А ты… ты не будешь руки распускать? — Конечно, буду. — Джаред! — Робби легонько хлопает его по спине, а затем опускает глаза, уставившись в какую-то точку у него на груди. — Я серьезно. Только не… не здесь. Не при твоей семье. — Когда я высыпаюсь, я за себя не ручаюсь. — Тогда я на диване. Идея, конечно, заманчивая, но он знает, чего Робби так боится — бедняжка с ним не может сдерживаться, слишком громко у них это всегда получается. Отель — еще куда ни шло. Тот огромный особняк в Англии, где они этим занимались в душе — он никого не знал там, ему насрать было, кто их мог услышать. Здесь же ситуация иная. Его комната, конечно, в другом крыле дома. Но здесь есть бармалей-Шеннон. И так подставлять Марго он не может. Лето вдруг представляет ее — после восьмичасового сна, теплую и сонную, в его комнате, в его постели, кусающей его руку, которой он зажимает ей рот… Нет, нет. Плохая идея. Очень плохая. — Джаред, я… хотела кое-что спросить. — Что? — Я…  Марго набирает воздух в легкие. Черт, когда он перестанет пугаться ее серьезных разговоров? — Говори. — У меня премьера послезавтра. Здесь, в Лос-Анджелесе. Меня спрашивали, хочу ли я прийти одна или с кем-то, будет ли меня кто-то сопровождать, потому что это планировали давно, и со мной должен был быть… — Робби затихает, кусая губу, а следующее слово произносит, словно это какой-то самый страшный мат, — Том, и теперь там какие-то непонятки, хотя все уже обо всем знают… — Ты хочешь, чтобы я тебя сопровождал? — Да. Марго хочет, чтобы он ее сопровождал на премьеру. Это будет их первый официальный выход. Их уже видели вдвоем, но официально ничего не подтверждено. Эти зубастые акулы там им будут задавать вопросы, на которые Джаред отвечать не хочет и ответов не знает. Там будут щелкать на камеру каждый их шаг и жест, а потом все обсусоливать и говорить, что они не пара, что он на восемнадцать лет ее старше, что у него кризис среднего возраста, что двадцатичетырехлетняя жизнерадостная Робби заслуживает большего, чем старый, слегка потрепанный, немного больной на голову закоренелый холостяк-рокер с богатым прошлым. Короче, ничего нового. Ему почему-то даже хочется вызвать эти все разговоры, хотя он всю жизнь это ненавидел. — Надену что-то белое. — Ты… — Робби округляет глаза. — Ты пойдешь?! — Ага. Хочу увидеть эти рожи, когда мы выйдем из машины вместе. Марго крепко обнимает его, шепча «спасибо». Но он действительно хочет быть рядом. Она — на его концертах, он — на ее премьерах. Вполне логично. Утреннее солнце играет в ее светлых волосах, а ее усталые веки почти опускаются, когда он берет ее за руку и ведет в свою комнату. Умирая от истощения, они стягивают с себя одежду, швыряя ее прямо на пол, и заползают под его большое одеяло. Марго прижимается к нему спиной, сгибает ноги и сует под него холодные стопы. А затем засыпает за секунду, зарывшись почти с головой под одеяло. В этой постели никогда никто не спал, кроме него — за последние пятнадцать лет он вообще никого домой не приводил. Почему-то Джаред думал, что так будет вечно, был уверен, что ничего никогда не изменится, что он слишком старый и стремный для этого. Может, он действительно старый и стремный, но в задницу все это — он натянет какой-то гламурный белый костюм и пойдет туда с Марго под руку. И пусть весь гребанный мир о них знает.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.