Девушку для невидимки, пожалуйста

      Дома Джейк пересказал разговор с изгоями, не вдаваясь в подробности о ссоре. Миллард в ответ разразился речью о странных деревьях и долго рассуждал, какими свойствами может обладать такое дерево в антипетле. Друзья лишь устало морщились от этой лекции, но ей на удивление заинтересовался Енох. Впервые с тех пор, как отношения у Милларда и Норы наладились, Енох говорил с невидимкой без ненависти. Это воодушевило Милла, и тот рьяно поддержал разговор. Даже три часа спустя Джейк застал их на том же месте за той же темой.       А уже следующим утром дом разбудил визг пилы. Енох сам сходил в петлю изгоев, то ли выпросил, то ли стащил у них странные доски и теперь мастерил из них огромный куб. Куб он приколачивал к своему тошнотворному гомункулу.       Джейк спросил, как Енох исхитрился договориться с изгоями. Мальчишка глянул на него как на круглого дурака. Будто он спрашивал, как удалось завязать шнурки или сесть на стул.       Прошла ещё пара дней. Их новая наставница Робин сошлась со всеми. Она была милая, честная и скромная. Но Джейк не замечал её тренировок. Он тонул в своих мыслях.       «Робин милая и дерётся здорово. Но она такая же порядочная, как и мы. Гораций прав... нам нужна помощь подонка. Морфо. Да всех изгоев! У нас слишком мало людей! Как мы справимся?» Раньше это не приходило ему в голову, но теперь не хотело уходить. Он должен был убедить изгоев. Он должен был убедить Морфо. Но как, как?!       Вот и сейчас он сидел с ребятами в гостиной, а эти мысли крутились в голове, словно песня на повторе. Эмма раскинулась в кресле, Гораций листал журнал. Енох мрачно мял из глины маленького гомункула, а Миллард перечитывал дневник мистера Бентама. Не было только Бронвин, Оливии и Клэр: силачка отвлекала детей, как могла. Сейчас они, кажется, рисовали.       ...Или нет? Джейк почувствовал, как его часть дивана приподнялась: на обратную сторону села Бронвин.       Он хотел пошутить или завести разговор, но девушка уставилась на него настолько серьёзным взглядом, что осёкся.       — Джейк, я оставила девочек всего на минуту. Можешь крайне внимательно меня выслушать?       Он кивнул. Взгляды всех ребят обратились к ним. Бронвин припечатала:       — Оливии и Клэр здесь не место. Отправь их куда-нибудь.       Джейкоб опешил.       — Я?..       Он оглянулся на друзей. Все смотрели на него, словно он был тут главным, и с ноткой страха Джейк понял, что так и есть. Бронвин объяснила:       — Тут творятся слишком серьёзные вещи, чтобы...       — ...чтобы разделять силы, — закончил Енох.       Мальчишка швырнул гомункула на стол и вскочил с кресла:       — Нас окружает сотня врагов. Нельзя отсылать четверть команды.       Бронвин ударила себя по колену. Диван снова подпрыгнул.       — Они — маленькие девочки! И они могут погибнуть!       — Тут все могут погибнуть. Зато те, кто выживут, продолжат дело.       Бронвин давила Еноха взглядом. Ноги мальчишки напряглись, будто этот взгляд и вправду вжимал его в пол. Но даже опустив голову под весом общего неодобрения, он смотрел исподлобья с упорством и злостью.       Джейкоб не стал спорить с мальчишкой. Как обычно, Енох был логически прав. Но ни один нормальный человек не оставит детей в опасном месте, чтобы увеличить свой шанс выжить.       Джейк потёр лоб. Все ждали от него решения, а он понятия не имел, где его взять.       — Куда я их отправлю? В другую петлю? Я не уверен, что там безопаснее.       Бронвин помрачнела. Можно подумать, он цену себе набивает! Ну кто виноват, что он не всемогущий?       Эмма вскинула взгляд, в нём сияла неожиданная идея.       — Помните, Хью писал, как встретил Сергея Андропова? Что они с женой решили стать патронажной семьёй для странных, которые не хотят покидать нормальный мир?       Миллард задумчиво прошёл по комнате.       — После взрыва в Библиотеке Душ мы все омолодились. Теперь малышки спокойно смогут покинуть странный мир... Они могут прожить нормальную жизнь.       Гораций поддержал:       — Или смогут повзрослеть и вернуться. Уж лучше быть бессмертным подростком или взрослой женщиной, чем на века остаться ребёнком.       Бронвин нахмурилась:       — Это безопасно?       Все посмотрели на Джейкоба. Ага, конечно, он же лидер.       — Полагаю… пока твари не знают об этом... безопасно. А там, может, мы уже разберёмся...       — Хорошо. Отправь их.       Она хмуро улыбнулась и, не дожидаясь ответа, ушла. Джейк выдохнул.       Эмма провела по его плечу.        — Бронвин сейчас нелегко. Пойду поддержу её.       За ней разошлись и остальные — кроме Еноха, который возился со своим гомункулом. Но едва закрылась дверь, мальчишка вскочил:       — Отличное решение, лидер.       — Лучшее из тех, что у меня есть! Я не просил делать меня главным.       — Ага, ты стал им, не спрашивая.       Джейк с яростью крикнул:       — Я делаю всё, что могу!       — Ты не делаешь того, что должен!       Эти слова будто выбили пробки. Только что напряжение росло, росло, но бам! — и его нет. Лишь темнота.       Злость ушла; Джейк душой почувствовал, что имеет в виду Енох.       Когда считаешь, что нужно вести войну — не будешь сидеть. Будешь собирать союзников, искать слабые места противника, продумывать, как его уничтожить. Когда считаешь, что не выдержишь столкновения — будешь прятаться, при этом не отдав врагам стратегические точки. И в любом из этих случаев — не успокоишься, пока не добьёшься своего.       На что он рассчитывает, сидя здесь? Он взял на себя ответственность за этих детей. Это он браковал идеи Еноха, это он спровадил мисс Сапсан. Значит, он и должен был принять решение.       Да, они многое сделали: вывели мирное население, забаррикадировали входы, нашли тренера и готовятся к бою, но... они всё так же далеки от решения. Их всё ещё хотят убить. И пока они становятся сильнее внутри, враг делает то же самое снаружи — только ещё быстрее. В очередной раз странные дети отворачиваются от беды, не замечая, как та становится всё опаснее и крупнее.       Енох — твари его сожри, этого маленького засранца! — был совершенно прав. Беспринципный, непорядочный, невыносимый... но такой логичный и умный. Какой птицы он всегда прав?!       Мальчишка стоял, скрестив руки на груди. Из-за детской припухлости щёк он был похож на хладнокровного бурундука, этакую помесь Теодора¹ с Воландемортом.       И Джейк уже без гнева пробурчал:       — До встречи с тобой я думал, что бурундуки милые.       — Ты никогда не бесил бурундука?       Джейк тоже поднялся. Сейчас он не чувствовал к Еноху злости. А если вспомнить, что О'Коннор единственный тренировался и готовился к войне задолго до похищения мисс Сапсан, многие его слова воспринимались иначе. Мальчишке не было плевать на всех — он давно был настроен на войну и потери. Пока остальные думали, что всё кончится хорошо, как-нибудь да справятся, он понимал: не выйдет. Люди вокруг будут умирать.       А уж то, как Енох играючи договорился с изгоями, и вовсе внушало уважение. Сам-то Джейк от них еле живым ушёл. И Джейкоб ответил спокойно, почти тепло:       — Енох, я бы тоже хотел, чтобы всё это прекратилось. Я готов сражаться, готов рисковать… но нам нечего противопоставить амброманам. Если ты знаешь, как убедить изгоев помочь нам…       — Никак.       Мальчишка заговорил так же спокойно.       — …Ты не заставишь людей, который прошли через столько дряни, сражаться за призрачные идеалы. Им нужно что-то более веское. А у нас его нет. Сказать, что когда мы погибнем, они вернутся в Акр? Напугал волков лесом. Они всю жизнь там жили. Изгои прекрасно понимают, что варианта два: либо они отсиживаются за нашими спинами, пока конфликт не решится, а потом приспосабливаются к победителю. Либо они вместе с нами идут сражаться и почти наверняка погибают. Более того, мы всё равно будем искать союзников. Они надеются, что мы найдём их в ком-то ещё. И умрёт этот кто-то.       Удивительно, но казалось, что одной смены внутреннего отношения стало достаточно. Енох не пытался задеть его или унизить, он просто… разговаривал. И Джейк подумал, что они впервые нормально общаются. И тут же осёкся. Что если… они нормально разговаривали всё это время? Если ядовитые слова Еноха — просто стиль общения, как сленг или термины? И это, наоборот, Джейк сводил всё к ссоре?       Джейкоб потёр виски. Он чувствовал себя неоправданно усталым. Енох собирал гомункула, развалившегося, когда он бросил его на стол.       — Помнишь, у нас под окном ошивались акрцы? — пробурчал мальчишка из-под кресла, где искал руку гомункула. — Миллард проследил их до доков, но ничего толкового там не нашёл?       — Да. Эльпида с Норой осмотрели все дома в доках, но ничего...       — Я попросил их посмотреть под землёй, — оборвал Енох. — Мы знаем, что база здесь. Если мы не нашли её — надо лишь менять метод. Не сработает — менять ещё и ещё, пока не получим результат.       У Джейка брови к волосам взлетели. Поколебавшись, он признал:       — Умно!       — А то.       Енох вылез из-под кресла и отряхнулся.       — Насчёт союзников... начни с других странных детей. Не вижу способа убедить изгоев. Меня бы в такой ситуации никто не убедил.       — Но ты же здесь.       — Ну! Сравнил. — Енох поморщился. Указал за стены, на все невидимые отсюда комнаты, где спали, болтали и читали другие странные. — Они же, типа, моя семья. Как... очень, очень дальние родственники. Да и ты... вроде как... тоже. Правда, ты — самый дальний!       От неожиданности Джейк засмеялся, и так беззаботно, будто их дом стоял на Таити, а не посреди Дьявольского Акра.       — Это самая приятная вещь, что ты мне говорил.       — Запомни её. Я вряд ли скажу вторую.       Енох ядовито ухмыльнулся и вышел.