Отступление. Несколькими днями ранее
Автор данного отступления — dmi7340
Морино Ибики привычно медитировал перед работой: эмоции в его работе только помеха. Боль и беспристрастный разум приносят гораздо больше результата… Но сегодня медитация шла тяжело. Особенно тяжело было унять недостойное профессионала злорадство. Наконец-то попался! Ведь этот гад после всего, что натворил, имел наглость припереться в Коноху! Как же! Считай, дипломатический иммунитет! Джонин-сенсей свято блюдущей нейтралитет Деревни! Знали бы, что этот балбес украденное с собой таскает, — не постеснялись бы. А он разгуливал с видом гаранта мира и стабильности! Ибики усилием воли загнал вглубь если не все эмоции, то хотя бы их проявления, и сосредоточился на приходящем в себя пленнике. Хорошие препараты у ирьёнинов, и почти без побочных эффектов… нужно будет заказать партию для нужд Отдела, а то вечные проблемы с тем, как вырубать пленных без лишнего вреда… — Что тут у нас? — равнодушно, с нотками усталости от надоевшей рутины. — Джонин Дождя, в бою с генинами Листа применил Райтон, не учтя окружающих природных условий, от чего потерял сознание, — чёткий доклад от Дайкоку, сегодня работающего с подготовкой пленников к допросу. — Точно джонин? — «удивился» Ибики. — Угробиться собственной техникой может далеко не каждый генин. Тут талант нужен… — Согласно отчёту захватившей его команды, представлялся как джонин, — так же уверенно отчитался помощник. — Да ну, какой из него джонин, если его генины запинали? И зачем его только приволокли? Выдавали же инструкции, что органы, поражённые Райтоном, сдавать в банк пересадки только при КРАЙНЕЙ нехватке! Пленник дёрнулся, пытаясь плотнее вжаться в прозекторский стол, к которому его привязали. Непроизвольная реакция… В то, что Морино Ибики его не узнал, Рокуши Аои не верил. Но… проболтаться о смене власти в Амегакуре куда страшней. Пейн и Тенши-сама одолели Саншоу но Ханзо, убив легендарного шиноби в его собственном доме. А Рокуши далеко не Ханзо… и не хочет испытать на себе гнев ками… Ибики краем глаза отследил реакцию пленника. Значит, боится, но кого-то другого боится сильнее? Что ж, можно воздействовать и с другой стороны… Харуно-чан очень точно подметила, что Аои — тот ещё павлин. Состроить рожу побрезгливее… Работаем! — Но зачем-то нам его отдали и даже ленточкой не поленились перевязать. — Ну, так понравились вы девочке, босс! — ухмыльнулся Дайкоку. — А у них что на уме? Мальчики да ленточки. — Ленточка — подарок девчачий… — задумчиво протянул Ибики. — Вот именно, босс, вот именно! — чуунин выставил указующий палец, словно сенсей в Академии. — Ленточка без ничего — девчачий. А если завернуть что-нибудь, так и вполне… Вот и прихватила, что под руку подвернулось. — Ну не скажи, не скажи… Цвет совпадает просто прекрасно, — Морино дёрнул углом рта в намёке на улыбку. — А что бледноват, так зато ленточка ярче смотрится, прямо празднично… На органы? Что такая шелупонь может знать… Этого психика и нежно лелеемое самолюбие Рокуши Аои не выдержали. Он боялся боли и боялся Морино Ибики, помня, как тот вырвался из совершенно надёжной ловушки… но чтобы Морино вообще не был заинтересован в мести? Считал его бесполезным приложением… к ленточке?! Аои прорвало. Слова лились и лились, ругань перемежалась обещанием страшных кар, непристойности — обещанием озвученное провернуть со своими тюремщиками и всей Конохой. Чуть заметно усмехающийся Ибики точными фразами направлял эти излияния в интересующее его русло, Дайкоку время от времени подливал масла в огонь… Тем более что болтал Рокуши действительно интересные вещи. Важные и тревожащие… Но от обидного погоняла «Ленточка» в тюрьме Конохи это Аои не спасло. Спустя два часа Ибики привалился к стене и длинно выдохнул. Он был вполне доволен собой. Не тронув ублюдка и пальцем, удалось выудить очень и очень интересную информацию. Нет, конечно, потом нужно будет ещё многое уточнять, но и того, что есть, уже достаточно, чтобы Аои занялись Яманака, а то даже и сам Иноичи. Да и аналитики наверняка не один свиток испишут своими вопросами и выкладками… У Ибики дело, скорей всего, заберут: личные счёты, эмоции, мешающие работе… его и сейчас не допустили бы к допросу, если бы Рокуши Аои не был передан именно как подарок Морино Ибики лично. Вот уж интересно, откуда ученица Копии могла узнать о той старой истории? Не сам же Рокуши ей разболтал… хотя этот мог… Но подарочек порадовал, этого не отнять… Ибики покрутил в руках ленточку. И что за странные идеи у молодёжи? Причём не у Харуно: та ученица Какаши, с ней всё ясно, — а у его же собственных подчинённых. Нет, розововолосая ещё на экзамене смотрела на Морино взглядом, весьма далёким от испуганного, но приписать ей влюблённость? Достаточно оценить кампанию, которую Харуно развернула вокруг последнего Учиха, чтобы понять, что это далеко не так. Хотя было в этом всём что-то такое… Похоже, он несколько преувеличивал проблемность своей внешности. Сакура, конечно, слишком молода, да и связываться с ученицей Копии — ищите дураков… но есть на примете кое-кто, кому можно подарить букетик… Или ленточку… А лучше хороший такой, большой букет, перевязанный ленточкой. Решено! Именно эта ленточка длинновата будет… ну что ж, отличный повод оставить кусочек на память. А если букет примут благосклонно — то и с собой носить. На удачу.Отступление. Одна из баз Орочимару
Полигонам шиноби многое приходилось выносить. Даже ученики, ещё не получившие повязку генина, успешно курочили макивары и разносили окрестности — так что о тренировках полноценных шиноби и говорить нечего было. Особенно если это шиноби Орочимару. Школа Белого Змея была сурова — но и обещания свои саннин исполнял от и до. Пришедшие к нему за силой получали силу. Те, кто искал защиты… тоже её получали. А цена… ничего в этом мире не достаётся бесплатно. Бывшие оборванцы с улиц и последыши когда-то великих кланов, не знающие о своём родстве, понимали это куда лучше многих. А ещё они отлично знали, что власть принадлежит сильнейшему. Сильнейшим в их иерархии был Белый Змей. Что там, для многих он был почти богом: тем, кто позволил подняться над остальными, вырваться из замкнутого круга беззащитности и беспомощности… поэтому за благоволение саннина его подчинённые дрались безжалостно. Саннин не препятствовал: его интересовали лучшие. Впрочем, убивали редко: Орочимару не одобрял бессмысленной растраты ресурсов. Точнее, редко убивали открыто. Избавиться от соперника не считалось чем-то предосудительным: главным при этом было не попадаться. Неудивительно, что новый фаворит Орочимару-сама вызывал у других его подопечных почти откровенную ненависть. Убивать или калечить Учиху было нельзя: всё же будущее тело, и Белый Змей собирался лично обучать его. Но это не значило, что та же Четвёрка Звука смирилась. Этот мальчишка — более достоин, чем мы? Чем Кимимаро? Кагую его подчинённые боялись до судорог, но не могли не признавать, что у благоволения Орочимару-самы к беловолосому есть причины. И что сосуд для нового воплощения саннина из него получился бы сильный. Учиха же… Слабак! Слабак, который даже не пытался доказать обратное! Уж сколько Таюя плевалась ядом в адрес мальчишки, как Сакон провоцировал его на драку — Учиха смотрел стеклянными глазами и даже не отвечал. Это бесило. И потому, что они ещё помнили, как сами глотали любые оскорбления, чтобы выжить, — и оттого, что безразличие Учихи не походило на такую обречённость. Казалось, от него просто всё отскакивает, как камешек от стенки. И это бесило ещё больше. А Учиха был. Ходил по базе так, словно имел на это полное право, звал саннина просто «Орочимару» и беспардонно требовал: тренировок, объяснений, техник. Вскоре от одного только вида его рожи пальцы меченых джуином сводило судорогой от желания стиснуть их на этой тощенькой шее. Или разбить в мясо смазливое личико. Но тело последнего Учихи было слишком большой ценностью для Орочимару-самы. Оставалось только плеваться метафорическим ядом да пытаться навести на ублюдка гендзюцу с кошмарами. Что не мешало Учихе по утрам бесить всё такой же каменной рожей без малейших следов недосыпа. Но выстоять в пусть даже тренировочном бою против змеиного саннина Саске точно не мог. По правде говоря, этого не мог никто на базе — но спаррингов с этим заносчивым слабаком, которого только кеккей генкай и делал ценным, Четвёрка Звука ждала с огромным нетерпением. А Учиху словно бы ничуть не волновало то, что против него будет четверо противников. Более взрослых, более опытных и очень, очень желающих сделать из него хорошо отбитый кусок мяса. В конце концов, Кабуто не впервой работать с тяжёлыми травмами. Похоже, самоуверенный ублюдок с шаринганом просто не мог представить, что кто-то может его банально избить. Что ж, обучение у Орочимару-сама предполагает в том числе избавление от иллюзий. Сакон предвкушающе оскалился, Кидомару хрустнул костяшками пальцев. Таюя провела ладонью по флейте, словно стирая с неё пыль. — Насколько сильно я могу их бить? — взгляд Учихи оставался всё таким же стеклянным и непроницаемым. — Ху-ху-ху… Насколько сможешь, Саске-кун, — саннин тонко улыбнулся. Его наглость Учихи скорее забавляла. Приятное разнообразие среди бесконечного «Орочимару-сама» с разными оттенками восторженности… Но Саске-куну стоит постараться, чтобы доказать, что у него действительно есть право на такое поведение, а не только гонор. Пока что Учиха показал только неплохое самообладание для такого юного возраста… но только самообладания мало. Орочимару привык быть лучшим и пользоваться лучшим — и Учиха, ценный только тем, что остался последним, его не слишком интересовал. О нет, Саске-кун должен будет превзойти своего брата… и он может это сделать. Лучше всего шиноби учатся, будучи на волоске от гибели. Рискованно, без сомнений — но Кабуто хороший медик, а Четвёрка Звука знает, что бывает с теми, кто огорчил Орочимару-саму. Кроме того, Белому Змею было интересно, что же наворотили детишки из Конохи с его Печатью, если прямая и бескомпромиссная Тсунаде фактически отдала ему Учиху. Очень, очень интересно. Так что пусть Четвёрка выпустит накопившуюся ярость — а Саске попробует при этом выжить. Бой начался резко, без каких-либо предупреждений и сигналов. Просто Кидомару метнулся, атакуя в лоб, Сакон привычно скользнул за спину… Блок и удар ногами показали, что Саске не привыкать сражаться с несколькими противниками. Ему хватало скорости, чтобы вертеться между тремя противниками, и умений, чтобы атаковать в ответ. Коронная Учиховская акробатика, когда противник, заблокировавший конечность, становится точкой опоры для последующего удара. Орочимару тихо хмыкнул. Неплохо, неплохо… а вот этот низкий нырок определённо из арсенала незабвенного Зелёного Зверя. Тренировки по старой дружбе с Копией или всё же шаринган? Удар, удар, рывок вперёд и скрутка всем корпусом, позволяющая использовать инерцию. Сакон разорвал дистанцию — и метнувшегося следом Учиху встретило выдохнутое прямо в лицо рычащее «до», отшвырнувшее мальчишку к стене. Не то чтобы доппельгангер был таким уж специалистом в звуковых техниках, но кое-какие приёмы освоил. Учиха поднялся на ноги, сплюнул кровь. Его глаза больше не казались стеклянными: раскручивающийся шаринган полыхал мрачным пламенем. — Это тебе не поможет! Я сыграю октаву нот на твоих рёбрах… Рэ! Учиху снова отшвырнуло — на этот раз с отчётливым хрустом сломавшихся костей. Губы, окрашенные кровью, искривила нехорошая ухмылка. А потом белки глаз затопило чернотой активированного джуина. Сакон не успел увернуться: просто не ожидал такого скачка скорости. Теперь уже его с хрустом вмяло в стену, а Учиха размазанной чёрно-серой тенью метнулся к Джиробо. Глухая, тягучая, словно лава, ярость клокотала внутри, заполняя Саске с головой. Это обращение было совсем не похоже на прошлое. Его Учиха не запомнил — только мгновение ослепительной боли до, а следом — сугроб, в котором его лечила Сакура. Сейчас же Саске ощутил, как от Печати Орочимару покатилась жгучая волна, — и не стал ей сопротивляться. Уничтожить тех, кто находился в зале, он хотел и без постороннего влияния. Итачи давно уже не воспринимался им как человек: он был чудовищем, ёкаем сродни тем, о которых рассказывали страшилки его сокомандники. И месть ему… перестала быть целью. Ненависть уступила место долгу. Саске хотел отомстить — но теперь на этом его планы не заканчивались. Он должен был не только отомстить, но и выжить после этого. Сделать так, чтобы его жизнь не полетела в ту бездну, к которой её подталкивал Итачи. Чтобы эта жизнь вообще — была. Но Итачи, как и положено чудовищу, просто убивал. Убивал сам. Люди же оказались более изобретательны. Они пытались уничтожить то, что было Саске дорого, его же собственными руками. Хотели создать чудовище из него. Орочимару не был врагом — он был заданием. Но вот его подчинённые… Они вели себя так, словно Саске должен желать быть монстром. И Учиха с удовольствием позволил себе ненадолго им стать. Конечно, его контроль над джуином оставлял желать лучшего — да что там, никакого контроля вовсе не было. Как и опыта использования этой силы. У Четвёрки Звука и опыт, и контроль были… но, в отличие от них, Учиха не развлекался. Он стремился убить — и делал это с точностью хорошего инструмента. Тяжело сражаться с тем, кто готов нанизаться на кулак, только чтобы вырвать тебе горло. Особенно если убивать такого берсерка ты не имеешь права, а вот за твою смерть его даже не накажут. А ещё было что-то жутковатое в этом желании убить, настолько сильном, что Ки висело над полигоном удушливым облаком. Неконтролируемый джуин провоцировал у своих носителей агрессию, даже жажду крови — а это не было чистой агрессией. Но не мог же Учиха прятать за своими стеклянными глазами настолько сильное желание их убить? Таюя, не спешившая вступать в рукопашную, поднесла к губам флейту. Трель, вторая — и высверк шарингана перед глазами заставил куноичи шарахнуться. Укон, сменивший пострадавшего брата, атаковал Учиху — уже без техник звука, просто чтобы отвлечь и дать Таюе завершить гендзюцу. Но то ли носителя шарингана поймать в иллюзии было сложнее, то ли так влиял джуин — красноглазый монстр продолжал метаться по полигону, обжигая противников короткими атаками. Да, он не дотягивал до уровня Кимимаро. Но и мишень для битья из него вышла плохая. Убить его Четвёрка Звука могла. Победить без серьёзных травм — нет. И это тоже было унизительно. Вчетвером, с активированным джуином едва-едва одолеть слабака, которому Проклятую Печать даже не стабилизировали… — Достаточно, — Орочимару филигранно определил момент, после которого бой грозил перейти в мясорубку с бесполезной растратой ресурсов. Четвёрка Звука разорвала дистанцию, занимая оборонительную позицию. Но, что странно, бросающийся берсерком Учиха не спешил атаковать. Замер на месте, переводя алые глаза с прижавшихся к стене противников на Орочимару с неизменным Кабуто за плечом. И это было странно: того же Джуго можно было остановить только силой. Мыслить хоть как-то во время своих припадков ярости он не мог. — Настолько плохой самоконтроль, Саске-ку-ун? Ответом стал короткий рык. Возмущённо дёрнувшаяся на такое неуважение Таюя вызвала гораздо более агрессивный рявк. — Интересно… Кабуто? Якуши плавно выскользнул из-за спины змеиного саннина, медленно, почти по-змеиному текуче направился к Учихе. Тот внимательно следил, но нападать не торопился. Кабуто медленно, чтобы не спровоцировать, протянул руку — и едва успел её отдёрнуть. Спасла только хорошая реакция: джуин всё-таки дал Учихе потрясающую скорость. — Очень высокая чувствительность к чакре, — сообщил Якуши, старательно игнорируя клыки у самого своего лица. — Саске-кун, твоё тело представляет ценность для Орочимару-самы. Чтобы вылечить его, я должен использовать чакру. Учиха глухо рыкнул, но всё же позволил активировать Шосен но дзюцу. Подозрительно обнюхал ладонь — и положил когтистую руку на плечо Кабуто совсем рядом с шеей, намекающее покалывая кожу кончиками когтей. — Я не собираюсь причинять тебе вред, — попытался воззвать к разуму Саске Кабуто. Рык прозвучал отчётливо подозрительно, а рука сжалась, заставляя когти вонзиться немного глубже. Якуши вздохнул и приступил к лечению, больше не пытаясь добиться адекватной реакции. Тем более что травм у Учихи было предостаточно. Сломанные рёбра, отбитые внутренности, симптоматика акустического удара… Кабуто очень хотелось неодобрительно поправить очки, но делать это именно в таком положении было… несколько неразумно. Поэтому он добросовестно приступил к лечению — и по мере исцеления травм порыкивание стихало. Впрочем, любая попытка Четвёрки Звука двинуться вызывала гневный рявк. Это их вряд ли бы остановило — но короткий взгляд змеиного саннина намекал, что не время выделываться. И отогакурцы послушно стояли, стараясь не шевелиться лишний раз. — Интересно… — Орочимару обошёл вокруг Учихи, насторожено провожающего его взглядом. — Резкая деградация интеллекта, но он всё же способен себя контролировать, — глухой рык, — и оценивать обстановку. Кабуто! — Не могу, Орочимару-сама, — смиренно отозвался Якуши. — Он фиксирует любые изменения чакры и успеет атаковать даже рефлекторно. Саннин недовольно хмыкнул. Резко выстрелившая из рукава змея — и Учиха, вцепившийся в неё когтями, осел на пол. Кожа медленно, словно неохотно начала светлеть. — Чувствует изменение чакры, значит… Детоксикация организма по третьему протоколу, — коротко распорядился Орочимару. — И, Кабуто. Тебе стоит поработать над своими рефлексами. — Хай, Орочимару-сама, — Якуши вежливо наклонил голову. Белый Змей снова хмыкнул — на этот раз скорее задумчиво. Такой реакции на джуин не проявлял ещё ни один из подопытных. Пожалуй, Учиха окажется более интересным экземпляром, чем он предполагал.***
Естественно, наша беготня по Конохе успехом не увенчалась. В своё оправдание могу сказать, что я не особо и бегала: смысл прочёсывать Коноху, не имея даже начального вектора? Селение Скрытого Листа велико, и мест, куда можно повести девушку, в нём хватает. А Наруто так проняло явление Ибики с букетом, что он ни разговор толком не услышал, ни направление, в котором ушли Морино с Аяме, не запомнил. Можно было бы, конечно, Кимимаро спросить… но, когда схлынул первоначальный азарт, идея слежки за главой Отдела Дознания показалась не так чтобы заманчивой. Поэтому я для очистки совести дошла до Ичираку, перекинулась парой слов с Теучи и двинулась делиться потрясающими новостями с Ино. Яманака даже Какаши-сенсея переупрямила, так что я в неё верю. Как и в то, что Ино учтёт всякие протокольные тонкости, чтобы не обидеть Морино излишним любопытством. Хватит, я и так уже несколько раз прошлась по самой грани, не вляпавшись только благодаря удаче — так что не буду дёргать тигра за усы. Пусть этим занимаются профессионалы. К тому же причина увидеться с Яманакой есть и независимо от внезапной личной жизни главы Отдела Дознания. У нас отгулы после миссии: оказалось, что официально миссию по охране королевской семьи Тсуки но Куни так и не закрывали, только передали другой команде, так что честные три дня выходных отсчитывались вот прямо от сегодня. А ещё у нас обломался отдых на курорте — чем не повод собрать наши уже традиционные девичьи посиделки и компенсировать знаменитые пляжи онсеном и хорошими сладостями? Ино же незаметно, но умело подтянула себе роль координатора будущей Конохи-одиннадцать… или уже стоит считать двенадцать? Впрочем, неважно. Яманака всегда знала, кто сейчас на миссии и надолго ли, где и когда можно выловить остальных — причём «где и когда» касалось не только наших ровесников. Меня вообще временами преследует ощущение, что Ино стремится включить в свою информационную сеть всю Коноху. Ладно джонины-сенсеи, ладно контактирующие с Ино-Шика-Чоу — но она обычно в курсе, где можно найти ту же Шизуне! Великих талантов куноичи — Садо но химе Яманака Ино-сан… И при всём при этом инициатором наших сходок обычно выступаю всё-таки я. Забавно, да. Координатор Ино превосходный, и покрасоваться она любит… но вот место лидера нашего поколения ненавязчиво оставляет незанятым. Интересно, это влияние воспитания или Яманака тоже что-то своё знает? Я-то имела время убедиться, что во главе должен стоять не самый умный, самый сильный или самый удачливый. Во главе должен быть тот, у кого хватит веры в себя и других, чтобы переломить через колено отжившие традиции. Как когда-то переломил их Хаширама. Как — совсем скоро — будет ломать Наруто. Хм. Точно надо отдохнуть хорошенько, а то меня уже на размышления о судьбах мира потянуло. Да что говорить, миссия при не таком уж большом количестве боёв вышла нервная — и это не считая фоновой тревоги за Саске. На связь Учиха пока что выходит в соответствии с графиком, но… Но в противниках у нас — змеиный саннин и один из самых успешных шпионов Хи но Куни, если не всего континента. И у них банально гораздо больше опыта — даже если не считать того, что Орочимару, в отличие от Саске, находится на своей территории и сам задаёт условия игры. Белого Змея который год не могут выловить ни Скрытые Селения, ни крепко обиженные на него Акацки. Кто знает, какие у саннина возможности? Если Джирайя может призывную жабу замаскировать под трактир, что мешает Орочимару провернуть трюк с превращением своих змей в тайную базу? Но это всё — догадки, и о них я писать Саске точно не буду. И так в последнее время тон его сообщений стал заметно суше — что в случае с Учихой можно смело толковать как сильное нервное напряжение. Хотя было бы удивительно, если бы не… У меня есть точное знание, что в той, другой истории Саске справился. Справился потому, что не видел ничего, кроме своей цели, и плевать ему было на превосходство в силах и опыте. Может быть, справился потому, что должен был: должен был отомстить Итачи именно сам. И я хочу, чтобы и здесь Саске справился. Но уже потому, что его возвращения ждут. Потому что будет уверен: нельзя иначе. Не получится, не сложится, не произойдёт… И моя задача — вырастить у Саске эту уверенность. Чтобы он одолел саннина не во имя мести, а ради себя самого. Пусть у меня не так много возможностей и точек влияния — но они есть, и я справлюсь. Мы справимся. Но для начала мне стоит и самой прийти в форму. Например, хорошенько отдохнуть!***
Ино, как и ожидалось, идею выбраться в онсен одобрила. Правда, восьмая и девятая команды были сейчас на миссии, так что Хината и Тентен отпадали… ну да и ладно, всё равно это не повод не выбраться. Опять же, Карин только «за»… а полным составом соберёмся попозже. И подобьём Чоуджи на его знаменитые шашлыки — куда же без них? А расслабиться после миссии можно и втроём. Но тихих посиделок не получилось: в онсене было непривычно многолюдно. Видимо, не только у нас отгулы накопились… Да и кризис действительно миновал, когда отдыхать, как не сейчас? Вот и плескались в горячей воде, кроме нашей девичьей компании, фан-клуб Саске почти в полном составе, группа куноичи постарше, девушки-вроде-как-не-куноичи… Были и знакомые лица: хоть ту же Аяме из Ичираку рамен взять. Аяме, кстати, цвела улыбкой и вообще чуть ли не под нос напевала. Настроение у девушки было настолько хорошим, что меня прямо подмывало подойти к ней и тоном пай-девочки спросить, когда планируется следующее свидание. А то, мол, любопытство мучает, как ленточка сочетается с самим Ибики, а не только его «подарочком». Ино вон поделилась, что те же восьмые, периодически отлавливающие какую-то мелочь для Отдела Дознания, остались под впечатлением. Хината видела, а я — нет! Несправедливо! Аяме, словно услышав мои мысли, подошла и вдруг как-то заговорщицки подмигнула. Нэ? — Ибики-сан просил передать спасибо за амулет на удачу. Наруто ведь наверняка забыл, да? — приветливая улыбка, знакомая всем посетителям Ичираку-рамен, сделала Аяме ещё симпатичнее. — Удачу в бою? — тут же вскинулся кто-то с другого конца онсена. — О! Нет-нет! В бою Ибики-сан полагается на свои знания и умения, а вот в личной жизни… — Аяме улыбнулась хитрой кошачьей улыбкой, тем более неожиданной после её привычной вежливости. Впрочем, Морино Ибики — мужчина хоть куда, так что у Аяме был повод так улыбаться. Повод более весомый будет только у девушки, которая заарканит Какаши-сенсея. Может, ему тоже ленточку какую подарить? Правда, без подходящего нукенина может и не сработать… Интересно, а у Какаши-сенсея есть прямо вот значимые нукенины или лучше подождать, пока некий Учиха Обито проявится? Хотя этого деятеля в ленточку можно замотать только с его полного согласия, мда… От дальнейших размышлений меня отвлекла какая-то чересчур уж полная тишина, накрывшая онсен, что ватное покрывало. И ещё направленное чужое внимание: на мне скрестились взгляды чуть ли не всех присутствующих девушек. — Сакура-чан, а где ты взяла этот амулет? Там ещё есть? — ко мне как-то ненавязчиво придвинула смутно знакомая куноичи года этак на три постарше. — Сакура сделала его сама, — сообщила Аяме, весело поблёскивая глазами. — Ленточку, наверное, найти несложно, а вот нукенина под неё подобрать… Ты гляди-ка, и впрямь мысли сходятся… Так, стоп, надо сказать что-то, а то мне же проходу не дадут! — Ну что вы, Аяме-сан, — я скромно опустила глазки и толкнулась пальцами а-ля Хината. — Удачу ведь нельзя предсказать или подобрать. Нам повезло, что тот нукенин сам на нас напал. Повезло, что его команду мы победили раньше, повезло победить его… и повезло, что он был таким болтливым и сам всё рассказал. — Тогда спасибо, что поделилась этой удачей с Ибики, — неожиданно серьёзно сказала Аяме, складывая руки перед грудью в уважительном жесте. — Мда уж… теперь я понимаю того монаха, — протянула всё та же смутно знакомая куноичи. Как же её зовут, Айко? Аки? Нет, кажется, всё-таки Айко. — «Чтобы получилось сделать амулет, день должен быть удачным не только по гороскопу»… Я-то решила, что он издевается. — Сакура… — Ино во время разговора незаметно подобралась вплотную и теперь заблокировала меня у бортика. — Ты же подаришь следующую «удачную» ленточку лучшей подруге, верно? Взгляд у Яманаки был такой, что можно было не сомневаться: достанься ленточка кому-нибудь другому, я и у Орочимару от Ино не спрячусь. — Эй, я, вообще-то, первая очередь заняла! — возмутилась Айко. — Ты спросила, где Сакура его взяла, — отпарировала Яманака. — Так что первая ленточка мне! — Ещё чего! Подрасти сначала, чайная принцесса! Ино фыркнула, как кошка, нехорошо прищурилась. Ксо, ещё немного, и они начнут Ки мериться! — Ино, а может, я лучше у Кимимаро костяную шпильку попрошу? Яманака обернулась, смерила меня внимательным взглядом. — А что, сработает? — Ну, у тебя вряд ли есть личный враг, да при этом ещё и нукенин. А ленточка работает только в комплекте с нукенином… — я ответила Яманаке своим любимым взглядом пай-девочки. — И при этом личным врагом? — придирчиво уточнила Айко. — Тот нукенин, с которым нам повезло, когда-то оставил Ибики-сану его шрамы, — совершенно честно сообщила я. — Так что да. — Эх… — вздохнула куноичи. — А шпилька? Тц, издеваются они, что ли? Ещё приворотное зелье бы у меня попросили бы, ну серьёзно. Хотя… раз уж всё так повернулось, пошучу-ка я немного. — Нет, костяная вам не подойдёт… Но я могу попробовать достать канзаши у одного мастера из Суны. — Канзаши? Карин хихикнула в ладошку. — Что? — я поставила брови домиком. — Ничего, оне-сан. Только раньше я думала, что ты Саске-куну просто нравишься, а оказывается, всё дело в канзаши… Тишина над онсеном повисла такая звенящая, что впору было потрогать. А взгляды фан-клуба последнего Учиха заставили бы попятиться и тигра из Леса Смерти. Карин, поганка! Так подставить! — Карин! Узумаки со смехом выскочила из воды, на бегу заматываясь в полотенце. Я не отстала: уши сестрице надрать я всегда успею, но сейчас гораздо важнее просто сбежать! Авось одумаются и поймут, что приманить Учиху на канзаши маловероятно. Но если нет… Гаара, прости, но я тебя выдам! Может, эти бешеные донесут до Суны, что есть вещи пострашнее их джинчурики!***
Сестрицу я всё-таки догнала. И даже попыталась надрать уши — но Карин так брыкалась, что это было больше похоже на шутливую возню, чем на воспитательные меры. — Вот зачем ты это сказала?! — я отплевалась от какой-то травинки и возмущённо уставилась на Карин. — Теперь же покою не дадут! Узумаки стрельнула глазами в сторону, но промолчала. Я ткнула её в бок: — Карин! Они же теперь охоту за этой несчастной заколкой устроят! — Я… просто хотела пошутить… — Узумаки виновато засопела. — Само с языка прыгнуло… Да уж, мы с ней друг друга стоим. Я как подарю чего-нибудь, так хоть стой, хоть закапывайся, у сестрёнки вот язык бежит быстрее мыслей… Но это даже и хорошо: достаточно вспомнить, как Карин замирала поначалу, боясь реакции. На неровно поставленные сандалии. На съеденную последнюю котлету. На разбитую тарелку. На лёгкое ехидство в разговоре. — Главное теперь убедить их, что Гаара должен делать канзаши специально для кого-то. По личному заказу, познакомившись хотя бы с заказчицей, а ещё лучше — и с тем, кому она хочет понравиться, — я плюхнулась на траву, глядя на пробегающие по небу облака. — Но ведь Гаара-кун в Сунагакуре? — удивилась Карин. — Именно. Им надо будет как минимум туда добраться — а ещё получить разрешение, найти его, уговорить… Как после такого не поверить, что канзаши волшебные? — Э-э… но разве это связано? — не поняла сестрёнка. — Косвенно, — я ухмыльнулась. — Понимаешь, Карин, чем сложнее человеку что-то получить, тем больше он будет это ценить, когда получит. Например, просто факультативный курс в Академии — и курс, за который нужно платить. Те, кто ходил на платные курсы, будут считать, что их курс был лучше — особенно если сами зарабатывали для этого деньги. В сектах и всяких там «тайных обществах» обычно сложные и неприятные ритуалы посвящения — потому что после того, как человек вытерпит это ради вхождения в ряды этого общества, он будет гораздо больше ценить свой статус. Или вот экзамены… — Экзамены? Разве они не предназначены для проверки знаний? — Текущие — может быть. Но выпускные… ты же не считаешь, что сенсеи, которые несколько лет вели класс, не знают, кто на что способен, хотя бы примерно? Да, иногда они ошибаются, но в общей массе… если бы хитай-ате выдавали просто по завершении курса, ранг генина ценился бы меньше, чем сейчас, — я с удовольствием потянулась. — А как это связано с канзаши и талисманами? — Чем сложнее их будет добыть, тем больше владелец будет ими дорожить. Но формально — это ведь просто заколка. Значит, чтобы оправдать затраченные на себя усилия — или чтобы показать, что владелец дорожит не просто так, — она должна быть какой-то особенной. Чем больше дорожит — тем сильнее будет верить, что канзаши действительно помогает. А чем сильнее девушка верит в собственную неотразимость, тем больше на неё обращают внимание парни. — Что, серьёзно? — Карин недоверчиво нахмурилась. — Ну, сама смотри, — я поднялась на ноги. Две простенькие статичные позы — одна а-ля Ино, гордо расправив плечи, вскинув голову и обворожительно улыбаясь. Вторая — старательно ссутулившись, опустив глаза и нервно сцепив пальцы — привет Хинате. — И только уверенности достаточно? — сестрёнка всё ещё сомневалась. — Нет, конечно. Но без уверенности даже самая дорогая одежда и самая красивая внешность не помогут, — я пожала плечами. — И, согласись, впечатление совершенно разное, хотя я не использовала Хенге. Пойдём домой? Мама просила обед приготовить. Карин тоже поднялась на ноги и всю дорогу до дома над чем-то размышляла. Интересно, что именно её так озадачило? Зашли по дороге за продуктами, заодно купили пиалы: почему-то именно они в нашем доме долго не жили. То Наруто разобьёт, то я сшибу на пол, то отец зацепит… Домой мы шли не торопясь: времени достаточно, засаду устраивать вряд ли кто станет. Да и мало кто знает точный адрес. Но, как оказалось, кто-то всё-таки знал. Когда мы пришли, нас ждал курьер особой доставки с посылкой на моё имя. Вот уж повод удивиться. Про этих курьеров в Академии рассказывали. Ну, как рассказывали: упоминали в рамках курса как слабых чакропользователей. Что-то серьёзное они не потянут, но бегают так, что не всякий шиноби угонится, и за сохранность груза ручаются чуть ли не собственной жизнью. Зато проблем у заказчика никаких: отдал посылку, заплатил, и доставят хоть в ставку вражеского генерала. Естественно, стоят их услуги недёшево. У меня банально нет знакомых, которые могли бы отправить посылку таким способом. Разве что Коюки-химе ответила? Расписалась за получение, получила коробку. Небольшая, деревянная, довольно лёгкая. Никаких пометок и надписей снаружи нет, кроме стандартной почтовой печати, подтверждающей, что посылка не вскрывалась. Прямо подмывает простучать её на предмет какого-нибудь скрытого ящичка, а то чего загадочность пропадает? Нашла защёлку, открыла коробку, ломая печать. Заглянула внутрь: свиток и какая-то фигурка. Подозрительно знакомая фигурка… Я резко, почти с присвистом выдохнула, положила фигурку обратно и закрыла крышку. Очень хотелось ещё и выругаться тихонько, но я всё же сдержалась — только предупредила Карин, что мне нужно срочно отойти. И на первой шинобячьей, по крышам, рванула к башне Хокаге. Надеюсь, у Тсунаде-сенсей сейчас нет посетителей! Повезло: Годайме была занята только бумагами, а от них она отвлекалась без зазрения совести. На посылку, которую я аккуратно поставила на стол, Сенджу-химе отреагировала недоуменно приподнятой бровью. — Это принесли сегодня особой курьерской доставкой, — я неловко переступила с ноги на ногу. — И оно, кажется, от Орочимару-сана. Обещал отдариться — и, гад, сдержал слово. Даже представлять не хочу, как может быть квалифицирована личная посылка от нукенина такого уровня. А Ибики-сан мне, конечно, нравится как профессионал, но не тогда, когда этот профессионализм демонстрируется на мне. — Орочимару? — взгляд Годайме потяжелел. — И что там? — Не знаю, — совершенно честно ответила я. — Я дальше фигурки не смотрела. Тсунаде-сенсей снова шевельнула бровью, открыла посылку. Некоторое время изучала фигурку Саске в форме Отогакуре. Без протектора, но зато в той самой расстёгнутой рубашке. Хмыкнула, достала свиток. Потянула за край, разворачивая… И резким, прямо-таки молниеносным движением поймала крохотную, размером с кисточку для туши, змейку. — Так-так-так, узнаю повадки… — Тсунаде отвела руку со змейкой в сторону и всё же развернула свиток. Пробежалась взглядом по его содержимому. Заглянула в коробку, убеждаясь, что больше ничего внутри нет. Снова хмыкнула. — Можешь забирать, — кивок в сторону фигурки и свитка. — Тсунаде-сенсей? — мне очень хотелось опасливо попятиться. — Я знаю свиток, с которого сделана копия. Он не опасен, и фигурка тоже. — Но… Разве так можно? Тсунаде прищурилась: так, что у меня мурашки по спине пробежались. — Напомни-ка мне, ученица, какое именно задание получил Учиха Саске. — Завербовать нукенина Орочимару для работы во благо Конохи, — осторожно, на всякий случай готовясь драпать куда-нибудь в сторону Госпиталя. — Верно. А что является основой успешной вербовки? — Сенджу-химе легонько стукнула ногтями по столу. — Мотивация цели и личный контакт, — послушно отозвалась я. — Именно, — под взглядом Тсунаде, казалось, сейчас стол затрещит. — Мотивация и личный контакт. Орочимару всегда был любопытен… Напиши ответ. Этот, — пальцы химе, удерживающие змейку, чуть сжались, — доставит. Я моргнула. Однако… Годайме умеет удивить. Я осторожно придвинула к себе кисточку с тушечницей, листок бумаги. Задумалась, что бы такого написать. Тсунаде молчала, ожидая. Кажется, ей было даже интересно. «Спасибо за подарок, Орочимару-сан, он порадовал моё сердце. Но если вы застудите Саске, клан Учиха будете восстанавливать сами и лично!» Сенджу-химе, которой я передала листок, чуть слышно хмыкнула и быстро дописала что-то: я смогла разобрать только «хвост оторву», — после чего как-то хитро сложила записку и всунула её змейке в пасть. — Доставишь хозяину. Змейка испарилась с почти неслышным «пуф», зато с явным даже при таких небольших размерах облегчением. Я дождалась резкого «свободна» и с энтузиазмом последовала её примеру. Раздражать уже раздраконенную Тсунаде — ищите дураков в другом месте. Интересно, что всё-таки в свитке было, что Тсунаде его с одного взгляда опознала? Следующие часа три прошли в изучении подарочка Орочимару. Я даже до дома не дошла: до нашего полигона было ближе. Кивнула Кимимаро, который что-то там отрабатывал, уселась под деревом и провалилась. Написано было сложно, написано было в наполовину незнакомых мне терминах. Причём значок в уголке свитка намекал, что это копия чего-то из архива Конохи. Орочимару не змей, он тролль. А потом я всё же разобралась, чем именно одарил меня змеиный саннин. Схема работы Райджина. Копия с лабораторного журнала Тобирамы Сенджу. Вот… вот у меня даже слов нет! Во-первых, в архивах Конохи где-то должны быть остальные лабораторные журналы Тобирамы. Или у Тсунаде-сенсей, да. А мне их не дадут, потому что уровень доступа не тот. Бу. Во-вторых — Белый Змей отдарился так отдарился. Вещь редкая, ценная и выдающая его нехилую информированность обо мне. Следующий ход за мной, а такой подарок переплюнуть сложно… Но я постараюсь, да. В конце концов, даже Тсунаде-сенсей вроде как за — иначе бы не стала говорить про любопытство. Хотя всё-таки интересно, за что именно она обещала оторвать Орочимару хвост. В общем, домой я побрела в задумчивости. То, что в свитке схема работы Райджина, я поняла, а вот как именно этот шедевр мысли Нидайме всё-таки работает — нет. Банально не хватало знаний даже по терминологии, да и фуин мной были изучены на очень слабом уровне. Дисциплина всё-таки не та, по которой можно просто почитать учебник. Да и учебник тот попробуй ещё найди. Дома возле порога оказалось неожиданно много обуви. Прямо день сюрпризов сегодня… — Тадайма! Мам, пап, у нас гости? — Окаэри, Сакура, — мама выглянула в коридор. — Да, Карин пригласила свою команду — познакомиться. О, здорово. Хоть увижу, с кем её там распределили, и если надо — проведу внушение, что медика в команде надо беречь и как именно его надо беречь — тоже. — Всем привет, — войти, помахать рукой. Найти взглядом двух парней за столом, которым мама уже успела налить чай. Замереть. — Оне-сан, — Карин сияюще улыбнулась. — Знакомься, это Шин, а это Сай, мои сокомандники. Шин, Сай, это Сакура-не-сан, моя сестра. М-мать… всех биджу Кагуя, чтоб её Джуби любил! Тот самый бледный и черноволосый Сай, который должен был только года через три объявиться, и его названный брат Шин, который вообще умереть должен был то ли от болезни, то ли во время экзамена Корня. — Приятно познакомиться, — Сай улыбнулся, и его улыбка нисколько не была фальшивой. — Здравствуйте, — Шин тихонько кашлянул в ладонь. Ещё живой Шин, ещё не отмороженный Сай… что же такого произошло, что их сняли с программы подготовки Корня, чтобы поставить в команду к Карин? Насколько это опасно для неё? Какими соображениями вообще руководствовался Данзо? Но главный вопрос: да какого же хрена творится?! Упс. Кажется, я этот вопрос озвучила вслух… — Сакура! — мама сурово нахмурилась. — Что за безобразие?! Как хорошо, что я не про Данзо ляпнула, а только про общее недоумение от ситуации, ага. И Шин так вовремя кашлянул: видимо, болезнь ещё не дошла до той стадии, когда он начал скрывать любые её проявления. — Потому что вот он, — обвиняющее ткнуть пальцем в Шина, — почему-то не в Госпитале. И даже не собирается. А с лёгкими у него явный непорядок! Одного такого Тсунаде-сенсей почти месяц в порядок приводила — хотя у него никаких травм не было! Вы только послушайте, как он кашляет! Дойдёт же до хронического воспаления! Негодовала я вполне искренне: стоило только вспомнить, что у Кимимаро и в самом деле не было никакой загадочной и жутко неизлечимой болезни. Только кеккей генкай, который затруднял определение признаков и искажал проявления недуга. И ведь если вспомнить, то загадочные болезни лёгких — явление не то чтобы распространённое, но явно не единичное. — Вот ты вообще знаешь, насколько у шиноби должен ослабеть иммунитет, чтобы он хотя бы простуду подхватил? Нет? А я знаю. И если до такого дошло, к ирьёнинам нужно срочно. — Но простуда ведь неопасна… — вяло запротестовал Шин, ошеломлённый моим напором. — Это для гражданских она неопасна! Для шиноби любая простуда — знак, что организм на последнем издыхании! Может, оправится, а может, и нет. Думаешь, если все симптомы чакрой забить, то уже здоровый? Не-ет. Оно забьётся вглубь и будет накапливаться. А потом так вылезет, что проще будет лёгкие пересадить, чем вылечить! Плохо, что я не знаю, когда именно у Сая с Шином должен был пройти тот самый экзамен на уничтожение эмоций. Точно до возвращения Наруто из путешествия, в которое он даже ещё и не ушёл, но вот когда именно? Впрочем, хорошо, что был Кимимаро, который более чем показательный пример, к чему может привести то самое ослабление иммунитета. Кагуей легко можно оправдать мою чрезмерную паранойю, да… — А если это не просто простуда, то к ирьёнинам нужно тем более! Так что сейчас доедаешь, я тоже поем, и мы идём в Госпиталь! Карин, тебе на будущее: если рядом с тобой кашляет кто-то из шиноби и он не поперхнулся — пинками его на обследование! — Хай, оне-сан, — сестрёнка только глазами испуганно поблёскивала. Да уж, она явно не так представляла себе знакомство команды с семьёй… Я прикрыла глаза, вдохнула, выдохнула. Открыла глаза, подняла взгляд на гостей. — Извините. Но это действительно больной вопрос. Кимимаро-кун был при смерти, когда Тсунаде-сенсей за него взялась, а ведь никакой особой болезни у него не было. — Но если это так опасно, почему шиноби этому не учат? — удивился Сай. — Учат, — я пожала плечами. — В Академии об этом говорят, в технике безопасности тоже написано… но кто полностью соблюдает все эти скучные правила до того, как на своей шкуре испытает, что они кровью писаны? Лица обоих парней вытянулись в недоумении. Видимо, для них нарушение инструкции — дело и вовсе немыслимое… Хотя как знать, как знать. Сай даже после всего остался живым и смог пойти наперекор приказу. Тензо, помнится, тоже завалил миссию, которую считал неправильной, после чего и перешёл из АНБУ Не в АНБУ. Шин… про него мне практически ничего не известно, кроме того, что Сай считал его похожим на Наруто. Прямолинейным, упрямым, неделикатным — но надёжным и верным. Вопрос в том, на кого распространяется его верность, — но это мы выясним. Вполне может статься, что людей он ставит выше идеи. — Кушайте, — ласково напомнила о еде мама. Ласково-то ласково, но и Карин, и Наруто втянули головы в плечи и быстрее заработали палочками. Я тоже нырнула за стол: голод давал о себе знать, а мамина стряпня — это мамина стряпня. — Как вкусно!.. Спасибо, мам, — я аж прижмурилась от полноты вкусовых ощущений. Мебуки чуть смягчилась, но всё равно чутьё зудело, что ещё пара таких выходок — и ждёт меня карающая поварёшка. Или до-олгие, нудные нотации о том, как подобает и как не подобает вести себя юной девушке, будь она хоть трижды куноичи. Придётся клона делать, да… а то я что-то домой совсем носа не кажу. Но столько всего надо сделать… и ведь интересно же! Ксо, и фигурки: совсем про них забыла… надо хоть спросить, купил их кто-то или нет? Несколько штук в лавке выставлялись точно. Да и инвалидов моих проведать, а то всё миссии да миссии — а профилактические процедуры пропускать нехорошо. Двух клонов сделать, что ли?***
В Госпитале я коварно не стала заниматься Шином сама, а сдала его куратору. Да, да, несмотря на ученичество у Тсунаде-сенсей, никто меня из-под руководства Сатори-сана не выводил. И на смены в Госпитале меня ставил именно он, равно как принимал отчёты о проделанной работе. Правда, совсем уж отсидеться не вышло: Сатори-сан прогнал Шина через диагностирующую печать, а потом привлёк меня, как имеющую опыт с запущенными лёгочными болезнями. А я припахала уже Карин, чтобы она была в курсе: в конце концов, сестрёнке будет удобнее всех мониторить текущее состояние пациента. Впрочем, в ближайшую неделю миссии Шину явно не достанутся: Сатори-сан непререкаемо уложил его в стационар. И спокойным, вежливым тоном повторил мою бурную лекцию об опасности банальной простуды для организма шиноби. Шин только моргать успевал, вытянувшись по стойке смирно: столько всего о состоянии здоровья и умственных способностях на него явно не каждый день вываливали. Сай при этом под руки дисциплинированно не лез, а сидел в коридоре и мирно рисовал что-то в блокноте с твёрдой обложкой. Когда закончили с оформлением Шина, я спросила, не покажет ли он свой рисунок. Карин тут же вставила свои пять рьё о том, что у Сая прекрасно получаются портреты и ориентировки, Сай улыбнулся… в общем, ещё какое-то время мы поболтали о живописи и её применении в жизни шиноби. Ощущения от этого разговора у меня остались странные. С одной стороны — это был тот самый Сай, человек, который смог отвергнуть всё, что считал догмой, ради надежды на лучшее. С другой — он был настолько непохож на свой образ… Застенчивый, тихий и настолько милый, что это прямо будило у меня смутные сомнения. Я такой милой бываю, только когда изо всех сил строю из себя пай-девочку. И, опять же, я более чем уверена, что его лютый троллинг всех подряд — не приобретённый навык, а врождённый талант. Так что этот ангелочек должен уметь говорить гадости не хуже, чем его отмороженная версия. Другое дело, что пока Саю просто не хочется их говорить… Что меня напрягало гораздо больше — это незнание причин, почему в команду Карин поставили именно этих двоих. Как ни крути, Корень есть Корень. Сильные бойцы, беспрекословное подчинение… если им будет приказано убить сокомандника, они сделают это без колебаний. Если этот сокомандник не успел стать дорог лично им. Но Сай и Шин… успели ли они завершить своё обучение? Если нет, то почему всё-таки именно они? Помнится, назначение Сая в седьмую команду было своего рода компромиссом, позволившим Наруто вообще ходить на миссии за пределами Конохи… Но сейчас Тсунаде-сенсей перекрыла такой удобный подход, поставив на место Саске Кимимаро. С другой стороны, Карин всё-таки не джинчурики, хотя потенциально наверняка способна стать носителем биджу. Могло ли послужить причиной именно это? Нет, всё-таки мало информации, как ни крути. Правда, интуиция тревогу не бьёт, что не может не радовать. Если проблемы с командой Карин и будут, то не прямо сейчас. А время… время играет всё-таки в нашу пользу. Наруто с Карин друг друга стоят, в том числе в умении переформатировать мозг окружающим. Так что ещё посмотрим, куда кривая вывезет! — Тебе не нравится моя команда, — вдруг заметила Карин. Мы закончили с делами и шли домой: как обычно, срезая дорогу через парк. Зная сестрёнку, я могла быть уверенной, что поблизости нет никого, кто мог бы нас нечаянно подслушать — но разговаривать о чём-то серьёзном на природе, похоже, становится, традицией. — Не совсем так, — я качнула головой. — Они не простые генины, и меня тревожит причина, по которой их могли поставить в твою команду. — Не простые генины? — У Шина есть какая-то фуин на языке, — спишем это знание на углублённую диагностику. — Как ты понимаешь, всем подряд такое не ставят. Карин помолчала, мерно пиная какую-то веточку. — Я не чувствую от них угрозы. У них… хорошая чакра. — Это здорово, — я тоже подцепила носком сандалии какой-то камушек. — Просто… имей это в виду, ладно? Они могут как присматривать за Наруто или Кимимаро, так и быть переведёнными на реабилитацию. Эта болезнь Шина… как бы не от яда Сунагакуре она завелась. — Думаешь, это отравление? Я снова качнула головой: — Отравление, если оно и было, вылечили. Но раздражающий эффект в лёгких остался — и спровоцировал всё остальное. — То есть Шин действительно мог умереть? — на лице Карин легко читался вопрос «и это не было лишь предлогом затащить его в диагностическую фуин». — Как и Кимимаро, — я кивнула. — Такие мелочи действительно могут убивать. Карин притихла, о чём-то напряжённо думая. — А ты знаешь, что фигурки раскупили? — я решила перевести тему, благо что развеявшийся теневик принёс мне отлично подходящую для этого информацию. — Конечно, знаю! — вскинулась сестрёнка. — Я тебе даже сказать могу, кого хотят купить больше всех! — О? Так чего молчишь? Выкладывай, буду проведывать Тояву-сана и Токиву-сана, передам им… До дома мы дошли уже под жаркие споры о том, стоит ли делать фигурки Сарутоби Саске — того самого, в честь которого назвали нашего сумрачного мстителя, — ограниченной партией или, наоборот, пустить их в оборот в больших объёмах. А дома ждал подпрыгивающий от нетерпения Наруто: пока мы зависали в Госпитале, он сбегал к Ируке-сенсею. А Умино сообщил ему, что нас дожидается миссия. Именно нас, потому что миссия предполагает взаимодействия с отрядами Суны на границе с Казе но Куни, а мы с песчаниками неплохо поладили. И Какаши-сенсей тоже идёт. Как бы не оказалось, что пришёл запрос конкретно на нашу команду. Но шанс встретиться с Гаарой — это хорошо. Нужно будет прихватить с собой фиолетовых ленточек: подвернётся шанс, попрошу его сделать канзаши для Ино. Хотя ленточек можно и побольше набрать: а вдруг пригодятся?Отступление
Автор данного отступления — Тамри Пять
Канкуро задумчиво перебирал одну из своих марионеток. Если так посмотреть, то после того самого экзамена на чуунина это состояние посещало его часто. Гораздо чаще, нежели раньше. А за работой ему думалось лучше: совершенствование или даже просто отладка давно знакомых механизмов приводила разум в полумедитативное состояние, когда мысли текли плавно и беспрепятственно. Оглядываясь назад, Канкуро мог с уверенностью сказать, что нападение на Коноху завершилось полным провалом. Суна понесла тяжёлые потери, Казекаге погиб, а за вероломное нападение пришлось платить деньгами и репутацией. И выкупать из плена джинчурики и детей Казекаге. Канкуро не знал точно, что и сколько выложила Суна за них, но они явно обошлись Деревне недёшево. Хотя удивительно, что Гаару предпочли выкупить живым: видимо, сказалось нежелание терять биджу. Или дарить его Конохе. Но если отрешиться от Деревни… Гааре произошедшее на экзамене однозначно пошло на пользу: он начал присматриваться к окружающим не только как к потенциальным жертвам. Стал демонстрировать иные эмоции, кроме ярости и жажды крови, больше внимания уделять брату и сестре. Нет, не так. Он вообще начал обращать на них внимание помимо случаев, когда они его чем-то не устраивали. У него появилась цель: брат решил во что бы то ни стало занять место покойного отца. Когда он рассказал об этом после возвращения в Деревню, Канкуро едва со стула не упал. Так сразу и не сказать, что удивило больше: озвученная цель или то, что Гаара заговорил. Брат! Сам! Заговорил! Первым! К тому, что убийство перестало быть у брата единственной темой для беседы, он кое-как привык ещё в Листе. Но такое! Канкуро покачал головой. Лица Совета, когда брат заявил о своих намерениях, были неплохой компенсацией за этот чёртов экзамен. А эти канзаши! Канкуро снова тряхнул головой: Гаара и его новое увлечение в голове марионеточника до сих пор совмещались с трудом. И не только в его: когда Темари, вернувшись после привычной уже просьбы Гаары купить ленточек, в лицах пересказывала реакцию людей на ответ, зачем ей ленты, он думал, что помрёт от хохота. В первый раз за много лет. Спустя месяц после злополучного экзамена Канкуро впервые поймал себя на мысли, что уже практически не боится брата. И хотя в глубине глаз Гаары иногда мелькала прежняя тень, он уже не вызывал у брата дрожь в коленках одним фактом своего присутствия. Сестра… Для сестры произошедшее стало нелёгким испытанием, хоть она и старалась этого не показывать. Из них троих она была сильнее всех привязана к отцу. После смерти жены Йондайме Казекаге стал меньше внимания уделять детям и больше — работе. Как отец он был требователен, строг и неблагодушен. Канкуро постепенно отдалялся от него, уходя с головой в изучение марионеток и тренировки. С Темари отношения были куда более тёплыми… но сердце иногда ныло от расплывчатых и уже порядком подзабытых воспоминаний о тех временах, когда мама ещё была жива. Темари же была старше, да и к дочери Раса благоволил больше, чем к сыновьям. Сильная, с перспективой стать одной из сильнейших фуутонщиц Суны, дисциплинированная, способная сдерживать Гаару, пока он не пойдёт вразнос… То, что Темари проиграла бой той розововолосой девчонке, Сакуре, а после ещё и была «захвачена» в плен её же командой, здорово уязвило её самолюбие. Проиграть не ударнику даже, а какому-то бойцу поддержки! Ирьёнину! Видимо, не так просты были ирьёнины в Конохе… Но удара по гордости Темари это не уменьшало — и сестра пропадала на полигонах, загоняя себя тренировками и обучением. Сам же Канкуро в своих ощущениях от Конохи однозначно определиться не мог. С одной стороны, вроде бы враги, нанёсшие серьёзный урон его родной Деревне, с другой… Коноха была… странной. Неожиданной даже — если помнить, что это Селение шиноби. Одно из пяти Великих Скрытых Селений. Канкуро до сих пор помнил удивительную сплочённость генинов Листа — и в то же время их открытость. Почти инстинктивная, подсознательная готовность встать в бою плечом к плечу непонятным образом переплеталась с готовностью пригласить посторонних в свою компанию. Это было… странно. Суна привыкла жить если не страхом, то настороженностью: в пустыне по-другому нельзя. Палящее солнце, сокрушительные песчаные бури, миражи и пустынные демоны, одним из которых до недавних пор можно было считать Гаару… Суна не прощала небрежности. Коноха жила беспечно и нараспашку, позволяя чужакам ходить по своим улицам и не испытывая страха. Вообще. Люди не опасались чужаков и приветливо кивали собственным шиноби. Люди были рады видеть носителей хитай-ате и даже масок АНБУ. Люди просто не боялись. И не считали чужаков врагами. Даже после нападения не считали. И это их «пленение»… Кто, ну вот какой шиноби в здравом рассудке додумается заманивать врага в плен обещанием вкусной кормёжки? И ведь сдержали обещание-то… Но больше всего за время «плена» Канкуро поразила именно розововолосая противница Темари. Не шумный Узумаки, который умудрялся делать тесным абсолютно любое помещение, не молчаливый, словно в противовес товарищу, Учиха, оказавшийся в итоге неплохим парнем. Та самая Сакура, которая умудрялась легко и ненавязчиво быть эпицентром творящегося вокруг бедлама, не забывая время от времени широко распахивать глаза в показном удивлении: оно само так получилось! Я совершенно ни при чём! Канкуро так и не смог определиться, насколько искренней была Сакура в этих маленьких представлениях. Особенно его пронял разговор со всё той же Сакурой. До экзамена Канкуро думал, что является сильным для своего возраста марионеточником и знает о своём искусстве побольше многих. Он всегда считал, что основным оружием кукловода являются его марионетки, и занимался в первую очередь их совершенствованием. Но Сакуру вовсе не интересовали секреты его кукол или техники марионеточников. Она играла с нитями — и даже о них не спрашивала. Куноичи интересовали философия, особенности восприятия, незначительные и странные на первый взгляд мелочи. Что именно в Суне считают ниндо марионеточника, например. Кто и как придумывает названия для новых кукол — не самих кукол, а именно названия. Что сложнее: подвесить на нитях чакры десяток обычных камней или одну марионетку с десятью рабочими деталями? Вопросы были странными, иногда казались случайными, но в то же время заставляли задуматься о том, что казалось очевидным. Само собой разумеющимся. И этот её стиль боя… До встречи с Сакурой Канкуро и в голову не приходило, что нити чакры можно использовать не только для управления марионетками. И уж тем более — что нити могут быть такими… разнообразными. Когда Канкуро пришёл к старейшине Чиё с вопросом о манипуляции нитями, его впервые выслушали серьёзно, без старческого бурчания и сетований на бездарную молодёжь. Как равного. А потом старейшина выдала целую лекцию о том, что для по-настоящему сильного и умелого кукловода именно нити являются основным оружием, а не куклы. — Думаешь, марионетка делает кукловода сильным? — смех у Чиё-баа-сама был меленький, старческий и очень ехидный. — Не-ет… кукловод делает марионетку сильной! Управлять марионеткой одним пальцем — ни одна кукла тебе этого не даст. Даже если её делал Акасуна но Сасори. Канкуро тогда замер, пришибленный внезапной догадкой. То есть дело не в том, что Скорпион Алых Песков придумал человеческие марионетки: его главное достижение в том, что он научился ими эффективно управлять? — Хе-хе-хе, — старейшина Чиё хитро прищурилась. — А ты думал, поймал сильного шиноби — и всё? Хе-хе-хе. Нужно каждым нервом управлять, каждое мышечное волокно заставлять двигаться правильно… В тот раз Чиё-баа-сама больше ничего не рассказала — но пригласила приходить ещё. Для капризной старейшины это было что-то и впрямь из ряда вон. — Канкуро! Ты опять забыл про нашу тренировку?! — недовольный голос сестры заставил встряхнуться. — Иду, оне-сан. Деревянные марионетки против клинков Ветра — расклад невыгодный только на первый взгляд. Ведь сила настоящего марионеточника в том, чтобы тасовать происходящее на поле боя, как колоду с картами. Вытаскивать нужную, бить ею козыри противника и снова прятать до поры. Блефовать и делать вид, что вот тебя уже почти поймали. Ловить потерявшего осторожность врага самому. Конечно, Темари хорошо знает брата и не попадётся на совсем уж очевидные уловки — но они раньше не тренировались так. Впрочем, до Конохи они много чего не делали. Например, не говорили о Гааре. — Его всё-таки посылают на обычную миссию. — С обычной командой? — Как он и хотел. Совсем новички… наверное, выбрали тех, кого не жалко. — Если это рассчитывают использовать, чтобы вызвать недовольство, — будут удивлены, — грим превращает лицо Канкуро в причудливую маску, и ухмылка на нём — точно роль из Кабуки. Гаара изменился очень сильно — но это видно тем, кто хотя бы решается с ним заговорить. Для прочих же младший Сабаку всё то же воплощение демона с равнодушным лицом. Многих, слишком многих страх перед ним лишает здравого рассудка. Хотеть защитить Гаару — так странно. Но защищать младшего брата… правильно? — Кто знает, — Темари привычно хмурит брови. — Миссия на границе с Хи но Куни, и команда от Листа тоже участвует. Грим на лице Канкуро складывается в новую маску. — Если там будет эта розововолосая — я буду долго смеяться. Темари хмыкнула. — Не ты один. Суна до сих пор от канзаши отойти не может. — Как думаешь, в следующий раз Гааре посоветуют оригами? — Даже угадывать не буду, — ещё один весёлый хмык. — С них ведь станется научить Гаару печь торты. Дружный смех растворился за шумом ветра и постукиванием марионеток. Определённо, мир, в котором «совершенное оружие» захотят научить изготовлению канзаши и сладкой выпечки, не может быть так уж плох. А Суна… Не захочет понять — они заставят её смириться. Слаженная троица генинов оказалась способна одолеть Шукаку. В этом же бою биджу будет на их стороне. Суне придётся смириться.***
Миссия на первый взгляд особых проблем не предвещала. С учётом её околополитической природы — так вообще из ряда вон событие. Просто какая-то банда обосновалась рядом с границей, рассчитывая, что отряды для её уничтожения не пошлют из опасения спровоцировать соседей. Просто Суна сейчас в слишком неустойчивом положении — и поэтому предпочитает проявить лояльность даже по такому пустяковому поводу. В том числе и чтобы заставить задуматься прочих соседей: а не ввяжется ли Коноха в конфликт, если попробовать прижать Песок ещё сильнее. А Листу тоже прилетело достаточно, чтобы не вставать в позу и поддержать мирные начинания соседей. При таком раскладе команды от обеих сторон должны быть очень внимательны к союзникам, чтобы те, не дай биджу, не протянули ноги на рядовой, в общем-то, зачистке. Только где планы и где реальность? Мы уже сходили на «рядовую» зачистку, с которой принесли в Коноху Кибы. И в охране чисто ради показухи тоже участвовали. С нашим везением у этой пограничной банды окажется какое-нибудь из сокровищ Рикудо. Утешает только, что Какаши-сенсей тоже идёт на миссию… хотя нет, нифига не утешает! Его участие — это почти стопроцентная гарантия того, что всё пойдёт наперекосяк! Хм… может, это не у нас карма такая, а у Какаши-сенсея? В любом случае, выходить пришлось в ночь. До границы со Страной Ветра, конечно, ближе, чем до самой Сунагакуре, но всё равно прилично. Можно было бы, конечно, выйти с утра — но тогда мы успевали бы к месту встречи буквально впритык. А нам потом ещё бандитов ловить, и лучше делать это не сразу после стремительного марша. Так что планировалось пройти большую часть маршрута, потом остановиться на отдых, а к месту встречи прибыть уже свеженькими и готовыми к великим свершениям. Разумно, но времени на сборы осталось всего ничего. Поэтому выбирать ленточки нужного оттенка оказалось банально некогда — пришлось хватать весь пучок сразу. Вот обидно будет, если не пригодятся… А к моим ветеранам отправился вообще клон, благо второй теневик развеиваться не стал и дополнительно тратить чакру на это не пришлось. Но всё равно как-то суматошно всё вышло. Кроме того, Какаши-сенсей явно разделял моё мнение о нашей везучести — так что гнал нас в темпе, когда даже поговорить особо не выйдет. Зато запас времени получился изрядный, так что мы успели и отдохнуть нормально, и прийти к месту встречи даже чуть раньше назначенного времени. Как ни смешно, от Суны действительно был Гаара. Правда, с незнакомой командой: похоже, троица Сабаку была показухой, как и многие команды во время экзаменов. На чужой-то территории… Хотя ставить к Гааре людей, которые настолько явно его боятся… мда уж, это вам не Баки, который умудрялся «песчаного демона» худо-бедно, но держать в узде. Послали тех, кого не жалко, что ли? Наруто незнакомые лица тоже срисовал, но, как более непосредственный, тут же и выпалил: мол, а где Темари и этот, с ушками? — Канкуро-кун, Наруто, — Хатаке, уже привыкший к своеобразным отношениям Наруто с именами окружающих, только вздохнул. — Не обижайтесь на Наруто, пожалуйста, — я развела руками. — Он очень плохо запоминает имена. Видимо, Темари-сан очень ему понравилась, раз он запомнил, как её зовут. Скорее, конечно, что у Темари не нашлось черты, на которую бы «легло» прозвище — но удержаться от мелкой подколки было выше моих сил. — Понравилась? — голос у Гаары был довольно монотонным сам по себе, а выражение лица зависело больше от песчаной брони, чем от испытываемых эмоций. Так что получилось жутковато — бедные песчаники даже попятились. — Ну да, понравилась, — я пожала плечами. — Темари-сан — красивая девушка, почему бы и нет? Сокомандники Гаары уставились на меня со священным ужасом. — Сакура-чан, что ты имеешь в виду? — а вот взгляд Наруто был подозрительным. Узумаки чувствовал, что я где-то над ним ехидничаю, но не мог уловить, где и как. — Только то, что Темари-сан действительно красивая девушка, — я поставила бровки домиком. — Ты же не будешь с этим спорить? — Эм… нет. Сомневаюсь, что Наруто так уж оценил прелести Сабаку-старшей: как образец для Ойроке Темари не очень подходила, а с другими целями он девушками как-то пока не интересовался. Единственным, на кого Наруто среагировал именно эстетически, был Хаку. Но, видимо, Узумаки решил, что, раз я так на этом настаиваю, оно мне зачем-то надо. — Во-от. Главное, не дарить Темари-сан канзаши, — я качнула пальцем а-ля Ирука-сенсей, говорящий прописные истины. — Канзаши? — Гаара моргнул. — Почему? — Наруто удивился. — Ну, так Гаара-кун наверняка их уже много сделал. Нужно же какое-то разнообразие, — я пожала плечами. Тишина. Тишина. Взгляд Гаары становится отчётливо растерянным. — Гаара-кун, — вкрадчиво начала я. — Неужели ты хочешь сказать, что так и не подарил Темари-сан ни одного канзаши? — Темари? — Нет, что, серьёзно не подарил?! Какаши-сенсей тяжело вздохнул и прикрыл лицо ладонью. Кимимаро не дрогнул ни единым мускулом. А вот сокомандников Гаары начало потряхивать: ещё не до той степени, чтобы зубы клацали, но уже заметно. Бедолаги. Может, им успокоительного предложить? — Но… зачем? Я вздохнула ещё тяжелее Какаши-сенсея. — Они красивые. Темари-сан — девушка. Кроме того, ты делаешь их сам, а значит, канзаши, сделанное специально для кого-то, будет означать, что этот человек для тебя важен. Что ты думал о нём, когда решал подарить канзаши и когда его делал. А сделать для кого-то ещё, но не сделать для Темари, это… некрасиво. Как будто выражает твоё пренебрежение. Гаара задумался. — То есть Канкуро тоже нужно сделать канзаши? — выдал он почти минуту спустя. Наруто прыснул. Какаши-сенсей, похоже, пытался не последовать его примеру. Я качнула головой и максимально доброжелательно улыбнулась: — Канкуро-куну всё же не стоит. Канзаши — это девичий подарок. Но ты можешь подарить ему что-то другое, если хочешь порадовать. — Что именно? — Гаара честно пытался разобраться. — Ну, я не настолько хорошо знаю Канкуро-куна… Что можно подарить марионеточнику, кроме деталей для его марионетки, я и в самом деле представляла слабо. Но дарить специалисту то, в чём разбираешься слабо, тоже не самая лучшая идея. Разве что его грим для лица… Последнюю мысль я и озвучила. Гаара очень серьёзно кивнул, показывая, что принял мои слова к сведению. А мне очень захотелось сжать переносицу. Как-то всё это… внезапно получилось. Благо Какаши-сенсей у нас не только тролль, но и капитан команды, так что разговор свернул на цель миссии. Нам представили сокомандников Гаары, им представили нас и Какаши-сенсея… И оказалось, что атака на банду согласно плану должна быть проведена в полночь! Зачем мы так спешили-то, если сейчас снова будем ждать, а? То ли Какаши-сенсей ещё больший тролль, чем выглядит, то ли перестраховывается гораздо сильнее, чем я предполагала. А потом Гаара отозвал Копирующего в сторону, чтобы что-то обсудить. И это было дофига подозрительно… А самое обидное, даже не подслушаешь. Если Какаши-сенсей решит, что мы должны быть в курсе, он и так скажет, а если нет — так ведь и за уши оттаскает. После разговора Копирующий ниндзя вернулся спокойным, а Гаара — озадаченным. Вот о чём они говорили? Что такого секретного хотел сообщить Гаара и что ему ответил Хатаке? У, злые, злые люди. Мне же любопытно! Ничего, согласно плану миссии, мы должны разделиться, чтобы потом атаковать с двух сторон. Так что можно будет насесть на Какаши-сенсея, не опасаясь уронить его авторитет перед посторонними. Но, увы, не сложилось. Команда Гаары ушла, а ощущение чужого внимания осталось. Причём ощущение было очень сильным, прямо-таки навязчивым. Если бы это был враг, это был бы очень глупый враг… но враги так не смотрят. Правда, настолько явное внимание можно посчитать уже неуважением — если, конечно, нас «пасёт» не кто-то уровня приснопамятного Забузы, причём не собираясь при этом вступать в бой. Мы-то ещё ладно, но вот Какаши-сенсей… Какаши-сенсей, собственно, наблюдение тоже засёк. И выжидать не стал, остановив команду и прямо спросив, сколько за нами собираются идти. Наблюдатель оказался не единственным. Это можно было бы предположить по навязчивости внимания, но всё равно количество преследователей меня неприятно удивило. Правда, Кимимаро порядком подпортил им пафос появления, мгновенно оказавшись рядом с лидером отряда. Свою речь мужчина в синей маске какого-то ёкая всё-таки договорил, но костяной клинок у шеи его явно поднапряг. Аудиторы, фыр. Аудит у них ещё не дорос, за Копи-ниндзя работу проверять. Что им Какаши-сенсей и продемонстрировал, буквально в две фразы разложив цель и причину этого «аудита». Значит, Гаара… не по этому ли поводу он отзывал Какаши-сенсея на поговорить? И кстати… — Если вы не доверяете Гааре, почему следите за нами? — я прищурилась. — Сила Гаары-сама представляет большую угрозу… — Вы видите где-то здесь Гаару-сама? — я нагло перебила собеседника. Игнорировать мой вопрос тоже было не слишком-то вежливо. — Техника Гаары-сама, вы ведь видели её? — Ха! И даже побеждали! — Наруто задрал нос. — Вы не согласны с тем, что такая сила не должна существовать? — явно через силу закончил отрепетированную речь синемасочник. Мы с Наруто совершенно синхронно фыркнули. — Гаара — генин! И в Конохе с ним сражались тоже генины! — И все они выжили, — невинно добавил Какаши-сенсей. Видимо, он наслаждался, что в кои-то веки мы издеваемся не над ним. — Коноха в любом случае выиграет от этого, — синемасочник покосился на Кимимаро, который так и не убрал костяное острие от его шеи. — Ведь тогда соседняя Деревня лишится мощного оружия… — Выиграет?! — я буквально взвилась на дыбы. — От того, что Гаара погибнет на совместной миссии с Конохой?! От того, что вина за гибель джинчурики ляжет на Лист? Прищуриться ещё сильнее, проецируя на противника хорошее такое Ки. — Или от того, что вы собираетесь убить нашего друга?! — Они… собираются… убить Гаару? — Наруто говорил медленно, явно не веря или не желая верить. — Гаара-сама — серьёзная угроза для обоих Селений, и он больше не должен существовать, — синемасочник отвёл в сторону клинок Кимимаро. — От вас требуется лишь не вмешиваться… Хрясь! Ну, Наруто всегда под накалом эмоций действует быстрее, чем думает. И быстрее, чем от него ожидают: кулак впечатался в маску говорившего, а не в его блок. А Узумаки уже рванул дальше, совершенно беспечно подставляя спину врагу… Спину, которую тут же прикрыл Какаши-сенсей. Нехорошо усмехающийся Какаши-сенсей, вокруг рук которого уже потрескивали разряды Чидори. — Ради общего блага — удобный лозунг… — разряды стали ярче. — Только если решение Суны единогласно, зачем вы дожидались миссии? — от Какаши-сенсея тоже повеяло Ки. — А если это было только ваше решение, то убийство Гаары — не казнь, — подхватила я. — Это преступление, — закончил Хатаке, окутываясь разрядами чуть ли не с головой. — Кимимаро. Прикрываешь Наруто. Кагуя коротко кивнул, отшвыривая своего противника, и метнулся вслед за Узумаки. Я скользнула на его место, раскидывая чакронити и прикрывая от метательного железа. Конечно, Кимимаро и сам бы мог: его кости никакой кунай не пробьёт — но дело ведь не в этом. Совсем-совсем не в этом. Справедливости ради, работал Какаши-сенсей больше напоказ, чем всерьёз. Хотя бы потому, что его противники валились, парализованные разрядами, а не приобретали дырищу в груди от Райкири. Но и уровень у них был… скажем так, далеко не Копи-ниндзя и даже не Кимимаро. Кагуе я не смогу так в морду отвесить… — В Конохе считают, что шиноби, не выполнивший приказ — это мусор, — нравоучительно сообщил Какаши-сенсей тушке последнего противника. — Но те, кто бросают своих, куда хуже мусора, — я подопнула своего к общей кучке. Хатаке хмыкнул и жестом дал отмашку догонять остальных. Я послушно пристроилась за левым плечом сенсея: всё равно всерьёз разогнавшегося Хатаке не обгоню, так чего под ногами-то путаться? А Какаши-сенсей сейчас медлить не будет, и дело не в его принципах. Гаара ему не друг и даже не соратник… просто уж больно удобно свалить на Лист гибель джинчурики. Допустим, не все согласны с тем, что Гаару нужно убить: ведь выкупили же его у Конохи. Но всё-таки не та у младшего Сабаку репутация, чтобы его бросились защищать. Пока ещё не та. А ещё в Песке наверняка хватает тех, кому нынешний союз с Конохой поперёк горла стоит. И даже если это не их план — всё равно смерть Гаары станет потом ещё одним поводом. А ведь Конохе этот союз тоже нужен. Сильно. Да и новое поколение — поколение, лояльное к Листу куда больше, чем к прошлому Суны, — слишком сильный козырь, чтобы вот так его слить. Более чем достаточно поводов. Но мне всё равно почему-то кажется, что Какаши-сенсей действует не только из-за доводов рассудка, но и потому, что считает такой выбор правильным. Потому что нельзя подставлять своих на миссии. Просто нельзя. Даже если они «свои» только для этой миссии. Потому что в этом основа идеи Скрытых Селений. Идти в бой плечом к плечу со вчерашним врагом и знать, что он не ударит в спину. И знать, что сам тоже не ударишь. Потому что так будет правильно. Но как мы ни спешили, успели, что называется, к шапочному разбору. Отряд, атаковавший Гаару, оказался примерно того же уровня, как тот, который распинали мы с Какаши-сенсеем. Так что к моменту нашего прибытия по окрестностям были живописно разбросаны тушки в масках, а сам Гаара изображал очень удивлённую сову: то ли из-за явления Наруто с Кимимаро, то ли потому, что его собственный отряд тоже бросился его защищать. А вот снять маски с нападавших Гаара не дал. И то, что он не только не хотел убивать напавших на него, но и оставлял им шанс вернуться в Деревню, самих песочников пробрало до печёнок. Наруто, бухтя, оставил маски в покое… а я ухмыльнулась и принялась перевязывать тушки ленточками. Благо ленточек у меня было вполне достаточно. Шесть недоуменных взглядов только подогревали веселье от исполняемой шалости. — Что ты делаешь? — отмер наконец Сабаку. — Видишь ли, Гаара-кун, — я потуже затянула узелок на очередной ленточке. — В Конохе есть поверье, что если человеку подарить его личного врага-нукенина, перевязанного ленточкой, эта ленточка станет талисманом. Они пытались тебя убить, так что их можно считать твоими личными врагами, — я старательно вывязала бантик. — Нападение на джинчурики — серьёзное преступление, так что если бы не твоя снисходительность, их всех можно было бы записывать в нукенины, — пара секунд размышлений, выбрать ленточку синюю или зелёную. — А значит, они подходят под все условия, — последнюю ленточку я завязала декоративным подарочным узлом, которому меня научила Ино. Наруто прыснул. Пересчитал поверженных противников, прыснул ещё раз. — Что? — я повернулась к Узумаки. — Их так много, — Наруто уже откровенно хихикал. — И ленточек много. Гаара будет очень везучим шиноби! — Подожди, самое главное ещё не сделали. Я с некоторым усилием подняла ближайшего шиноби в ленточке, донесла его до Гаары. Сложила к ногам. Потупилась с видом пай-девочки. — Гаара-кун. Дарим тебе этих почти нукенинов, которые посмели считать тебя своим врагом. И надеемся, что этот подарок… ну, или хотя бы его части… пригодится тебе в будущем. Вот. И всё-таки Гааре идёт вид удивлённой совы. Очень. — Может, вернёмся к нашей миссии? А Какаши-сенсей — тролль. Очень матёрый тролль.***
Остаток миссии прошёл без всяких сюрпризов. В банде, которую нам требовалось обезвредить, даже шиноби толковых не оказалось, не говоря уж о чуунинах, которые вроде как предполагались — почему на миссию и послали Какаши-сенсея. Впрочем, не поручусь, что его послали именно поэтому, а не из-за тонких политических моментов. Как бы там ни было, разбойников мы вынесли без проблем. Кимимаро, Наруто и Гаара атаковали, я и марионеточники из команды Гаары перекрывали пути отхода, Какаши-сенсей бдил и готовился вмешаться, если что-то пойдёт не так. Но вмешательства Хатаке так и не потребовалось. После того, как мы закончили, я всё-таки подошла к Гааре с просьбой сделать канзаши для Ино. Сказала, что подруге моя заколка очень понравилась и она хотела бы себе такую — но непременно от того же мастера. М-да. Кажется, это удивило суновцев ещё больше, чем мой недавний спич на тему подарков и внимания. Скорей всего, Гаара не носит с собой материалы для изготовления канзаши — но, в конце концов, пересылку никто не отменял. Главное — договориться. Ино я и с помощью Хенге покажу, а оплата… Вот про деньги я заикнулась зря. Гаара обиделся. А поскольку с выражением эмоций у него ещё всё сложно, выглядело это как предельно вежливо уточнение, всегда ли положено платить друзьям за подарки? И если да, то сколько будут стоить недавно подаренные мной "почти нукенины"? Попыталась объяснить, что это не подарок как таковой, к тому же и не себе, но какое там. Оказалось, что Сабаку может быть не менее упрямым бараном, чем Наруто. Узумаки, кстати, выводы Гаары вполне поддержал, а спорить с ними обоими… Да ну в болото, есть более плодотворные способы потратить силы. А Гаара, всё ещё обиженный, заявил, что сделает подходящую заколку прямо сейчас. Мы ведь можем позволить себе небольшую задержку? Какаши-сенсей только покивал из-за книжки: разумеется, в таких миссиях сроки с точностью до часа не назначают, мало ли что может пойти не так. Сабаку кивнул и отправился потрошить запасы побеждённой банды: что-то у него с собой всё-таки было, но многого и не хватало. На удивление, у разбойников нашлось всё недостающее. Даже какой-то специальный клей для ткани. А потом Гаара принялся творить — и это оказалось потрясающе красиво. Основу для лепестков Сабаку нарезал быстро. А потом вдруг подбросил в воздух весь этот яркий ворох — и подхватил каждый лоскуток струйкой песка. И принялся складывать, проминать в нужных местах, каким-то удивительным образом умудряясь не смешивать песок с клеем… Это выглядело как танцующий цветочный вихрь. Или даже симфония, которой дирижирует невысокий красноволосый подросток. Лепесток к лепестку, кусочек проволоки, несколько блестящих крупинок — и на ладони Гаары опускается соцветие из некрупных лилий. Изящное, сиренево-фиолетовое, очень девичье — и очень подходящее Ино, юной Принцессе чайной церемонии. За спиной потрясённо выдохнули. Уж не знаю, что именно так впечатлило марионеточников: то, какой уровень контроля нужен для такого, или то, что «песчаный демон» Гаара использует это для канзаши, — но у меня даже пальцы дрогнули, когда я принимала от Гаары канзаши. — Спасибо. Спасибо, Гаара. — Ух ты! Круто, даттебаё! Гаара кивнул в ответ — и мне показалось, что в уголках его губ пряталась чуть заметная улыбка. А потом махнул рукой своей команде, и они сорвались куда-то в сторону пустыни. И прихватили с собой повязанных разбойников, м-да. Удобные всё же у Гаары способности. Я аккуратно упаковала канзаши в сумку. Нам тоже предстоял долгий путь домой — и, честное слово, хорошо, что никаких разбойников с собой тащить не надо. По дороге как раз и узнали, что там вышло с нападением на Гаару. Чтобы Наруто, да не похвастался победой? Оказалось, джинчурики Шукаку попытались подловить на его естественной слабости, вымочив песок Суйтоном — то есть не просто водой, а водой, пропитанной чужой чакрой. По замыслу нападавших, это должно было лишить Гаару контроля над его главным оружием. Как по мне, затея всё-таки сомнительная: Сабаку и просто из-под ног может песок вытащить, — но в скоротечном бою накоротке могла и сработать чисто за счёт эффекта неожиданности. Но не судьба: как раз к моменту, когда Гаару хорошенько намочили, на поле боя с грацией носорога вломился Наруто. А за ним и Кагуя. Так что Гааре осталось только пафосно вырубить лидера нападавших шариком песка в лоб. Ма-аленьким таким шариком, из которого Сабаку выдавил воду, банально сжав песок в кулаке, — это уже прокомментировал Кимимаро. Чтобы Кагуя, да по своей инициативе вступил в диалог… удивительно. А Кимимаро, словно задавшись целью удивить окончательно, поинтересовался у Какаши-сенсея, почему мы не убили никого из врагов. Это ведь было бы более надёжно? Наруто аж поперхнулся, но его эмоциональное тарахтение на тему «они же всё осознают и исправятся» оборвал Какаши-сенсей. — Это были шиноби Суны, Кимимаро-кун. И они нас не атаковали первыми. Кагуя вопросительно шевельнул бровью: мол, и что из того? — Как союзники Суны, мы имели все основания помочь Гааре-куну, — Копия изобразил свой любимый глаз-улыбку. — Но если бы мы их там убили — это могло бы стать поводом к войне. — Которая сейчас нужна разве что Иве или Кумо — чтобы добить победившего, — дополнила я. Кимимаро подумал, коротко кивнул. — А банда? — Разбойников сдадут в магистрат, заказавший миссию, — пожал плечами Хатаке. — Возможно, это было условием заказчика. А может, Гаара-кун просто работает на репутацию. — На репутацию? Пришлось рассказывать Кимимаро историю Гаары. Потом — про экзамен и «с ним сражались генины, и все они выжили». Потом разговор перешёл на Рока Ли… а потом Какаши-сенсей взвинтил темп так, что стало не до разговоров. Зато и в Коноху мы вернулись уже к вечеру, а не в ночи. Что ни говори, ночевать в родной кровати куда как приятнее, чем в походных условиях. С учётом стандартного трёхдневного отгула после миссии — пожалуй, до О-сёгацу мы за пределы Конохи больше не пойдём. Разве что выдадут миссию разнести подарки где-нибудь в окрестностях: такое бывает каждый год, и это единственные миссии, которые шиноби охотно берут в это время. Благо при помощи Хенге несложно изобразить хоть Сегацу-сана, хоть посланника благих ками. И… люди так радуются, когда им приносят праздник. Мы сами ещё не ходили — но Ирука-сенсей рассказывал. Мне кажется, эти миссии по доставке подарков — вершина того, чего Коноха добивается миссиями D-ранга. Потому что это тоже D-ранг — но D-ранг, от которого не отказываются даже джонины. И когда шиноби приносят не войну, не смерть и не страх… Когда они приносят праздник… это совсем, совсем другое отношение. Даже если этот праздник ты сам заказываешь и оплачиваешь. Потому что это те миссии, на которых не грех и выложиться сверх обязательного. Благодаря которым видно, ради чего в своё время создавались Великие Селения и к чему это приводит. Но миссии там или не миссии — это тот праздник, который встречают дома. Чтобы помнить, что этот дом у тебя есть. Чтобы не забывать, ради чего ты сражаешься и становишься сильнее. Поэтому перед самым О-сёгацу усылают, только если уж совсем некуда деваться. Но сейчас кризис уже миновал — и, право слово, Конохе в этом году есть что праздновать и есть чем гордиться. И, я думаю, в этом году будет мно-ого интересных подарков, никакими традициями не предусмотренных.***
Как я и думала, четыре дня до О-сёгацу оказались наполнены суетой и радостными хлопотами. Вычищали каждый уголок в доме, от подвала до чердака. Ставили кадомацу, украшали мотибану, делали кагами-моти. Мне кажется, рисовая мука после этого проникла в каждый уголок дома, и убирать после готовки моти нужно было по второму кругу. Впрочем, главной задачей оказалась отнюдь не подготовка к празднику как таковая. Главным было вовремя притормозить обоих Узумаки. Ни Карин, ни Наруто раньше не доводилось отмечать О-сёгацу по всем правилам — и поэтому сейчас о традициях, правилах и обязательных ритуалах им рассказывали мы с родителями. И мы как-то не сразу поняли, что эти двое попытаются возместить сейчас все праздники, которые толком и не отмечали. Дошло до нас, только когда Наруто приволок огромную охапку хамаими: честное слово, ими можно было полквартала утыкать, а не только наш дом опоясать. Хорошо, что про новогодние открытки я объясняла уже после, а то ведь почта могла бы и не справиться. А излишек хамаими мы поставили у дома Саске. Пусть он сам будет встречать Новый год совсем в другом месте — но, может быть, действие этого оберега захватит и его как хозяина дома. Лично для меня самым утомительным этапом стала отправка поздравительных открыток. Поздравить-то необходимо всех-всех: родственников, друзей, знакомых. А если уж отправлять открытки в Страну Снега и Страну Луны — как обойти вниманием Страну Волн? А, собственно, Коноху? У меня специально выделенный теневик несколько часов занимался тем, что подписывал эти самые открытки. Которые сначала приобрести нужно было — а это в канун О-сёгацу не так-то просто сделать. В погоне за открытками я и столкнулась с Ханаби. Что тут скажешь? Сёстры отличаются, как небо и земля. Если Хината по натуре робкая и застенчивая и чтобы докопаться до того, что у неё в душе творится, надо сильно постараться, то Ханаби — тот ещё чертёнок. Этакий болотный огонёк, из уважения к отцу притворяющийся приличным фонариком. Даже удивительно, что она такая получилась: у Хьюга-то, с их бесконечным этикетом и церемониями… Ханаби была на финальном этапе экзамена, и наш курс её изрядно впечатлил. Мы перекинулись парой слов об этом, а потом я обратила внимание, что выбирает она совсем не новогодние подарки. — У оне-сан послезавтра день рождения, — поведала Ханаби на прямой вопрос. — Но она не хочет отмечать его отдельно… — А ты всё равно решила её поздравить, — кивнула я. — Это правильно, Ханаби-чан. Очень грустно, когда никто не помнит о твоём дне рождения. — Ну, теперь и ты знаешь, Сакура-ча-ан! — это «чан» Ханаби буквально пропела. И так лукаво стрельнула глазами, что я засомневалась: а такой ли уж случайной была эта встреча? Или одна маленькая хитрюга специально поджидала на праздничной ярмарке того, кто уже прославился своими внезапными подарками? Но как бы там ни было, а хлопот это добавляет. Я подготовила подарки всем из «Конохи-двенадцать» — но подарки новогодние. И подобрать что-то этакое уже не успею. А дарить новогодний подарок на день рождения или, более того, объединять их… фу так делать. Что ж, остаётся беспроигрышный вариант и мой неизменный союзник в деле распространения информации. Надеюсь, Ино сегодня работает в лавке. Помнится, у Хинаты были отличные оценки по искусству икебаны, так что цветочное послание она должна прочесть без лишних подсказок. По итогам совещания с Ино я купила пышный букет жёлтых тюльпанов. Пожелание любви, символ радости, дружбы, богатства и процветания. При этом не такой ультимативный, как те же ландыши, для которых отказ от букета будет равняться отказу от дружбы. А ещё ярко-жёлтый цвет будет отсылкой к солнцу и подсолнухам, да. Не сказать, чтобы Хината особо соответствовала своему имени, но почему бы и нет? Вот сами подсолнухи дарить будет уже слишком, это да. Букет мы с Ино перемотали разноцветными ленточками, я оформила доставку… Интересно, какой подарок Яманака сделает от себя? Что сделает, точно уверена: наше соперничество слишком долгая традиция, чтобы отказываться от него по таким пустякам. Впрочем, если Ино думает, что я ограничусь только букетом — это зря. Мне есть за что сказать спасибо Хинате: хотя бы и за тот случай, когда фанатки Саске хотели устроить мне тёмную. Хьюга к разборкам за внимание Учихи уж точно ни с какого боку — но, тем не менее, вписалась. Так что рассказать про её день рождения как минимум своим Узумаки я обязана. А уж как оно всё дальше пойдёт — посмотрим. В конце концов, почему бы не устроить посиделки не только в честь Нового года?Отступление
Ясуо всегда, сколько себя помнил — в том числе и в роли Забузы, — был сильным шиноби. Из тех, кого в юности зовут гениями, а цена за голову по мере взросления только увеличивается. Другой просто не смог бы победить весь курс, да ещё и старше себя на год. И естественно, что растрачивать потенциал такого шиноби на всякие мелочи было глупо. Ему с самого выпуска доставались задания под стать прозвищу Демона: кровавые, сложные. Порождающие страх. Хотя в Чигири но Сато вообще не было принято деликатничать с мелкотой. Либо ты справляешься, либо дерьмо ты, а не шиноби. Возможно, это было даже и правильно… но с Хаку Забуза так не работал. Учил бесстрастности, учил не проявлять свои чувства и помнить о том, что шиноби — в первую очередь инструмент… но всё-таки не натаскивал на кровь. Отчего-то неправильным казалось макать Юки его ещё детской мордашкой в ту грязь, которой по большей части и является жизнь нукенина. Конечно, это делало Хаку менее опасным противником… но он был достаточно силён и талантлив, чтобы выживать и без этого. Без того, за что его учителя прозвали Киригакуре но Киджин. Коноха же оказалась странной и в этом. Здесь не спешили натаскивать молодняк: не то что на убийство противника, но даже и на кровь. Выпускники этой их Академии бегали по Селению, искали кошек, присматривали за детьми, помогали полоть огороды… предложи кто в своё время Забузе прополоть поле какому-нибудь землепашцу, он бы «доброжелателю» башку прополол. Кунаями. А эти ничего, даже морды сильно не кривили. Причём клановым никаких скидок не делалось: Ясуо сам видел, как внук Сандайме Хокаге со своей командой убирали мусор на улицах. И бухтели разве что по поводу того, что им не дают крутых миссий, а не что заставили заниматься таким вообще. Глядя на это, легко можно было понять, почему в Хи но Куни раненому шиноби с хитай-ате Скрытого Листа помогут. Но Ясуо никак не ожидал, что в какой-то момент миссию ранга D вручат и ему — полноценному джонину и инструктору АНБУ. Он так растерялся, увидев ранг своего задания, что даже сказать толком ничего не смог — а Сенджу-химе так лукаво улыбалась поверх бумаг, что это явно всё было неспроста. — Разнос подарков — это традиция, Ясуо-кун. Очень важная традиция. — Но… — Забуза и сам не знал, что именно хочет сказать. «Но с этим справятся и ниндзя более низкого ранга»? Или всё-таки «но я никогда не занимался… таким»? — Не волнуйтесь, у Ируки-сенсея миссия в ту же сторону, он вам поможет, если возникнут трудности. Чуунин со шрамом поперёк переносицы, почти таким же, как у самого Ясуо, нередко встречался на выдаче миссий, а сейчас помахал ему рукой. Вот тут мечнику уже захотелось скрипнуть зубами: они что, считают, что он не в состоянии справиться с таким пустяком самостоятельно? Как оказалось — нет. Мечник действительно не умел разносить подарки — просто потому, что раньше ничего подобного ему делать не доводилось. Поэтому понаблюдать за тем, как действует сенсей Ирука, оказалось небесполезным. Самому Ясуо и в голову бы не пришло накладывать Хенге. И шутить. Раньше от его улыбки всё больше шарахались — или как минимум бледнели. А тут… ему даже угощение вынесли! Чуунина Ируку так и вовсе зазывали за стол: его хорошо знали, и «праздничный» сенсей был почти родственником. А потом… в какой-то момент… в дом позвали и Ясуо. Не Сегацу-сана и не Тосигами-ками, а его — хмурого токубецу джонина Ясуо с глубоким шрамом поперёк переносицы. И на все не слишком внятные возражения только махнули рукой: — Тосигами-сама будет хранить нас весь год, но ведь и вы — тоже. Может быть, он будет хранить нас вашими руками… а может, вы вообще успеете первыми. Угощайтесь! Именно в тот момент, за чашей какого-то незнакомого напитка, в чужом доме, Ясуо понял. Что здесь, в этом Селении, в этой стране — не боятся не только шиноби. Его тоже не боятся. Его тоже — не добьют. Наоборот. Его, как и любого шиноби Листа, могут затащить праздновать — потому что он свой. Потому что не приносит на эти земли страх и смерть — только праздник и защиту. И… если он войдёт в дом… это не приведёт хозяев в ужас. Его спросят: что случилось? Ему… помогут. Пусть эта помощь будет заключаться в том, чтобы отправить посланника в Коноху, дать место отлежаться или не выдать его противнику… Ему помогут. Люди, которые совсем не обязаны этого делать. Точно так же, как ученица Тсунаде не должна была помогать Хаку. Как Сенджу-химе не имела никаких причин лечить уже его самого. Они… просто могли это сделать. Более того, они это сделали. Это казалось таким глупым, неправильным, противоречащим принципам шиноби… и всё-таки это работало. Работало так, как никогда не мог и не сможет работать страх. И кто бы в Листе до этого ни додумался — этот человек был гением. Гением, куда более достойным этого звания, чем все мастера кровавого убийства вроде Момочи Забузы, Демона Скрытого Тумана. Потому что именно благодаря этому человеку Киригакуре но Киджин превратился в Ясуо. Человека, конечно, сурового и не слишком дружелюбного… только вот никому в голову бы не пришло звать его демоном. И это было гораздо более чудесно и удивительно, чем джонины, разносящие гражданским новогодние открытки.***
Чего я точно не ожидала, так это что день рождения Хинаты выльется во что-то настолько масштабное. Собственно говоря, максимум, что я планировала — пнуть одноклассников в нужную сторону, чтобы поздравили Хьюгу. Хината, конечно, уже не такая робкая, как на момент выпуска, но всё равно очень стеснительная. Да и вообще, у меня своих дел было выше крыши, просто некогда заниматься ещё и этим. Что, в общем-то, логично. Я сообщила Ино, сказала Наруто, попросила Карин донести это до Кибы и Шино — благо, что сестрёнка могла их и найти, и клона сгонять, не особо отвлекаясь. И на этом сочла свой моральный долг исполненным. Поэтому для меня остались загадкой процессы, в результате которых я оказалась у ворот кланового квартала Хьюга, доказывая, что мне срочно нужна Хината-химе. Наверное, Ино имела какие-то свои разумные, логичные и обоснованные доводы. Только поделиться ими забыла. Вопль «почему именно я, у Хинаты команда есть» был отбит категоричным «они всё испортят!». Что именно «всё», Ино тоже не уточнила. Ну… точнее, я у неё уточнить не смогла, потому что Яманака буквально выпихивала меня в нужную сторону, при этом выдавая информацию со скоростью пулемёта. Что бы ей вот эту свою психическую атаку на Хьюгах не повторить, а? Я уже по третьему кругу повторяю, что мне нужна Хината, вот прямо сейчас нужна, нет, это не может подождать, потому что миссия. Да, Годайме согласовала. Нет, срок небольшой, миссия в пределах Конохи, к вечеру химе точно освободится… М-да. Определённо, логика в действиях Ино прослеживалась. Киба уже на четвёртой минуте вспылил бы. А Шино, с его специфической манерой речи, мог бы препираться с Хьюгой до бесконечности. Впрочем, даже занудство белоглазого клана оказалось не бесконечным, так что Хинату я всё-таки выцарапала. И не сказать, чтобы Хьюга была похожа на именинницу. Безобразие, однако… Ну да ничего. За пределы кланового квартала мы выходили ещё чинным шагом, а вот за воротами я потащила Хинату с настойчивостью бульдозера, на все её вопросы отмахиваясь «тут дойти быстрее, чем объяснять». Миссия действительно была. Ино, честь ей и хвала, взяла на себя организационные вопросы, остальные сбросились деньгами, Ирука-сенсей помог всё правильно оформить… Так что да, у нас была оплаченная и официально заверенная Годайме миссия для восьмой команды с заданием «хорошо отпраздновать день рождения Хьюга Хинаты». Тсунаде-сенсей при виде такой формулировки хмыкнула, но печать поставила. — Ано… Сакура-чан… — Поз-драв-ля-ем! — И-ип! — Хьюга дёрнулась и залилась краской. — С днём рождения, — я улыбнулась, успокаивающе касаясь её плеча. — Но… — Хината обвела занятый нами столик растерянным взглядом. — Сакура-чан, а миссия? — Вот именно, у тебя миссия, — я наконец-то развернула бланк, давая ей увидеть и формулировку задания, и графу «заказчик». В данном случае — заказчики. Губы Хинаты задрожали, глаза наполнились влагой и заблестели. — Вы… Вы все… — Нет-нет-нет, никаких слёз! — Ино решительно взмахнула рукой. — Они в программе отсутствуют! — Ано… Спасибо… Хината всё-таки всхлипнула и стиснула в объятиях того, кто ближе всех оказался. Я-то успела отойти, а вот Ино явно не ожидала такого бурного проявления чувств от скромницы-Хьюги. И судя по тому, как она охнула — хватка у Хинаты, как и положено хорошему бойцу тай, отнюдь не слабая. Ку-хи-хи, вот пусть теперь Яманака и разбирается с воцарившейся весёлой кутерьмой. Хьюгу поздравляли, обнимали, дарили подарки: самые разные, от кунаев до плюшевых игрушек. Чоуджи, например, преподнёс чипсы какой-то ограниченной партии: от сердца оторвал, не иначе. Сама Хината выглядела ошарашенной, сбитой с толку и не совсем уверенной, что всё это происходит на самом деле. Но больше не плакала, да. Хотя бы потому, что было банально некогда: воспитание не позволяло оставить очередного дарителя без слов благодарности. — Оне-сан… Хината снова вздрогнула, медленно-медленно переводя взгляд на Ханаби. Я поспешила отвернуться, пряча улыбку. Это был тоже в некотором роде подарок: от меня и Узумаки. Мы сообщили Ханаби, где и когда будем праздновать, и пообещали прикрыть перед старшими, если что. А ещё — массированному Узумаки-в-мозг подвергся Неджи. С учётом того, что в его случае к атаке подключился ещё и Ли — шансов у гения Хьюга не было. Просто десятых отправили разносить подарки, вот они и задержались. — Хината-сама, — Неджи, как обычно, был пафосен и каменноморд. И довёл Хинату до полуобморочного состояния одним своим появлением. Во всяком случае, я именно так интерпретировала её придушенный писк и превентивно отпоила Хьюгу каким-то соком. А то ведь с неё станется и правда грохнуться. Неджи, всё так же сохраняя невозмутимое лицо, вручил свой подарок и сел рядом с Кимимаро. Не иначе как чувствовал духовное родство с членом ордена каменного лица. Да-да, Кагую бурное цунами имени Яманаки тоже накрыло. А общение с Наруто дало понимание, что в некоторых случаях проще смириться, чем пытаться выяснить, почему именно он это должен сделать. Кимимаро, видимо, экстраполировал блондинистость шевелюры на способность выноса мозга, так что особо сопротивляться не стал. Да и вообще, планировалась еда, а какой шиноби откажется лишний раз поесть? Но если Хьюга на этом рассчитывал самоустраниться — напрасно. Ханаби застенчивостью старшей сестры не страдала и быстро взяла его в оборот. Да что там, она даже вытащила Неджи танцевать! Это было настолько забавно, что Неджи не спешили выручать ни сокомандники, ни даже Хината. И… Было весело вообще. Пусть мы не тратили каких-то больших денег, да и не слишком долго праздновали: у всех хватало дел, — получилось очень здорово. Не пышно, не буйно, но тепло. О-сёгацу — домашний праздник, и его отмечают в кругу семьи. День рождения же Хинаты стал праздником следующего уровня. Мы не были её семьёй, но мы были накама — а такие связи порой оказываются прочнее родственных. И всё бы хорошо, но уже в конце вечера Ханаби додумалась подойти ко мне с официальными благодарностями. А официальные благодарности в исполнении Хьюги — не то, что можно не заметить. И ведь именно ко мне подошла, зараза! Я даже не знаю, чей взгляд жёг мне лопатки сильнее: Неджи или всё-таки Хинаты. Нет, Хьюга-старший и до этого понимал, что основная причина его головной боли это я — но не мог не видеть, что заправляет всем Ино. А уж что подумала Хината, я и вовсе предсказать не берусь. У-у-у. Вот что мне теперь с этим семейством белоглазых делать, а? Я вот вообще не хочу разгребать их внутриклановые проблемы, особенно с Печатью младшей ветви и вот этим вот всем. Дождутся, помирю их нафиг так, что весь клан стонать будет!Отступление
Когда Хаку ещё не знал о том, что может управлять чакрой, ему, как и всем детям, рассказывали сказки. Или легенды: про великих шиноби, про служителей ками, способных утихомирить даже биджу, про спасение мира и прекрасных принцесс… Юки никогда бы не подумал, что обучение у одного из великих саннинов напомнит ему о тех временах. Джирайя-сама тоже рассказывал. Байки, смешные истории, всё те же легенды. Можно было бы подумать, что временами он болтает о всякой ерунде, — но Хаку помнил, чем закончилась встреча Джирайи и тех Акацки, которые едва не убили Забузу-сенсея. Не победой, нет. Нукенины предпочли вообще избежать боя. А если боя предпочитает избежать кто-то вроде Биджу без хвоста… Поэтому Хаку слушал: внимательно, какой бы странной ни казалась ему тема очередного разговора. Запоминал. Наблюдал. И временами ловил на себе цепкий, внимательный взгляд саннина. Словно тот тоже — оценивал. Джирайя-сама рассказывал о разном. Например, где какая рыба водится или где стоит ловить отдельные породы, а где лучше не пытаться: не вздумай пробовать суп из акульих плавников где-нибудь, кроме Кесе, Хаку-кун! Про театр Кабуки и традиционный грим, куроко, которые становятся невидимками на сцене вовсе не потому, что их действительно нельзя заметить, а потому, что так принято… Саннин флиртовал с девушками, восхищался их красотой и как-то очень ненавязчиво показывал Хаку те мелочи, которые отличают женщин от мужчин. Тонкости, позволяющие женщинам играючи решать те проблемы, которые для самого Юки были почти непреодолимы. После этих уроков Хаку понял, почему та же Сакура не приняла его за девушку — в отличие от своих сокомандников. Просто она была девушкой сама. Юки смотрел, как Джирайя-сама жонглирует своими масками: такими простыми, такими… настоящими, что каждая из них казалась его истинным лицом. И пускающий восторженные слюни извращенец. И весельчак-балагур, угощающий случайного знакомого выпивкой. И тот серьёзный, многое в своей жизни повидавший человек, который говорил с Хаку сразу после прощания с Забузой. И даже молодящийся старикан, отчаянно гордящийся красавицей-внучкой, тоже выглядел настоящим. Почему-то саннин учил Юки именно этому: изменяться, оставаясь настоящим. И на свет, кроме самого Хаку, рождалась Кори-чан: милая и беззащитная настолько, что никому бы в голову не пришло её обидеть. Хаку и раньше нередко использовал девичий образ для разведки, но только сейчас эта его ипостась ожила по-настоящему. Отделялась от неё Широюки: безжалостная, бешеная, страшная. Истинная ученица Демона Кровавого Тумана. Хаку не спрашивал, отчего Джирайя-сама сосредоточился именно на таких образах. Он задал совсем другой вопрос — тот, который когда-то задавал великому мечнику Тумана. — Почему вы мне помогаете? Саннин усмехнулся. Запрокинул голову, любуясь облаками. — В Акацки принимают только S-класс. Ты талантлив, но S-класс такого плана — не то, с чем ты сможешь справиться в одиночку. И не то, чему мог научить тебя Забуза. — Почему? — Когда-нибудь я расскажу тебе об Учиха Итачи. Да и про Хошигаке Кисаме история лишней не будет. Ты поймёшь. Хаку помолчал, медленно кивнул. — Почему — Широюки? — Потому что тебе ещё жить, — Джирайя окончательно посерьезнел. — После всего этого. После Акацки. Может быть — после войны. И лучше, если будет жить хороший и чистый парень Хаку. А его сумасшедшая родственница Широюки останется лишь в книгах Бинго. Хаку замер. Сглотнул, осознавая. Так просто… и так важно. Какой бы убедительной ни получилась Широюки, сколько бы ни было вложено в Кори-чан — ни одна из них не станет Хаку. Последним из клана с кеккей генкай Льда, сиротой, подобранным великим мечником Момочи Забузой. Человеком, которого смерть раз за разом выпускала из объятий… чтобы что? — Я знал многих шиноби, Хаку. Некоторые из них не сумели справиться с войной. Не сумели выжить и выстоять, когда пришлось, — Джирайя помолчал. — Но гораздо больше было таких, кто не смог справиться с миром. Выжил, но так и не вернулся со своей войны. Хаку нервно облизал пересохшие губы. Не вернулся с войны… он таких тоже видел. Поневоле насмотрелся в Мизу но Куни, раздираемой гражданской войной. Вдох вышел резким, будто Хаку вынырнул с глубины. — Почему… почему это важно — для вас? Саннин опустил голову, придавливая Юки взглядом, почти как Ки. — Когда-то мне предсказали, что мой ученик принесёт в мир шиноби долгий мир или такую же долгую войну. Ты не первый, и те, кого я учил раньше, уже погибли. Но я хочу, чтобы ты приносил мир. Чтобы ты умел жить в мире. Независимо от того, затронет тебя это пророчество или нет. Хаку невольно вздрогнул, обхватывая себя за плечи. Саннин вдруг улыбнулся, сразу перестав быть таким… весомым. — Ты везучий, Хаку-кун. Как будто судьба хранит тебя для чего-то важного. Но знаешь… иногда судьбе надо помогать. Юки кивнул: он и сам понял, какую именно цену нужно уплатить Шинигами за жизнь Забузы-сама. Ещё тогда, нечаянно подслушав обрывок разговора двух саннинов. — А ещё, малыш, на чём-то важном и предназначенном жизнь не должна заканчиваться, — Джирайя снова посерьёзнел. — Пророчество, месть, задание — ты должен видеть, что будет после этого. Что ждёт тебя, когда война закончится. Куда ты будешь возвращаться. Хаку моргнул. Нет, то, о чём говорил Джирайя-сама, было мудро и правильно… но он ведь сказал это зачем-то? В смысле, не только чтобы поделиться жизненным опытом, а… подсказывая что-то? — Через два дня О-сёгацу. Ты никого не хочешь поздравить? — весело хмыкнул саннин. Хаку моргнул ещё раз. Поздравить? Ему доводилось видеть что-то подобное в путешествиях: люди украшали дома, всё вокруг заполоняли поздравительные открытки… но Забуза-сан О-сёгацу никогда не праздновал, а Юки не спрашивал — почему. — Я… хотел бы поздравить… Ясуо-сана, — Хаку вовремя вспомнил, какое имя взял себе Забуза-сан в новой жизни. — Так что тебе мешает? — ухмыльнулся Джирайя. — В Коноху почта доходит без проблем. Юки замер. Почему-то осознание, что можно просто отправить открытку или даже просто письмо, ударило, как обухом по голове. Они всегда передвигались, не задерживались долго на одном месте. А если и отсиживались, то в такой глуши, где чужака стоило убивать сразу — чтобы не выдал. Любой след мог стоить жизни, любая зацепка — привести АНБУ, ойнинов или охотников за Кубикирибочо. И вдруг — почта. Просто… написать и отправить. Как обычные люди. Как… гражданские даже. — Я… не знаю адреса? — почему-то не сказал, а спросил Хаку. — Напиши в канцелярию Конохи, — хмыкнул саннин. — Или своей розововолосой подружке — уж, думаю, не поленится передать. Хаку потрясённо распахнул глаза. Розововолосой… а ведь и правда, он может написать не только Забузе-сану. И Сакуре, и Наруто, и молчаливому Учихе. И даже Годайме Хокаге, великому медику Сенджу Тсунаде. Просто… взять и поздравить их с праздником. Потому что есть кого поздравлять. Потому что может это сделать. И даже потом, если у него получится… если он пробьётся к S-классу… это всё равно можно будет сделать. Просто… написать письмо и отправить. Потому что какая бы война его ни ждала — ему будет куда возвращаться.***
О-сёгацу праздновали шумно. Кто-то возвращался с долгих миссий, кто-то приезжал специально посмотреть, как оно — такой праздник в Великом Селении. Кто-то бегал заполошной белкой, пытаясь успеть всё забытое, кто-то просто радовался. Не хватало только снега — да и то, пожалуй, только мне. В Конохе вообще снег — редкость. Хорошо, если раз в десять-пятнадцать лет выпадет на пару дней. Больше всех доставалось почтальонам. Бум поздравительных открыток был таким, что специально нанимали дополнительных людей на горячее время. Конечно, соседям или близким родственникам открытки старались вручить лично, но всех обойти было нереально. Нам, например, пришли открытки от всех торговых партнёров родителей, из Госпиталя, от Ируки-сенсея. Из Страны Волн и Страны Полумесяца, от Коюки-химе, от — страшно представить! — клана Хьюга в лице Ханаби и Неджи. Не могло не радовать, что такой уровень знакомства подразумевал только обмен открытками: если бы нужно было ещё и подарки дарить, я бы разорилась напрочь. Хотя в этом году у меня был беспроигрышный вариант с фигурками, которые потихоньку набирали популярность. Мои ветераны в честь праздника расстарались на славу и сделали фигурки не просто досконально проработанными, а ещё и цветными. Где, как — не признались. Кажется, это был их своеобразный подарок мне… во всяком случае, щурился Тоява-сан очень уж весело. Кимимаро, кстати, на своём трио саннинов залип намертво. Причём, что удивительно, не только на Орочимару. Вот бы знать, о чём ещё думал при этом… Тсунаде-сенсей я подарила бонсай. Дорогущий, зараза — но именно такие деревца считались бонсаем имени Шодай, так что ничего лучше я не придумала. С дедом у Сенджу-химе были тёплые отношения, так что, надеюсь, подарок её порадует. Карин получила вышитую ладанку-омамори — такую же, как у Наруто и Какаши-сенсея. Ну, и фигурку, куда же без неё. Узумаки Кушина, жена Йондайме Хокаге, спеленавшая цепями чакры Кьюби. Взгляд у сестрёнки при виде этих цепей стал о-очень задумчивый. Ино в дополнение к фигурке получила канзаши от Гаары. Шпильку у Кимимаро я просить не стала из принципа, ограничившись обычным лакированным деревом. Но Яманака наш разговор не забыла и явно поняла, что канзаши те самые, «счастливые». Мне от неё, кстати, тоже достались шпильки. Металлические, увесистые, неплохо сбалансированные — по сути, их можно было метать не хуже сенбонов. Причём декоративные элементы и яркий лак превращали эти шпильки в миленькую девичью безделушку, в которой оружия не заподозришь, пока в руки не возьмёшь. Очень… намекающий подарок, да. И очень интересный намёк от Яманака-химе. Тентен подарила запечатывающие свитки, Шикамару — набор для игры в шоги. Но больше всех отличились Ли и Киба. Уж не знаю, где и как они добывали свои подарки, но Ли принёс горшочек с крохотным деревцем сакуры. Цветущим! Я такого вообще ни разу не видела! Видимо, эмоции достаточно ярко отразились у меня на лице, потому что Ли внезапно засмущался, и даже восторженная речь про цветущую Силу Юности вышла какой-то скомканной. А когда я его благодарно обняла, парень вообще залился краской по самые уши. Но маленькая цветущая сакура… у меня просто нет слов. А Киба подарил котёнка. И характерный шоколадный окрас вместе с тремя светлыми полосками на морде выдавал, что это не просто так котёнок, а как минимум той же породы, что и Тора. Невольно вспомнилась, что я хотела себе котёнка от этого доминирующего кота всея Конохи… но уж точно не ожидала, что этого котёнка мне подарят, и кто! Завзятый собачник Киба! Кстати, про Кибу: Инузука выглядит подозрительно довольным собой. Нет, таким подарком и правда можно гордиться — но с чего бы Киба решил подарить именно котёнка и именно мне? Впрочем, погрузиться в паранойю и теорию заговора я не успела. Инузука, довольный произведённым эффектом, даже не спросил, а заявил: — Котёнок Торы круче какого-то там дерева, нэ?! Круче? Вспыхнувший Ли, лучащийся самодовольством Киба, заинтересованно косящая взглядом Тентен… — Вы что, поспорили у кого лучше подарок выйдет? — Нет! Сакура-сан, мы просто говорили о цветущей Силе Юности и о желании сделать будущее лучше, — тут Ли запнулся, явно потеряв мысль, — и про подарки тоже говорили… — А ещё про то, что неправильно только АНБУ страдать от внезапных бонсаев, — невинно добавила Тентен. — Эй! Мы не про бонсаи говорили! — возмутился Киба. — Да, да, как всегда — про Силу Юности… — Такахаши только что глаза не закатила. — Спасибо. — А? — взгляды парней вышли одинаково недоумёнными. — Спасибо, это чудесные подарки, — я улыбнулась, прижимая к груди горшочек с сакурой и переноску с котёнком. Ли с Кибой смутились совершенно одинаково. Забавные такие… Инузука пробормотал, что фигурки тоже клёвые, Тентен невинно поинтересовалась, где я их беру… Мысленно хихикая, выдала ей координаты лавки родителей. Интересно, она опознает маму или нет? Котёнка стоило поскорее выпустить и как минимум напоить, так что мы с Карин прямым ходом двинули домой. Наруто где-то бегал и пока что был не в курсе внезапного прибавления живности в нашем доме… то-то ему сюрприз будет! Но оказалось, что сюрприз ждал и меня. Пока нас не было, пришло ещё одно поздравление с праздником. От Хаку. Юки выбрал открытку с классическим рисунком: ветка сосны на фоне гор. И чернила для поздравительной надписи нашёл в тон туши, которой был сделан рисунок. Хаку говорил спасибо, традиционно желал здоровья и благополучия и почему-то обещал не подвести. А ещё просил передать открытки Забузе и Тсунаде-сенсей: адреса Забузы он не знал, а писать напрямую Годайме не решился. Не поняла, а мой-то адрес ему откуда известен? Впрочем, Джирайя его точно знает, так что мог и поделиться… Но всё равно — открытка. От Хаку. Это было так… странно. Как будто кусочек снега посреди летнего леса. Или — кусочек того будущего, которое не могло случиться, но случилось. Я улыбнулась, пряча открытку в ящик стола. Нужно будет спросить у Тсунаде-сенсей, есть ли возможность отправить ответ Джирайе… но, пожалуй, позже. У меня вон котёнок некормленый.Отступление
Под землёй сложно следить за временем. Нет смены дня и ночи, не дует ветер, не идёт дождь. Мог бы спасти строгий режим — но на базах Орочимару логику отдыха и тренировок понимал только сам Белый Змей. Ну, может быть, ещё Кабуто как его первый помощник. Мерцающие факелы, одинаковые коридоры, вечный полумрак даже на полигонах… и половины этого хватило бы, чтобы приглушить даже самое развитое чувство времени. Саске старался отслеживать хотя бы дни недели — не хотелось бы пропускать сеансы связи. Но получалось не всегда, и порою он понимал, что наступила пятница, только обнаружив на своей карте сообщения от Наруто и Сакуры. Что уж в таком случае говорить о датах. Убежище Орочимару будто бы находилось в ином пространстве — как замок Некоматы, куда можно было прийти ногами, но только по совершенно определённому маршруту. Впрочем, со змеиного саннина и впрямь сталось бы что-то этакое сотворить… Но в этот раз сообщение на карте было внеурочным — в этом Саске был уверен точно. Ещё и трёх дней не прошло с момента последней связи. Видимо, случилось что-то важное, раз вся поверхность инфокарты заполнена… Саске не сразу понял, что именно он видит. Рисунок. Это был рисунок. Ветка цветущей сливы — совсем простая, зато в цвете. Сакура, больше некому: только у неё хватит контроля на такие фокусы. Замысловатая кракозябра со спиральками, которую с некоторым сомнением можно было причислить к жабам. Наруто же любит жаб? И ворон, оседлавший ту самую цветущую ветку. Нарисован явно другой рукой, и стиль почти незнакомый. Хотя… да, скорее всего, Карин. Кажется, Сакура упоминала, что мелкая Узумаки неплохо рисует. Ворон на ветке и жаба в спиралях. Рисованная от руки открытка над традиционными поздравлениями с О-сёгацу. Такая… нелепая, такая непохожая на те, которыми обменивались в клане Учиха. Такая… настоящая. Не из прошлого, которое запятнано и разбито. Из настоящего, в котором последний Учиха готов рискнуть всем, чтобы уберечь друзей. И в котором эти друзья не оставят его в одиночку, что бы там он сам ни думал по этому поводу. Кракозябра со спиральками, глупость какая. Глупость, от которой почему-то теплеет в груди. И… не только теплеет. Как раз потому, что эти эмоции отличались от того, что он испытывал в последние дни, удалось заметить ещё кое-что. Недоумение. Удивление. Зависть? Чужие недоумение и зависть. Во внезапное обретение новых способностей Учиха не верил. А значит, оставался только один вариант. «Ну, здравствуй, Ями». Клан Учиха был древним. Родословная от сына Рикудо — важно, конечно, но сколько таких древних и великих сгинуло в кровавой мясорубке клановых войн? И сколько утратили своё наследие? Шаринган позволял это наследие не только сохранять, но и приумножать. Техники. Интересные приёмы. Важные события: никогда не знаешь, где может аукнуться вроде бы сотни лет назад запечатанный демон. Чем-то Учиха делились, не без этого: добрую волю в союзе с Сенджу требовалось подтверждать, — но гораздо больше всего оставалось в архиве под шифром трёх томое. Особые параноики даже сам шифр прятали под видом безобидного текста. Учиха могли гордиться своими архивами — если бы вдруг иных оснований для гордости не осталось. Но Саске честно признавал, что если бы не одна розоволосая особа, ему и в голову бы не пришло читать в этих архивах что-то, кроме раздела с техниками и тренировками. Красноглазые демоны, зеркалящие убийцы, порождения Джуби… красноречивых прозвищ хватало, и в большинстве случаев они были оправданы. В истории — в банальной истории, которую в Академии дружно пропускали мимо ушей! — порой всплывало такое, что волосы вставали дыбом безо всякого Райтона. Например, правило вырезать всех, кто хотя бы теоретически мог заметить бойца на разведывательной миссии. Или превращать в выжженную пустошь место, где происходила эволюция шарингана: потому что это всегда потеря, потому что «проклятие ненависти» — не пустые слова. Сухо записанные последствия применения киндзюцу, которых не было в разделе техник клана — как раз потому, что Учиха никогда не останавливали запреты. Кому из ищущих силу придёт в голову шерстить скучные хроники? Да ещё и не в поисках упоминаний о Мангекё, а подряд. Только вот информация о техниках Мангекё была практически бесполезна: каждая пара обладала собственными уникальными техниками, которые если и возможно было повторить, то не меньше, чем ценой шарингана. Да и о техниках что-то говорилось только в отношении давно умерших шиноби. Об Итачи не было ничего. О Шисуи Мерцающем — тоже, кроме самого факта обладания Мангекё. Зато в других разделах удалось найти кое-что интересное. Запретная техника Изанаги, позволяющая менять местами реальность с иллюзией… применить её было не так уж сложно, пусть и ценой безвозвратной потери шарингана. Даже необязательно было жертвовать Мангекё — достаточно было полноценного шарингана с тремя томоэ. И так ли высока эта цена, когда на кону жизнь, возможно — не только твоя? Тем не менее, технику посчитали киндзюцу. И даже не из-за утраты шарингана. «Проклятие ненависти» было далеко не новой проблемой, и Сенджу Тобирама далеко не первый обратил на неё внимание. Клан Учиха пытался найти решение, чуть ли не с Индры-прародителя начиная. Учились контролировать себя. Учились подавлять нежелательные эмоции. Пытались даже «выпускать» свою ярость с Катоном. Что-то из этого работало, что-то не очень — но периодические срывы всё же были лучше, чем полная непредсказуемость. Удар кунаем на показавшийся косым взгляд, плевок Гокакью, если ответ чем-то не понравился… и хорошо, если собеседником окажется хотя бы шиноби, а не кто-то вроде чиновников при дворе Даймё. Саске помнил собственные испуг и потрясение, когда Итачи чуть не сцепился с отцом — и это, пожалуй, лучше прочего показывало, насколько клан изменился со временем. Настолько серьёзный конфликт — и даже раненых нет. Но была у контроля эмоций и оборотная сторона. Чем спокойнее Учиха выглядел, тем больше всего он загонял внутрь себя. Иногда это могло прорываться. Опасностью Изанаги было то, что стирание границ между иллюзией и реальностью рушило и барьеры сознания. Всё то, что шиноби пытался контролировать все годы до применения техники, при этом выплёскивалось наружу. И редко кто подавлял в себе тягу к хорошим стихам или любовь к кулинарии… Такое могло вылезти, что биджу цветочками покажется. Чем больше эмоций было подавлено, затолкано в глубины подсознания, тем выше становилась вероятность возникновения так называемой «тёмной личности», собравшей в себе худшие стороны оригинала. Впитавшей всё подавленное и отторгнутое. В хрониках клана эту субличность незамысловато именовали «Ями». Тьма. Отдельно уточнялось, что чем сильнее внутренняя тьма, тем ярче горит шаринган. И что уничтожение Ями приводит к резкому падению в силе. Парная к Изанаги техника Изанами не уничтожала Ями, а лишь возвращала контроль исходной личности. По всему выходило, что обладатели Мангекё имели очень сильную внутреннюю тьму. Итачи и Мадара эту теорию подтверждали. Учиха Шисуи — нет, но, справедливости ради, был ли Саске действительно знаком с Шисуи Мерцающим? Если опираться на информацию из архивов, Саске пока что не дотягивал до того уровня силы и безумия, который приводит к проявлению Ями. Но, похоже, джуин как-то на всё это повлиял: может, самой своей природой, может, тем, что они уничтожили субличность Орочимару, которая должна была управлять Печатью. В том, что дело именно в джуине, Саске был уверен. Хроники клана описывали Ями как копию оригинала с чёрными белками глаз и алой радужкой. Не шаринганом, просто алым пятном без зрачка. В его же случае… пожалуй, именно так Саске должен был выглядеть при активированном джуине. Тёмно-серая кожа, волосы, торчащие, словно иглы у дикобраза, — и Учиха бы не поручился, что это в самом деле не иглы. Когти — в пол-ладони длиной, широкие, чуть загнутые. Такие с равным успехом можно использовать для того, чтобы взбираться на стену, рвать глотки или копать яму. А если правильно сложить пальцы, то и «рука-копьё» получится куда более страшной, чем с голой ладонью. Сильно выраженные надбровные дуги, неприятно длинный нос. Чёрные губы, чёрные белки глаз. Алая радужка. Крылья, словно собранные из квадратных ячеек — или это стоило считать своеобразными кожистыми перьями? Тот ещё красавчик, но в бою может быть очень эффективен. — Явился, — Ями оскалился, демонстрируя набор клыков, ничуть не уступающий когтям. — Тебя сложно было не заметить, — Саске прислонился к фонарному столбу. Место было ему знакомо: тот самый квартал Учиха, в котором он выжигал управляющий контур печати Орочимару. Разве что огоньков в окнах прибавилось. И новый «жилец» завёлся. Боевая стойка, низкое рычание, напружиненная, готовая к рывку фигура… Впору испугаться — только Саске слишком хорошо знал, что именно пытался подавить всё это время. Страх — перед Итачи, оказавшимся монстром. Перед смертью. Страх вернуться домой и снова увидеть кровь и трупы на полу. Страх оказаться слишком слабым и снова не суметь даже убежать. Зависть — к тем, в чьей жизни Итачи не случилось. Кто может возвращаться домой и слышать «окаэри» в ответ на своё «тадайма». Кого огорчают совершенно нелепые глупости и над кем не висит горой долг покарать убийцу своего клана. Убийцу, за несколько секунд укладывающего в кому знаменитого Копи-ниндзя. Ненависть — не такая жгучая, как к Итачи, но всё же. Ненависть ко всем, кто смеет просто жить, когда от Учиха остались лишь могилы на кладбище. Желание придушить тех, кто пытается показать Саске его слабость — от Наруто, вечно рвущегося уделать теме, до Четвёрки Звука. Страх, зависть, бессильная ярость… продолжай всё идти так, как в Академии, и у Ями были бы все шансы одержать верх. Но Саске и в самом деле повезло с командой. А в архивах клана было достаточно информации о том, как справиться с Ями. — И хочешь моей силы, — Ями вдруг выпрямился, скрещивая руки на груди. — И хочу своей силы, — с нажимом на «своей» возразил Саске. — Да-а? И чего стоит твоя сила без меня? — уже не оскал, усмешка. Саске нахмурился. Он ожидал агрессии, попытки атаковать. Угроз хотя бы. Но не этого насмешливого превосходства. — Я прекрасно справлялся и без тебя. — Разве? Ты ведь читал это, — Ями облизнул губы длинным синим языком. — Я — сила твоего шарингана. Без меня ты беспомощен, Са-аске-е-ча-а-н. Последнее слово Ями выдохнул в самое ухо, непонятно когда успев оказаться рядом. Саске помнил, что в своём внутреннем мире обладает огромной властью. Что смог победить даже субличность Орочимару, впечатанную в джуин. Проблемой являлось то, что Ями не был здесь чужаком. И обладал той же властью, что и сам Учиха. Ями снова облизнулся, клыкасто усмехаясь. — Глупый, маленький Саске-чан. Ты так хочешь отомстить Итачи… так надеялся, что я помогу тебе справиться с его гендзюцу… Ещё один почти неразличимый рывок — и алые радужки так близко, что зрение невольно пытается расфокусироваться. — Только кто сказал, что я собираюсь класть жизнь на твою месть? — Ты не существуешь отдельно от меня, — Саске хмуро зыркнул на своевольное порождение собственного разума. — Ты так уверен? — Ями, мягко стелясь над полом, двинулся по кругу. Словно хищник, выхаживающий опасную добычу. — Что мешает мне стать главным? — Я — тоже твоя сила, Я-а-ами, — Саске попытался скопировать растягивание гласных, но получилось всё равно не так выбешивающе, как у его тёмной стороны. — О, да… только я ведь не собираюсь убивать Итачи, — сухой смешок. И неожиданно жёсткое: — Сам сдохнет. Учиха помолчал. Скривился. — Вот уж не думал, что я могу быть таким трусом. — Трусом? Как грустно, Саске-чан. Неужели ты весь свой здравый смысл запихнул в меня? Саске тихо рыкнул сквозь зубы. Желание немножко придушить своего двойника было таким ярким, что останавливало только опасение спровоцировать этого… этого… Ями на ответную атаку. А этого нельзя было допускать никак. Прикрыть глаза. Вдох, выдох… привычный ритм позволил немного приглушить бурление в крови. Хотя демонстративное сопение Ями под ухом успокоиться никак не помогало. — Если ты такой самодостаточный — что же завидуешь самодельной открытке? — Саске очень постарался сказать это насмешливо. — Потому что я лучше, — Ями мгновенно прекратил паясничать. Но снова наклонился вперёд так, что они почти столкнулись носами. — Я — всё то, что Итачи хотел в тебе уничтожить. Что ты сам в себе уничтожил. Это я заслуживаю таких друзей, это мне твоя розоволосая подружка должна слать открытки. — Обойдёшься, — почти шипение. — Потому что я, в отличие от тебя, не собираюсь слить всё это в Мангекё твоего сумасшедшего брата. — Итачи мне не брат, — слова выговаривались почти протяжно от сводящего скулы бешенства. — Повтори это хоть тысячу раз, кровь в твоём теле другой не станет, — Ями бесцеремонно ткнул Саске своим страшенным когтем. — Ну так что? Поспоришь с тем, что твои друзья заслуживают кого-то лучше, чем ты? — Уж точно не тебя. — Разве? Ты все эти годы так стремился сделать из себя кунай для своего брата. А вот мне досталось желание жить нормально. Жрать нормальную еду, а не помои, которые ты готовишь — потому что гордость не даёт попросить кого-нибудь помочь или хотя бы научить. Ями ехидно ухмыльнулся. — И желание с девчонками целоваться тоже досталось мне. Ты хоть видел, какая Яманака миленькая? Ах да, ты же считал всех вокруг помехой на пути к твоей священной мести… Тц-тц-тц, столько шансов упустил… — Заткнись!!! Вспышка оказалась настолько сильной, что Саске как пробку выбросило из собственного подсознания. И желания возвращаться, чтобы продолжить разговор, не было. Задуманное оказалось сложнее, чем Саске успел себе представить. Это всё джуин. Точно. Именно поэтому у него такой… дефектный Ями. Но, по крайней мере, этот Ями не пытается его убить. С остальным можно будет попробовать справиться завтра.