«Спасайся сам»

***

      Содержимое комнаты Хельги было почти полностью упаковано в багажник Хаммера ее отца. Теперь помещение выглядело так, будто это место когда-то называлось домом, а теперь покинуто ради нового места, с надеждой на то, что прежний обитатель в итоге все же туда вернется. Сид огляделся вокруг, пока Хельга бросала несколько оставленных на последнюю минуту вещей в спортивную сумку.       Было странно это видеть, он не мог смириться с мыслью, что она уезжает, сравнивая это место с картинкой, сложившейся у него в голове. Он всегда думал, что они с Хельгой скоротают свои дни в Хиллвуде в восхитительной печали, где все бы шло своим чередом. Но Хельга уезжает. Она уже изменилась.       Это было едва уловимо, незаметно невооруженным глазом для тех, кто привык видеть в ней импульсивную, злобную натуру. Хотя Сид видел, что гнев и злость подпитывались ее собственным внутренним смятением, а теперь — буря стихала, ее агрессия выражалась, скорее, сарказмом и была проявлением индивидуальности, нежели действительным воплощением подобных чувств.       А теперь Сид собирался уехать тоже. Он гадал, изменится ли он, как и Хельга. Если да, то он надеялся, что эти перемены будут в лучшую сторону.       — Во сколько ты завтра уезжаешь? — спросил Сид.       — В восемь утра, жду-не дождусь, — ответила Хельга. Она открыла прикроватный ящик и бросила в Сида что-то мягкое и зеленое.       Нечто приземлилось ему на лицо, и это дико взвинтило его, потому что он попросту этого не ожидал. Хельга рассмеялась, пока Сид наклонялся, чтобы поднять попавший в него предмет. Им оказалась мягкая игрушка-лягушка с глупым выражением лица и высунутым языком.       — Это чё вообще такое? — хохотнул Сид, вертя лягушку в руках.       — Домашняя лягушка, версия 2.0, — пояснила она. — Не умрет, можно держать в любой квартире, и тебе не нужно убирать за ней. Не благодари.       Сид улыбнулся и снова оглядел лягушку.       — Наверное, мне стоит продолжить традицию, и назвать его «Сидни Девятый».       — Можешь делать, что тебе вздумается, кепочник.       Сид притянул Хельгу к себе и крепко ее обнял. Она фыркнула, и, вероятно, вид у нее был шокированный и недовольный, но Сиду было все равно. Она сумела вынести физическое проявление привязанности всего несколько мгновений.       — Спасибо, Хельга, — сказал Сид. Он хотел сказать гораздо больше, как, например, то, что, возможно, она спасла ему жизнь, и что он очень благодарен за возможность иметь такую подругу, как она, и что он будет чертовски по ней скучать, но решил, что все это будет слишком сентиментально и чересчур многословно.       — Ты та еще заноза в заднице, Сид, а теперь отпусти меня, или я тебе врежу, — произнесла Хельга, но за брошенной угрозой не было ни намека на привычные эмоции.       У Сида было ощущение, что, вероятно, они оба чувствовали одно и то же: их неловкая и сложная дружба, возможно, больше, чем что бы то ни было, помогла им сохранить друг друга в живых.