«Спасайся сам»

***

      — Б-Боже, вау, — Сид откинул голову назад и прикрыл глаза.       Надин забралась к нему на колени и подарила несколько невесомых поцелуев. Сид обвил руками ее талию и расслабленно улыбнулся; его разум все еще витал в облаках. Надин целовала его шею нежно, ее прохладные ладони покоились на его плечах.       — Что ж, пока что ты не сделал ничего для меня. И я раздета больше, чем ты, — произнесла она насмешливым тоном.       Она провела руками по его плечам и принялась расстегивать рубашку. Сид лишь улыбался, в голове не было ни единой мысли. До тех пор, пока он не ощутил ночной ветер на своих руках и не увидел, как белая рубашка приземлилась на пол.       И тогда его окатил ужас.       Надин с мгновение ничего не предпринимала, просто сидела, смотря на его руки. Сид знал, что они отвратительны – большие, опухшие и неровные. Грубые и саднящие, испещренные насечками от былых боли и печали. Они были покрыты коркой напоминания об отчаянии, попытках почувствовать хоть что-то, остаться в живых, знать, что сладостный поцелуй боли означает, что ты еще существуешь.       Были и другие, бледно-пунцовые и с рубцами от швов на каждой стороне, где врачи сшивали его кожу, чтобы сохранить ему жизнь. Сид ёжился каждый раз, когда смотрел на них, и сегодняшняя ночь не была исключением.       Лицо Надин по-прежнему оставалось бесстрастным. Затем она осторожно подняла его руку и прикоснулась мягким поцелуем к каждому шраму, что смогла отыскать. Сид чувствовал, как каждую полоску прижигало всякий раз, когда она прикасалась к ним губами. Это была настолько глубокая и ноющая боль, но для Сида это казалось болью стольких отвратительных, гнилых эмоций, выходящих на поверхность, чтобы от них можно было очиститься.       — Не знаю, можно ли помочь поцелуями таким увечьям, — тихо сказала Надин, — но тебе не стоит об этом беспокоиться. Некоторые шрамы лишь снаружи, а не внутри. Так, на чем мы остановились?       Она одарила Сида теплой улыбкой и расстегнула застежку на юбке сзади. В этот момент Сид понял, что Надин была для него гораздо дороже, чем он мог себе представить.