Wishmaster

— Эй, парень. Большой босс. Кирк это проигнорировал. — Не хочу отрывать тебя от твоего, безусловно, безумно важного занятия, которым, видимо, является в буквальном смысле считание ворон, но эти ребятки всё ещё топают за нами. Кирк проигнорировал снова. Вместо него отреагировала Джесси, яростнее всех прихлопывающая на себе комаров. — Что? Опять?! Всё, они окончательно меня достали! Я пойду и… — Нет. Она уставилась на Кирка в раздражении — что оказалось абсолютно тщетным, поскольку он шёл впереди, а тропинка была слишком узкой, чтобы она могла его обогнать. Но взгляд он, тем не менее, вполне мог вообразить, за время пути успев с лихвой её изучить. — Почему нет, чёрт возьми?! Эти засранцы преследуют нас ещё с Таренкса, где мы подобрали этого вот лохматого! Идущий последним Волк громко и многозначительно хмыкнул. — Я сам подобрался, цыпа. И ты не то чтобы была против, насколько я помню. Особенно вчера ночью. — Ха! Убого, Волчара, просто убого. Как насчёт посмотреть, кто первый доберётся до этих придурков? — Тебе нужна будет слишком большая фора, чтобы играть со мной на равных, знаешь. — Ах ты!.. Кирк закатил глаза. Эти брачные игры начинали порядком действовать ему на нервы. — Вы двое. Либо заткнитесь, либо уединитесь уже, если невтерпёж, будьте так любезны: вы меня отвлекаете. И повторяю для особо одарённых: мы не будем убивать тех, кто работает на Совет Равновесия. Меньше всего нам нужны лишние проблемы. Джесси только глухо заворчала себе под нос и с особенной злостью убила на себе очередного присосавшегося комара. Но так и не застегнула верхние пуговицы своей рубашки, чем комаров, должно быть, изрядно обрадовала. Тут, пожалуй, следует сделать некоторое отступление и пояснить, почему наши доблестные герои, которых мы с вами оставили в последний раз в некотором затруднительном положении, сейчас свободно шли по лесной тропинке вместо того, чтобы влачить своё существование в тюремной камере, хотя они и были арестованы неожиданно появившимся на их пути представителем Совета. На самом деле, всё очень просто. У Совета Равновесия не было в распоряжении тюрем. Строго говоря, они и арестовывать кого-либо официального права не имели. Совет присматривал за магами и за возмущениями в магическом поле, и присматривал тайно для обывателей. Что означало, в свою очередь, что в действительности задержать их никто не мог. Парень знал это — и блефовал тогда, в Таренксе. Кирк оценил смелость, но не оценил глупости: на что тот рассчитывал? Совет давным-давно объявил его преступником, за компанию с его Учителем, просто потому, что Учитель Совет презирал и недолюбливал, что было, надо сказать, абсолютно взаимно. И сопляк (он отчего-то казался Кирку ужасно юным), в этой своей идиотской белой мантии, с нелепыми очками, так и норовившими соскользнуть с носа, со своим смешным значком, который всё равно не имел силы нигде, кроме закрытых магических общин — со всем этим, но без всякого стоящего оружия (кроме нескольких амулетов, действие которых Кирку слишком легко было блокировать), он полез на преступника, основав весь свой блестящий план исключительно на блефе. Конечно, с ним был ещё его сопровождающий. Он выглядел старше и опытнее самозваного следователя, но, по всей видимости, подчинялся его приказам и стоял за его плечом так, как Мёрдок стоял за плечом Кирка. Молчал, пока маг с ним говорил о задержании и прочей нелепице. Держал руку на мече. Был одет в облегчённую кожаную броню, что стало видно, когда порыв ветра приподнял край его плаща. Словом, явно выполнял в их дуэте силовую функцию, тогда как его спутник отвечал за переговоры — что ему, похоже, тоже не слишком-то удавалось. Однако этот боец был один, а у Кирка их было двое, плюс Волк, который про Совет на тот момент (как выяснилось позже) не знал ровным счётом ничего, но был фактором неучтённым, способным присоединиться скорее к Кирку с его выгодным предложением, чем к кому-то вроде этих двоих. И был ещё сам Кирк, которому не стоило никакого труда развеять созданную светлым магом зыбкую стену: кто бы этого сопляка не тренировал, до Учителя ему явно было далековато. Стычки не вышло: Кирк просто молча двинулся в сторону перекрытого ими выхода из двора, ведя за собой весь свой немногочисленный отряд. К чести светлого, он оказался достаточно сообразителен, чтобы понять, что этот бой выиграть ему пока не светит, и отступил после краткого напряжённого обмена взглядами. Вот только — упорства у него, как оказалось, было даже больше, чем наивности. Кирк трижды проверил отсутствие следящих заклинаний на себе и на наёмниках, но тот всё равно как-то умудрялся каждый раз их находить. Начиная с самого их отъезда из города, светлый со своим телохранителем всё время маячили где-то на грани видимости. Кирк не стал брать лошадей, поскольку не планировал ехать проторенной главной дорогой — слишком велика была вероятность наткнуться на патруль, количество солдат на каждую милю пути к столице увеличивалось в прогрессии — но и маг Совета, похоже, следовал за ним пешком, умудряясь при этом не терять его из виду. А порой и опережать: в некоторых деревнях, где Кирк брал по пути лёгкую подработку для пополнения быстро тающих денежных запасов и собирал информацию о творящейся в королевстве подозрительной активности, его уже узнавали по чужому описанию и радостно сообщали, что некий молодой человек уже его искал. А самое досадное — Кирк не мог приказать наёмникам напасть на преследователей и вывести их из строя, точно так же, как и те не могли напасть на них, если таковое намерение у них вообще имелось, конечно. Таким образом у Кирка только прибавилось головной боли. А ещё был Волк. Который великодушно решил, что им с Кирком по пути, но не сказал ничего определённого насчёт предлагаемой Кирком сделки. Ему вернули его ножи и всё, что он украл в Таренксе — кроме, разумеется, той приманки, которая изначально принадлежала Кирку. Он был удобен тем, что обеспечивал себя — едой, деньгами и Бог знает чем ещё — самостоятельно, платы пока не требовал и травил байки, скрашивая вечера у походного костра. Но был явно себе на уме, много знал и столько же скрывал, то и дело норовил спровоцировать на драку Мёрдока (терпение которого длилось только до какого-то определённого предела), деревенских задир или встречных солдат, отпускал раздражающие шуточки относительно практически любого действия Кирка и вообще не выглядел хоть сколько-нибудь надёжным. И ещё то, что бы там у них ни происходило с Джесси. Первые несколько дней они приглядывались друг к другу со взаимным любопытством и настороженностью, словно два равно уверенных в себе хищника, а потом, видимо, решили заключить перемирие. Кирк не знал, чем эти двое занимались в настигшее их в пути полнолуние. И не хотел знать. Ему было достаточно того, что он всю ночь их слышал, хотя они и отошли от общего лагеря к бурлившей за деревьями реке. Кирк тогда встал наутро не выспавшимся, с повышенным градусом ненависти ко всему мирозданию, а эти двое, разумеется, выглядели назло ему довольными и почти умиротворёнными. Он бы спросил, за что ему всё это, но вопрос был слишком уж риторическим. Рука Мёрдока легла ему на плечо, когда Кирк в очередной раз остановился, сосредоточенно вглядываясь в чащу леса впереди. На этот раз Кирк даже не попытался от прикосновения избавиться: всё равно бесполезно. Он уже начинал привыкать к тому, что эти вот руки-кувалды могут его в любой момент схватить, взять за плечо или не слишком церемонно отодвинуть с пути, если ситуация накалялась до серьёзной драки или прицельно летающих в воздухе предметов разной степени опасности. До последнего, правда, доходило всего пару раз, но Кирку хватило. — Лес странный, — заметил он, не обращая внимания на возобновившуюся позади ленивую перепалку. — Что бы ты тут ни делал, делай это быстрее. Лучше здесь не задерживаться. Кирк хмуро кивнул. Лес и впрямь был чертовски странный: тихий, какой-то неестественно пустой, словно все звери вздумали попрятаться по норам или перебраться отсюда куда подальше — невольно вспоминался скот во встречных деревнях, словно бы чем-то поголовно встревоженный. Мошкары расплодилось какое-то невиданное количество, и вся была сплошь будто взбесившаяся, но не было ни пчёл, ни муравьёв, причём не только здесь, но и в полях; и, сколько Кирк не вглядывался в кроны деревьев, он так и не смог увидеть других птиц. Кроме чёрных крупных воронов и грязно-серых ворон, которые были буквально везде, молчаливые, зловещие и неподвижные. Казалось, они наблюдали, ожидая чего-то непонятного. И это был ещё день — что же тут, интересно, творится ночью? Если бы была возможность этот лес обойти — Кирк бы обошёл, пусть даже пришлось бы делать крюк. Собственно, так он и собирался поступить после того, как закончит здесь: свернуть к ближайшей деревне, взять там коней и проехать остаток пути до столицы верхом — но то, что ему было нужно, можно было найти только здесь. Если вообще возможно, в чём он уже, признаться, начал сомневаться, потому что тропа никак не желала выводить его к месту своего назначения. Вот же упёртый старый хрыч. Он повернулся к спорщикам, обогнув широкую спину Мёрдока, заслоняющую обзор. — Джесси, — позвал он с некоторой долей мстительности. — У меня для тебя задание. Она ожидаемо не испытала по этому поводу большого энтузиазма. Когда Кирк говорил таким тоном, это чаще всего означало, что задание обещает быть не слишком весёлым. — Ну? — Поймай мне птицу. Любую. Выражение её лица в этот момент почти окупило его страдания по поводу всеобщей мировой несправедливости. Несколько секунд Джесси молча на него пялилась, раздумывая, видимо, насколько сильно он тронулся рассудком. — И на кой чёрт тебе сраная птица? — Мне нужно отправить сообщение, — он пожал плечами. — Поймай птицу, и я зачарую её, чтобы она его доставила, куда надо. Не то чтобы у неё был выбор, если она хотела получить свою плату. Джесси прищурилась, будто собираясь что-то ещё сказать, но в итоге только абстрактно припечатала злобным ругательством, которому поаплодировал бы даже сапожник, и, ворча, отправилась на охоту за воронами. Волк успел со смехом прокомментировать её добровольную переквалификацию из наёмницы в прислугу — а потом резко замолк и вдруг, прислушавшись к чему-то, бесшумно скрылся в кустах. Кирк вновь попытался сосредоточиться на тропе — благо, Мёрдок был, в большинстве своём, благословенно молчаливым, отвлекал куда меньше, чем эта парочка, и принялся просто спокойно набивать и раскуривать трубку, которой успел где-то обзавестись. В этом лесу Кирк был всего однажды, ещё ребёнком, и, конечно, с тех пор всё могло уже тысячу раз измениться, но он полагался не столько на свою память, сколько на чутьё. В прошлый раз — он тогда совершенно позорно заблудился — это чутьё без проблем вывело его в нужное место. К нужному человеку. Он попытался прислушаться к лесным духам и к течениям энергий, как Учитель показывал ему — здесь же, тогда же. Ничего. Магические токи путались и наталкивались друг на друга, старательно (и умело) кем-то перенаправляемые. Присутствие духов же почти не ощущалось — Кирк ловил только отдалённое эхо, бессвязный взволнованный шёпот на грани слышимости, и ничего конкретного. Очевидно, в детстве ему здесь рады были больше, чем сейчас. Потом за деревьями послышалась какая-то возня, затрещали ветки, и на тропинку вернулся Волк. С добычей. Добыча вырывалась и грозно сопела, путаясь ногами в собственной белой мантии. Угрозы не выкрикивала — и то хорошо. Возможно, в этом немного помог кривой нож у открытого горла. — Холопик где-то избавился от своего усача, — сообщил Волк, почти любовно светлого встряхивая. — И пытался устроить нам засаду. — И ему удалось. Голос был незнакомым, и ещё прежде, чем фраза была закончена, Мёрдок резко развернулся в сторону, откуда голос доносился. Впереди, на небольшом пригорке, стоял как-то сумевший подкрасться незамеченным спутник светлого — и, натянув лук, явно целился в Кирка. Промахнуться с такого расстояния было не слишком вероятно. Кроме того, целился он так, словно прекрасно знал своё дело. Мёрдок, сжав зубами трубку, демонстративно вытащил меч из ножен, но, похоже, лучника это не впечатлило. «Джесси выест мне мозг ложечкой своим нытьём, — подумал Кирк с досадой, морщась от нелепости ситуации. — За то, что упустила такую возможность подраться». Он прикинул, насколько быстро Волк может метать свои «младшие» ножи. И сумеет ли Мёрдок отбить стрелу мечом, если что. С другой стороны — возможно, это всё было даже к лучшему. Проклятье, с этой игрой в салочки точно пора было уже заканчивать — не будут же они бегать друг от друга до самого дворца? — Итак, — он повернулся к нервно хмурившемуся пареньку, которому хватило ума перестать дёргаться в лапах у Волка. — Ты нас искал. Поздравляю, нашёл. Дальше что? Мы уже выяснили, что твоя штука с арестом попросту не работает. Какого дьявола Совету вообще от меня нужно? К некоторому его удивлению, парень даже не подумал стушеваться под его взглядом. Довольно смело с его стороны, учитывая, что нож Волка уж точно был быстрее стрелы лучника. — Ответь на один вопрос, — сказал он напряжённо. — С какой целью ты идёшь во дворец? Кирк изогнул бровь. Так-так… эта беседа может оказаться не такой уж бесполезной. — С чего ты взял, что я иду именно туда? — В архивах Совета есть данные на тебя. Почти свежие, учитывая давность всего остального архива, знаешь. Ты точно идёшь во дворец! Там что-то происходит, и меня послали расследовать это. Я должен знать, включать ли тебя в список подозреваемых. А вот это уже было нехорошо. Кирку совершенно не нужно было, чтобы Совет вмешивался в его дела в королевстве. Он помрачнел. И понял, что отделаться от этого парня так просто не выйдет. Его не пугала нацеленная ему в голову стрела, но его уже заранее утомляла навязчивость. И необходимость всё время оборачиваться себе за спину, чтобы убедиться, что эти двое не будут путаться у него под ногами в самый неподходящий момент. — Ты удивишься, но я иду за тем же самым. Посмотреть, что за чертовщина там творится. У меня в этом… личный интерес. Про убийство короля он решил деликатно умолчать. Волк тем временем, похоже, заскучал удерживать добычу просто так: — Ну, так что, грохнем их? Лучник натянул тетиву чуть сильнее, и Мёрдок, наблюдавший за ним, а не за переговорами, чуть пригнулся, отводя меч в сторону, будто собирался атаковать. Кирк устало потёр переносицу. Да чёрт побери. Мало ему было прочих проблем. Он уже мысленно сплетал для себя щит из вяло стелющихся вокруг энергетических токов леса — и ощутил, потянув за эти линии, что светлый тоже пытается сплести для себя нечто подобное. Не слишком, правда, умело — но хотя бы пытается. Не так уж он безнадёжен, пожалуй. — И Совет пришлёт других на наше место, — вставил светлый немедленно. — Вы этого хотите? — Не проблема. Перебьём всех, и перестанете лезть. Кирк недоверчиво повернулся к Мёрдоку, сказавшему это. Вот уж от кого он не ожидал услышать подобное — скорее уж, такое мог бы предложить Волк. Который, кажется, тоже был его кровожадностью приятно удивлён, судя по ухмылке. Напряжение в воздухе, казалось, можно было потрогать пальцами. Никто больше не шевелился. Оба наёмника — хотя Волк под это определение попадал весьма сомнительно — выглядели в точности как бойцовые псы, только и ждущие отмашки, чтобы напасть. Тетива натянулась ещё дальше, и, хотя удерживающая её рука ничуть не дрожала, было ясно, что долго в таком положении лучник не пробудет. — Я хочу предложить союз, — проговорил парнишка отчётливо в звенящей тишине, глядя Кирку в глаза. Он тоже понимал, что зависит всё сейчас от решения только одного человека. — Нам всё равно по пути. Возьмёмся за дело вместе, затем разойдёмся. Нам не помешает твоя помощь, а тебе зачтётся сотрудничество с Советом. На будущее. Кирк хмыкнул, всё ещё не слишком убеждённый. Светлый, видя, что он сомневается, подался вперёд, забывшись и едва не напоровшись горлом на нож самостоятельно — тут же, правда, отпрянул обратно. — Ты ищешь здесь Чёрного Пса! И он, к твоему сведению, тоже работает на Совет! Со мной он тебя пропустит! Определённо не безнадёжен. Не полностью, во всяком случае. Кирк ещё раз внимательно его осмотрел. Откуда он только взялся такой, этот чудила? — Отпусти его, — сказал он Волку. И, когда тот оскалился, сверкнув глазами — не стоило труда угадать, о чём тот думает — добавил сухо: — Посмотрим, будет ли он полезен. Это значило: всегда можно вернуться к взаимной угрозе кровопролития, если он передумает. В конце концов, лучник далеко не всегда будет держать его на прицеле. Волк усмехнулся, отлично услышав не произнесённое, и убрал нож, пожав плечами. — Хозяин — барин, как говорится. Но я бы на твоём месте всё-таки их чикнул. По-быстрому. Лук плавно опустился. Мёрдок выпрямился. Откуда-то сверху, мрачная, исцарапанная и с перьями в волосах, на траву возле тропинки свалилась Джесси, удерживающая двумя руками вырывающуюся ворону, и настороженно огляделась, поднимаясь на ноги. — Ну, и что я, вашу мать, пропустила? Кирк вздохнул. Чудила назвался Деметрио Дуббинсом, и, представляясь, уже был готов к тому взгляду, которым Кирк одарил его тут же: до «Деметрио» парень ещё явно не дорос, но на «Дуббинса» походил по всем статьям. И сам об этом, кажется, прекрасно знал, судя по покрасневшим ушам в момент представления. Он был весь какой-то нелепый, но подкупающе серьёзный и даже, пожалуй, неглупый, только будто бы с детства жил так, как мечтал жить сейчас Кирк: безвылазно сидя в какой-нибудь башне, исключительно в обществе книг. Он спотыкался, поминутно поправлял сползающие очки и, видимо, чувствовал себя в этом молчаливом лесу довольно неуютно, а ещё то и дело косился на Кирка, думая, что тот не замечает. Лучник — которого Дуббинс представил как «сэр Артур Хаксли, мой друг и соратник» — остался на поляне, которую выбрали для привала наёмники: Кирк посчитал, что, если они повалят к нелюдимому старику всей толпой, то уж точно никогда его не найдут. Тот навесил вокруг своей хижины в чаще столько защитных и скрывающих заклинаний, что без его на то желания даже Волк с его нюхом не мог бы эту хижину отыскать. Наиболее недовольным неожиданным альянсом оказался, как ни странно, опять же, Мёрдок. Он ничего не сказал, но так прищурился, разглядывая новоявленных попутчиков, и с такой угрозой принялся, расположившись на привал, точить свой меч, что у Кирка не осталось никаких сомнений в его неодобрении. Когда он спросил, то получил в ответ только туманную фразу о том, что у Мёрдока имеются свои причины Совет недолюбливать. Что было вдвойне странно, учитывая, что Мёрдоку и знать-то ничего о Совете не полагалось, как человеку, с магией не связанному. Ничего подробнее пояснять Мёрдок не стал. Зато тропа, как только они с Дуббинсом отошли от импровизированного лагеря на достаточное расстояние, и в самом деле перестала петлять и издеваться. Старый деревянный дом, словно бы выросший в глубине чащи сам по себе, обнаружился почти сразу. А вот стучать Дуббинсу пришлось довольно долго, прежде чем дверь с неприветливым скрипом приоткрылась. — Ну? Чего надо? — проворчали из-за двери сварливо. — Я отошёл от дел, и Совет в курсе. Я на заслуженном, чёрт возьми, отдыхе. — И тебе здравствуй, — проронил Кирк, прежде чем Деметрио успел ответить. — Шаман. Дверь открылась полностью. Худощавый седой старик в холщовой рубахе и со спутанными волосами, в которые вплетены были бусины и выцветшие нити, хмуро оглядел обоих, задержавшись взглядом на лице Кирка. — А, — только и бросил он. — Ты. Вернулся, значит, в родные края. Ну-ну. И махнул рукой, посторонившись, чтобы они прошли в дом — словно понял, что смириться с непрошенным визитом будет куда проще, чем избавиться от него. Лачуга была тесная и полутёмная, битком набитая каким-то то ли хламом, то ли специфическим шаманским реквизитом, и походила этим на гостевую залу в башне Кирка. Какие-то амулеты, листы бумаги, опасно кренящиеся набок книжные стопки, лосиные рога и бараний череп, деревянные и бронзовые фигурки в виде зверей или многоголовых-многолапых существ, жутковатые тряпичные куклы, которые, казалось, следили за ними точно так же, как и вороны по пути сюда, кружки, миски и котелки, тапки, прибитые к стене гвоздями, связки засушенных трав и грибов. Стены, сплошь исписанные магическими знаками разных учений. И среди всего этого — отчётливый запах мертвечины, которым тянуло из дальней комнаты, в данный момент закрытой. Запах был старым, будто успел здесь пообвыкнуться и осесть, смешавшись с запахом готовящейся еды и травяных отваров. Не слишком обращая внимания на гостей, шаман направился к очагу, где как раз закипал в котелке обед. По всей видимости, что-то мясное. У Дуббинса предательски забурчал желудок, и он словно бы поспешил загладить неловкость: — Послушайте, меня зовут Деметрио Дуббинс, и Совет назначил меня расследовать ряд происшествий, связанных с подозрительной активностью в магических кругах в королевстве. Все нити ведут во дворец. Вам что-нибудь об этом известно? Любая помощь была бы… — Ты меня не слышал? — перебил Чёрный Пёс, поворачиваясь к нему. — Я отошёл от дел, парень. Меня больше ничего из этого не интересует. Я просто старик-отшельник, который живёт в лесу и изредка балуется травничеством для приходящих сюда людей из деревни. Я не слушаю новости из столицы, не проверяю магические поля. Даже не практикую больше. Что из этого тебе не ясно? «Ну, конечно, — подумал Кирк, прислонившись спиной к стене и скептически скрестив руки. — Не практикуешь. Но прячешь свою хибару от посторонних, что требует периодического обновления заклятий, держишь травы, которые не пригодятся для лекаря, но пригодятся для вхождения в транс, и из дальней комнаты у тебя тянет трупами. Совершенно обычный старик, о да». Он подумал, не сказать ли этого вслух, чтобы шаман перестал держать их за идиотов. Но затем решил, что иногда даже полезно, когда тебя недооценивают. Всё равно тот не скажет им больше, чем намеревался изначально, он был хитрый и бывалый старый лис. — И с каких пор, — продолжил тот, переведя на него взгляд. — Маги Совета ходят под ручку с чернокнижниками? — Сказал такой же бывший чернокнижник, которого нанял Совет, — парировал Кирк ядовито, чем вызвал у Чёрного Пса мимолётную усмешку. — Бросьте, — Дуббинс поджал губы. — Вы сами, должно быть, знаете, что обвинения, предъявленные мистеру О’Райли и его учителю были не слишком серьёзны. Это всё сейчас несущественно. Так вышло, что в рамках текущего расследования мы решили объединиться для пользы дела. Так вы не можете нам помочь? Шаман повернулся обратно к очагу, чтобы помешать суп, будто потерял к разговору всякий интерес. — Сказал же, что нет. Парень, я учуял твой значок и уж думал, что ты пришёл с чем-то важным для Совета. Чтобы я мог с чистой совестью послать тебя далеко и надолго, а заодно и Совет вместе с тобой. Но это? Чушь. Не моё дело. Если это всё, можете проваливать. Я не собираюсь готовить ещё и на вас, двух обалдуев. Деметрио упрямо сжал кулаки. Взгляд у него сделался такой же упёртый, как и часом ранее, пока он убеждал Кирка согласиться на сотрудничество. — Это и есть важно. Люди пропадают. И умирают. Вы понимаете это? Много людей. Вам не может быть всё равно! Спина шамана, совершенно в его возрасте не согбенная, осталась безучастной. Тот попробовал суп и задумчиво пробормотал себе под нос что-то насчёт того, что стоит добавить соли. Кирк пристально за ним наблюдал. Затем отлепился от стены и спросил: — Что ты знаешь о Боге-Вороне, шаман? Чёрный Пёс замер. И обернулся, что означало: разговор продолжается. Как ни крути, а это был всё тот же старик, который нашёл когда-то заблудившегося в лесу мальчишку, накормил его и вернул наставнику в целости и сохранности, несмотря на всё своё ворчание по поводу глупых теряющихся детей. Некоторые люди не меняются, как бы сильно они ни стремились доказать обратное, стоит это признать. Обратно к лагерю они с Деметрио возвращались в том же молчании, но на этот раз молчание было не столько недоверчивым, сколько тревожным — со стороны Дуббинса — и задумчивым — со стороны Кирка. Чёрный Пёс не сообщил лично ему почти ничего, что он и так бы не знал, за исключением того факта, что всё, описанное в дневнике со слов других шаманов, о мече и монахе — сущая правда. И того, что меч после той древней истории пропал и, похоже, нигде официально не всплывал, как и зачарованные доспехи, поглотившие значительную часть силы поверженного Бога. Но, по крайней мере, Кирк получил подтверждение тому, что в столице действительно происходит именно то, чего он опасался: духи и лесные звери все как один чувствовали грядущую беду, да и к новостям из дворца, как оказалось, Пёс был не так уж и равнодушен. Теперь, зная, что это не всё не шутки Балора и не пустые россказни народа, которому только повод дай напридумывать всякой дичи, можно было составлять уже более осмысленные планы. Кроме того, Кирк уходил не с пустыми руками. Шаман кое-что дал ему на прощание, и, хотя это было не совсем то, чего Кирку бы хотелось, приятно было иметь и такую подстраховку. Так. На всякий случай. К некоторому его облегчению — потому что иначе текущий поход бы несколько осложнился — в лагере так никто друг друга не поубивал. Две штуки наёмников, один вор и один «сэр Артур Хаксли» по-прежнему имелись в наличии. И Мёрдок по-прежнему точил меч. Скоро, подумалось Кирку, этот меч сможет разрезать воздух, если Мёрдок продолжит в том же духе. — Подъём, — скомандовал он, ступая на поляну. — До темноты нам надо успеть выйти из леса. — Ты получил то, зачем пришёл? — спросил Мёрдок, убирая меч в ножны и поднимаясь. Кирк кивнул. — Более или менее. Но я знаю, куда дальше. У него на примете был ещё один человек, которого он собирался навестить. Раз уж он всё равно устраивал тур ностальгии по старым, так сказать, друзьям. Лорд Димитриос Амбелас не без оснований полагал, что с недавних пор у него в жизни началась особенно удачная полоса. Не то чтобы раньше было неудачно, конечно. Он умел устроиться в жизни так, чтобы даже провалы оборачивать себе на пользу. Его дед получил титул и земли, оказав в своё время несколько полезных услуг кому-то из королевской семьи в извечной борьбе за престол, и с тех пор услуги стали в их семье практически разменной валютой: даже те, кто гордился древностью своего рода, уходящего корнями едва ли не к первым поселенцам Симберы, и презрительно морщил нос, слыша об Амбеласах — даже они обращались к ним в час нужды. Услуги, которые у них просили, были самым разными: они могли предоставить людей (которые, что важно, не задают ненужных вопросов), информацию, чужие тайны, флаконы с дорогими ядами без вкуса и запаха, подставных свидетелей, экзотическое (или не слишком) оружие и тому подобное. Амбеласы были незаменимы в некоторых — особенно важных для благородных господ — вопросах, и это создавало им не только репутацию, но и определённую неприкасаемость. Даже Король-Узурпатор, с которым, в отличие от предыдущих двух королей, никак не удавалось наладить более или менее дружеские отношения, не мог ничего поделать с их укрепившимся влиянием. И в то время, как дорогой сосед ван дер Хольт, растратив большую часть семейного состояния и попутно впав у Узурпатора в немилость, оказался на грани разорения и растерял почти все свои связи — Амбелас предпочёл затаиться и переждать бурю. Он был неизменно любезным, покладистым и экономным, пока копил тузы в рукаве и приумножал наследство всеми возможными способами. И вот тёмные времена закончились: законный (это было, честно говоря, немного спорно, но все прочие кандидаты устранились с дистанции, добровольно или не очень) король вернулся на трон, объявив амнистию для всех, кто пребывал у Узурпатора в опале, и изрядно перенервничавшие за годы железного правления дворяне вновь смогли вздохнуть свободно. Новый король был молод, эксцентричен и амбициозен, сорил деньгами из государственной казны направо и налево, закатывал роскошные балы и приватные вечеринки для тех, кто входил в круг интересных ему людей, раздавал много соблазнительных обещаний и вообще жил на широкую ногу. Словом, нравился придворным лордам и леди — да и, что уж там, народу — куда как больше своего предшественника. То, насколько кровавым вышел устроенный этим резвым юнцом переворот, в памяти народа как-то не отложилось. А ещё он нравился лорду Амбеласу, потому что на него легко было влиять. Ослеплённого властью молодого короля достаточно было направлять ненавязчивыми советами, чтобы подтолкнуть его к нужному решению. Принцесса — так звали её лишь посвящённые — Свартжель, с которой водил знакомство ещё тот самый дед Димитриоса, находила очаровательным то, как страстно король мог загореться очередной идеей и сколько народу мог положить на алтарь своей цели. Или не совсем своей, если уж честно. Но королю этого знать было вовсе не обязательно. Как следствие — лорд Амбелас не только процветал, но и оказывал значительную помощь делу культа. Что обещало в перспективе ещё больше власти и денег — когда их план осуществится, конечно. А до этого оставалось совсем немного времени: почти все приготовления к настоящему моменту были завершены. Правда, до него начали в последнее время доходить какие-то смутные слухи, обещавшие некоторых проблем. В частности, его шпионы, рассеянные по королевству, докладывали, что будто бы то в одном месте, то в другом видели О’Райли, эту белобрысую занозу, не сулившую ничего хорошего своим появлением. И будто бы он привёл с собой не слишком большую, но хорошо вооружённую компанию. Амбелас, впрочем, полагал, что причин для волнений нет: он не считал, что Кирк может представлять для их планов какую-либо существенную угрозу. Вчерашний мальчишка, едва ли старше нынешнего короля, который предпочёл просто трусливо (хотя и, Димитриос признавал, весьма разумно) сбежать вместо того, чтобы попытаться дать им отпор и показать, на что он способен — без своего грозного учителя он был совершенно не опасен. Пусть он вернулся, на свой страх и риск, пусть обзавёлся охраной, пусть даже разнюхивал что-то по своим источникам — всё равно он вряд ли осмелится сунуться во дворец. А если будет настолько безумен, что всё-таки осмелится — там же ему и конец, прямо с порога. Не о чем было переживать. Тем более, что этот О’Райли был так любезен, что явился к нему сам, да ещё и послав предварительно ворона с уведомлением о своём прибытии. Ждал, должно быть, что его встретят с фанфарами и музыкой, не иначе. Вместо этого лорд Амбелас заставил его около часа прождать в холле замка, пока он якобы разбирался с делами, и даже не встал, приветствуя его, когда тот зашёл в его рабочий кабинет. — Мистер О’Райли, — улыбнулся он, заметив, как тот сощурился от этого обращения. Неужто думал, что здесь ещё кто-то будет обращаться к нему по-старому? Те времена давно уже прошли, и лучше бы ему это понять поскорее. — Рад вас видеть в добром здравии, после всех этих лет. Как вам Эйранд? Прошу, присаживайтесь. — Чудесная страна, — отозвался тот колко, располагаясь в кресле напротив стола. — Такое благолепие повсюду. Вам стоит самому туда съездить, знаете, чтобы оценить, — и, не давая Димитриосу времени для дальнейшего обмена любезностями, скучным тоном уточнил: — Я к вам по делу, лорд Амбелас. Димитриос отметил про себя, что почти всех своих спутников, кроме одного — высоченного рыжего наёмника — О’Райли оставил где-то в городе, вероятно, в гостинице, где он поселился. С его стороны приходить сюда с таким малым количеством охраны было весьма самонадеянно; должно быть, мальчишка всё ещё не знал, кто, помимо короля, поспособствовал его изгнанию. Поспособствовал бы его смерти, если бы обстоятельства сложились не в его пользу. — О? И по какому же? О’Райли умудрялся сидеть в кресле для посетителей так, словно восседал на троне — Амбеласа всегда это в нём забавляло. С царственным видом тот протянул ему сложенный вдвое лист бумаги. — Я наслышан о вашей обширной коллекции любопытных вещиц, Димитриос. Возможно, вот эта вещь могла бы там отыскаться? Он развернул лист: на нём обнаружился цветной рисунок меча, довольно точно выполненный. Меч как меч, только с драгоценными камнями в рукояти. — Что ж, вещь и в самом деле любопытная, — признал он, поправляя очки на носу. — И она действительно находилась в нашей семейной коллекции когда-то — но уже давно была продана. — Кому? — Боюсь, я не в праве разглашать эти сведения, мистер О’Райли. Его посетитель недовольно побарабанил по подлокотнику пальцами, размышляя. Димитриос думал, что тот примется настаивать, однако он неожиданно переменил тему: — Хорошо. Как насчёт другой информации? Помимо этой вещи, я ищу ещё кое-что. Доспехи, — он сделал паузу. — Вполне определённые. По моим сведениям, им по меньшей мере два века, они были разбросаны по частям по разным концам королевства когда-то и они связаны с некой легендой. Слышали о Кутхе, Димитриос? Так-так… а у мальчишки, оказывается, неплохие источники. Каковы шансы, что он узнал об этом случайно именно сейчас, в это самое время, когда час Возрождения был уже так близок? Лорд Амбелас неторопливо обдумал то, стоит ли убрать его гостя прямо сейчас, приказав солдатам расправиться с единственным его охранником и послав наёмных убийц к остальным. Но затем ему пришла в голову одна идея. — Хмм. А знаете, у меня может быть то, что вас интересует, — он сплёл руки на столе в замок, насмешливо глядя поверх своих пальцев на человека напротив. — Я как раз недавно собрал наконец полный комплект доспехов, подходящих под ваше описание. Но позвольте один несколько неделикатный вопрос, чем вы собираетесь расплатиться, если намерены их купить? О’Райли собирался было что-то сказать — что-то весьма едкое, судя по его лицу — но Димитриос только улыбнулся ещё дружелюбнее и прервал его плавным жестом: — Давайте не будем сейчас рассуждать о ваших финансовых возможностях, мой друг, я слишком уважаю вас для подобного унизительного разговора. Просто предположим, что эти возможности, скажем так, сейчас не совсем на высоте. Но я собираюсь предложить вам нечто поинтереснее, чем тривиальная оплата золотом. Он убедился, что его готовы выслушать, и усмехнулся. — Добудьте для меня кое-что, мистер О’Райли. И тогда мы поговорим об обмене. А про себя подумал: зря, ох и зря не сиделось этому колдовскому выкормышу в своём Дувилене. Глядишь, и целее бы был. Воларум, думал Кирк. Что это вообще за штука, интересно, и почему она вдруг понадобилась этому змею Амбеласу так срочно? И, что важнее, почему он сам не мог её достать, учитывая все его ресурсы? Была у него, конечно, насчёт последнего одна неприятная мысль. В частности, о том, что Амбелас готовил с этим какую-то подставу. И потому Кирк был настороже — благо, наёмникам напоминать об этом не было нужды: они хорошо чувствовали опасность. Даже Дуббинс, старавшийся шагать с ним рядом — компания Джесси и Волка ему не слишком нравилась — был начеку и спотыкался меньше обычного. Пещеры, по которым они пробирались, тоже доверия не внушали. Тёмные низкие коридоры, уходившие под землю всё глубже и глубже с каждым поворотом и ветвящиеся бесконечным лабиринтом, сами по себе были местом не слишком приятным для пребывания, а уж тонны сплошного камня над головой и вовсе не внушали спокойствия. Драконья Гора, несмотря на всю свою древность и монументальность, вообще вызывала какое-то странное ощущение ненадёжности, словно в любой момент грозила сдвинуться места. Поговаривали, что если смотреть на неё издали в ясный солнечный день очень пристально и очень долго, можно заметить, как гора дышит — и здесь, внизу, это отчего-то не казалось больше обыкновенными пьяными байками. Не упоминая уже о том, что стены в коридорах во многих местах лабиринта были услужливо исписаны какими-то предупреждениями на незнакомом и, вероятно, древнем языке; в схематичных рисунках, сопровождающих скачущий по стенам текст, угадывались обычные для подобных таинственных мест послания: кровь, смерть, какое-то монстровидное зло, которое таится где-то и которое то ли уничтожило множество людей в прошлом, то ли собиралось это сделать в будущем. В общем, такой довольно очевидный посыл, что экскурсии тут проводить не слишком желательно. Возможно, стоило бы просто надавить на Амбеласа с его чёртовыми секретами. Взять с собой всех троих вместо одного Мёрдока и позволить им как следует Амбеласа прижать — прямо там же, в его пижонском кабинете с выставленными напоказ рыцарскими доспехами и столом из красного дерева. И напомнить заодно о том, кто Кирк такой, показать то, что он забрал тогда с собой, покидая страну, и что нёс теперь обратно в обыкновенной дорожной сумке. Напомнить, что он не какой-то там мистер. Но у Амбеласа было слишком много солдат, и это могло бы обернуться лишними неприятностями, а кроме того, Амбелас мог быть в дальнейшем ему полезен — так что пришлось тащиться в эти подземелья и снова тратить время на какую-то ерунду. Время, которого, как Кирк подозревал, у них и без того было не слишком много в запасе. Он даже не подозревал, насколько близок был к истине в этой мысли. — Твой телохранитель как будто собирается меня убить, — пропыхтел Дуббинс возле его плеча, пока они спускались по обкрошившимся от времени каменным ступенькам. Кирк обернулся и поймал идущего позади Мёрдока на характерном взгляде, направленном на шею светлого. Взгляд, говоривший, что он неторопливо так примеривается, как бы эту шею поудачнее сломать. Кирк посмотрел чуть дальше — и поймал точно такой же взгляд сэра Хаксли, направленный уже на него. — Ага, — он хмыкнул и повернул голову обратно, чтобы не свернуть ненароком шею на спуске. — А твой собирается убить меня. Можешь считать, что это уравнивает наши шансы. Что, разумеется, было и близко не так. Кирк бы поставил на Мёрдока в этом гипотетическом соревновании-поединке. Дуббинс продолжал пыхтеть, но не отставал. На стенах по обе стороны лестницы чадили заботливо оставленные кем-то факелы. — Ты доверяешь им? — спросил он вдруг. — Кому ещё? Похоже, когда тот начинал нервничать, то становился болтливым. Это стоило учесть. Честно говоря, Кирк вообще не понимал, на кой чёрт светлый с ними попёрся и прихватил заодно своего чопорного дружка. Не то чтобы от них двоих была какая-то существенная польза — но светлый оказался ужасно настойчивым. — Людям, которых ты нанял. Я хочу сказать — они явно отпетые бандиты. Кирк закатил глаза. — Поэтому я их и нанял, гений. И нет: я не идиот, чтобы доверять людям. Он увидел, как Волк, идущий первым, остановился, что означало, что он что-то учуял впереди. Спуск заканчивался там, где он стоял. — Я доверяю их здравому смыслу и жажде наживы, — пояснил Кирк недоумевающему Дуббинсу и протиснулся мимо него по проходу дальше, чтобы нагнать Волка. Потом не выдержал, повернулся и заметил: — Ты неправильно это делаешь. — Что делаю? — Плетёшь чёртов щит. Рядом с Волком обнаружилась узкая арка, ведущая в грот. Кирк вопросительно мотнул головой в сторону арки, и Волк сказал: — Один человек и одна птица. Один труп. И… что-то ещё. Всего один? Это было… странно. Кирк почти ожидал, что их здесь будут дожидаться не меньше двух дюжин хорошо обученных воинов, охраняющих нужную Амбеласу вещь. Значит, подвох таился в чём-то другом. Или, возможно, чутьё Волка было не таким уж и хорошим. — Что-то? — переспросил он, хмурясь. Волк пожал плечами и вынул из-под шубы два боевых ножа, ухмыляясь. Глаза его вспыхнули янтарём в полумраке. — Вот и проверим, а? Но из грота их присутствие, похоже, уже обнаружили, потому что оттуда раздался голос: — Проходите, проходите, я вас ждал! Кассиус сказал, что вы придёте! Кирк переглянулся с остальными, которые как раз подтянулись к ним. Он пытался закончить свой собственный невидимый щит, но что-то непонятное творилось здесь, внизу, с потоками энергии: магия вокруг него словно утекала куда-то, как вода сквозь решето. Щит получился сырым и нестабильным, так и норовил распасться от первого же удара — прямо как у неумехи Дуббинса, что было весьма неприятно. Странный низкий гул разнёсся по пещере, будто кто-то наверху, в недрах Драконьей Горы, ударил в огромных размеров барабан. Определённо, всё это было нехорошо, но — один человек?.. Они вошли в грот друг за другом, почти сразу рассредоточившись тесным полукругом, словно стая на охоте. Грот, оказавшийся довольно просторным, содержал ещё больше угрожающих надписей и выразительных иллюстраций, чтобы у посетителей пещеры уж точно не оставалось никаких сомнений в том, насколько она Зловещая. В самом центре, на возвышении возле чего-то, что больше всего походило на какой-то крестообразный алтарь, стоял низенький лысоватый человечек в чёрной рясе и с вороном на плече. Он улыбался, кося глазами в разные стороны — будто пытался посмотреть сразу на каждого из вошедших — и вид имел, в целом, довольно радостный и слегка безумный. Или не слегка: образ эдак ненавязчиво дополнял труп, распятый на этом самом алтаре. А ещё было то самое что-то. Что-то зыбкое, неопределённое, мутным поблёскиванием стелющееся вдоль стен в тенях под факелами. — Добро пожаловать! — человек развёл руками, приветствуя их. — Меня зовут Элиаш Гавранек, и сегодня вы — мои многоуважаемые гости! — затем пещерное эхо разнесло по зале его невнятное бормотание: — Ты прав, Кассиус. Это хороший улов. Должно быть, их послала сегодня сама судьба… Люди, оборотни, маги — и даже белая ворона!.. Кассиуса, к которому он обращался, нигде не было видно, но птица на его плече, когда он сказал это, согласно каркнула, встопорщив перья. — Ну да, — подала голос Джесси, со всем возможным недоверием разглядывая странную парочку. — Серьёзно? Ты разговариваешь с этим пернатым чучелом? Ворон каркнул снова. Улыбка человечка мгновенно увяла. — Кассиус — не пернатое чучело! — воскликнул он крайне возмущённо. — Кассиус — мудрый и всевидящий, и был подарен мне самим Богом! И это он разговаривает со мной! Ага, подумали они все одновременно. Птица, разговаривающая с человеком — тут всё было предельно ясно даже для Дуббинса, который, как Кирк заметил, опять достал свой дурацкий значок. «Нет, — застонал Кирк мысленно, в то же время пытаясь отыскать взглядом то, за чем они пришли. — Давай только без этих глупостей, светлый. Неужели я не могу прожить без чужой глупости хотя бы один день? Неужели я много прошу?» Оказалось, что много. — Именем Совета, — начал Дуббинс напряжённо, пока Хаксли молча брал лук на изготовку. — Вы обвиняетесь по подозрению в проведении запрещённых магических ритуалов, включающих в себя жертвоприношение ценой человеческой жизни, а также… Пещеру едва ощутимо встряхнуло — с потолка посыпалась каменная крошка. Снова пронёсся сверху донизу тот гулкий удар. Улыбка торжествующе вернулась на лицо безумца. — Вам крайне повезло, дамы и господа! Вы не только станете свидетелями, можно сказать, настоящего исторического события, но и послужите делу возрождения единственного Истинного Бога! И в тот же момент, когда Волк, успевший подобраться к фанатику со спины, бросился на него в прыжке, вокруг алтаря вспыхнула кровавым светом начертанная вокруг него печать, активировав мощнейшее защитное поле. Врезавшийся в это поле Волк вызвал такой резонанс, что отбросило не только его, но и всех остальных. Элиаш, оставшийся внутри поля нетронутым, захохотал и принялся на каком-то щёлкающем языке произносить то ли заклинание, то ли молитву. Кирк выругался. Складывать печати и заклятия в этом месте было так сложно даже для него, что он решил уже, будто распространяется это на всех магов — но тому явно как-то удалось обойти это ограничение. — Воларум! — крикнул Кирк, вскакивая и указывая на алтарь. — Эту штука там, торчит в мертвяке! И правда: Амбелас сказал, что воларум — металл, а металла здесь не было, похоже, больше нигде. Кроме, собственно, необычайно тёмного лезвия без какой-либо рукояти, торчавшего у трупа ровно посередине груди. Поднявшиеся на ноги наёмники похватались за оружие; Мёрдок привычным движением отодвинул Кирка, как командующего, себе за спину. В поле врезался метательный нож Джесси — и, отскочив, вернулся к ней под тем же углом, едва не убив её саму. Пещера вздрогнула третий раз, и это уже точно складывалось в некую опасную тенденцию. Каменная крошка, сыплющаяся сверху, на этот раз была уже крупнее. — Узрите же мощь, которую дарует мне Бог! Узрите же настоящую магию, вы, жалкие шарлатаны! — вдохновенно вещал Элиаш, прежде чем вновь затянуть свою абракадабру, и его птица исступлённо каркала с ним в унисон. Он вскинул руки, и мерцающие тени, льнущие к стенам и потолку, хлынули к ним. В первые мгновения это был просто ураганный поток плотного воздуха, во второй раз сбивший их с ног и смётший их к стене, как огромная метла — щит Кирка разбился вдребезги, и, интуитивно избегая перспективы быть придавленным налетевшим на него тяжеленным Мёрдоком, он болезненно ударился плечом. И сразу за этим теневые смерчи отпрянули — чтобы вобрать в себя камни и булыжники со всего грота и наброситься с новой силой. Приходилось уворачиваться на пределе возможностей, и, тем не менее, избежать удавалось далеко не каждого столкновения с очередным камнем. Один оцарапал Кирку висок, другой едва не перебил трахею, а ещё были удары по ногам и по рёбрам, ничего приятного из себя не представляющие. Едва разбирая перед собой дорогу и отмахиваясь слабыми разрядами магии, тут же почти без толку падавшими с пальцев в никуда, Кирк под громкую ругань Джесси и рычание Волка попытался проделать себе путь к отступлению через ту же арку, через которую они пришли — пролетевший над его головой огненный шар врезался в порог залы, и проход вспыхнул ослепительно-ярким пламенем. Ох. Ну, замечательно. Просто великолепно. — О, господин маг, куда же вы собрались? Вы же самая настоящая белая ворона — знаете, какая это сейчас ценность? Я не могу позволить вам уйти, нет-нет-нет. Вы послужите моему Богу самым что ни на есть непосредственным образом! Кирк ощутил, как та же сила, что поднимала в воздух все эти груды камней, неумолимо поволокла его к алтарю, и попытался хоть за что-нибудь уцепиться по пути, обдирая ногти в кровь об крошившиеся под давлением этой силы уступы. Огненные шары трескуче слетали с правой руки Элиаша один за другим, заставляя Кирка с отборной бранью отскакивать от них — как раз в том же направлении, куда его тащили, и то, что он понимал это, не помогало ему хоть как-то сопротивляться. Да что за бред, в самом деле! Какого чёрта. Какого дьявола вообще. Кирк решил, что ублюдок Амбелас заплатит за такие шуточки, и заплатит серьёзно. Наверняка эта пиявка и предупредила своего чокнутого дружка об их визите, не иначе: верить, что тому и впрямь поведала их секрет какая-то идиотская птица, он всё ещё отказывался. Должно же было у него оставаться хотя бы право на здравомыслие во всей этой ерунде. Пещера тряслась уже беспрерывно, с увеличивающейся с каждой минутой частотой. Грохот стоял страшный. Пламя факелов неравномерно вспыхивало и металось. Кто-то крепко поймал его за руку — конечно, Мёрдок. Кирк поморщился от боли в предплечье — чем сильнее Мёрдок держал, тем свирепее воздушная петля его отталкивала. Рука, казалось, вот-вот начнёт издавать жалобный треск. Зато булыжники вокруг них начали летать гораздо менее интенсивно и не с такой бешеной скоростью. Хорошо: значит, всё-таки концентрация этого чокнутого была не так уж и хороша. Откуда вообще, интересно, у какого-то свихнувшегося фанатика такая сила? Этот вопрос не давал Кирку покоя. Для того, чтобы вытворять нечто подобное, требовалось недюжинное количество энергии и долгие годы тренировок. Он не слышал ни о каком Элиаше Гавранеке, пока жил здесь, в этой стране, и его Учитель не слышал о нём тоже — а Учитель старался быть в курсе более-менее всех стоящих магов королевства. И потом — даже хорошо обученному магу с неплохими талантами нужно было для такого вот шоу подключиться к какому-нибудь мощному источнику. Кирк знал один такой источник, к примеру. Но тот находился далековато отсюда и подключиться к нему мог далеко не всякий: требовались некоторые… дополнительные атрибуты. Что за источник был сокрыт здесь, в горе? Сосредоточившись достаточно сильно, Кирк мог почувствовать движение магических течений вокруг: без сомнений, шли они сверху. Стекались в этот грот, закручивались вокруг Элиаша, находившегося в центре невидимой воронки… или, вернее, не совсем вокруг него. Кирк на минуту отключился от происходящего — от боли в руке, от камней, от грохота, от пляшущего света огней и завываний фанатика — и, закрыв глаза, проследил за направлением потока энергии. Действительно: центр воронки находился не в самом Элиаше, тот просто стоял рядом. С алтарём. Или, ещё точнее, рядом с трупом, в котором торчало лезвие из, судя по всему, воларума — по этому лезвию, как по громоотводу, и проходила вся эта гигантская, чудовищная волна магии, большая часть которой уходила в алтарь, буквально впитывавший её, как губка, и лишь очень малая частица отдавалась непосредственно в Элиаша, выплёскиваясь через него наружу. Он открыл глаза. Рука уже едва чувствовалась. Их с Мёрдоком мотало туда-сюда: земля под ногами ходила ходуном. Элиаш что-то крикнул, и к ним стремительно слетел ворон, с пронзительным клёкотом напавший на наёмника. — Отпускай! — крикнул Кирк, пытаясь перекрыть шум. — Хотя нет: сначала дай мне оружие, потом отпускай! На мгновение он столкнулся с Мёрдоком взглядом, в котором прочёл вопрос. — Я знаю, что делаю! — огрызнулся он раздражённо, потому что на это, чёрт побери, не было времени. — Ну! В свободную руку ему легло тяжёлое древко секиры — иногда казалось, что Мёрдок с Джесси на пару приобретают новое оружие почти в каждом большом городе, в котором они бывали по пути, и секира появилась совсем недавно. Кирк едва успел за неё ухватиться, и в следующее мгновение Мёрдок, отмахивающийся мечом от стремившегося выклевать ему глаза ворона, отпустил его — и Кирка потащило дальше, с удвоенной силой. Он успел только сделать замах, когда оказался возле Элиаша, беспрепятственно проникнув вместе с захватившей его петлёй в пределы поля. Ещё один огненный шар — и вспышка, на мгновение ослепившая Кирка, отсоединила лезвие от древка, едва его не расплавив. Инерция отбросила Кирка на алтарь — он ударился затылком. Перед глазами помутнело. В недрах горы какой-то оглохший музыкант ещё раз ударил в свой жуткий барабан. Булыжники, падавшие от тряски с потолка, сами по себе начали напоминать небольшую гору. Алтарь, как выяснилось, имел форму не креста, но расправившей крылья птицы. «Куда уходят драконы?» Он был ещё ребёнком, когда спросил это у Учителя. Ему тогда попалась старая книга сказок, и он внимательно изучил её всю, но особенное внимание уделил тем сказкам, в которых содержались драконы. Всем известно, что дракон делает лучше любую историю, так что ради них Кирк готов был терпеть сопровождающих их бесполезных принцесс и глупых удачливых рыцарей. «Я хочу сказать, — продолжил он под вопросительным взглядом. — Это ведь не просто выдумка. Они были взаправду, не так ли? Когда-то давно. Ты сам мне говорил, что сказки не появляются просто так. Так куда уходят драконы, если сейчас их нигде нет? Их не могли всех поубивать, я думаю». Учитель пожал плечами. Он лично считал драконов не более чем большими злобными ящерицами, которые имеют склонность к пожиранию людей и бессмысленному накоплению золота — что Кирк полагал несколько несправедливым, но спорить не решался, чтобы тот не счёл его глупым ребёнком. «Кто знает? Некоторые, вестимо, умирают. Или уходят в другие миры. А некоторые, как говорят, самые большие и древние, такие, которым нет больше места в нашем меняющемся мире, возможно…» — …превращаются в камень, — пробормотал Кирк вслух, стряхивая несвоевременно нахлынувшую дурноту. Он помотал головой, приходя в себя. Похоже, что отрубился он не слишком надолго, поскольку бой вокруг всё ещё кипел. Если можно было, конечно, назвать «боем» попытки наёмников и представителей Совета защититься от возобновившегося буйства каменных смерчей. Кассиус уже снова сидел на плече хозяина. — Не волнуйтесь, господин маг, — как раз говорил тот, движением пальцев поднимая в воздух два каменных кинжала. — Вам почти не будет больно. Видите ли, предыдущая белая ворона, как видите, уже почти исчерпала себя, и для того, чтобы алтарь продолжал напитываться силой, необходима свежая кровь. Вы должны гордиться тем, что принимаете участие в Его Возрождении. Кирк чувствовал себя слабым: магия по-прежнему не давалась в руки, а тело ощущалось совершенно разбитым. Должно быть, он ударился сильнее, чем ему казалось, потому что в затылке теперь пульсировала острая боль. Он поднял голову: потолок грозил вот-вот обвалиться. Он опять услышал этот гул, который не выходил у него из головы. — Это сердце, — произнёс он хрипло, поражённый внезапной догадкой. — Это его чёртово сердце, не так ли? Драконья Гора, похожая на, мать его, огромного спящего дракона. Вся эта магия. Как я сразу не понял?.. — Ве-е-ерно, — отозвался Элиаш нараспев, покачивая кинжалами, и улыбнулся. — Кассиус видит суть вещей. Он сказал мне, что это за место. Такой источник живой магии, как этот, точно окажется полезным нашему владыке, подумал я. И оказался прав. Кирк уставился на него. В голове всё ещё было мутно, и он не мог до конца поверить в то, что это всё происходит на самом деле. Так вообще бывает? Проклятье, вот только драконов размером с хренову гору им не хватало! — Ты разбудишь его, — он попытался как можно незаметнее нащупать хоть что-нибудь возле себя, чем можно будет защититься, когда разговоры закончатся. — И мы все умрём под завалами, когда эта штука просто чуток шевельнётся, ты ведь в курсе? Упоминать о том, что «штука», скорее всего — если она и правда живая — разнесёт в самом лучшем случае половину королевства при одном только взлёте, он не стал. Это, право, были такие мелочи. Элиаш наклонился над ним — вместе с кинжалами. — Смерть не имеет значения для Бога-Ворона! Он возродится — и возродит своего верного слугу. Всех своих верных слуг. Его мощи не будет границ, и мир покорится своему забытому создателю! Пальцы Кирка сомкнулись на обломанном древке секиры. — А теперь… вам тоже пришло время умереть во славу Его. Кинжалы полетели в него, и Кирк машинально, на одном рефлексе выставил вперёд руку, отбивая древком кинжалы в сторону. Он не стал дожидаться, пока Элиаш усилием воли поднимет их снова. Словно наяву он услышал знакомый строгий голос: «Вставай». Кирк рывком вскочил на ноги, сбросив с себя мешающий плащ и поудобнее перехватив импровизированную палку в обе руки. Без лезвия секира обезглавленная секира вполне походила на боевой шест, так почему бы и нет. Его голова всё ещё кружилась и посылала вспышки боли, его тошнило, и дрожащий мир вызывал неприятную резь в глазах — но всё это было неважно. Элиаш безумно ухмыльнулся; ураган камней разом прекратился, издав напоследок ещё один ужасающий грохот, и силовое поле вокруг них вспыхнуло ярче, раздвинув свои границы чуть дальше. Кинжалы повторно взмыли в воздух. — Ну что же вы, — проговорил Элиаш почти расстроенно. — Зачем сопротивляться? Вам всё равно не избежать своей судьбы. Смиритесь. Ворон вспорхнул с его плеча — и Кирк, совершив молниеносное движение, мстительно ткнул в несносную птицу древком, с размаху ударяя её об защитное поле. Послышался хруст и захлебнувшееся на половине звука последнее «кар-р». Вещего мудрого ворона оказалось слишком просто убить. — Нет, — отозвался Кирк презрительно. — Я так не думаю. Элиаш душераздирающе завопил, будто у него убили не птицу, а как минимум лучшего друга. Теперь вся магия, направляемая раньше наружу, направилась к нему, обволакивая его дополнительным щитом. Он кинулся на Кирка, полный ярости — вся его напускная вежливость слетела с него в один миг. — Как ты посмел!!! Кассиус был Его подарком! Я убью тебя, я удавлю тебя собственными руками во славу моего Бога! Ничтожество! Как ты посмел!.. Кирк боялся, что забыл, как драться, за все эти годы. Он предпочитал не лезть в драку всё это время, потому что проще было разрешить дело или магией, или деньгами, или нанять тех, кто будет сражаться за тебя. Он сидел в своей башне в Дувилене, выбираясь в город исключительно по делам, не называл своего имени, не позволял себе слишком сильно напиваться в тавернах и кабаках, старался решать все проблемы ещё до их возникновения. И опасался, что такая жизнь размягчит его, превратит в тюфяка, не способного защитить себя без магии — Учитель всегда говорил, что это позорит любого мага. Любого человека вообще — не умеющего постоять за себя. Но он не забыл. Он всё помнил прекрасно, как его разум, так и его тело. Он помнил, куда бить, как бить, с какой силой. Как нужно делать шаги — почти танцуя, плавно, вовремя перебрасывая вес с одной ноги на другую, чтобы суметь извернуться от удара почти из любой позиции. Как обыкновенная палка может стать и щитом, и мечом, и верным соратником, как она может плясать в умелых пальцах. Как нужно слушать чужие движения, чтобы уметь их предугадывать. Как можно сражаться в ограниченном тесном пространстве. Как стараться сохранять равновесие, если пол так и норовит уйти из-под ног. Как можно побеждать. Он вспоминал всё это заново — и это, чёрт возьми, было просто дьявольски хорошо. Несмотря даже на то, что Элиашу его удары вреда почти не причиняли, соскальзывая с его щита — ему нравилось уже одно то, что после всех этих дней тряски в седле на лошади и сидения в гостиничных номерах его тело двигалось как надо. А кроме того, ему и не требовалось попасть. Только отвлечь его внимание. Потому что в тот самый момент, когда Элиаш потерял бдительность и повёлся на его ложный манёвр, Кирк оттолкнулся древком от пола — и сделал отчаянное сальто назад, приземляясь по другую сторону алтаря. И сразу же, в очередной раз отбив летевшие в него кинжалы, крепко схватился рукой за лезвие в груди трупа. — НЕ СМЕЙ! Он упёрся ногой в алтарь — и резко дёрнул, не обращая внимания на боль в ладони. Лезвие поддалось на удивление легко, и он вытащил его из тела. Элиаш завизжал, топая ногами. Поток магии, льющийся сверху, иссяк. Печать погасла. Тряска прекратилась. Тогда Кирк посмотрел беснующемуся фанатику в лицо, и тот на мгновение замер, прежде чем броситься на него снова. Лезвие из воларума вышло у него с другой стороны горла. — Передавай привет своему Богу, — процедил Кирк желчно, и с отвращением отбросил лезвие подальше. Он огляделся. Все его спутники были тут. Живые и, кажется, более-менее способные выбраться из проклятого подземелья на своих двоих. Или с чьей-нибудь помощью. Уже неплохой итог. Он подумал, что они, вероятно, могли бы уйти. Если бы очень сильно постарались пробиться сквозь камнепад и огненную стену, что, в принципе, не было невозможным — особенно для кого-то вроде Волка. Но они были тут, сражались вместе с ним — и все теперь смотрели на него. Он не стал произносить никаких речей: этого дерьма с него хватило на сегодня и в чужом исполнении. — Что дальше? — спросил Мёрдок, когда он спустился, опираясь на ту же палку. Кирк зловеще усмехнулся, сверкнув глазами не хуже рядового оборотня. — А дальше, — сказал он, сжимая древко. — Мы получим кое-какие ответы. Искать нужные Кирку ответы Джесси понравилось. Когда он был в таком настроении, работа, которую он поручал им с Волком и Мёрдоком, несла в себе гораздо меньше ограничений — и, соответственно, развлечься в процессе её выполнения было куда сподручней, чем когда Кирк возвращался в режим чрезмерной, на взгляд Джесси, осторожности. Не обошлось, конечно, и без задержек по пути. Сначала им нужно было перевязать раны, отдохнуть и восстановиться. Придумать новый план. Утрясти некоторые внутренние разногласия в команде — например, между Кирком и Волком, когда последний после того, как они выбрались из тех пещер, вдруг припёр их нанимателя к стенке, рыча ему в лицо что-то про то, у кого означенный наниматель научился так драться. Манера, говорил он, уж больно знакомая была для него. Джесси, откровенно говоря, не слишком понимала, почему это вообще важно, потому что, кто бы Кирка ни учил, справился он с этим просто отлично — а ведь кто бы мог подумать, верно? Этот книжный червь ещё никогда свои навыки в бою до этого не демонстрировал, но оказалось, что он даже не слабак — просто скрытный параноик, который прячет козыри даже от тех, кто на него работает. Никакого ответа тогда Волк, конечно, всё равно не получил, можно было и не надеяться: Кирк только морду кирпичом скорчил, как он умел, и сказал, что не его это дело. Ну, ещё бы: Джесси вот лично нисколько не сомневалась, что Кирк скорее удавится, чем расскажет хоть что-нибудь о себе и, тем более, о своём прошлом. Ещё были разногласия между Кирком и этим Дуббинсом, который теперь таскался за ними, как привязанный, вместе с этим своим бесплатным усатым приложением. Парнишка, вообще-то, даже забавный был, ушами занятно краснел и смущался очень уж легко, когда Джесси рассказывала что-нибудь интересное из своей богатой на приключения — в том числе и постельные — жизни, ему только таблички «девственник» не хватало на лоб для полной очевидности. Джесси задумывалась иногда, не показать ли мальчику преимущества нормального общения с женщинами, а то почти жаль его было временами. Но иногда он становился занудой похлеще Кирка и из забавного мальчишки превращался в занозу: к примеру, почему-то план, включавший в себя взлом с проникновением и целенаправленные убийства в процессе, ему пришёлся поперёк горла. Как будто этот Амбелас — или как там его звали — не пытался убить их первым, послав их к этому двинутому фанатику в лапы за каким-то дурацким мечом без рукояти. Но, в общем-то, ни этого мага Совета, ни его скучного сопровождающего никто с собой особенно и не звал. Ему предложили остаться в разбитом за городом лагере, но его не устроило и это: чувствовалось, что в Совете (чем бы он ни был, потому что даже здесь из Кирка не вытянуть было почти ни слова) пацану нечасто удавалось выбраться на настоящие боевые задания. Джесси, к слову, вообще удивлена была, что из пещеры тот выполз живым и даже довольно бодрым: видать, и у него имелись какие-то свои секретики. Так что — в итоге очкарик пошёл с ними. Его усатая дуэнья, упорно называвшая Джесси «леди» — тоже. И вот потом — потом было весело. Оказалось, что замок самоуверенного говнюка охранялся достаточно хорошо для того, чтобы предотвратить вторжение вражеской армии — но не достаточно для того, чтобы предотвратить вторжение пяти человек, один из которых очень кстати умел, как выяснилось, временно наколдовывать для себя невидимость. У Волка были семь его ножей и его когти, у Мёрдока были его меч и новенький боевой топор, у усатой (и талантливо меткой) дуэньи был его лук, у Кирка были его магия, его желчь и, так и быть, лезвие из воларума. Которым, он, правда, так и не воспользовался. У Джесси была она сама и куча оружия. У блондинистого девственника было… ну, что бы там у него ни было, оно явно работало. Дальше был только разговор Кирка и того сучьего сына, который их подставил. Джесси разговора не слышала, но поняла, что тот был коротким и напряжённым. Она застала уже самый конец их беседы — когда она добралась до кабинета, страсти там, похоже, накалились уже не на шутку: Кирк, обойдя стол, держал прилизанного лорда за шиворот и что-то тихо шипел ему в лицо, белый от бешенства, а тот только издевательски улыбался. Сзади Джесси в это время раздались неспешные шаги. Затем рука лорда потянулась к броши в виде птицы на его воротнике. Вкрадчивая рыжая тень одним прыжком скользнула мимо Джесси, как тигр на задних лапах. Один плавный взмах меча — и тело лорда перестало быть одним цельным куском. Голова покатилась по полу, пачкая кровью пижонский ковёр с вышивкой. Вся история. Ну, или — ладно, не совсем вся. Ещё было копание Кирка в бумажках погибшего, которые тот вёл при жизни, как оказалось, весьма дотошно. Собственно, там-то он и нашёл что-то, что заставило его помрачнеть ещё больше, чертыхнуться и приказать сжечь кабинет вместе с его мёртвым владельцем, пока не прибыло подкрепление из числа солдат. Труп, кстати, звался Димитриосом, и подошедшему Дуббинсу Джесси немедленно указала на это более чем забавное совпадение, спросив, не его ли это злобный двойник, потом полюбовалась глазами разного цвета, безучастно смотревшими на неё с отрезанной головы, и поменяла свою версию на тайного брата Кирка и Дуббинса, потерянного во младенчестве. Ни тот, ни другой юмора не оценили и посмотрели на неё, как на больную — впрочем, у этих двоих с юмором вообще было туговато, так что Джесси оставалось их только послать туда, где солнце не светит. Разумеется, потом им пришлось срочно покидать город, но Джесси считала, что они легко отделались. Не подохли под завалами в пещере, получили какую-то важную для дальнейшего продвижения информацию, немного размялись во время этого вторжения, да ещё и неплохо поживились после, особенно Волк, который нашёл среди сокровищ этого Амбеласа кучу каких-то полезных для себя штуковин. Джесси вообще нравилось в Волке то, что он вполне разделял её принципы: если хочется сделать — делай, хочется что-то заполучить — бери. Это значительно упрощало жизнь, надо сказать. А вот остальные её спутники жизнь себе вечно только усложняли. И если троих из них она понять ещё могла, то Мёрдок — чёртова неприступная крепость, чтоб его бесы побрали — оставался для неё загадкой похлеще Кирка. На ближайшем после истории с Амбеласом привале, не выдержав любопытства, она подсела за ужином к Мёрдоку. — Ладно, — сказала она, пихая локтем его в бок. — Я должна наконец спросить. Что, чёрт возьми, с тобой не так? Он молча поднял брови, взглянув на неё, и даже не подумал отложить жареное мясо, от которого отрывал зубами куски. Вот ведь сноб. Она продолжила: — Я имею в виду, я ещё могу придумать оправдания для всех прочих унылых придурков. Блонди и его нянька слишком правильные и парятся о каких-то там законах и прочих нудных вещах. Кирк, наверное, как родился с этой кислой рожей, так до сих пор с ней и ходит, и других выражений морды просто не знает. И даже, бес его раздери, Волк, — она поморщилась. — Даже он страдает по какой-то своей бабе, хотя казалось бы — вот уж кто не парится над подобной чушью. Но ты-то? Нормальный же вроде мужик. Или у тебя тоже какая-нибудь баба, трагическое тёмное прошлое и неразрешимые проблемы с совестью? Она заметила, как его внимательный взгляд, словно по привычке, скользнул к сидевшему по другую сторону костра Кирку. Закатила глаза. Ну да. Что же ещё-то. — Ох, забудь, — махнула рукой она. — Всё с тобой ясно. При таком начальстве особо не… И тут она сама напрочь забыла, что вообще хотела сказать. Потому что в этот момент где-то на севере что-то полыхнуло. Столб синего света с мечущимися в нём чёрными молниями взвился в небо, надвое разрезая далёкий горизонт, и скрылся где-то за облаками. Тревожное его сияние, мгновенно окрасившее всё вокруг в сумеречные тона, отпечаталось на обратной стороне век, посылая по телу мурашки и ощущение какой-то неминуемой беды. Будто кто-то постучал ей из её же могилы. Несколько минут никто возле костра не двигался, наблюдая за постепенно угасающим светом. Потом Мёрдок с досадой сплюнул на траву и повернулся к ней. — Ещё какие-то вопросы остались? — поинтересовался он саркастически. И Джесси вдруг поняла, что именно туда, в сторону этой странной вспышки, которая вопила всем её инстинктам о скорой смерти, они и шли всё это время. Бог-Ворон проснулся.