История загнанных зверей

Рамси снова напился. Он дал обещание самому себе, что больше этого не сделает, пока не закончится война, но, кажется, он переоценил свои силы. С присоединения к ним армии Ренли прошёл год. Тогда стало казаться, что стоит двум армиям встретиться и всё закончится, растворится, словно никогда и не существовало, как бывает с самыми тёмными ночными кошмарами. Но, видимо, причина этих ожиданий была в том, что Джон случайно заразил его своей непомерной наивностью. На деле всё стало едва ли не хуже, чем было. Его окружали идиоты. Робб уже почти перестал соображать, проводя каждую минуту свободного времени в компании своей иноземной безродной шлюхи. Он абсолютно не понимал ничего в политике и тонкостях ведения переговоров, никак не хотел отказываться от своей претензии на независимость Севера, делал всё, чтобы приблизить себя к участи отца, но при этом был неплохим военачальником. С Ренли всё обстояло наоборот: красивый и обаятельный, располагающий союзников к себе, с детства готовящийся к тому, чтобы править, он мог уладить все детали, касающиеся неограниченных поставок денег и всего, что требовалось, а также обладал весомыми правами на трон и относительно чистой репутацией. Но действий, требующих замарать руки и непосредственно вмешаться, от него можно было даже и не ждать. А Ланнистер тем времен выжидал момент для удара и устраивал выгодные ему браки. У них мог бы быть шанс победить Тайвина, если бы Старк и Баратеон объединились и при этом стали прислушиваться к советам его отца, Чёрной Рыбы и лордов Штормового Предела, выгадав идеальную стратегию действий, но в итоге они только переругались, едва не разорвав зыбкое соглашение о мире и сотрудничестве. Потом в лагере Ренли случилась очередная недомолвка, как раз тогда, когда Роббу пришлось отправиться в Риверран, на похороны деда. С тех пор они не виделись, не взаимодействуя, но и не вступая в конфликты. Ближайшая встреча была назначена в Близнецах, после свадьбы Рослин и Эдмура. Вот только ей не суждено произойти. Накануне вечером он встречался с отцом. Весь прошедший год Русе или делал вид, что не замечает его, или просто презрительно смотрел в упор, а потом демонстративно проходил мимо, словно ждал, что Рамси бросится за ним следом и станет вымаливать прощение. Но в этот раз что-то пошло не так. Болтон пришёл к нему в сумерках, когда все разошлись и уже приготовились ко сну. В ночной темноте его худое бледное лицо казалось глиняной маской, а бесцветные глаза отражали холодный лунный свет и едва не светились, подобно кошачьим. Рамси не боялся его. Совсем. Он был уверен в этом в те моменты, когда не видел его. Но стоило им оказаться рядом... Сноу вспоминал, как тонкие длинные пальцы, в присутствии ещё совсем маленьких его и Домерика, снимали кожу с неугодных людей, с тем же безэмоциональным выражением лица. С ним же он мог ударить или неискренне похвалить. С ним он отправил своего бастарда умирать на Стену. Рамси был уверен, что не боялся отца. Но сейчас ему захотелось сбежать отсюда и позорно забиться в угол, чтобы его никто не нашёл. Но отец сказал совсем не то, чего Сноу мог ожидать. Он предложил ему сделку. Прошение. И предательство. *** — Ты идёшь? — Джон наверняка долго искал его, но нашёл только сейчас, уже перед самым праздником. — Не могу. Голова болит. Я так не хотел туда идти, а теперь точно сдохну ещё до конца праздника. Тем более, вряд ли кто-то захочет меня там увидеть, — он часто врал, но сейчас это давалось тяжелее, чем обычно. Рамси сидел на деревянной лавке, стоящей около задней стороны замка и держал в руках полную почти до самого горлышка бутылку из мутного голубоватого стекла. Джон присел рядом с ним. — Ты поссорился с отцом? — Что? — на секунду Рамси испугался, что Сноу подслушал их вчерашний разговор, но сразу же успокоился, потому что если бы это было так, то он уже полдня как болтался бы в петле, вместе с Русе и большей частью Фреев, — Нет, мы, в общем-то, ещё с прошлого раза не мирились. Просто поговорили немного. Кажется, он ненавидит меня чуть меньше, чем обычно, — он посмотрел на Джона и понял, что тот явно позаимствовал одежду у брата, чтобы на празднике не походить на оборванца. И, кажется, обрезал на треть сильно отросшие за последнее время вьющиеся волосы, — Выпьешь? — опомнившись, спросил болтонский бастард, протягивая другу бутылку. — Да нет, что ты! Сейчас же уже идти на пиршество. — Тем более, всё равно пить сегодня. Давай, — Рамси старался не быть настойчивым, иначе это было бы подозрительным, и, видимо, у него это получилось, потому что Джон всё-таки взял емкость и поднёс к губам, сделав небольшой глоток. Слишком небольшой. Но, учитывая концентрацию того, что туда было подмешено, могло хватить. Рамси отвёл взгляд, чтобы не смотреть на него так пристально и вдумчиво, иначе Джон мог неправильно его понять. Кто-то из Фреев вышел из замка и позвал гостей внутрь. Рамси переждал, пока все уйдут, а после пошёл в сторону чёрного хода, но замер на полпути и подумал, что должен сделать ещё кое-что. Серый Ветер и Призрак, запертые на псарне, скулили и царапали когтями дверь, наверное, чувствуя опасность. Замерев в нерешительности, Сноу думал о том, как бы ему чего не стоила эта выходка, но всё-таки сделал выбор в пользу лютоволков, открыл дверь, после в спешке побежав на праздник. Арбалет уже стоял в углу. *** Молодых вывели в спальню. В зале осталось не так много людей, а вместо песни «Медведь и прекрасная дева» заиграла «Рейны из Кастамере». Песня звучала так же ужасно, как и все остальные, что не удивительно, так как инструменты были в руках не музыкантов, а лучников. Эта песня была особенной. Знак силы и власти Ланнистеров. Скоро всё начнётся. Рамси сидел в углу, потому что все знали его в лицо, но арбалет ему всё равно достался. Кажется, отец хотел проверить его на верность. Джон уже больше часа спал, положив голову на сложенные на столе руки. Конечно, все решили, что он просто слишком много выпил. На то был и расчёт. Рамси договорился с отцом, чтобы в него не стреляли, если он не будет мешаться. Согласие Русе было получено, хоть и неохотно, а маковое молоко в вине, выпитом перед самой свадьбой, должно было обеспечить ему спасение. Выпил он немного, но Рамси надеялся, что этого хватит и Джон не проснётся до конца бойни, а лучше — до утра. Остальные вели себя так, как и положено на празднике, но даже на таком расстоянии было видно посуровевшее и даже немного виноватое лицо Болтона. Кейтилин сидела рядом с ним, и дредфордский бастард сверху наблюдал за тем, как его отец получает звучную пощёчину, ознаменовавшую раскрытие их предательства, и это было сигналом лучникам. У Рамси дрожали руки. Он не промахивался мимо цели ни разу с двенадцати лет, и этот не стал исключением. Но легче от этого не становилось. Он прикрыл глаза, посмотрел на упавшего с лавки солдата-северянина. Это был Дейси Мормонт. Отец хотел, чтобы он выстрелил в Робба, но Рамси отказался, сказав, что расстояние небольшое, и попадёт любой, а о том, кто именно, всё равно никто не узнает. А на самом деле он просто знал, что не сможет. Он и сейчас стоял, то и дело порываясь к лестнице. Внизу был шокированный раненый Старк, до смерти испуганная Кейтилин, куча мёртвых людей, включая и беременную Талису, которую ударил ножом в живот Лотар Фрей. Но волновали его не они. Джон. Он попытался встать. Рамси краем глаза увидел движение за столом, где сидел его Сноу. Снотворное перестало действовать в самый неподходящий момент. Он готов был молиться всем старым и новым богам, или даже самому Р'глору, если это поможет, лишь бы этого не случилось. В Джона выстрелят, если заметят, что тот в сознании. Несмотря на договор с Русе, Рамси прекрасно понимал, что обещание тот сдерживать во вред себе не станет. Да, все взгляды были устремлены на храбрую леди и её заложницу, но... Кейтилин лишь тянула время. Она была настолько поглощена идеей семейных ценностей, что не могла предположить такое уж очевидное равнодушие гадкого старика к молодой жене. Или могла. В общем-то, других вариантов у неё не было: не схватись она за нож, Робб был бы мёртв минуту назад. Рамси почувствовал, как с виска катится капля пота, ноги подгибаются, словно на плечи опустили неподъёмную тяжесть, а биение сердца отдаётся где-то в голове, заглушая окружающие звуки. — Он мой сын! Мой первенец! — голос женщины донёсся будто совсем издалека. Рамси не видел её лица, чему он был рад. Она любила Робба. Она готова была пожертвовать чем угодно, перетерпеть любую муку, боль или унижение, отдать жизнь и душу, лишь бы только защитить своих детей. А его самого мать бросила когда-то, словно паршивого щенка, оставив в холодном страшном замке, с ободранным человеком на знамени, где бессердечный отец с пустым взглядом иногда удостаивал его крохой внимания, привозя ему и брату неравноценные подарки с войны и из путешествий. Например, его любимый нож... Рамси вспомнил о нём, и тонкий метал словно обжёг ногу под голенищем сапога, где находился неизменно, на случай непредвиденных ситуаций. Робб всё ещё бился в истерике над окровавленным телом жены, когда к нему стал приближаться Русе. Джон, приходя в сознание, поднял голову, и, кажется, собрался на выручку. Идиот. А ситуация явно непредвиденная. Рамси отбросил в сторону арбалет и спрыгнул вниз. Чудо, что он приземлился не лицом вниз, сломав шею, а на ноги. Наверное, все дело в возбуждении. Он слышал, что иногда в состоянии шока или опасности кто-то поднимал предметы в три раза тяжелее себя или бежал быстрее лошади, но поверил в это только сейчас. Мгновение — это долго? Теперь он знал, что да. Мгновения хватило для того, чтобы на громкий удар об пол все обернулись и отвлеклись от полубезумной от горя Кейтилин, а Рамси приставил нож к горлу Уолдера Фрея. Ещё мгновение — и Джон, не упуская момент, всаживает подобранную с пола стрелу в ногу лорда Болтона, который выпускает из рук нож, а Робб отчасти приходит в себя от шока и отскакивает в сторону, спасая свою жизнь. После этого все раненые, но живые или просто успевшие притаиться верные северяне поднялись и набросились на предателей. Лучники наверху не посмели стрелять без приказа, не доставляя ни вреда, ни пользы. Болтон, лишившись оружия, встал посреди зала и хотел рвануть к выходу, но замер, оставаясь на равном расстоянии от тех, кто хотел его убить и двери, за которой он мог скрыться и спастись. Не прошло и минуты, но Рамси понял, что совершил глупость. Стрелки всё же были врагами и, побросав арбалеты, стали спускаться вниз, обретая то численное превосходство, которое сейчас будет стоить им жизней. Всем. Помощи ждать было неоткуда; Рамси прекрасно знал, что большая часть их войска, находящегося снаружи, уже перебита Фреями. В зале повисла звенящая тишина, и стали слышны крики, доносящиеся с улицы. Громкие. Их было слишком много. Половину северян прирезали еще в пьяном сне, ничего не понимающих и неспособных оказать сопротивление. Кто же тогда кричит? Кажется, это услышали все. По деревянной лестнице кто-то топал. Много людей. Хилую запертую изнутри дверь выбили снаружи, и внутрь ворвались солдаты, впереди которых шёл огромный рыцарь в ярко-синем плаще... Бриенна! Рамси едва не упал на колени, почувствовав волну невыносимого облегчения. Ренли здесь. *** Джон лежал на кровати без сознания. Уже после вмешательства воинов Баратеона он умудрился получить по голове древком арбалета от одного из лучников. Ни на секунду его нельзя оставить. Комната, кажется, принадлежала одному из многочисленных сыновей теперь уже мёртвого Уолдера Фрея. Из плюсов в ней было только большое широкое окно, откуда, вероятно, запускали воронов. Из него было видно второй приземистый замок Близнецов и мост-переправу из гладкого серого камня, соединяющий две половинки реки с размеренно бегущей в ней зеленоватой водой. Дверь за спиной скрипнула и Рамси обернулся, а потом удивился, не ожидав увидеть Кейтилин. — Миледи, — он кивнул, выражая уважение. После вчерашней бойни и правда стал уважать её ещё больше, чем раньше. — Мейстер сказал, что с ним всё в порядке, — сказала она, указывая на Джона рукой. На её ладони он заметил яркие и широкие шрамы. Насколько он помнил из рассказов, ходивших среди солдат, она получила их, спасая среднего сына от наёмника Ланнистеров. — Да, я знаю, — Рамси первым об этом узнал, но решил остаться здесь, а ночью спал сидя в ветхом плетёном кресле, которое стояло в углу комнаты. А ещё он знал, что леди Старк не стала бы навещать бастарда мужа, будь он хоть на смертном одре. Он пришла к нему, — Вы что-то хотели? — Я подумала, что Джону будет приятно услышать, что мы нашли Арью. Точнее, это она нас нашла. Этого он услышать не ожидал. Девочка считалась пропавшей и все уже не особо и верили в то, что она не умерла в день казни отца. — И ещё... Хотела поблагодарить тебя. — За что? — За спасение, — женщина поправила перепутанные рыжие волосы. Она выглядела так, словно всю ночь не сомкнула глаз, как, скорее всего, и было на самом деле, учитывая состояние Робба, всё ещё переживающего смерть Талисы. — Ренли спас всех. — Если бы не ты, спасать было бы уже некого. — Я ведь предатель, — Рамси не видел смысла выгораживать себя теперь. А ещё всё никак не мог отважиться посмотреть в глаза Кейтилин. — Трудно пойти против воли отца. Русе понёс наказание, вместе со всеми остальными, а ты сумел вовремя выбрать правильный путь, — сказала она, а после добавила, выразительно глядя на Джона, — пусть у тебя и были на это свои причины. Рамси не знал, что ей ответить и почему-то этот момент ему стало безумно неловко. Знал бы он когда-нибудь, что сумеет добиться расположения короля и благодарность знатной леди... В жизни он совершил много ошибок, но при этом, хоть все его поступки изначально рождались на основе корыстных целей, теперь он почувствовал, что и правда не ошибся в том, чью сторону принять и ради чего или кого на самом деле стоило рисковать.