Пятый Дом

Снова упруго выгибался над головой парус, и солнечные лучи плясали на неспокойной речной глади. Пологие холмы зеленели на левом берегу Сонны, а правый низкий берег терялся в золотистом сиянии. Мир, умытый ночной грозой, распахнул горизонты, небо налилось свежей синевой. Я сидел на корме рядом с Дроном в ленивом и приятном молчании. Тихий плеск воды за бортом яла сливался с тишиной тёплого дня позднего лета и действовал почти гипнотически. Я не спал, глядел на холмы и на реку, на парус и на Оливию, на Хлодвига с Марвином, на двух полосатых рыбин на дне лодки, которых утром поймал Сторк, но лишь часть моего сознания оставалась в настоящем. Другая, большая часть меня солнечным зайчиком скользила по поверхности реальности, отражая картины воображения, далёкие призраки неслучившегося. Там белые волосы длинными водорослями шевелились в темной воде, и брел по белому песку живой бог в синем саронге на бёдрах, и магия переливалась в аметистовых глазах, живая, серебряная. Что найдём мы на острове Брока? Скорее всего, ничего. Все одно, я должен там побывать. Там умер мой любимый, умер по моей вине, и в последний миг я не был рядом. Не за этим ли я еду туда? Все остальное химера. Я всегда был прожжённым эгоистом, и мне плевать, сколько Домов будет в палате Магов, тут барон прав... – Смотрите, пристань! – очнулся от дремы Марвин. – Давайте остановимся. Жрать хочется, да и отлить бы... Оливия фыркнула. Камерон улыбнулся ей одними глазами и стал сворачивать парус. Марвин и Хлодвиг взялись за вёсла. На обед была похлебка с рыбой, овсянкой и сероватыми грибами, которые собрал Дрон. Снова я решил, что ни в одном ресторане столицы не ел ничего вкуснее. Немного пошутили насчёт грибов, Хлодвиг заметил: "Я без работы не останусь"... Накаркал. Барон выпрямился, как гончая, повел носом, покрутил головой. – Дымом пахнет, – кивнула Оливия. Камерон скомандовал: – Дрон, Сторк, Оливия, костер погасить, отнести все в лодку. Ждать. Если мы не вернёмся через час, отходите от берега. При виде чужих отходите от берега. Остальные – за мной. Спорить никто не стал. Я уже заметил, что барон становился объектом шуток чаще других, но при этом оставался непререкаемым лидером. Такие вот интересные отношения сложились в этой группе. Они могли бы стать предметом изучения высшей школы руководства при Императорской Академии Управления, но нет сейчас ни академии, ни управления, а есть только четверо путников, спешащих навстречу опасности. Я вдруг вспыхнул отчаянной гордостью: я – единственный человек, не-маг, которого барон взял с собой! Потом вспомнил: перстень. Оберег потрясающей силы... С вершины холма открывался вид на небольшую зеленую долину с ровными стежками виноградников на соседних склонах, с квадратными заплатками огородов и нарядным коровником, красным с белой отделкой. Среди большого сада стоял просторный ухоженный дом с террасами и хозяйственными постройками. Над крышей одного из сараев поднималась струйка дыма. Мы направились к дому. – И какого хрена мы туда премся? – спросил Хлодвиг. Марвин пожал плечами: – Возьмём добычу. Смотри, тут у них и куры, и овцы, вино, само собой. Все трое усмехнулись. Это они так шутят, понял я. Или нет?.. Крики мы услышали, когда вошли в сад. Марвин сорвал с ветки большое желтое яблоко, смачно захрустел. Волнение поднималось в груди волной, чуть похожей на пену шампанского, было в нем что-то веселое и бесшабашное, и если бы на ферме в долине не повстречалась нам опасность, я был бы серьезно разочарован. Но вскоре между деревьями замелькали фигуры, и мы увидели полную женщину с двумя маленькими детьми, бегущую нам навстречу. Она заметила нас, споткнулась, словно налетев на невидимую преграду, оглянулась по сторонам, свернула вправо и пропала из виду. – Хреново, – заметил Хлодвиг. Трое бросились за ней вдогонку, трое ничем не приметных хищников в тёмных одеждах. – Марвин, за ними, – скомандовал барон Гленко. – Постарайся не убивать. Встречаемся возле дома. Маг пропал, будто растворившись в тени деревьев. Сад подходил к самому дому и, может быть, поэтому они не сразу заметили нас. Было их шестеро, и с первого взгляда походили они на банду байкеров. Все в черном, в руках у каждого – бейсбольная бита. Полукругом стояли они у крыльца, широко расставив ноги, в спокойной уверенности новых господ, а на крыльце жались бывшие хозяева фермы: немолодой худощавый человек что-то горячо доказывал, парень с разбитым лицом обнимал за плечи светловолосую женщину, заметно беременную, к её бедру прижималась девчонка лет пяти на вид. Барон не замедлил шага, когда вышли мы из сада, когда трое в чёрных косухах повернулись к нам с неясным возгласом, когда, подняв своё оружие, они направились нам навстречу. Я заметил голубые искры, мелькающие между звеньями колючей проволоки, обмотанной вокруг бит... Сердце сжалось болезненно и горько, внезапно захотелось быть где-нибудь далеко, в скучной безопасности офиса "Адониса", в прошлой жизни. Но барон не замедлил шага, и страх ушёл, оставив за собой звенящую пустоту, от которой кружилась голова, как перед прыжком в бездну. Один из тех, что остались у крыльца, вдруг коротко ткнул женщину битой в живот. Она вскрикнула, её муж бросился вперёд, закрывая собой, завизжал ребёнок, бита поднялась над головами, красиво вспыхнули голубые искры... Барон поднял руки, быстрые тени слетели с его ладоней, и трое у крыльца осели на землю. Мне даже стало жалко немного: значит, мне драться не придётся? Зачем же было брать меня с собой... Мы шли все так же, не быстрее и не медленнее, и можно уже было разглядеть лица тех, кто вышел нам навстречу, и страх на их лицах, и растерянность. Один из них, с мясистым лицом лавочника и длинными седеющими волосами, пролаял хрипло: – Дом Машины! Кто такие? Чего лезете не в своё дело? Только тогда я заметил молнии, коряво нашитые на их косухи... Барон Гленко протянул руку и сомкнул пальцы на шее лавочника. Мясистое лицо приобрело землистый оттенок. Краем сознания я уловил тихий голос Хлодвига: – Кон, у меня в кармане жгуты.. Я отвёл глаза от барона и увидел шестёрок Дома Машины, в неподвижности застывших перед лекарем. Мне досталась лёгкая работа, я довольно быстро связал их запястья и щиколотки крепкими кабельными стяжками и ещё успел заметить, как барон красивым жестом отшвырнул от себя неподвижное тело и процедил сквозь зубы: – Дом Шуит не признаёт лордов кофеварок... Семья на крыльце дома замерла в нерешительности, но вышел из сада Марвин с двумя детьми, легко разместившимися на его руках, а с ним – полная женщина, утирающая заплаканное лицо рукавом. И тогда сбежала с крыльца беременная, её муж бросился следом, а за ними, заметно прихрамывая, поспешил пожилой фермер. Боевой маг в растерянности остановился. Хлодвиг фыркнул, рассмеялся барон, и я тоже не мог сдержать смеха при виде Марвина в окружении счастливого семейства. Между тем дым над крышей сарая повалил гуще. Оставив Марвина разбираться с фермерской семьёй, мы поспешили туда, где между плитками черепицы уже показались первые языки огня. Барон раскинул руки, будто пытаясь обнять горящее здание. Картина перед моими глазами изменилась, словно холст, на котором нарисовано изображение реальности, изогнула чья-то сильная рука, искажая перспективу, слегка изгибая покрытые побелкой стены, меняя местами свет и тени... Я почувствовал головокружение. Теплая рука легла на плечо, голос Хлодвига прошелестел чуть слышно: "Не смотри". Но я не мог оторвать глаз от удивительного и чуть пугающего зрелища чужого могущества, отвергающего все законы, неподвластного пониманию. Барон шумно перевёл дыхание. Хлодвиг легко обнял его за плечи, протянул бутылку с водой, Камерон выпил её жадно, до дна, на мгновение откинув голову на плечо друга. Дым все ещё поднимался над сараем, но, став бесцветным и прозрачным, легко растворялся в воздухе. Мне отчего-то стало неловко. Почувствовав себя лишним, я отвернулся от магов, огляделся по сторонам, может быть, найдётся дело, которое по силам простому смертному... И заметил джип и три мотоцикла на лужайке возле амбара. На боковой двери автомобиля белела неровно намалёванная молния. Мы подошли к внедорожнику. Камерон прыгнул за руль, повернул ключ зажигания, мелькнула белая вспышка, раздался характерный хлопок, и барон затряс рукой, прошипев ругательство, совсем не подходящее для благородного сословия. – Дай сюда! – скомандовал Хлодвиг. Пальцы лекаря легко замелькали над обожженной ладонью друга. Барон проговорил, нахмурившись: – Значит, этим "машинистам" техника подвластна. Ты понимаешь, что это означает? – Оружие, – коротко ответил Хлодвиг. – От пистолетов до бомбардировщиков. – Как мы могли так проморгать? Они собирали армию, налаживали командную структуру, готовились к войне. А мы ничего не замечали... – Не дергайся! – прикрикнул лекарь. – Мешаешь! – Коннор, – получил я приказ. – Приведи мне одного из пленных. Помоложе. Пришедших в себя шестёрок я застал на том же месте, выбрал из них того, кто явственно пах мочой, вздернул на ноги. Едва мы сделали несколько шагов, пленник заныл: – Господин маг, я здесь вообще ни при чем, это все Колючий, он вообще отморозок, даже и в тюрьме сидел... – Заткнись! – велел я, абсурдно польщенный ошибочным "господин маг". – Ответишь на вопросы, будешь жить. Будешь жопой крутить – тебе пиздец. Готовый к разговору адепт нового Дома предстал перед бароном. Видимо, рука у мага все ещё болела, это придало разговору характер резкий и лаконичный. Сначала Камерон взмахнул ладонью перед оробевшим отроком и снял у него с пояса похожую на брелок безделушку, вспыхнувшую голубыми искрами. Прежде чем мы с лекарем успели отреагировать, барон снова повернул ключ в зажигании. Мотор отозвался уютным урчанием. – Полезная штука, – заметил Хлодвиг. – Как тебя зовут? – спросил барон, и в его голосе послышались незнакомые гипнотические ноты... Такие же амулеты отыскались у каждого из "машинистов". А у седоволосого нашёлся другой амулет, вокруг которого собрались все трое магов. В чужие руки он не дался, вспыхнул синим бездымным пламенем, оставив на траве горстку тёмного пепла. – Проводник, – проговорил Марвин с удивлением. Седой отозвался мрачно: – Если никто из моей бригады не пострадал, вы ещё можете легко отделаться. Просто исчезните, и, может быть, мой лорд не станет вам мстить. Лорд милостив. И нет у него времени на всяких ботанов, типа вас. Для левого хука Марвину магии не понадобилось. – Кто твой лорд? – таким же вкрадчивым голосом спросил Камерон... Мы задержались, но наши товарищи, нарушив приказ, остались у пристани. Дрон и Сторк приняли у нас поклажу: круги колбас, небольшой бочонок вина, копченый окорок, ящик яблок, головку сыра, знаки благодарности фермерской семьи. Наш путь продолжился. Снова Камерон поставил парус, снова солнце бросало в воду золотые монеты. Все было прежним, и все изменилось. – Итак, господа, что мы узнали... – нарушил молчание барон. Дом Машины начал вербовать людей почти год назад. Под его бесславное знамя стекались городские отверженные, спившиеся, потерянные, нелюбимые пасынки рабочих окраин. Их оказалось странно много, целое войско ненужных душ, потерянных в нашем сытом благополучии. Целое войско, сколоченное из троек, чем-то напоминающих волчьи стаи, в особых случаях собирающихся в бригады. Войско, способное лечь на дно, раствориться в бетонных коробках угрюмых многоэтажек, слиться с кислым туманом пивных стекляшек, чтобы в нужное время по команде невидимого господина ограбить банк с удобно отключённой сигнализацией, подкараулить в подворотне чересчур догадливого репортера. Разгромить ферму. В каждой тройке был лидер, глава. Он знал бригадира. Бригадиру приказ отдавал амулет, проводник. – Что такое проводник? – спросил я, чувствуя себя очень глупо. – Наберись терпения, Коннор, – вздохнул Камерон. – Мне придётся прочесть тебе курс введения в элементарную магию. – Уверяю вас, я весь – внимание, – ответил я с улыбкой. Камерон стал говорить мне "ты", но я не был уверен в том, что ответная вольность мне позволена. – Видишь ли... Каждый маг обладает запасом собственной силы, которую он может использовать в соответствии со своими талантами. Например, Марвин – убивать, Хлодвиг – лечить. При этом природа силы неизменна. Представь, что собственная сила мага - своеобразная батарея. Марвин использует её для боевого лазера, Хлодвиг – для рентгена, что ли... Ну, ты понял. Эта батарея может быть маленькой, едва достаточной для карманного фонарика, а может быть настоящим аккумулятором. Но её запас, каким бы большим он ни представлялся, всегда конечен. Его можно пополнить, черпая силу из натуральных источников. Они существуют практически повсеместно, но не везде одинаково богаты и легко доступны. Представь себе нашу планету в виде человеческого тела, где силой является кровеносная система. Некоторые крупные вены пролегают прямо под кожей. В таких местах черпать силу легко. Именно здесь любят селиться люди. Но, как правило, прямо под кожей пролегают капилляры, ток крови через которые ничтожен. Приходится тратить немало времени и усилий, чтобы зарядить свой запас от такого источника. Вот это место, через которое мы сейчас проходим, хороший пример такого источника. На ферме мы все потратили некоторое количество силы. Сейчас мы возобновляем её, высасывая по капле из мелких капилляров... – Говори о себе, Камерон, – проворчал Марвин. – Я вообще ничего не могу нащупать. Я заметил, как барон и лекарь обменялись быстрыми взглядами. – Об этом, собственно, моё следующее наблюдение. Могущество мага не только и не столько определяется объемом его собственной силы. Во многом оно зависит от способности отыскать и использовать внешний источник. Именно это умение может сделать могущество мага безграничным. И тут мы подошли к понятию проводника. Представь, что я – могущественный маг, к тому же имеющий доступ к крупному источнику силы. Ты – маг посредственных способностей, в силу необходимости или по моему приказу странствующий в местах, где источники силы ненадёжны. Я могу дать тебе амулет, который позволит черпать мою собственную силу. Это ничем мне не грозит, ведь я всегда могу пополнить запас извне. Опасность при этом всего одна – вдруг проводник попадёт в чужие руки. Чтобы избежать этого, амулет привязывается к определённому магу и работает только с ним. В случае кражи или захвата он самоуничтожается. Именно это и произошло с амулетом нашего приятеля. – Значит, этот бригадир – маг? – спросил я, чувствуя странную досаду. Такая мразь обладает даром, а я – нет?.. – Несомненно, – кивнул барон. – Хотя его сила – это даже не карманный фонарик. – Так, одинокий пердок в ночи... – философски согласился Марвин. – А остров Брок? – выразил я вдруг неясную догадку. – Там источник силы самый незначительный? Барон улыбнулся, как учитель, довольный сообразительностью ученика. – Остров Брок представляет собой магическую аномалию. Там нет доступа ко внешнему источнику. Именно поэтому остров издревле используется в ритуалах, где важна магическая изолированность... Наш путь продолжался. Я глядел на зеленые берега и думал о пленных "машинистах", которых мы связали по рукам и ногам и заперли в крепком подвале фермы, снабдив ведром воды и несколькими буханками хлеба. Кроме двоих: бригадира и прыщавого юнца, посмевшего ударить беременную женщину, мы оставили в хлеву, подвешенными за руки к перекладине. Как быть с ними дальше, решать фермерам. И это тоже было приметой войны, когда правосудие принадлежало конкретным людям, и не все они были склонны к милосердию. Мы пообещали оповестить о случившемся органы правопорядка, должны же и светлые как-то отрабатывать свой хлеб... А солнце все так же плескалось в течении медленной реки, и на зелёных холмах бродили белые овцы, и ветер перебирал пряди прибрежных ив. Мир дышал покоем и тишиной сонного дня позднего лета, будто не было ни войны, ни смерти на зелёной земле под синим небом.