***
Он знал, что это была глупая идея, но прошло уже восемь дней, и ему нужно сделать хоть что-нибудь. Ему необходимо знать, хочет ли она, чтобы он вернулся. Осталась только одна жизнь, подумал Адриан с горьким смехом. Где-то глубоко внутри он знал, что это нелепо, проводить каждый день вдали от неё (школа не в счёт) целую жизнь, но он страдает, и, блин, если бы он хотел быть драматичным котёнком, то ему было бы хорошо и одному. Так и есть. Кот Нуар осторожно положил жёлтую ромашку на стол на балконе. Она сейчас обедала — он проследил за ней — так что, она никак не смогла бы поймать его за этим делом. И он решился это сделать. Сегодня он не будет сидеть на соседней крыше и наблюдать за ней. Сегодня он пойдёт домой и займётся заброшенной домашней работой за восемь дней. Завтра он вернётся и будет смотреть дальше.***
Он не знал, что и думать, когда увидел, что она оставила для него. Ответное послание было в стиле Маринетт. Она оставила ему блюдце со сливками.***
В окно постучали раньше, чем она думала. Может, он тоже скучал по мне. Маринетт ненавидела ждать, но она ждала — ждала, чтобы снова увидеть его, если он придёт и получил её послание, которое по её размышлениям, было худшим. Она не могла сосредоточиться, еле сдерживалась, чтобы не сгрызть все ногти, и в отчаянии взялась за вышивку. Кот Нуар был в кого-то влюблён. Не в неё — явно не в неё. Даже если и она что-то к нему чувствовала (а это было так), это не имело значения. Она не собиралась быть такой девушкой, которая пыталась бы убедить парня, что ей нравится он, а не кто-то другой. Она бы удивилась, если бы другие девушки считали её самой счастливой в Париже. Маринетт с трудом верила, что все её мысли были заняты Котом, но так и было. Он просто её партнёр. Он добрый, и милый, и ранимый, и, как бы ей не хотелось это признавать, даже забавный. Она бы удивилась, если бы девушка, которую он любил, знала его как Кота и как парня без маски — она старалась об этом не думать. Она бы не удивилась, если бы та девушка любила его. Она лучше, отчаянно думала Маринетт. И вот в окно постучали. Девушка откинула вышивку в сторону и заставила себя подняться вверх по лестнице спокойно, а не снося всё подряд. Она сделала глубокий вдох и подняла люк. Он стоял на другом конце балкона, глядя на Маринетт с какой-то опаской. — Привет, — сказала она. — Привет. Она вышла на балкон. — Тебя долго не было. Он не мог смотреть ей в глаза. — Прости. — Я думала… — Ты не должна это говорить, сказала она себе, но сделала наоборот. — Я подумала, что тебе стало со мной неинтересно, и ты решил, что я не такая классная, как ты думал. — О, нет, Маринетт! — воскликнул он, посмотрев на неё. Она опустила глаза от смущения и задумалась. Парень уже потянулся к ней, чтобы дотронуться до неё. Но не сделал этого. — Я хотел прийти! Я просто… подумал, что ты не хочешь меня видеть. Потому что я сделал ту… странность. Она набралась смелости и посмотрела на него. Но она не встретила его взгляд, так как он сам смотрел вниз. — Я думаю, мы оба сделали эту странность, — сказала она. Он поднял глаза, и их взгляды пересеклись. Маринетт почувствовала, как сердце бешено забилось. Он выглядел напряжённым, но осторожным, словно кролик, думающий, стоит ли удирать отсюда. Она проглотила нервный смешок и смогла убрать ухмылку с лица. — Думаю, — он громко сглотнул, перебивая себя. — Я думаю, нам нужно об этом поговорить. Потому что сейчас это было вдвойне странно. Девушка кивнула. Ни он, ни она не сказали ни слова. Пауза растянулась от смущения и напряжения. Он собирается заставить меня это сделать, не так ли? Думала Маринетт, не понимая выражение лица Кота. — Ты… ты мне нравишься, Кот, — призналась она, пряча красное лицо в руках. — Я пыталась не… — Потому что тебе нравился другой, — прервал её герой. Адриан. Оу, Адриан. Маринетт подумала о его милом лице. Его красивых зелёных глазах. Его доброте, ранимости. Юмору. Его чудесной, замечательной улыбке. Адриан. И она отпустила его. — Оу, это? — сказала девушка, удивляясь. Он знал её так хорошо? — Это просто влюблённость. Ничего серьёзного. Её глаза снова посмотрели на него. Она не могла этого выдержать, он был слишком напряжённым. Она развернулась и пошла к столу, где она оставила блюдце со сливками. Она взяла его в руки. Сливки исчезли. Он их выпил? Неважно, не хочу это знать. — Но ты, — начала Маринетт. «Любовь» — слишком сильное слово для описания её чувств к Адриану. — Ты любишь другую. — ЛедиБаг, — сказал Кот. Блюдце выпало из её рук. ЛедиБаг? Но это значит… — Но она ничего не чувствует ко мне. Я пытался убедить себя, что это не так, но… я устал врать самому себе. Маринетт не двигалась. Но ЛедиБаг… — Маринетт? — сказал Кот. Он положил руку ей на плечо. — Ты мне тоже н-нравишься. Она повернулась к нему. — Я… я не могу, — ответила девушка. Мысли перемешались. — Нет, если ты думаешь о… — Нет, хотя, — сказал парень, не убирая руки. — К-когда ты рядом, в моих мыслях т-только ты. Он был очень близко. — Даже когда ты не со мной, её в моих мыслях нет, — прошептал он так, чтобы она услышала каждое его слово. — Это ты. Я думаю только о тебе. Ты преследуешь меня, Маринетт Дюпэн-Чэн. Мозг девушки практически перестал нормально функционировать. Её разум до сих пор боролся с Котом-влюблённым-в-ЛедиБаг. — И сейчас я думаю о поцелуях с тобой, — добавил он, едва дыша. Было так много вещей, о которых думала Маринетт. Она в любой момент может запаниковать. И она только сейчас заметила, что лицо Кота было полностью красным. Ему это тоже тяжело далось. Её словно ударило током. Она приподняла своё лицо и нежно накрыла его губы своими. Будто бы всё напряжение, что было между ними всё это время — девушка обратила на него больше внимания — было выпущено, прошло сквозь неё, что аж волосы приподнялись, а тело напряглось. За этим последовало тёплое ощущение какого-то плавления, которое заставило её колени согнуться. Руки Кота обвили талию Маринетт, крепко держа её. Они оторвались друг от друга. Глаза девушки медленно открылись и сфокусировались на парне. — Воу, — сказал он. Её глаза опустились, и она снова почувствовала себя застенчивой девочкой. — Хей, — Кот Нуар приподнял её лицо за подбородок одним пальцем. Вторая его рука так же лежала на её талии. — Жалеешь? Маринетт мотнула головой. Он ухмыльнулся своей Нуаровской ухмылкой, которую при девушке не использовал. Он наклонился, чтобы снова её поцеловать, но преградой стали два пальца, которые прижались к его губам и слабо его отталкивали. — Прости, — сказала она. — Я не могу… Не сегодня. Голова шла кругом от откровений, от его близости, от опьяняющего эффекта после этого невинного поцелуя. — Слишком много за один день, — она попыталась объясниться. — Мне нужно время… — Подумать? — спросил он. Она боялась, что он расстроится, но нет. Он её понимал. Он такой хороший человек, думала Маринетт. Он никогда не бывает жестоким или злым даже немного. За исключением тех дней, когда ему промывали мозги, признала она. Но это не считается. — Конечно, — вздохнул Кот, отпустив её и отойдя назад. — Всё, что хочешь. Но мне не придётся долго ждать, да? Она засмеялась. — Думаю, нет. Парень спрятал руки за спину. — Могу ли я навестить тебя завтра, Мадемуазель? — спросил он. За его спокойным тоном пряталась буря эмоций. Маринетт подсчитала. Она хотела, чтобы он завтра пришёл — на самом деле она не хотела, что бы он сейчас уходил. Но ей нужно было разложить все свои мысли и чувства по полочкам. — Дашь мне два дня? — спросила она его. — Давай послезавтра? — Мне будет очень трудно дождаться этого дня, — ответил он. — Но Маринетт получит всё, что хочет. Абсолютно всё, — он пошевелил бровями, приведя девушку в ужас. Но через секунду та рассмеялась. Он поцеловал её руку. — Два дня, — сказал Кот, подойдя к краю балкона. Кот скрылся с её глаз.