***
— Девчонки, как я рада, что мы снова вместе, — сказала Анджелина, садясь к окну. Рядом с ней села Харли, за ней — Кэти. Напротив оказались Алисия с Рей. — Чем занимались на каникулах? — спросила Рей. — Сразу говорю, наше лето было скучным, — хохотнула Харли. — Судя по тому, кто пришел вас провожать — ваше лето точно не было скучным, — съязвила Алисия. Рей пихнула подругу в бок. — Мы и не виделись то толком, — сказала старшая близняшка. — И что вы все про нас? Ваши дела как? — спросила Харли, ловко меняя тему. — Я была с Ли и его родителями в Тунисе, — сказала Кэти. Подруги искренне удивились. — В смысле ты была с Ли? — спросила Анджелина. — Мы с Джорджем расстались, — пояснила Кэти. — Также, как и я с Ли, — подтвердила Алисия. — Не сошлись характерами? — деланно понимающе спросила Рей. — Да, — кивнула Алисия. — А нам с Ли очень хорошо друг с другом, — мечтательно сказала Кэти. — Но почему он тогда подкатывает к тебе? — шепотом спросила Анджелина у Харли. Блэк только пожала плечами, и улыбнулась Кэти. — Если ты счастлива с ним — совет да любовь, — снисходительно сказала Харли. Кэти хохотнула и обняла подругу. — Твое одобрение было очень важно для меня, — сказала она — ведь ты же считаешь его кретином! — И мнения своего не поменяю, уж извини, — парировала Харли. Кэти звонко рассмеялась и потрепала младшую Блэк по макушке. — Кстати, ты решила имидж сменить? — спросила Алисия у Харли. — Да! Ты отлично выглядишь! — кивнула Джонсон. — Спасибо, девчонки. Просто надоели длинные волосы, и я решила, что надо что — то менять. Да и выглядеть как Рей мне уже надоело. — Эй! Мы, вообще — то близнецы! — Но мы разные люди, сестричка. Ты — добрая, я — злая, — Харли швырнула в сестру пакетик с мармеладом, и близняшка с Алисией, Анджелиной и Кэти принялись его поглощать. — А вы как лето провели? — спросила Рей у Анджелины и Алисии. — Я была дома, — пожала плечами Спиннет. — А я на горнолыжном курорте, на Эльбрусе, — сказала Джонсон, — мои родители — крайне нелогичные люди! Ну кто, скажите мне, летом едет на горнолыжный курорт? — Кстати о нелогичных людях, — подала голос Кэти, — как у тебя с Фредом? — А что у меня с Фредом? — пожала плечами Анджелина. — Мы переписывались иногда летом. Молоха, — она кивнула на клетку со своей совой, которая находилась рядом с клеткой Апполона — носила наши письма. Но, — Джонсон хитро посмотрела на Харли, — я думаю, Уизли нравишься ты, а не я. Харли искренне рассмеялась. — Девчонки, у вас паранойя, — резонно заметила она, отправляя в рот мармеладного червячка, и поймав многозначительный взгляд близняшки, которая, к сожалению, не забыла сестре ее выходки в комнате Уизли в доме на площади Гриммо, Харли быстро отвела глаза и продолжила: — сначала Джордан, теперь Уизли… Дальше будет кто? Уоррингтон? Забини? Смит? Корнер? Может, вообще сестры Патил? — Мерлин с тобой, Харлин! — замахала руками Джонсон. — Мы просто шутим, — сказала Кэти. — У нас, конечно, не получается, так же шутить, как у вас, — хохотнула Спиннет. — Но вы пытаетесь, — закончила Рей. Рассмеявшись, девушки продолжили поездку в более веселой и непринужденной обстановке, при этом, не забыв промыть косточки новым старостам факультетов…***
В Большом зале школьники рассаживались по факультетам за четыре длинных стола. Вверху простирался беззвездный черный потолок, неотличимый от неба, которое можно было видеть сквозь высокие окна. Вдоль столов в воздухе плавали свечи, освещая серебристых призраков, во множестве сновавших по залу, и учеников, которые оживленно переговаривались, обменивались летними новостями, выкрикивали приветствия друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки. И опять Гарри заметил, что, когда он идет мимо, некоторые наклоняются друг к другу и перешептываются. Он стиснул зубы и постарался вести себя так, словно ничего не замечает и ему ни до чего нет дела. Полумна отделилась от них и отправилась за стол Когтеврана. Едва они дошли до стола Гриффиндора, как Джинни позвали друзья-четверокурсники, и она села с ними. Гарри, Рон, Гермиона и Невилл нашли себе четыре места подряд у середины стола. По одну сторону от них сидел Почти Безголовый Ник, факультетский призрак Гриффиндора, по другую — Парвати Патил и Лаванда Браун, которые поздоровались с Гарри как-то нарочито беззаботно и дружелюбно, не оставив у него сомнений в том, что перестали перемывать ему косточки лишь мгновение назад. Напротив плюхнулись близняшки Блэк, с Анджелиной Джонсон, Алисией Спиннет и Кэти Белл. Чуть дальше — сели близнецы Уизли с неизменным Ли Джорданом. Гарри посмотрел на преподавательский стол, который шел вдоль главной стены зала. — Его тут нет. Рон и Гермиона смотрели туда же, хотя особенно вглядываться не было нужды: рост Хагрида позволил бы сразу увидеть его в любой компании. — Не мог же он совсем уйти из школы, — сказал Рон с легкой тревогой в голосе. — Конечно не мог, — твердо проговорил Гарри. — Может быть, с ним… случилось что-нибудь? — беспокойно спросила Гермиона. — Нет, — мгновенно ответил Гарри. — Где же он тогда? После паузы Гарри очень тихо — так, чтобы не услышали Невилл, Парвати и Лаванда, — сказал: — Может быть, еще не вернулся. Ну, вы помните — после своей летней работы… После того, что он должен был сделать для Дамблдора. — Да… да, пожалуй, — согласился Рон, вроде бы успокоившись. Но Гермиона, прикусив губу, все оглядывала преподавательский стол, точно хотела найти там какое-то окончательное объяснение отсутствия Хагрида. — А это кто? — резко спросила она, показывая на середину преподавательского стола. Гарри посмотрел туда же, куда она. Первым он увидел профессора Дамблдора, сидевшего в центре длинного стола в своем золоченом кресле с высокой спинкой. На нем были темно-фиолетовая мантия с серебристыми звездами и такая же шляпа. Дамблдор склонил голову к сидевшей рядом женщине, которая что-то говорила ему на ухо. Она выглядела, подумал Гарри, как чья-нибудь вечно незамужняя тетушка. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии. Вот она чуть повернула голову, чтобы отпить, из кубка, и Гарри, к своему ужасу, узнал это бледное жабье лицо и выпуклые, с кожистыми мешками глаза. — Это же Амбридж! — Кто-кто? — спросила Гермиона. — Она была на разбирательстве моего дела, она работает у Фаджа! — Кофточка что надо! — ухмыльнулся Рон. — Работает у Фаджа… — нахмурившись, повторила Гермиона. — И что, в таком случае, она делает здесь? — Понятия не имею… Гермиона, сощурив глаза, оглядывала преподавательский стол. — Какая мерзкая женщина, — проговорила Рей, разглядывая Амбридж, а Гарри мысленно с ней согласился. — Нет, — пробормотала Гермиона, — нет, конечно… Гарри не понял, что она имеет в виду, но спрашивать не стал, его внимание переключилось на профессора Граббли-Дерг, которая только что появилась позади преподавательского стола. Протиснувшись к дальнему его концу, она заняла место, где должен был сидеть Хагрид. Это значило, что первокурсники уже пересекли озеро и вошли в замок. И действительно несколько секунд спустя дверь, которая вела в Большой зал из вестибюля, отворилась. В зал потянулась длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором МакГонагалл, которая несла табурет с древней Волшебной шляпой, во многих местах заплатанной и заштопанной. На тулье Шляпы около сильно потрепанных полей виднелся широкий разрез. Разговоры в Большом зале разом умолкли. Первокурсники выстроились вдоль преподавательского стола лицом к остальным ученикам. Профессор МакГонагалл бережно поставила перед ними табурет и отступила. Лица первокурсников, освещаемые огоньками свечей, казались очень бледными. Одного мальчонку, стоявшего в середине шеренги, била дрожь. Гарри на миг вспомнилось, какой ужас испытывал он сам, стоя на их месте в ожидании неведомого испытания, которое должно было определить, на каком факультете он будет учиться. Вся школа ждала затаив дыхание. И вот разрез на тулье открылся, как рот, и Волшебная шляпа запела:В стародавние дни, когда я была новой, Те, что с целью благой и прекрасной Школы сей вчетвером заложили основы, Жить хотели в гармонии ясной. Мысль была у них общая — школу создать, Да такую, какой не бывало, Чтобы юным познанья свои передать, Чтобы магия не иссякала. «Вместе будем мы строить, работать, учить!» — Так решили друзья-чародеи, По-иному они и не думали жить, Ссора — гибель для общей идеи. Слизерин с Гриффиндором — вот были друзья! Пуффендуй, Коггевран — вот подруги! Процветала единая эта семья, И равны были магов заслуги. Как любовь несогласьем смениться могла? Как содружество их захирело? Расскажу я вам это — ведь я там была. Вот послушайте, как было дело. Говорит Слизерин: «Буду тех только брать, У кого родовитые предки».
Здесь Гарри невольно бросил взгляд на сестер Блэк, с родовитыми предками которых он имел честь познакомиться этим летом.Говорит Когтевран: «Буду тех обучать, Что умом и пытливы и метки». Говорит Гриффиндор: «Мне нужны смельчаки, Важно дело, а имя — лишь слово». Говорит Пуффендуй: «Мне равно все близки, Всех принять под крыло я готова». Расхожденья вначале не вызвали ссор, Потому что у каждого мага На своем факультете был полный простор. Гриффиндор, чей девиз был — отвага, Принимал на учебу одних храбрецов, Дерзких в битве, работе и слове. Слизерин брал таких же, как он, хитрецов, Безупречных к тому же по крови.
Гарри снова глянул на Харли и Рей. Младшая Блэк, заметив это, скорчила ему рожицу и почесала шрам на брови. Гарри улыбнулся девушке и продолжил слушать песню.Когтевран проницательность, сила ума, Пуффендуй — это все остальные. Мирно жили они, свои строя дома, Точно братья и сестры родные. Так счастливые несколько лет протекли, Много было успехов отрадных. Но потом втихомолку раздоры вползли В бреши слабостей наших досадных. Факультеты, что мощной четверкой опор Школу некогда прочно держали, Ныне, ярый затеяв о первенстве спор, Равновесье свое расшатали. И казалось, что Хогвартс ждет злая судьба, Что к былому не будет возврата. Вот какая шла свара, какая борьба, Вот как брат ополчился на брата. И настало то грустное утро, когда Слизерин отделился чванливо, И, хотя поутихла лихая вражда, Стало нам тяжело и тоскливо. Было четверо — трое осталось. И нет с той поры уже полного счастья. Так жила наша школа потом много лет В половинчатом, хрупком согласье. Ныне древняя Шляпа пришла к вам опять, Чтобы всем новичкам в этой школе Для учебы и жизни места указать, — Такова моя грустная доля. Но сегодня я вот что скажу вам, друзья, И никто пусть меня не осудит: Хоть должна разделить я вас, думаю я, Что от этого пользы не будет. Каждый год сортировка идет, каждый год… Угрызеньями совести мучась, Опасаюсь, что это на нас навлечет Незавидную, тяжкую участь. Подает нам история сумрачный знак, Дух опасности в воздухе чую. Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг, Врозь не выиграть битву большую. Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал, И ничем мы спасенье не купим. Все сказала я вам. Кто не глух, тот внимал. А теперь к сортировке приступим.
Шляпа умолкла и замерла. Раздались аплодисменты, но на этот раз — Гарри не помнил, чтобы такое случалось раньше, — они сопровождались тихим говором и перешептываниями. По всему Большому залу ученики обменивались репликами с соседями, и Гарри, хлопая вместе со всеми, прекрасно понимал, чем вызваны всеобщие толки. — Разошлась она что-то в этом году, — сказал Рон, удивленно вскинув брови. — Не то слово, — согласился Гарри. Обычно Волшебная шляпа ограничивалась описанием качеств, которые требуются от новичка для зачисления на тот или иной факультет, и своей роли в решении его судьбы. Гарри не помнил, чтобы она пыталась давать Хогвартсу советы. — Было раньше такое, чтобы она предостерегала школу? — спросила Гермиона с ноткой тревоги в голосе. — Безусловно, было, — авторитетно ответил Почти Безголовый Ник, наклонясь к ней и пройдя при этом сквозь Невилла (Невилл вздрогнул — ощущение, прямо скажем, не из приятных). — Шляпа считает своим святым долгом выступить с должным предостережением, когда она чувствует… Но тут он увидел, что профессор МакГонагалл, которая должна была теперь выкликать первокурсников, смотрит на шепчущихся испепеляющим взором. Почти Безголовый Ник поднес к губам прозрачный палец, благонравно выпрямился на стуле и замер. Шепотки разом утихли. Грозно окинув напоследок взглядом столы всех четырех факультетов, профессор Макгонагалл опустила глаза к длинному свитку пергамента и назвала первое имя: — Аберкромби, Юан. Вперед, спотыкаясь, вышел охваченный страхом мальчик, которого Гарри приметил чуть раньше. Он надел Шляпу, голова не утонула в ней целиком лишь благодаря большим оттопыренным ушам. Шляпа на мгновение задумалась, потом разрез в нижней части тульи снова зашевелился, и прозвучало: — Гриффиндор! Гарри, как и другие гриффиндорцы, громко зааплодировал, и Юан Аберкромби проковылял к их столу и сел, вид у него был такой, словно он мечтал провалиться сквозь пол и никогда больше не показываться никому на глаза. Мало-помалу длинная шеренга новичков рассасывалась. В паузах между выкликанием имен и решениями Шляпы до Гарри доносилось громкое урчание в животе у Рона. Наконец Целлер Роза была зачислена в Пуффендуй, и профессор Макгонагалл, взяв табурет со Шляпой, вышла из зала. Встал директор школы профессор Дамблдор. Какими бы горькими ни были чувства, которые Гарри в последнее время испытывал на его счет, вид стоящего перед залом Дамблдора вселял некое успокоение. Отсутствие Хагрида и лошади-драконы стали неприятными сюрпризами, омрачившими прибытие в Хогвартс, которого он ждал с таким нетерпением. Словно фальшивые ноты в знакомой песне. Но по крайней мере в одном все обстояло так, как и должно было: перед пиром по случаю начала учебного года директор встает и обращается к школе с приветственным словом. — Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки! Под общий смех и одобрительные аплодисменты Дамблдор аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. А тем временем в зале, откуда ни возьмись, появилась еда, и в таком количестве, что все пять длинных столов ломились от мяса, пирогов, овощных блюд, хлеба, соусов и кувшинов с тыквенным соком. — Кла-асс, — простонал изголодавшийся Рон и, потянувшись к ближайшему блюду с отбивными котлетами, стал наваливать их себе на тарелку под тоскливым взором Почти Безголового Ника. — Ты что-то начал говорить перед распределением, — напомнила призраку Гермиона. — Насчет предостережений, которые высказывала Шляпа. — Да-да, — сказал Ник, который был рад поводу отвернуться от Рона, уплетавшего жареную картошку с почти неприличным аппетитом. — Я несколько раз слышал ее предостережения во времена, когда школе грозили большие беды. И всегда, конечно, она говорила одно и то же: сплотитесь, обретите силу изнутри. — Окуа ляа мое на, шошое ози еда? — спросил Рон. С таким набитым ртом, подумал Гарри, хоть что-то выговорить — уже достижение. — Прошу прощения? — учтиво переспросил Почти Безголовый Ник. Гермиона метнула в Рона негодующий взгляд, он сделал громадный глоток и сказал: — Откуда Шляпа может знать, что школе грозит беда? — Не имею понятия, — ответил Почти Безголовый Ник — Впрочем, разумеется, она живет в кабинете Дамблдора, и могу предположить, что она улавливает там некие веяния. — И она хочет, чтобы все факультеты жили в дружбе? — спросил Гарри, глядя на стол Слизерина, где властвовал Драко Малфой. — Держи карман шире. — Ты не должен так думать, — упрекнул его Ник. — Мирное сотрудничество — это ключ ко всему. Хотя мы, привидения, тоже разделены на факультеты, мы поддерживаем между собой дружеские связи. Несмотря на борьбу за первенство между Гриффиндором и Слизерином, я ни за что не стал бы искать ссоры с Кровавым Бароном. — Только потому, что ты жутко его боишься, — сказал Рон. Почти Безголовый Ник был глубоко оскорблен. — Я — боюсь? Смею утверждать, что сэр Николас де Мимси-Дельфингтон ни разу вжизни не возбудил подозрения в трусости! Благородная кровь, текущая в моих жилах… — Кровь? переспросил Рон. — Разве у тебя есть… — Фигура речи! — перебил его Почти Безголовый Ник, уязвленный теперь настолько, что голова на почти разрубленной шее опасно задрожала. — Надеюсь, мне, которому недоступны радости еды и питья, все же позволено употреблять те слова, какие я считаю нужным? Впрочем, заверяю вас: я давно уже привык к шуточкам учеников по поводу моей смерти! — Ник, он же не смеялся над тобой! — воскликнула Гермиона, бросив на Рона уничтожающий взгляд. К несчастью, рот Рона был опять набит так, что, казалось, вот-вот будет взрыв, и он смог произнести только: «Яэ хоэ иа оиеть», что Ник, судя по всему, не расценил как достаточное извинение. Взмыв в воздух, он поправил шляпу с пером и полетел от них к другому концу стола, где нашел себе место между братьями Криви — Колином и Деннисом. — Ну, Рон, ты даешь! — гневно прошипела Гермиона. — В чем дело? — возмутился Рон, проглотив наконец то, что у него было во рту. — Мне простой вопрос нельзя задать? — Ладно, проехали, — раздраженно сказала Гермиона, и оба всю оставшуюся трапезу обиженно промолчали. Гарри слишком привычны были перепалки Рона и Гермионы, чтобы пытаться их примирить. Куда разумнее было потратить время на бифштекс, запеканку с почками и большой кусок любимого пирога с патокой. Когда ученики покончили с едой и гомон в зале опять сделался громче, Дамблдор вновь поднялся на ноги. Разговоры мгновенно умолкли. Все повернулись к директору. Гарри между тем ощущал приятную сонливость. Где-то наверху его ждала кровать с четырьмя столбиками, чудесно мягкая, теплая… — Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. (Гарри, Рон и Гермиона обменялись ухмылками.) Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств. Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты, во время которых Гарри, Рон и Гермиона обменялись взглядами, выражавшими легкую панику: Дамблдор не сказал, как долго Граббли-Дерг будет преподавать. Дамблдор продолжал: — Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить… Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут послышалось ее негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь. Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Стебль исчезли под растрепанными волосами, губы профессора МакГонагалл стали тоньше, чем Гарри когда-либо у нее видел. Ни разу еще новый учитель не осмелился перебить Дамблдора. Многие школьники ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе. — Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия. Голосок у нее был высокий, девчоночий, с придыханием, и Гарри опять почувствовал сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Он знал одно: что все в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки, вызывает у него отвращение. Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала: — Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц! Гарри оглядел зал, но счастливых лиц что-то не приметил. Наоборот, все были неприятно удивлены тем, что к ним обращаются как к пятилетним. — Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями! — Это вряд ли, — в один голос сказали близнецы Уизли и Блэк. Школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех. — Я согласна с ней дружить только до тех пор, пока мне не придется позаимствовать у нее кофточку, — шепнула Парвати Лаванде, и обе они беззвучно захихикали. Профессор Амбридж снова издала свое «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными. — Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор МакГонагалл так сурово нахмурила темные брови, что стала очень похожа на хищную птицу. Гарри явственно увидел, как она обменялась многозначительным взглядом с профессором Стебль. Амбридж между тем в очередной раз кхекхекнула и заговорила дальше: — Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством… Гарри почувствовал, что его внимание ослабевает: мозг то включался, то выключался. Тишины, которая всегда наполняла зал, когда слово брал Дамблдор, не было и в помине: школьники наклонялись друг к другу, шептались, хихикали. За столом Когтеврана Чжоу Чанг оживленно болтала с подружками. Полумна Лавгуд, сидевшая недалеко от Чжоу, снова вынула своего «Придиру». За столом Пуффендуя Эрни Макмиллан был одним из немногих, кто по-прежнему смотрел на профессора Амбридж, но взгляд у него был остекленевший, и Гарри не сомневался, что он только притворяется, будто слушает: на груди у него блестел новенький значок старосты, и надо было вести себя соответственно. Профессор Амбридж вольного поведения учеников как будто не замечала. Казалось, начнись под самым носом у нее буйный мятеж — она все равно договорила бы до конца. Преподаватели, однако, по-прежнему слушали ее очень внимательно. Гермиона, судя по всему, не упускала ни единого слова Амбридж, но по ней было видно, что слова эти ей совсем не по нутру. — …потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни. Она села. Дамблдор похлопал. Педагоги последовали его примеру, но Гарри заметил, что некоторые сомкнули ладони всего раз или два. Присоединился и кое-кто из учеников, но большей частью они просто прозевали конец речи, которой не слушали. Фред Уизли, повернувшись, переглянулся с Харли Блэк, и демонстративно провел большим пальцем себе по горлу, взглядом указывая на нового преподавателя ЗОТИ. Харли коротко кивнула юноше, и он снова устремил взор на профессоров, особенно на Дамблдора, который снова встал. — Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал он с легким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить… — Это точно, что содержательное, — вполголоса заметила Гермиона. — Только не говори, что тебе понравилось, — тихо сказал Рон, повернув к Гермионе лоснящееся от сытости лицо. — Одна из самых занудных речей, какие я слышал. А ведь я рос с Перси. — «Содержательное» и «понравилось» — разные вещи, — сказала Гермиона. — Эта речь очень многое объясняет. — Правда? — удивился Гарри. — А по мне, так вода водой. — В этой воде растворено кое-что важное, — сумрачно проговорила Гермиона. — Да что ты, — с недоумением сказал Рон. — Как вам вот это: «Прогресс ради прогресса поощрять не следует»? Или еще: «Искореняя то, чему нет места в нашей жизни»? — Ну, и что это означает? — нетерпеливо спросил Рон. — А я тебе скажу, что означает, — сказала Гермиона зловеще. — Означает то, что Министерство вмешивается в дела Хогвартса. Тем временем все вокруг зашумели и засуетились. Дамблдор, пока они разговаривали, объявил торжество оконченным. Ученики начали вставать и двигаться к выходу. Гермиона взволнованно вскочила на ноги. — Рон, мы же должны показать первокурсникам дорогу! — Ах, да, — сказал Рон, который явно про это забыл. — Эй! Эй, вы! Мелкота! — Рон! — А кто они, по-твоему? Великаны, что ли? — Может, они и маленькие, но не смей называть их мелкотой! Первокурсники! — властно крикнула Гермиона через стол. — Сюда, пожалуйста! Кучка новичков робко двинулась по проходу между столами Гриффиндора и Пуффендуя. Каждый мешкал как только мог, чтобы не идти первым. Все они действительно казались очень маленькими, Гарри был уверен, что он, когда приехал сюда в первый раз, выглядел все же постарше. Он улыбнулся им. Светловолосый мальчик рядом с Юаном Аберкромби остановился как вкопанный, он толкнул Юана локтем и шепнул ему что-то на ухо. Юан Аберкромби сделался таким же испуганным и украдкой бросил на Гарри взгляд, полный ужаса. Гарри почувствовал, что улыбка сползает с лица, как Смердящий сок. — Ну ладно, пока, — сказал он Рону и Гермионе и один двинулся к выходу из Большого зала, изо всех сил стараясь не замечать новых перешептываний, взглядов и кивков в его сторону…***
Фред и Джордж поймали выходящих из зала сестер Блэк, которые немного отстали от подруг, пропуская первокурсников, за руки и затащили их в один из коридоров. — Что за… Уизли, — ругнулась Харли. — По-моему, вас стало слишком много в наших жизнях. — Да ладно тебе, Блэк, — махнул рукой Фред, — это мы еще не близко общались… — Давайте, голубки, вы будете выяснять отношения позже, ладно? — сказал Джордж. — А ты давно по мордасам не огребал, Уизли? — тут же вскинулась Харли. — Ты такая милая, когда злишься, Блэк, — нарочито елейно проговорил Фред, — так бы тебя и заткнул, как ты меня тогда научила, — юноша как — будто невзначай зацепился двумя большими пальцами за ремень на брюках, а Харли наградила его убийственным взглядом и прислонилась плечом к стене, скрестив руки на груди. — Сказала бы я тебе все, что о тебе думаю, Уизли… — Так что тебе мешает, Блэк? — Наличие мозгов, в отличие от тебя… — Эй! Ты считаешь, что я тупой? — Я не считаю, а прямо тебе об этом говорю… — Прекратите! — воскликнули Джордж и Рей, а Харли и Фред, все еще смотря друг на друга злыми взглядами умолкли. — Зачем вы нас сюда затащили? — спросила Рей, наградив сестру убийственным взглядом, давая понять, что диалог с близнецами Уизли будет вести она. — Эта розовая жаба очень… — начал Джордж. — Мерзкая? — подсказала Харли. Фред тем временем, боком подошел к ней вплотную, а девушка попыталась было отодвинуться, но безуспешно, поскольку коридор был очень маленьким. — Именно, — кивнул Джордж, глядя на действия брата и закатывая глаза — Мы решили сразу поставить ее на место… — Мы все во внимании, — сказала Рей, повернувшись к Джорджу. — И, — юноша замялся — мы хотели предложить вам объединиться, — быстро добавил он. — Объединиться? С вами? — спросила Рей, приподняв правую бровь. — И забыть о том соревновании, которое было между нами все эти годы… — Что? — воскликнула Харли. — И объявить ничью… — Вы с ума сошли, — выдохнула младшая Блэк. — Мы подумали… — Вы умеете думать? Ты — то, Джордж, да, а вот твой брат… — Блэк, если ты про Рона, то я полностью тебя поддерживаю, — хохотнул Фред. — Так вот, — продолжил Джордж — объединиться и действовать сообща. — Как нам предрекла Шляпа? — заметила Харли. — Просто, если мы объединим усилия… — … мы зададим этой министерской жабе жару, — закончила Рей. — Мы согласны! — Что? — воскликнули Харли и Фред. — Ты чокнулась, Рей! — Вовсе нет, сестричка. Представь, сколько навозных бомб мы вчетвером сможем на нее скинуть, — ответила старшая близняшка. — Или опробовать на ней наши новые разработки, — хохотнул Джордж. — Подсунуть к ней в кабинет флоббер — червя, — мечтательно проговорила Харли. — Или нам с тобой запереться у нее в кабинете и заняться чем — то более интересным, — добавил Фред, игриво поведя бровями. — Извращенец, — Блэк отпихнула парня от себя так, что он впечатался в стенку напротив — только об этом и думаешь! — Вообще — то, я имел ввиду приготовить у нее в кабинете зелье собачьего дыхания, поскольку, у нас с тобой это лучше всего получается, но, если ты хочешь, я совсем не против… — Фред легко отошел от стены и снова зажал Харли между собой и холодным камнем. — Хватит вам уже, — махнула рукой Рей, — мы согласны. — Говори за себя, сестрица, — Харли тщетно пыталась отпихнуть от себя Фреда. — Мы согласны, — повторила Рей, и они с Джорджем пожали друг другу руки. — Отлично! Фред, правда, оставь Харли в покое, — Фред усмехнулся. — Не могу, Джорджи, уж больно красивая и страстная мне попалась партнерша. — У тебя Анджелина есть, Уизли, она еще более страстная, чем я, — фыркнула Харли, –и поверь, твоя неверность меня только отталкивает… — А! Значит, дело только в Джонсон? — деланно удивился Фред. — Одно твое слово, Блэк, и я сделаю все, что ты захочешь. Даже порву с ней… — Мое слово: отвали! — Да прекратите вы, гиппогриф вас задери, — Джордж оттащил брата от Харли, а Рей приобняла сестру за плечи, не давая ей накинуться на Уизли. — Тогда, до завтра? — сказала Рей Джорджу. Юноша тепло улыбнулся ей. — До завтра, — ответил младший близнец. — Блэк, я уйду спать только с тобой, — игриво сказал Фред. — И мы устроим с тобой и Джорданом тройничок? — съязвила Харли, делая шаг вперед. — Джордан к тебе подкатывает? — искренне изумился Фред. — Нет, подползает, — съязвила Харли. — А как он подкатывает? — вдруг заинтересовался Фред, игнорируя выпад девушки. — Говорит мол: «Я, конечно не кровать, но хочу, чтобы ты всю ночь лежала на мне?» — Так только ты подкатываешь, Уизли, — хмыкнула Харли, посмотрев на удивленного Джорджа, который явно был не в курсе такой больной фантазии брата. — Нет, Блэк, я бы по — другому спросил, — он вырвался из рук ошарашенного близнеца и подошел к Харли вплотную. Рей, благоразумно, отошла в сторону. — Даже знать не хочу, как бы ты это сделал — с вызовом сказала Харли. — Ну, раз ты настаиваешь, я отвечу, — Фред хмыкнул. — Если брать такую форму подката, как в данном случае…- начал он, — я бы сказал: «Я, конечно, не донор, но сердце свое тебе отдам?» — Он начал прижимать девушку к стенке. — Или, я бы сказал, — Фред пошло улыбнулся, — «Ты, случайно, не кофе?» — Харли смело смотрела прямо на Фреда, но тут, она ощутила его руки на своей талии, а сам парень наклонился близко — близко и выдохнул ей в ухо, — «тогда почему я тебя хочу каждое утро?» Он отстранился, мельком глянув на брата и Рей, которые пятились к выходу, ошарашенно смотрев на то, что тут устроили Харли с Фредом. — А я бы сказала, — подала голос младшая Блэк, томно прикусив губу так, что Фред увидел клыки на ее зубах. — «Ты, случайно, не Министр Магии? Тогда почему ты такой идиот?» — с этими словами, Харли отпихнула от себя Фреда, схватила сестру за руку, и обе близняшки скрылись за поворотом. — Дред, я в очередной раз спрошу, что происходит? — тихо спросил Джордж таким тоном, словно его огрели чем — то тяжелым по голове. — Мне нравится ее бесить, — просто ответил Фред. — А мне кажется, что она просто тебе нравится, — заметил Джордж. — Не бери в голову, брат. Это просто игра, — Фред хлопнул брата по плечу и направился к выходу из коридора, мысленно ставя себе пометку поговорить с Ли, насчет его подкатов к Блэк. — Как бы ты не заигрался, братец, — пробормотал Джордж, направляясь вслед за близнецом…