Наследие

Прозрачное кружево фаты ложится на спину юной волшебнице. Идеальное свадебное украшение для идеальной невесты. А Беллатрикс Блэк казалась именно такой. Пышные непослушные волосы были убраны в элегантную причёску. Тугой корсет подвенечного платья делал и без того узкую талию ещё уже. Девушка стояла в своей спальне перед зеркалом и готовилась к новой жизни и новой себе. Меньше чем через час не будет никакой Беллатрикс Блэк, появится новая — Беллатрикс Лестрейндж. И Белла будет с гордостью носить это имя, невзирая ни на что. Её даже не сломит то, что рядом нелюбимый человек. В обществе никогда не узнают о её лютой ненависти к собственному супругу. — Ты прекрасна… — шепчет Нарцисса, поправляя длинный подол дорого платья, которое шили лучшие портные Лондона. Кристен Лестрейндж изрядно потратился, но неустанно повторял, что его невестка — самый лучший бриллиант, который заслуживает лучшей огранки. — Волнуешься? — За то, что я за один день могу обрести и сразу же потерять мужа? Скорее, надеюсь. — Ты в порядке. Младшая Блэк продолжила поправлять подол платья. Белла посмотрела на себя в зеркало — она и впрямь была весьма недурна собой. Тёмные волосы обрамляли овал светлого лица, карие кошачьи глаза хитро смотрели вперёд, тон бархатной кожи был чуть темнее свадебного платья. Она выглядела так, как должна выглядеть леди. — Руди, — разносился на всю спальню голос младшего наследника, — ты хочешь испытать на себе гнев отца в присутствии всего Министерства магии?  — Думаешь, я мало выслушиваю и без Министерства? — Тогда какого чёрта ты вцепился в эту бутылку огневиски? — Я не могу пойти под венец по доброй воле с этой девушкой! Думал, что смогу, но не могу. Пойми меня, брат, не могу вот так своими руками взять и сломать себе жизнь. У Рудольфуса был самый настоящий приступ паники. То, что казалось таким далёким и нереальным, теперь вот-вот произойдёт. Он открыл бутылку и сделал смачный глоток горячительного напитка. Алкоголь обжёг горло. Кто вообще сказал, что это помогает? Волнение не ушло ровно так же, как и неприязнь к девушке, которая сейчас станет его спутницей на всю жизнь. Ещё глоток, горло обжигает сильнее. Постепенно страх отходит, уступая место ответственности и долгу. Он должен собраться и пойти навстречу своей судьбе, которая была предначертана ещё до его рождения. Такова плата за чистую кровь. Рудольфус ставит бутылку на тумбочку и снимает с вешалки пиджак. Из зеркала на него смотрит пара высокомерных зелёных глаз, губы в отражении кривятся в самодовольной усмешке. Хитрый лис Лестрейндж. Старый собор постепенно наполнялся знатными гостями. Эти стены видели немало священных союзов. Какие-то были по любви, но большинство по расчёту. Для чистоты волшебной крови, которой были одержимы почти все семьи, чьи корни уходили в века, молодые люди клали свои бесценные чувства, души и сердца на алтарь долга перед своим родом. Хрупкая невеста не спеша вышагивала по проходу с отцом. Все взгляды были направлены на неё, кроме одной пары зелёных глаз. Рудольфус даже не повернул головы. — Дети мои! Сегодня мы собрались, чтобы соединить священными узами брака эту прекрасную молодую пару. Лица гостей светились от счастья, какие-то женатые пары, наверное, даже вспомнили, как сами стояли на тех же местах. Друэлла Блэк еле заметно вытерла выступившие слёзы, а Сигнус смотрел на дочь, и его Беллатрикс была истинной Блэк. Она, как и многие члены этой семьи, считала, что быть Блэк — чуть ли не то же самое, что быть королевской крови. Андромеда и Нарцисса были не такими, они просто жили с фамилией Блэк, Беллатрикс же жила ею. Мужчина понимал, что дочка, скорее всего, не хотела этого брака, но он был безумно горд, что она всё же на это пошла. — Согласен ли ты, Рудольфус Корей Лестрейндж, взять в свои законные жёны Беллатрикс Блэк? Любить и почитать её отныне и навсегда, быть верным ей с этого момента и покуда смерть не разлучит вас? — Согласен. — Согласна ли ты, Беллатрикс Блэк, взять в свои законные мужья Рудольфуса Корея Лестрейнджа? Любить его и почитать, быть опорой во всём и быть верной ему одному во веки веков, пока смерть не разлучит вас? — Согласна. — Объявляю вас мужем и женой. Рудольфус, можете поцеловать невесту. Все присутствующие замерли в ожидании. Жених придвинул девушку за талию, но с поцелуем явно медлил. Пауза затягивалась. — Всё в порядке? — послышался суровый голос Кристена. Молодой человек словно вышел из оцепенения и поцеловал невесту. Поцелуй был практически мимолётным, но даже от такого быстрого прикосновения волшебник успел почувствовать вкус малиновой помады. Зал церкви взорвался аплодисментами. Взявшись за руки, молодожёны шли по длинному проходу и улыбались гостям, но внутри у каждого была пустота и ярость. Они понимали, что как раньше уже не будет, что всё изменилось. Последние два года были всего лишь репетицией перед целой жизнью, которую им придётся провести вместе. Пышный свадебный банкет проходил в ещё зелёном парке Лестрейндж-холла. Погода стояла дивная, на небе не было ни одного облака, а солнце уходило в закат, окрашивая всё вокруг себя в розовый цвет. В праздничном шатре во всю шло веселье, гости пили дорогое шампанское, ели изысканные закуски, танцевали и слушали музыку. Отовсюду слышались разговоры и звонкий смех. Но не за столом жениха и невесты. Молодые люди просто отстранённо смотрели по сторонам, ища для себя хоть немного радости. — Белла, — раздался совсем рядом шелковистый баритон Эвана Розье, — поздравляю тебя со столь решительным и благородным шагом в твоей жизни. Молодой человек аккуратно поцеловал тыльную сторону ладони кузины. Беллатрикс по-доброму улыбнулась. Она была рада, что Эван смог приехать, ведь его отец был слишком занят в последнее время каким-то важным проектом, по словам матушки. — Дорогой Эван, я несказанно рада, что вы с дядей смогли выбраться. — И мы рады. Могу ли я украсть твою невесту, Руди? — Розье, для тебя всё, что угодно, — на губах графа появилась улыбка. Блондин подошёл весьма удачно. Пока они наговорятся, сам Лестрейндж успеет отдохнуть. Когда Беллатрикс покинула своего жениха, молодой человек тоже встал из-за стола и направился к своим друзьям, но сегодня их застать вместе не получалось, все были разбиты по двое или трое. Рудольфус подошёл к Рабастану и Долохову. — Ты не видел Крауча? — поинтересовался русский. — С момента встречи с Блэк в церкви я ничего и никого не вижу. А что такое? — Антонин принёс бутылку водки из родительских запасов. И только мы хотели сделать вечер немного веселее, неподалёку появился папа. Ну, мы и отдали бутылку неприметному Барти. — А теперь не можем его найти. Рудольфус улыбнулся глупости друзей. Барти Крауч был в такой же ситуации, как и Лестрейнджи — чересчур строгий, требовательный отец и любящая мама. Бартемиус, как и Руди, входил в число лучших учеников на курсе, был скромен, аккуратен, но слегка растерян. Периодически молодой волшебник что-то путал или забывал. Его рассеянность была как наказанием, так иногда и выручала его. — Руди, — со спины послышался приятный голос девушки. Повернувшись, молодой граф увидел Вильгельмину Фостер. Она была хороша собой, воспитана, из чистокровной семьи и без ума от Рудольфуса. На протяжении нескольких лет волшебница пыталась завладеть сердцем обаятельного сокурсника. — Добрый вечер, мисс Фостер, — игривая улыбка появилась на лице виновника торжества. Он аккуратно коснулся губами тонкой девичьей руки, отчего вызвал смущение на лице собеседницы. — Как тебе приём? — Всё превосходно. Твой отец постарался на славу, впрочем, как всегда. Ваши приёмы лучшие в Королевстве. — Я рад, что юной представительнице семьи Фостер всё нравится. Надеюсь, что родители тоже не разочарованы? — Ни в коем случае. Можешь мне поверить. Было видно, как Вильгельмина светится от счастья рядом с объектом своего обожания. Лестрейндж всегда это видел. Его это забавляло и тешило самолюбие. Он был умён, высок, статен, чистокровен и из хорошей семьи. Слишком манящий молодой человек. Девушки находили его интересным, многие охотились за этим хитрым лисом, но ни одна не смогла добиться его расположения, так как в его голове давно и прочно засела Андромеда Блэк. А после разочарования мысли Рудольфуса были лишь о том, что всю оставшуюся жизнь он проведёт с той, от которой волосы вставали дыбом и уходила вся радость, словно это был дементор. — Не хочешь потанцевать? — Лестрейндж знал, что она хочет. — Разумеется. Взяв за руку собеседницу, он повёл её на площадку для танцев. Положив руку на тонкую талию, волшебник вплотную придвинул партнёршу к себе, тем самым вызвав довольную улыбку на её лице. Фостер обхватила обеими руками шею сокурсника, её пышная грудь поднималась и опускалась, приковывая внимание зелёных глаз. Рудольфус старался сосредоточить свои мысли на чём-нибудь другом: на пирамиде шампанского, которая наполнялась так быстро, что гости, стоявшие неподалёку, порядком запьянели, на Рабастане и Антонине, которые пытались добиться от растерянного Барти, где их бутылка, на Нарциссе Блэк, которая скучала рядом с Люциусом и МакНейером, на Беллатрикс, которая плавно кружилась в танце с Розье. Но ничто не могло задержать на себе взгляд бывшего слизеринца. — Руди, — мелодичный голос нарушил молчание, — о чём ты задумался? — О том, как чудесно ты танцуешь. На лице молодого человека вновь появилась самодовольная улыбка, когда его партнёрша ещё сильнее прижалась к нему. Но песня закончилась, нужно было расставаться. Рудольфус ещё раз коснулся губами тыльной стороны ладони Вильгельмины, от чего по ровной коже побежали мурашки, и он это видел, ему это нравилось. Вернувшись на своё место, молодой граф вновь заскучал. Его взгляд бродил по свадебному шатру в поисках интересной компании, но к несчастью, наткнулся на суровые глаза отца. Жених поднялся со своего места и подошёл к недовольному родителю. Весь внешний вид давал понять, что Кристен вне себя от злости. — Сын, — как всегда надменный и холодный тон, — тебя совсем не видно рядом с прекрасной невестой. Неужели ты настолько глуп, чтобы не понимать, к кому должно быть приковано твоё внимание? — Сэр, Беллатрикс пригласил на танец кузен. Я не мог возражать. А сам в это время пригласил дочь мистера Фостера — Вильгельмину. Мы учились вместе. Граф Лестрейндж даже не смягчил взгляд, он продолжал смотреть на сына с неприкрытой неприязнью. — Не позорь меня, Рудольфус. Будь рядом с женой. Последнее слово мужчина проговорил чётко. Он хотел, чтобы отпрыск наконец понял, что всё изменилось, появились новые обязанности и новый статус. Нет больше Руди Лестрейнджа, старосты Слизерина в Хогвартсе, есть только граф Рудольфус Корей Лестрейндж со своей супругой Беллатрикс Лестрейндж. Закончив «приятную» беседу с отцом, молодой человек отправился на поиски Блэк. Найти её оказалось несложно, она стояла в компании ближайших родственников, даже Бродяга Сириус прибыл на торжество. — Добрый вечер, Нарцисса, — молодой граф поцеловал тонкую руку свояченицы. — Регулус, Сириус. Давно тебя не было видно, я даже предположил, что ты слоняешься по свалкам Лондона. — Руди, не стоит, — попытался не развивать конфликт младший Блэк. — Как по мне, лучше жить на свалке в облике собаки, чем в огромном особняке с тираном вроде твоего отца, Лестрейндж. Обменявшись любезностями, виновник торжества взял за талию невесту и увёл в сторону. — Не ожидал увидеть Сириуса сегодня. — Так же, как и я. Думала, он придумает очередную причину, чтобы остаться дома. — Он не такой, как вы все. — Сириус считает убеждения нашей семьи неправильными, и это так лицемерно с его стороны. Он был любимым сыном своих родителей, всей семьи. Дорогой кузен получал всё, что только пожелает, и никто из взрослых не смел и слова сказать. А потом он попал на Гриффиндор. Первый в истории семьи Блэк, кто не обучался на факультете Слизерин. И тут его понесло. Я считаю, что это Поттер так на него повлиял. Тётушка Вальбурга пыталась вразумить его, но этот избалованный мальчишка слишком упёрт. Не знаю, кого хватит на дольше, тётю и дядю или Сириуса. Зазвучала тихая мелодичная музыка, кавалеры начали приглашать дам для медленного танца. Кристен махнул палочкой, и свет стал тускнее, создавая романтичную обстановку. Новобрачные понимали что нужно делать, поэтому Рудольфус подал девушке руку, а она молча подала свою. Придвинувшись ближе к своей партнёрше, пара начала медленно двигаться в такт зачарованной музыке. Движения были плавными, пышная юбка шуршала по полу и приглушала стук тонких каблуков. — Как там Вильгельмина? — Это не твоё дело, Блэк. — Напротив, Лестрейндж, как раз моё, — брюнетка показала левую руку, где на безымянном пальце сверкало фамильное бриллиантовое кольцо. — Никогда не замечала, что у тебя были девушки, а мы ведь давно знакомы. — Ты многого обо мне не знаешь, Блэк. И моя личная жизнь тебя не касается, — голос жениха был спокойным и ровным. Молодые люди говорили тихо, чтобы никто не слышал их разговоров, так как никому бы они не понравились. — Когда ты один, можешь делать, что угодно, но сейчас мы в обществе. Не выставляй себя идиотом, а меня ничего не замечающей дурочкой. Твой отец не будет церемониться, если увидит, что ты ведёшь себя недостойно. — Заботишься обо мне, жёнушка? — губы Рудольфуса сложились в самодовольную ухмылку. — Я не хочу видеть, слышать и знать, что ты пал ещё ниже. Хотя для меня ещё ниже ты пасть не можешь. Для гостей праздник продолжался, а молодожёны собирались направиться в свои новые покои. Беллатрикс вышла в центр танцплощадки и кинула маленький букет белых орхидей, перевязанных лентой цвета шампанского. Волшебница не сомневалась, что цветы поймает младшая сестра, свадьба которой должна состояться через два года, когда она закончит школу. Оказавшись в большой спальне на третьем этаже, уставшая невеста попросила супруга развязать корсет. Длинные пальцы с лёгкостью расправились с узлом и принялись расшнуровывать ленту. Расшитый стразами Сваровски корсет больше не затруднял дыхание брюнетки. Она чувствовала его горячее дыхание на своей коже и то, как оно учащалось. — Так и будешь стоять как истукан? Обернувшись, Белла увидела, что Рудольфус развязал галстук-бабочку и распустил свои длинные огненно-рыжие волосы, на фоне которых кожа казалась ещё бледнее. Уроженка семьи Блэк замерла. Она не думала, что будет настолько не готова к первой брачной ночи. Но граф не торопился приближаться к ней, а наоборот двигался в сторону двери. Увидев испуганные глаза Беллы, Руди усмехнулся. — Спокойной ночи, Блэк. Не жди меня. Когда дверь закрылась, бывшая слизеринка осталась одна в огромных апартаментах. Она забралась на аккуратно заправленную кровать, и множество слоёв тюли свадебного платья рассыпались по чёрному покрывалу. Царившую тишину нарушали лишь еле слышные всхлипы и редкие причитания: — Неужели я хуже этой Фостер?