Наследие

После дня рождения Рудольфуса прошло три недели. В Лестрейндж-холле всё шло как всегда: мужчины ходили на работу, пару раз в неделю задерживались допоздна, а Белла скучала в поместье. Всевозможные книги были прочитаны, а некоторые даже перечитаны, клавиши на рояле почти стёрты, каждая тропа в парке уже порядком надоела, и она с нетерпением ждала выходных, чтобы в большом доме находился ещё кто-то, кроме неё самой. После их поцелуя, который прервала Фостер, молодые люди об этом не вспоминали и разговор не начинали. Оба списали это на испытанный стресс и адреналин. Но мысли крутились у обоих. Произошедшее было слишком из ряда вон выходящим, чтобы просто взять и забыть. Близилось Рождество. Кристен приступил к списку гостей и рассылке приглашений. Это было его любимое время, любимый праздник. Каждый год приём становился всё грандиознее, чем предыдущий: блюда новее, шампанское дороже, посуда шикарнее, ёлка пышнее, огни ярче. Его уважали в обществе, некоторые даже боялись. И это было его самым большим богатством. Он всю жизнь к этому стремился, ведь таким был его отец — Карей Теодор Лестрейндж. Жестокий, требовательный, влиятельный, уважаемый. Кристен боготворил своего отца и мечтал стать таким же. Закрывшись в своём кабинете, хозяин поместья занимался делами. Что он делал, никто не знал. Двери кабинета всегда были плотно закрыты. А вот молодые супруги проводили субботний день в малой библиотеке третьего этажа. Рудольфус лежал на софе и сосредоточенно читал свод магических законов. Беллатрикс сидела рядом в кресле с открытой книгой, но всё её внимание было приковано к супругу: его брови съехали к носу, на лбу появились мимические морщины, губы шевелились в такт прочитанным словам. За этим было так забавно наблюдать, что девушка невольно усмехнулась. — Что смешного, Блэк? — Ты со стороны себя не видел, Лестрейндж. Министр Магии, как минимум! — Разве это плохо? — хитро заулыбался волшебник. — Я ничего не буду тебе говорить. Не хочу задеть твоё раздутое самомнение. Молодой человек усмехнулся и опять скрылся за книгой. Но теперь он никак не мог сосредоточиться. Все его мысли были о том, что Белла наблюдает за ним. А что она думает сейчас? А почему она вообще смотрит на него? От этого приходилось перечитывать предложения снова и снова, чтобы наконец вникнуть в их смысл. Но поняв, что это всё бесполезно, Руди закрыл свод законов и отложил его на небольшой столик. Теперь была очередь волшебника наблюдать. Он принял сидячее положение и принялся подробно изучать читающую супругу. Тёмные волосы были собраны в причёску, но некоторые пряди, как всегда, выскочили из неё, падая на светлое лицо, тонкую шею и острые плечи. Карие глаза быстро бегали по строчкам, отчего юноша предположил, что книгу она уже читала. Пухлые губы были слегка приоткрыты, скорее всего, из-за сильно затянутого корсета. Пышная грудь вздымалась от глубокого дыхания. — Лестрейндж, — прерывая молчание, заговорила девушка, — а ты можешь научить меня дуэли? — Как это «научить дуэли»? А в школе ты что делала? — Я знаю основы, теорию. Но мне не хватает практики. Можешь меня научить? Потому что скоро Рождество, и я не хочу ударить в грязь лицом перед мистером Реддлом и твоими подружками. — Прекрати называть их «подружками». — А кто же они? — Ты прекрасно знаешь, кто. — Так ты мне поможешь или нет? — Помогу. Когда? — Да хоть прямо сейчас! Всё равно ты уже не занимаешься. — Тогда пошли в коридор. Молодые люди поднялись со своих мест и вышли из библиотеки. — Дуэль — это строго регламентированная конфронтация между двумя или несколькими волшебниками. В сражении волшебник пытается разоружить, ранить или убить противника. — Это я всё знаю. — Хорошо. Существуют правила, которые определяют, как правильно проводить дуэль. Вот некоторые известные правила: сражение происходит на волшебных палочках, ни в коем случае не должна применяться физическая сила. У каждого из соперников должен быть секундант. Это правило соблюдается лишь в частных дуэлях. Соперники должны поклониться друг другу. Данная традиция — формальность, которая соблюдается лишь на официальных сражениях, в клубах и на чемпионатах, но я считаю, что в цивилизованном обществе так и должно быть. Мы же не дикари. — Это всё я знаю. — Тогда что ты от меня хочешь? Волшебница подошла вплотную к мужу, её горячее дыхание обжигало его шею. По коже побежали мурашки, а тонкие девичьи пальцы резко вытащили волшебную палочку из трости. — Практику. — Что ж, практику я люблю. Рудольфус встал сзади жены, руку, в которой она держала палочку, он вытянул вперёд. Второй свободной рукой волшебник провёл по спине своей ученицы, чтобы та выпрямилась. От этого прикосновения сердце Беллатрикс забилось сильнее обычного. — Во время того, как будешь произносить заклинание, ты должна стоять так. А теперь давай попробуем. Верни мою палочку. — Ты будешь насылать на меня заклинания? — Ты же хочешь научиться? А я не должен тебе поддаваться, чтобы ты научилась, — его губы растянулись в ухмылке. — Мы будем только обезоруживать. Большего не могу себе позволить. Хоть я и мастер класть на лопатки. Когда у обоих в руках были их палочки, пара встала спиной к спине, и Руди дал команду о десяти шагах, предупредив, что, как только будет отсчитано нужное количество, не стоит мешкать, а следует развернуться лицом к сопернику и тут же атаковать. Супруга положительно кивнула. Ей уже не терпелось освежить в памяти практику магической дуэли и постараться удивить этого самодовольного мальчишку! …семь, восемь, девять, десять. Белла поворачивается, вытягивает руку вперёд, но не успевает произнести заклинание, как её палочка выскакивает из длинных пальцев. Как он это сделал? Слишком быстро. Это невозможно. Даже разделяющие их двадцать шагов не скрывали самодовольную улыбку тонких губ. Для него это было слишком просто. Но Блэки так легко не сдаются! Волшебница поднимает палочку и идёт навстречу мужу. Всё повторяется: десять шагов, поворот, замах и проигрыш. Лестрейндж снова и снова делал это, а Беллатрикс не собиралась сдаваться. На улице стемнело. В длинном коридоре третьего этажа появился домовик и сказал, что обед подан, но волшебники не собирались прекращать свои занятия. Рудольфус приказал извиниться перед графом и сказать, что они заняты. После звука трансгрессии всё повторилось: десять шагов, поворот, взмах, проигрыш… — Блэк, меня, конечно, забавляют твои нескончаемые неудачи, но, может, прервёмся на сегодня? — Думаешь, Кристен разозлится, что мы не пришли на обед? — Что за вздор? Конечно, он разозлится. Но я не за него беспокоюсь. Мне просто кажется, что твои нервы скоро сдадут. — Какой ты заботливый! На исходную. Волшебник глубоко вздохнул и повиновался. Они снова соприкоснулись спинами. Девушка закрыла глаза и подняла голову, затылком касаясь мужа. Как оказалось, этот брак был не настолько ужасен, как она думала. И Рудольфус оказался для неё той самой широкой спиной, которая закрывала её от всех невзгод. Он был настоящим джентльменом, его мать могла бы гордиться сыном. Пока Белла прокручивала в своей голове мысли о муже, он сгорал от непреодолимого желания коснуться её. Руди не понимал, откуда взялось это странное влечение. Он никогда и ни к кому не испытывал таких странных тёплых чувств. Ни одна из его школьных пассий не пробуждала столько противоречивых эмоций. А Беллатрикс будоражила его сознание. В одно мгновение она манила к себе, как прекрасная нимфа из детских сказок, но тут же отталкивала от себя похуже любого горного тролля. Её одновременно хотелось касаться и убить, восхищаться и ненавидеть. И вот сейчас, ощущая тепло её хрупкого тела, молодой граф мечтал хотя бы мимолётно коснуться тонкой руки. И желание победило. Его длинные тонкие пальцы касаются её тёплой ладони. У себя в голове молодой граф начал придумывать сотню оправданий, но ни одно из них не понадобилось. Белла переплела свои пальцы с его. Не было вопросов, не было слов. Лишь эти двое посреди длинного и пустого коридора. — Сейчас всё получится, — нарушая молчание, прошептал Лестрейндж. — Да. Получится. Десять шагов. — Депульсо! — и худощавая фигура молодого человека отлетает в сторону, падая на тёмный паркет с глухим звуком. Прикрыв рот свободной рукой, девушка побежала к мужу. — Ты цел? — Блэк, что не ясно в слове «обезоружить»? — Всё ясно. — Почему тогда ты применила отбрасывающие чары? Ладно, не отвечай, — поднявшись с пола, Рудольфус посмотрел в глаза супруги и увидел там тот безумный огонь, который полыхал в них в школьные годы. Беллатрикс была взволнована и рада результату. — Ты прекрасно справилась. Я не ожидал такого поворота. — Спасибо, — на пухлых губах заиграла счастливая улыбка. — Ещё попробуем? — Думаю, что стоит попробовать ещё пару раз. Посмотреть реакцию и закрепить результат. Тренировка длилась уже около двух часов. От периодических падений спина Руди начинала немного гудеть, но он мужественно терпел очередной выпад бывшей сокурсницы. Белла же с каждой очередной победой всё больше входила в азарт. Очередной раз сбивая с ног соперника, волшебница словно чувствовала непередаваемый прилив сил. Победа и господство над побеждённым оказались настолько мощным зарядом энергии, что Беллатрикс казалось, словно она может свернуть горы. Очередной выпад — и наследник Лестрейндж-холла снова летит на тёмный паркет, а по коридору разносится каркающий смех победительницы. Она ликует и чувствует своё превосходство. Рудольфус наблюдает за ней, за её еле прикрытым безумием. И это начинает сводить его с ума. «…и это безумие кого-нибудь покорит». Как же он был прав тогда. Но в его голову даже не приходило, что это будет именно он. Быстро поднявшись на ноги, молодой человек направился к празднующей супруге. Подняв за талию хрупкую женскую фигуру, он коснулся её губ своими. Тонкие руки Беллы обвили его шею и сильнее прижали к себе. Поцелуй углублялся, становилось тяжело дышать, воздуха категорически не хватало. Но они не собирались останавливаться. И вот, непонятно как, они уже были в их спальне. Рудольфус толкает жену на кровать и пристально смотрит в её всё такие же безумные глаза, где горит адское пламя, которое его так заводит. Он склоняется над темноволосой обольстительницей и впивается в её бледную шею поцелуем. Из пухлых губ вырывается приглушённый стон. Этот хитрый лис не раз слышал их, но этот был особенный, принадлежащий той самой, которая действительно его сводила с ума. И он продолжает оставлять влажные следы поцелуев от мочки уха, медленно спускаясь вниз к пышной груди. Но мадам Лестрейндж тоже оказалась не промах. Отстранив мужа, она берёт господство в свои руки — и вот уже он лежит на их чёрном покрывале, а она величаво смотрим сверху. Хитрые зелёные глаза, полные желания, осматривают каждый сантиметр её тела, и она не против. Ей нравится быть желанной. Желанной им. Никто раньше не смотрел на неё так. Сейчас она понимала тех слизеринских кукол, которые вожделели его, но он об этом не узнает. Не сейчас. Сейчас она хочет сполна насладиться своим графом, как никем и никогда. Схватив его рубашку, резким движением она разводит руки, и жемчужные пуговицы скачут по деревянному полу. Перед карими глазами появился идеальный торс волшебника. Она склоняется и касается губами бледного плеча, в нос врезается запах французского одеколона. Рваные поцелуи покрывают оголённые участки идеального тела. От её прикосновений по его телу побежали мурашки. Как же ему хотелось порвать на лоскуты её тёмно-синее платье, но это было бы слишком просто, и он подхватывает супругу на руки и встаёт с постели. Белла понимает, что он хочет, и поворачивается спиной. Длинные пальцы развязали бант и принялись за проклятущую шнуровку на тугом корсете. Услышав глубокий вздох, Рудольфус понял, что она свободна. Синий атлас растелился на полу, оставив зелёному взору подтянутую фигуру девушки. Чёрное бельё слишком выделялось на фоне бледной кожи, а чулки ещё больше удлиняли ноги. Она была прекрасна. Лестрейндж скинул порванную рубашку, вытащил ремень из брюк и снова коснулся бархатной кожи. От его прикосновений уходила земля из-под ног, а перед глазами была пелена. Казалось, что это музыкант касался своего инструмента, исполняя волнующую мелодию. И молодой человек снова нависает над своей женой. Разгорячённые тела касаются друг друга, заводя ещё больше. Они были настолько близко, словно в комнате больше не было места, а губы вновь слились в страстном поцелуе, который дурманил. Но хотелось больше. На секунду разум бывшего слизеринца отключается, и из пухлой губы сочится кровь, но брюнетка не отталкивает его, наоборот, сильнее прижимает к себе. Эта безумная страсть овладела ими без остатка. И уже длинные женские руки оставляют кровавые иероглифы на бледной спине мужа. Но он не против, это лишь начало. За окном стали появляться первые солнечные лучи, которые без труда попадали в спальню третьего этажа, потому что плотные шторы были распахнуты со вчерашнего дня. Молодая пара продолжала нежиться в своей постели. Рудольфус проснулся около часа назад. Давно он так прекрасно себя не чувствовал, даже горящая огнём спина не портила его приподнятого настроения. Белла лежала на его руке, уткнувшись лицом ему в грудь, и сладко спала. Тёмные волосы рассыпались по белой подушке. Они оказались длиннее, чем предполагал молодой человек. Но от волос его внимание переключилось на тонкую девичью руку, которая легла на его торс. На безымянном пальце блестело фамильное кольцо семьи Лестрейндж, которое передавалось из поколения в поколение. Руди помнил, как его мама носила его. Тогда он мечтал, что наденет обручальное украшение на палец одной из сестёр Блэк, и не ошибся. — Доброе утро, Лестрейндж, — сонным голосом прошептала бывшая слизеринка. — Доброе, Блэк. — Почему ты смотришь на меня и улыбаешься? — Ты похожа на свалявшуюся собаку! Просто вылитый кузен! — Первое совместное утро — и сразу же комплимент! Ты всем своим поклонницам говорил нечто похожее? Или припас для жены? — Я берёг этот изысканный комплимент для будущей жены. На лицах обоих появилась улыбка. Но идиллию в спальне прервал домовик. У маленького эльфа в руках была записка от Кристена. «Рудольфус! Необходимо срочно прибыть в Министерство магии для подписи особо важных документов по поводу введения нового закона. Это будет для тебя отличной практикой, так как меня не будет рядом. Постарайся не опозорить ни себя, ни меня. В бюро тебя уже ждут. Собирайся без промедления. Завтрак тебе подадут в мой кабинет. P.s. Извинись от меня перед Беллатрикс за испорченный выходной.» — Глупость какая-то, — вырвалось у волшебника. — Что такое? — Отец отправляет меня в Министерство вместо себя. — Это же хорошо? — Ещё не знаю. Руди поднялся с постели и стал собираться. Белла в это время позвала домовика и уточнила, будет ли граф завтракать в поместье, и, получив положительный ответ, тут же распорядилась накрыть на стол. Попрощавшись с мужем, юная леди спустилась в малую столовую, но обнаружила, что хозяина поместья за столом не было. В течение завтрака он тоже не появился, и мадам Лестрейндж вновь позвала домовика, чтобы удостовериться, что Кристен дома. — Ми-миледи, Бассет видел хозяина в его спальне, ми-ми-миледи. Взяв чашку чая, Белла направилась в хозяйскую спальню, чтобы проведать свёкра. Постучав в дверь, она услышала сонный голос мужчины, который позволил ей войти. Кристен лежал в большой кровати из красного дерева на чёрном шёлковом белье. — Сэр, у Вас всё в порядке? Вы не пришли на завтрак, и я принесла Вам чаю. — Спасибо, Беллатрикс. Поставь чашку на столик и подойди ко мне, — девушка сделала, как ей велели, и аккуратно присела на край постели. — Беллатрикс, Том сказал мне, что ты тоже была на той встрече. Это правда? — Да, сэр. — И ты сделала это из любопытства, или тобой движет нечто иное? — Как на встрече заметил Рудольфус, я полностью разделяю его взгляды в этом вопросе. Чистота крови важна. И если за это нужно бороться, то я пойду на это. Кристен по-родительски улыбнулся. — Каждый раз смотря на тебя, я вспоминаю слова твоего отца, моего дорогого друга Сигнуса, что ты будешь недостающим украшением нашей семьи. И как же он был прав, — его тощая кисть накрыла хрупкую руку невестки. — Понимаю, что брак с Рудольфусом — настоящее испытание для тебя, но такова судьба чистокровных волшебников. Потерпи немного этого несносного мальчишку. Через время просто свыкнешься. — Но, сэр, Ваш сын не так плох. Рудольфус очень старается подстать Вам. И мне кажется, что у него получается. — Что ж, мне хотелось бы в это верить. А теперь ступай. Девушка сделала реверанс и скрылась за дверью хозяйской спальни. На улице стемнело. Ужин Беллатрикс также провела в одиночестве, так как свёкр не захотел прерывать свои дела, и приказал домовикам накрыть ему в кабинете. Холодный декабрьский ветер качал вековые деревья, растущие около Лестрейндж-холла. Некоторые ветки стучали по стёклам, создавая неспокойную обстановку. Рудольфус всё ещё не вернулся из Министерства магии. Видимо, ввод нового закона был куда сложнее, чем могла себе представить брюнетка. Взяв поднос с небольшим чайником и двумя чашками, Белла хотела составить компанию Кристену, но тот уснул за письменным столом. Она аккуратно накрыла мужчину пледом и пошла в свою комнату. Открыв дверь спальни, в темноте перед карими глазами появилась фигура. От неожиданности и испуга руки разжались, и серебряный поднос с фарфоровой посудой со звоном упал на пол. Тонкие музыкальные пальцы с уверенностью сжали волшебную палочку, направленную на незваного гостя. — Разве так встречают мужа? А, Блэк? — из темноты слышится знакомый самодовольный голос. — Какого чёрта, Лестрейндж? Благодари Мерлина, что я не успела пустить в ход свою волшебную палочку! Его длинная рука толкает дверь, и та плотно встаёт на своё место. В тишине их спальни волшебник слышит, как участилось дыхание собеседницы. О да, она хочет того же. То, что произошло вчера, было лишь началом. И он делает шаг вперёд, прижимая Беллу к двери. — Красивое платье, — шепчет Рудольфус на ушко, обжигая бархатную кожу. — Благодарю. Оно подходит под цвет твоего галстука, — музыкальные пальцы зажимают аксессуар мужского гардероба и притягивают ближе. Сейчас никто не торопится, оба выжидают, кто же сдастся первый? И вот волшебница подалась вперёд, но не коснулась губ мужа своими, она лишь слегка провела по ним языком. Руди нравилась эта игра, в неё могли играть оба, и он медленно целует её в шею, заставив дыхание девушки участиться. И это как сигнал для него, что он на правильном пути. Молодой граф подхватывает на руки жену и продолжает поцелуи, постепенно спускаясь ниже к груди. Но послышался стук в дверь. Молодые люди тут же остановились. Беллатрикс открыла дверь. Перед ними стоял Кристен. — Добрый вечер, Рудольфус. — Добрый вечер, сэр. — Как прошло в Министерстве? — Всё отлично. Мистер Оулдман допустил несколько незначительных ошибок в формулировке, но мы их устранили. Бумаги подписаны. Но я настоял, чтобы их не отправляли до конца завтрашнего дня. Хочу, чтобы Вы взглянули сами. — Замечательно. Утром и займусь, — мужчина уже развернулся, чтобы оставить супругов наедине, но остановился. — Молодец, сын. После этих слов хозяин поместья скрылся на лестнице.

***

Бальный зал был наполнен запахом морозной ели, живой музыкой и звонким смехом присутствующих гостей. Кристен деловито вышагивал и принимал восторженные комплименты об организации приёма. Сыновья, как всегда, шли позади с невозмутимыми лицами и прямыми спинами. Рудольфус вёл под руку супругу, которая была их главным украшением. Драгоценные камни в ушах и на шее горели словно огнём на зависть остальных присутствующих дам. — Сигнус, Друэлла, — мужчина аккуратно коснулся губами тыльной стороны ладони давней подруги. — Мы бесконечно рады видеть вас! Элла, дорогая, ты как всегда бесподобна. — Какой же ты льстец! — Мама. Папа, — мадам Лестрейндж отпустила мужа и подошла к родителям. Сигнус крепко обнял хрупкую фигуру дочери. В его глазах она видела гордость. Мать смотрела же на неё всё с той же теплотой, как и раньше. Она улыбалась и знала, что у дочери всё хорошо, что эта семья не обидит её. — Рудольфус, Рабастан, оставим Беллатрикс пообщаться с родителями. И все трое отошли, после чего хозяин поместья и вовсе отпустил сыновей. Молодые люди не стали искать друзей, они просто хотели побыть вдвоём и поговорить, как раньше. — Брат, расскажи мне, что произошло? — Что ты имеешь ввиду? — Твоё отношение к Белле. Всё изменилось. Я это вижу. Вспомни, что было на свадьбе? Что ты говорил мне? Неужели за пару месяцев всё изменилось? — Это невозможно объяснить. Просто в один момент я понял, что это не только моя тюрьма, но и её. А потом понеслась вереница событий, которая перевернула мою жизнь, мою душу, моё отношение. Это сложно… — Мне больно от этого. — От того, что я изменил своё отношение к Белле? Рабастан хитро усмехнулся и посмотрел на брата лукавыми зелёными глазами. — От того, что ты не рассказал мне сразу, что утаил о своих чувствах и переживаниях. Ты забыл, что я всегда рядом, что всегда поддержу! — младший наследник положил брату руку на плечо. — Мы же поклялись всегда быть честными друг с другом. Когда мамы не стало, ты сказал, что между нами ничего не встанет. Но ты сам отдалился от меня. Брат, я с тобой! Всегда и во всём! Даже если ты любишь Беллу, я с тобой! С вами, вы моя семья! — Что? — Рудольфус нервно засмеялся. — С чего ты взял, что я её люблю? «Любовь» — это слишком громко сказано. Тут скорее симпатия или влечение. — Я тебя понял, — но юный слизеринец не поверил в сказанное. Молодые люди пожали руки и пошли на поиски друзей. Но не успели они подойти к веселившейся компании, как их остановил отцовский друг. — Добрый вечер, джентльмены. — Здравствуйте, мистер Реддл. — Хотел бы видеть вас с друзьями минут через пятнадцать в кабинете вашего отца. — Разумеется, сэр. И в указанное время все наследники вновь собрались в той же комнате, как и в день рождения Рудольфуса. Но на этот раз не было длинных речей и красивых фраз. Молодые люди без лишних слов поднимали рукава, оголяя левое предплечье, и по одному подходили к своему повелителю, который поведёт их вперёд.