Наследие

Предплечье теперь всегда напоминало о том, что назад дороги нет. Беллатрикс каждый день рассматривала метку своего Господина и ждала того дня, того момента, когда сможет себя проявить. Она была уверена, что справится, что сможет расправиться с маглом. Что могло быть проще? Во время обеда в столовой царила тишина. Кристен и Рудольфус ни обронили и слова после возвращения из Министерства, а волшебница не смела заговорить первой. Подали чай. Хозяин поместья отказался от тёплого напитка, пожелал детям доброй ночи и встал со своего места. Но в глазах его моментально потемнело, в ушах загудело, а ноги стали ватными. И с глухим звуком мужчина упал на пол. Руди подбежал к отцу, но волшебник был без сознания. — Рудольфус, вы можете войти, — объявил врач, открывая дверь спальни Кристена. На лице мужчины не было ободрения, на которое так надеялся молодой наследник. — Ваш отец очень серьёзно болен. Вы же знали? — Нет, я не знал. — Мистер Лестрейндж, Вы пренебрегли моими советами? — Доктор Лэрд, я сделал так, как счёл нужным для себя. Мой сын не врач. Чем он мог мне помочь? — Элементарной заботой, мистер Лестрейндж. — Что за глупости Вы несёте, доктор? — Кристен, у Вас анемия! Вам необходим покой и забота. — Анемия? — вмешался в разговор мужчин Рудольфус. — Он умирает, доктор? — Возможно. — Ничего подобного! — Кристен, прекратите! Ваше самочувствие становится хуже. Неужели так ужасно сказать правду сыну? — Ужасно то, что Вы, доктор Лэрд, выставляете всё в таком свете. Я отлично себя чувствую. У меня была просто небольшая слабость. Я, в конце концов, уже не мальчик, и в моём возрасте это нормально. — Хорошо, граф Лестрейндж. Я Вас понял, — мужчина сложил свои вещи обратно в тёмно-коричневый чемоданчик, взял шляпу и покинул хозяйскую спальню. — Рудольфус, Беллатрикс, вы можете быть свободны. Мне хотелось бы уже лечь спать. Завтра рано вставать. Молодые люди выполнили просьбу волшебника и оставили его одного. Поднявшись к себе, супруги тоже стали готовиться ко сну. Всё это время никто не проронил ни слова. Белла видела, что муж был полностью погружён в свои мысли, и она понимала, что лучше не стоит его тревожить. Руди всё думал о словах врача. Неужели это правда, и их отец действительно умирает? Но молодой волшебник не чувствовал жалости или грусти. Его переполняли совершенно иные эмоции — скептицизм и недоумение. Не верилось, что такой сильный телом и духом человек может медленно и незаметно угасать. Ведь внешне он совсем не изменился. Даже сегодня, лёжа в постели после обморока, Кристен выглядел лучше самого Рудольфуса. Единственное, что не удивляло юношу, это то, как отец не хотел, чтобы хоть кто-то знал о его недуге. Для него это была слабость. Чтобы Кристен Лестрейндж был уязвим, как любой другой? Не бывать этому! Он будет задыхаться, гореть изнутри, истекать кровью, но никогда и никому не скажет, что болен. Болезнь — это слабость, а слабость — это потеря контроля, а значит, и власти. Этого нельзя было допускать. Проснувшись утром, Рудольфус не обнаружил в постели жены. Но на прикроватном столике лежала записка с аккуратным женским подчерком. «Рудольфус! Ночью твоему отцу стало плохо. Будить тебя он не позволил, так как хочет, чтобы ты отправился утром на работу. Ты должен сказать, что Кристен отсутствует по делам Министерства. Я сейчас нахожусь у него. Жду врача. P.s. Он против, но я настаиваю, чтобы ты отправил письмо Рабастану. Думаю, что ему нужно знать.» Это всё, что было известно на данный момент. Молодой человек собрался, позавтракал и покинул родовое поместье, оставив супругу со своим отцом, и надеясь, что всё обойдётся.

***

Тёмная комната с плотно занавешенными шторами. Всё помещение освещало всего несколько свечей. Беллатрикс молча сидела в кресле и наблюдала за спящим свёкром. После длительных мигреней он наконец заснул. Доктор Лэрд вколол очередную дозу лекарства и, дождавшись, когда пациент отправится в мир грёз, предупредил невестку, что дела совсем плохи. Сердце может не выдержать в любой момент, с каждым днём Кристен становится слабее. — Мадам Лестрейндж, мой Вам совет — будьте рядом и начеку. Мистер Лестрейндж может уйти незаметно. Сердце остановится, и вы даже не успеете попрощаться. Вразумите его. И пусть сыновья будут поблизости. Когда доктор ушёл, молодая волшебница всё продолжала думать о его словах. Да, нелёгкое задание было у неё… Как можно было образумить человека, который всю жизнь признавал одно мнение — своё. — Беллатрикс, — тишину в спальне нарушил хриплый голос владельца спальни, — почему ты всё ещё здесь? — Доктор Лэрд просил присмотреть за Вами, сэр. — Ты посылала за Рудольфусом? — Нет, сэр. Послать? — Не стоит. Хорошо, что не сделала это без моего ведома. — Распорядиться о ланче? Вам нужно поесть. — Да, спасибо. Пусть накроют здесь. Не вижу необходимости спускаться вниз. Весь день девушка провела рядом с хозяином поместья. Они общались о магии, о семье Блэк, об обучении, о воспитании. Несколько раз мужчина засыпал, а Белла просто молча продолжала сидеть рядом. Она даже сама не заметила, как уснула. — Меня не устраивает такой результат! — Но по-другому этот вопрос было не решить. — Бездарный юнец! Ты загубишь весь отдел! Брюнетка открыла глаза. Рядом с ней стоял Рудольфус. Лицо его было спокойно, как всегда. Как учил его отец. А вот Кристен, напротив, дал слабину. И на его лице вновь было видно неприкрытое отвращение и недовольство. — Здравствуй, Рудольфус, — девушка попыталась спасти мужа от гнева отца. Потому что, как бы сильно не был болен граф Лестрейндж, его сын всегда будет ему уступать. Ведь он его так и воспитывал, а воспитание Кристена было безупречно. — Беллатрикс, — хозяин поместья тут же переменился в лице, — мы не хотели будить тебя. — Добрый вечер, — Руди еле заметно улыбнулся, но девушка это заметила. — О нет, сэр, вы не будили меня. Всего лишь свело ногу. Как Вы себя чувствуете? — Прекрасно. Мне нужно было просто отдохнуть. Завтра, скорее всего, отправлюсь в Министерство. Нужно уладить дела, — суровый взгляд зелёных глаз был направлен на сына. — А теперь я попрошу вас оставить меня. Хочу немного поработать. Молодые люди пожелали мужчине спокойной ночи и покинули его спальню. Рудольфус был заметно напряжён, и дело было далеко не в работе. Он понимал, что Кристен слишком болен, но и слишком горд, чтобы признаться в этом. — От Рабастана не приходило письмо? — Нет, писем сегодня не было. Думаю, будет завтра. Снова воцарилось молчание. Супруги спустились в малую гостиную. Беллатрикс села за старый рояль и стала медленно перебирать клавиши. Вылетавшие из инструмента звуки складывались в грустную мелодию, которая заполняла помещение. Этот огромный дом никогда не казался живым, кроме как во время торжественных приёмов. Всё остальное время это были лишь пустые вековые комнаты, наполненные дорогой мебелью и предметами интерьера. В них никогда не было души. Молодой наследник осматривал комнату и думал, что не хочет быть пленником этой роскоши, как отец, он хочет быть кем-то за пределами этих угнетающих своей тишиной стен. — Хо-хо-хозяин, — в комнате появился дрожащий домовик, — пришёл друг господина, хозяин. Бассет попросил его ждать в фойе, хо-хо-хозяин. — Пригласи его сюда. Домовик исчез, и через минуту в гостиную вошёл мистер Реддл. — Господин, — молодой человек встал с кресла и склонил голову перед мужчиной, — что привело Вас к нам? Есть поручение? — Нет, Рудольфус, поручений пока что нет. — Мой лорд, — теперь мужчина увидел и волшебницу. — Добрый вечер, Беллатрикс, — гость снова перевёл взгляд на юношу. — Я получил письмо от твоего отца. Он хотел поговорить со мной. Как он? — Слаб, хоть и не показывает этого. Доктор говорит, что долго не протянет — Печально. Кристен — мой близкий друг. Был и будет им всегда, — после короткой паузы он продолжил. — Вы с братом мне пока не понадобитесь. Побудьте с отцом. Один Мерлин знает, сколько ему осталось. Испытаю пока ваших друзей. — Спасибо, милорд. Вы слишком великодушны. Когда мужчина вновь оставил супругов одних, молодой человек узнал у жены всё, что ей сказал врач. Рассказав о неблагоприятных прогнозах, Руди не обронил ни слова, не поменялся в лице. Он продолжил стоять и смотреть на то, как в камине пляшет пламя. И на секунду он оказался не в родовом поместье, а в факультетских подземельях, на их изумрудном диване. Рядом друзья весело смеются и подшучивают, напротив сидят богатые наследницы древних родов, строят глазки и заигрывают. В другом конце комнаты Беллатрикс с младшей сестрой делают эссе по зельеварению. Брюнетка убирает прядь непослушных волос за ухо. На душе, в голове и на сердце так хорошо. Нет проблем, нет забот. Не нужно ничто и никто. Только он, здесь и сейчас. Тут слышится голос Беллы, но не из другого конца комнаты, а тут, рядом. И Рудольфус возвращается в реальность. Он уже не студент, он сотрудник Министерства магии, женат на Блэк. Его отец недоволен работой сына и смертельно болен. — Ты что-то сказала? — Предложила пойти в спальню. Время позднее. Тебе завтра на работу. На следующее утро мужчины ушли в Министерство магии. Беллатрикс осталась одна. Но во время чтения после завтрака прилетела сова от Рабастана. Девушка долго думала, вскрывать конверт или нет? Но взвесив всё, она всё же вскрыла. «Руди! Если всё действительно так, то я буду готов. Не знаю, как ты, брат, но я не чувствую особой жалости или скорби. Наверное, он убил это в нас. Меня переполняет недоумение — неужели это возможно? Кристен Лестрейндж тоже смертный? Ему тоже не устоять перед смертью? Оказывается, что мы все равны. Моя душа спокойна, мысли чисты, а сердце не чувствует утраты. Надеюсь, что он уйдёт без мучений. Пиши, как что-то изменится. P.s. Передавай Белле привет. Пусть держится. Нарцисса и Регулус передают привет. Твой брат, Р.П.Л.» За что Кристен боролся, того и добился. В сердцах его сыновей не было скорби и печали по умирающему отцу. — Ми-ми-миледи, — в большой комнате библиотеки возник домовик, — хо-хо-хозяин послал Бассета за Вами, ми-миледи. — Исчезни. Оставив книгу на небольшом столике, девушка быстрыми шагами направилась в хозяйскую спальню. Открыв тяжёлую дверь, она увидела Кристена, который опирался на стул, но казалось, что мужчина вот-вот упадёт. Она подбежала и помогла ему дойти до постели. — Сэр, как Вы? Что случилось? — хозяин поместья держался за сердце и глубоко дышал. На мраморной коже выступили капли пота. — Беллатрикс, пошли за Рудольфусом и Рабастаном. Доктор Лэрд должен скоро прибыть. Девушка кивнула, присела в реверансе и быстрым шагом покинула спальню. Найдя перо, она стала писать письмо. После отправки сов ожидание было слишком мучительным. С момента, как появился граф Лестрейндж, прошёл час, а доктор всё ещё не было. Волшебница начинала изрядно нервничать. Она мерила шагами пустынное фойе в ожидании хоть кого-нибудь. И вот вспыхнул камин, и из него вышел мужчина в годах с небольшим чемоданчиком. — Вы сообщили сыновьям? — Разумеется. Жду их. — Хорошо. Как дождётесь, приведите их ко мне, — Лэрд стал подниматься на второй этаж к пациенту, оставляя молодую волшебницу снова одну. Время шло, а наследников всё не было. Неужели они не хотели даже попрощаться с отцом? Разве обида могла быть настолько сильной? — Белла! — эхом разнёсся голос младшего Лестрейнджа. — Как ты? Как отец? Руди уже дома? — Он очень слаб. Думаю, что чувствует скорую кончину, раз послал за вами, — бывшая слизеринка сделала короткую паузу. — Я очень переживала, что вы не придёте. Но Рудольфуса всё ещё нет. — Может, хочет закончить дела в Министерстве? — Как работа может быть на первом месте? — Не забывай, дорогая невестка, кто наш отец. Даже смерть не считается весомым аргументом, чтобы не выполнить поручение. Девушка лишь кивнула. Рабастан был прав, Кристен мог даже на смертном одре отчитать сына за то, что тот не довёл дело до конца. Прошло ещё сорок минут, а Рудольфуса так и не было. Теперь уже Беллатрикс и Рабастан мерили коридор вместе. По фойе эхом разносилось цоканье каблуков. Напряжение только нарастало. — Они прибыли? — с лестницы донёсся голос доктора Лэрда. — А, вижу Рабастана. Где же Ваш брат? Вспыхнул огонь в камине, и из него вышел старший наследник Лестрейндж-холла. Высокий и статный, в идеальном костюме и начищенных ботинках. С невозмутимым лицом он ступил на тёмный паркет. — Замечательно. Мальчики, подойдите ко мне. А Вы, мадам Лестрейндж, не могли бы побыть с Вашим свёкром? Кристен выглядел ещё хуже, чем когда она помогла ему лечь. Кожа стала бледнее, синяки под глазами темнее, дыхание глубже и чаще. Мужчина лежал в своей большой постели в полумраке. Но даже сейчас он старался сохранить своё невозмутимое лицо, хоть и было видно, что это даётся слишком тяжело. — Сэр, как Вы себя чувствуете? — Терпимо, терпимо. Рудольфус и Рабастан здесь? — Да, сэр. Доктор с ними разговаривает. — Ох, этот Лэрд! Наговорит им сейчас, что всё совсем плохо. Вечно он преувеличевает! — граф замолчал. По голосу было слышно, что ему тяжело говорить, видимо, не хватает воздуха. — Я рад, что ты пришла. Но, признаюсь, — тонкие губы сложились в улыбку, — опечален, что ты видишь меня таким. — Что Вы, сэр! Вам совершенно нечего печалиться. — Беллатрикс, моя дорогая девочка. Я каждый день благодарю твоего отца, что именно ты стала женой моего сына и оказалась в нашей семье. Ты так напоминаешь мне мою любимую жену, мою Мирабель… — в зелёных глазах заблестели слёзы. — Я вижу в тебе ту же сдержанность в жестах, те же манеры, доброту, любовь к музыке, и что самое главное — терпимость к своему мужу. То, что ты поддерживаешь Рудольфуса, это очень ценно. У вас есть только вы и никого больше. Хоть вы, может, и не до конца это осознаёте, но так и есть. Может казаться, что сейчас ещё живы родители, рядом братья и сёстры, потом будут дети, но это всё такие заблуждения. Ведь родители умрут, дети, так же, как и братья с сёстрами, создадут свои семьи и не будут рядом так близко, как ещё совсем недавно. А вы останетесь друг у друга навсегда. Да, часто браки в наших кругах — скорее обязательство, нежели собственное желание. Но потом все привыкают, порой даже влюбляются. Да, я понимаю, что тяжело быть с человеком, который тянет тебя вниз. Думаешь, я не успел узнать тебя? Поверь мне, дитя, я знаю, какая ты со своими друзьями, какая ты была в школе. Сильная, решительная, настойчивая. Тебя уважали сокурсники. Найдя мужа под стать себе самой, вы бы свернули горы. Весь Мир лежал бы у ваших ног! Но рядом с тобой Рудольфус. Этот мальчишка словно и не мой сын. Мягкий, податливый, нерешительный, бесхребетный. Ни один Лестрейндж не был таким. Мы с его матерью долго не могли завести детей. Сколько слёз было пролито её карими глазами… И всё-таки Мерлин послал нам свой дар, послал нам дитя. Ребёнок рос, но я не чувствовал отрады, лишь разочарование. Но тут мы получаем второй подарок — ещё один наследник. Уж поверь мне, Беллатрикс, если ты была бы помоложе на пару-тройку лет, я лучше бы отправил Рабастана просить твоей руки. Он, конечно, тоже не тот наследник, который должен быть у Лестрейндж-холла, но лучше, чем его брат. В Рабастане есть уверенность в себе, превосходство над другими и внешние данные. — Сэр, разрешите быть честной? — Разумеется. — Я очень признательна Вам за каждое доброе слово обо мне. Для меня Ваши слова очень ценны, ведь Вы приняли меня в Ваш дом, в Вашу семью, были добры ко мне. Но я не согласна с Вами по отношению к Рудольфусу и Рабастану. Мальчики очень стараются быть гордостью для Вас. Они всегда и во всём желают превознести Вас и Вашу фамилию. Я не могу вспомнить и дня, чтобы братья Лестрейндж вели себя как-то неподобающе. А конкретно про Рудольфуса хочу сказать, что Вы слишком строги с ним. Для него Ваше слово свято, он никогда не пойдёт против него, никогда не сделает то, что Вы бы не одобрили. Он ни разу Вас не подвёл. — Может, в твоих глазах оно так и есть, но я вижу, как он труслив, жалок и слаб. — Разве слабый, трусливый и жалкий человек возьмёт на себя вину другого, зная, что сам может жестоко поплатиться за это? — мужчина непонимающе посмотрел на невестку. — В день, когда Вы наказали Рудольфуса, он был ни в чём не виноват. Около двери тогда стояла я, а он спрятал меня и взял всю вину на себя, — она сделала небольшую паузу. В голове крутились фрагменты того дня. По коже побежали мурашки, в горле встал ком, а на глазах появлялись слёзы. — Когда мы поднялись в комнату, я спросила его, что будет дальше? Он был совершенно спокоен и ответил, что не знает. Что один раз получал за неповиновение, и больше никогда этого не было. Что больше он никогда не совершал таких ошибок. И знаете почему, мистер Лестрейндж? — Потому что он труслив. Им овладело чувство страха. — И я так подумала. Но нет. Потому что он хотел, чтобы его отец гордился им. К этому моменту горячие слёзы уже стекали по бледной бархатной коже, оставляя солёные дорожки на щеках, и приземлялись на изумрудный атлас дорогого платья. На душе молодой волшебницы была обида и боль за уже не чужого человека. Правда должна была быть услышана, а Рудольфус оправдан. Дверь в спальню открылась, и вошли наследники Лестрейндж-холла. Рабастан спросил разрешения войти. Кристен окинул сыновей суровым взглядом и попросил подождать, пока не закончится разговор с невесткой. Рудольфус сразу заметил блеск на щеках супруги и понял, что она плакала. Сердце его сжалось, как в день рождения после слов Руквуда. В зелёных глазах заполыхал огонь. — Ступай, Беллатрикс, я учту твои слова. И очень рад, что ты мне рассказала и доверилась. В который раз хочу поблагодарить твоего отца, — и тонкие губы опять растянулись в улыбке. Девушка встала с кресла, на котором сидела во время их беседы, но не ушла. Она присела на кровать и крепко обняла свёкра. Ей хотелось, чтобы он узнал тепло любящих объятий, ведь для неё он был практически отцом.