***
Юная Беллатрикс практически порхала по Лестрейндж-холлу. Даже свободный крой её лёгкого платья не скрывал порядком округлившийся живот. Все вокруг слали поздравления супругам со скорым пополнением. — Белла, деточка, — Друэлла Блэк изъявила желание быть рядом как можно чаще с беременной дочерью, — в малой гостиной уже подали чай. Девушка улыбнулась и подошла к маме. Она стала чаще улыбаться. Стала немного мягче. Верно говорят, что беременность красит девушек. — Ах да, прилетала сова мистера Реддла и оставила вам письмо. Брюнетка вновь улыбнулась, и они обе направились пить чай.«Дорогие Рудольфус и Беллатрикс! От всего сердца поздравляю вас со скорым пополнением. Желаю крепкого и здорового наследника вашей замечательной фамилии. Теперь мы все просто обязаны добиться того, к чему стремимся! Всё это для наших, а теперь уже и ваших детей. P.s. Надеюсь в скором времени разобраться с делами и навестить очаровательную миледи Лестрейндж. Искренне ваш Л. В.»
— Ми-миледи, — в малой столовой появился дрожащий домовик, — прибыл судья Фостер, ми-ми-миледи. Бассет сказал ждать, но он зол, ми-миледи. — Где эта пигалица? — в коридоре слышался возмущённый голос незваного гостя. Дверь с грохотом распахнулась, испуганный эльф тут же исчез. Друэлла едва заметно вздрогнула, и лишь хозяйка поместья продолжала сидеть неподвижно, держа перед собой фарфоровую чашку. И вот в помещении появился мужчина. Черты его благородного лица были искажены гримасой отвращения. Белла сразу поняла, почему чиновник Министерства появился на пороге её дома. Вильгельмина всё-таки не смогла держать язык за зубами. Эта избалованная девчонка не готова к отказам, и папочка, как всегда, спешит решить проблему. — Как смела ты, — он почти вплотную подошёл к девушке. Казалось, что у него из глаз вот-вот полетят искры, — угрожать моей дочери? — Ваша дочь, многоуважаемый судья Фостер, кокетка без чувства такта, — белая чашка коснулась тумбочки, а карие глаза были направлены на мужчину, по лицу которого было видно, что ещё слово — и в юную особу полетит заклятье. — Ваша дочь случайно не рассказала, из-за чего у нас произошёл конфликт? Я так и думала. Стоило бы больше внимания уделять её воспитанию. — Да как ты смеешь? — гость был уже вне себя. — А как смела она целовать моего мужа? Как смела она придти в наш дом, когда в нём было такое горе, и воспользоваться этим? Судья молчал, но его лицо давало понять, что в голове роятся мысли. И Беллатрикс надеялась, что смогла пристыдить его, но глаза сверкнули, как кинжал, на который попали солнечные лучи. — Значит, твой муж так любит тебя, раз его поцелуй может получить любая, — слова, слетающие с его губ, были словно змеиный яд. Но брюнетка тоже готова была показать зубы. — Мистер Фостер… — но её перебила мать. — Джеймс, я вынуждена просить, чтобы ты сейчас же покинул этот дом! — Друэлла поднялась со своего места и, как орлица, стала защищать свою дочь. — Тебе не ясны мои слова? Не смотри, что я леди. В моём арсенале тоже есть несколько заклинаний, которые вправят тебе мозги. Мужчина последний раз взглянул на мадам Лестрейндж. На его губах всё ещё была хитрая ухмылка, и это слишком настораживало волшебницу. Ничего не сказав, чиновник покинул поместье. Вечерний Лестрейндж-холл не казался сегодня таким спокойным и надёжным. Белла уже лежала в постели, когда дверь открылась, и из-за неё показался Рудольфус. На лице молодого человека играла мальчишечья улыбка. После возвращения из Министерства, граф всегда в первую очередь поднимался к супруге, чтобы удостовериться, что её здоровье в полном порядке. Но сегодня она выглядела довольно взволнованной, и это весьма насторожило волшебника. — Что-то произошло? — когда он вошёл в спальню, от улыбки ни осталось и следа. — О чём ты? — Ты выглядишь взволнованной. — Ты слишком много думаешь, Лестрейндж, — Беллатрикс поднялась с постели и подошла к мужу. Она всеми силами пыталась перестать думать о сегодняшнем незваном госте. На её губах появилась натянутая улыбка, и Рудольфус это заметил. Но она произнесла то, что его совершенно обезоружило. — Мы так скучали по тебе. Бывший слизеринец был на седьмом небе от счастья. Он сам не до конца понимал, как ещё не родившийся человек может изменить весь твой существующий ранее мир. Будущий отец совсем по-другому начал смотреть на супругу. Он видел, как она изменилась, как расцвела. Тощая рука графа аккуратно легла на большой живот брюнетки, а она накрыла её своей. — Белла, — идиллию молодой семьи нарушил вошедший Рабастан. — Оу… Я помешал? — Брат, когда ты уже научишься стучать? — старший Лестрейндж встал ровно и пристально посмотрел на вошедшего. — Рано или поздно, брат. Рано или поздно, — юноша протянул невестке конверт с гербовой печатью семьи Блэк. — От кого оно? — глядя на письмо, спросил граф. — От Сигнуса, — не задумываясь ни на секунду, выпалил Басти. На него тут же были направлены две пары глаз. — Что? На конверте написано. Я не вскрывал, — парень улыбнулся супругам. Беллатрикс, не мешкая, стала читать письмо отца. Карие очи быстро бегали по чернильным строчкам, не останавливая своё внимание ни на чём. — Что он имеет в виду? — голос Рудольфуса явно давал понять, что волшебник пребывает в замешательстве. — Лестрейндж, не могу поверить, что ты читал моё письмо! — Задам вопрос ещё раз: что Сигнус имел ввиду? — Сегодня у нас гостил судья Фостер и нелестно отзывался обо мне и о тебе. Матушке это не понравилось, и она сообщила отцу. Вот он и спрашивает, стоит ли ему вмешаться. — А с чего старик Фостер нанёс визит? — младший брат был не посвящён в те события на похоронах, и ему была крайне непонятна вся эта ситуация. Рудольфус же, наоборот, прекрасно понял суть его визита. — Да с того, что твой любвеобильный брат не может унять свой напор. — Блэк, — увидев на лице мужа недовольство, девушка поняла, что сумела его задеть, и ей это чертовски нравилось. — Прости. Но так не хочется хвалить тебя, — она прикрыла рот ладонью и тихо рассмеялась. Рабастан продолжал смотреть на брата с невесткой непонимающим взглядом. — Вильгельмина поцеловала меня на похоронах Кристена. Предлагала отказаться от Господина и бежать с ней, — на лице младшего графа появилась ядовитая ухмылка. — Я так понимаю, — его дьявольские глаза были направлены на волшебницу, — ты одарила её парочкой заклинаний? — Всё верно, — в её голове тут же всплыли воспоминания о том вечере, как в глазах бывшей сокурсницы был страх, как она умоляла хозяйку дома отпустить её. — Речь сейчас не о том, — вмешался в разговор Рудольфус. — Старик Фостер пришёл в наш дом, когда тут не было ни одного джентльмена, и запугивал беременную девушку. Он ответит за это. После этого в семье Лестрейндж начался кромешный ад. За несколько дней молодая семья успела спуститься в самое пекло преисподней. Трепетное волнение перед появлением первенца сменилось на невыносимую агонию. Уже который день обычную тишину Лестрейндж-холла нарушали душераздирающие крики молодой волшебницы. Всё её существо вопило от невыносимой боли, которая исходила от низа живота и расходилась по всему телу. Ни одни чары и зелья не могли уменьшить боль. Шли вторые сутки без сна. Руди аккуратно промокал салфеткой выступающий пот со лба жены. Он даже не мог представить, через что сейчас проходит эта маленькая и хрупкая девушка. При каждом её крике, его сердце сильней сжималось в груди, казалось, что оно заперто в тиски, но Лестрейндж готов был стерпеть что угодно, лишь бы не страдала Беллатрикс. И осознание того, что он совершенно беспомощный, ещё больше давило на него грузом ответственности. Дверь их спальни открылась, и в проёме показался Лорд Воландеморт. Мужчина окинул супругов взглядом и жестом указал Рудольфусу, чтобы тот вышел. Молодой человек ещё раз посмотрел на жену, которая из последних сил сдерживала крик в груди, а из тёмных глаз стекали предательские слёзы. Её длинные музыкальные пальцы разжались, давая мужу возможность подчиниться воле Господина и покинуть комнату. — Ступай. Отдохни. Я сделаю всё, что в моих силах. В кабинете тихо. Леденящие кровь крики Беллы сюда не долетают. Но от этого не становится легче. Он открывает новую бутылку огневиски и дрожащей рукой наполняет стакан. Янтарная жидкость попадает на стол, от чего намокают какие-то бумаги. «Соберись! Возьми себя в руки!» Лежавшие документы летят на пол ко всем чертям. Опрокинув стакан, бывший слизеринец чувствует, как горячительный напиток обжигает горло. И это хорошо, всего на мгновение, но он перестаёт думать о супруге. Но всего на мгновение. За окном начинает темнеть. Или это в глазах Рудольфуса. Он уже не совсем понимает, что происходит вокруг. Его всегда собранные в тугую косу волосы просто свисают ниже плеч, ясные серьёзные глаза больше походят на две тусклые стекляшки. Тощие пальцы обхватили голову, словно это поможет от жужжащих там мыслей. — Хо-хозяин, — звенящую тишину кабинета нарушил появившийся домовик. — Бассет пришёл сказать, что Вас зовут в спальню, хозяин. Но Лестрейндж ничего не ответил эльфу, а быстрым шагом направился в комнату. Стоило только подняться по лестнице, как волшебник понял, что криков больше нет. Во всём третьем этаже царило молчание. В этот момент граф уже представил худшее. Стало тяжело дышать, в глазах потемнело, а земля словно ушла из-под ног. Нет, этого не может быть. Она не могла просто так уйти, кто угодно, но только не Блэк. Не его Беллатрикс. Она ещё столько не сделала, она ещё не стала великой! И он так и не сказал ей, что любит… Любит беззаветно. Лишь её одну. Любит так сильно, что не знает, как теперь жить без неё. Из-за резной двери вышел волшебник и аккуратно закрыл её за собой. Увидев хозяина поместья, он предложил пройти в другое место для разговора. Оказавшись в малой гостиной, мужчина заговорил: — Рудольфус, мне очень жаль, но всё же я должен это сказать. Вы потеряли ребёнка, — сердце молодого человека замерло. — И это не просто дело случая. Тут была задействована древняя чёрная магия. Человек, который это сделал, знал, на что идёт. Бывший слизеринец молчал. Он не мог поверить, что в одночасье весь его мир рухнул. «Вы потеряли ребёнка». Эта фраза крутилась снова и снова в его голове. Два дня назад он был молодым отцом, и этот серый Лондон не казался ему таким уж серым, а теперь… — А Беллатрикс? Как она? — Мадам Лестрейндж истощена и измотана. Проклятие было слишком сильным, и пришлось прибегнуть к такой же сильной магии. Я провёл обряд. Она жива. Но думаю, что проспит минимум сутки. Когда она придёт в себя, тебе придётся ей всё рассказать. И мужчина встал с кресла и направился к выходу, но тормознул около двери. — Когда придёт время, я дам вам возможность отомстить. Вы придёте в тот дом, и он сполна заплатит за ваши страдания. Помните об этом. А пока знайте, что это я расцениваю как предательство волшебной крови. До скорой встречи, Рудольфус. — Господин, Вы великодушны. Я благодарен Вам за всё, что Вы сегодня сделали для меня и Беллатрикс. Мы будем ждать того дня. И Воландеморт скрылся за дверью, оставляя молодого Пожирателя наедине со своими мыслями.***
Рыдания прекратились, и лишь редкие всхлипы и подрагивающие плечи выдавали слабость волшебницы. Тоска и боль теперь всегда жили в её сердце, от этого никуда не денешься. Говорят, что со временем полегчает, всё забудется, но это работало не для всего. Сейчас она не хотела, чтобы эта боль покидала её, ведь именно благодаря ей волшебница живёт, живёт ради команды «фас». Каждый день, просыпаясь, в голове крутится мысль, что Повелитель отдаст приказ, что можно, что все предатели должны знать, кто за ними идёт. И в этот день Беллатрикс появится в поместье Фостер. — Проблема решена, — Рабастан вышел из камина в типичной для себя манере: тонкие губы сложены в самодовольной ухмылке, вальяжная походка, а глаза горят адским огнём. Ему нравилось быть Пожирателем смерти, он знал, что находится в числе лучших. Сейчас им двигало не только желание «очистить» волшебный мир от грязнокровок и предателей. К этому ещё добавился дурманящий вкус тьмы. И он упивался им. Его было не остановить. Младший Лестрейндж готов всю жизнь быть головорезом Господина, лишь бы иметь возможность наслаждаться страданиями и мольбами своих жертв. — Отлично. Где МакНейер? — Отправился в Малфой-Менор. Сказал, что там нас дождётся. Рудольфус был доволен, что брат смог уладить возникшую проблему. Но вот что ему не понравилось, так это то, что Уолден отправился, не дождавшись их. Это могло поставить под вопрос его авторитет перед другими. А быть униженным граф совсем не хотел. Что ж, придётся преподать глупцу урок, который он не забудет. Около поместья Малфоев появились три чёрных облака, из которых вышла семья Лестрейндж в полном составе. Рудольфус шёл в центре (как когда-то его отец), опираясь на трость, с высоко поднятым подбородком. По правую руку вышагивала Беллатрикс, слева вальяжной походкой шёл Рабастан. Собрание проходило в большой столовой. За длинным столом собрались все последователи Тёмного Лорда. И каждый хотел доложить ему о выполненной задаче. Всем хотелось быть на хорошем счету у Господина, ведь в гневе он был ужасен. Ему даже не обязательно было применять магию, он мог уничтожить человека морально. Но это было справедливо, ведь они все собрались тут не просто так, у них была великая миссия — спасти волшебный мир. — Рудольфус, — голос Повелителя был холоден, — сегодня я узнал, что вас чуть не раскрыли. Это правда? Молодой волшебник понимал, что лгать не стоит, это только усугубит ситуацию. Уж лучше быть наказанным за неосторожность, чем прославиться лжецом. Окинув взглядом всех присутствующих, зелёные глаза заметили довольную усмешку на лице Малфоя. Хозяин Менора выглядел чересчур счастливым и совершенно это не скрывал. Потом взгляд остановился на МакНейере, который, наоборот, выглядел растерянным, он пристально смотрел на свои кожаные ботинки под столом. Лестрейндж не был глупцом и сразу всё понял. Подхалим и трус. Они выглядели жалко. Но ни один из них не сможет посрамить его перед Господином. Рудольфус почувствовал, как на его колено легла едва ощутимая рука. Взглянув на жену, он понял, что она думает о том же. — К сожалению, правда. Это лишь моя вина, и я готов понести за это наказание. — Повелитель, — поднимаясь со своего стула, заговорил Рабастан, — свидетель увидел моё лицо. Это моя неосторожность. Если кто и виноват, так это я. Тёмный Лорд откинулся на спинку стула и ещё раз внимательно изучил братьев. Они были бесстрашны, верны друг другу и своему Господину. Их отец хорошо постарался, он сделал, как и обещал — идеальных последователей. — Что ж, — волшебник сделал паузу, а у всех присутствующих перехватило дыхание, некоторые лица скривились в гримасе страха, но только не Лестрейнджи. Они были готовы принять всё, что выберет Воландеморт, — может, оно и к лучшему. Нам уже пора перестать прятаться. По столовой стали слышаться перешёптывания. Это означало, что назад дороги уже нет и не будет, теперь у них один путь — вперёд, к победе, к чистой крови. — Сегодня все узнают, кто мы и что нам нужно. Сегодня все неверные будут бояться ещё сильнее. Они будут знать имена людей, у которых не дрогнет рука наказать их за предательство. Эту осень 1970-го года магическая Британия никогда не забудет! — разговоры стали громче, но мужчина вновь заговорил, и опять воцарилась тишина. — Беллатрикс, подойди ко мне. Девушка аккуратно поднялась со своего места и подошла к волшебнику, сидевшему во главе стола. Она сделала лёгкий реверанс и пристально посмотрела в его тёмные, почти чёрные глаза. Она изо всех сил мечтала услышать то самое его обещание. — Беллатрикс, я всё помню. И сегодня ваше дитя будет отмщено. На глаза брюнетки стали наворачиваться слёзы, но она держалась. Прямая спина, ядовитая ухмылка на пухлых губах и гордо вздёрнутый подбородок семьи Блэк. Внешне она выглядела так, словно сию же секунду готова броситься в бой. Но внутри она была сломлена. Там, глубоко в душе, она упала на колени, рыдала и благодарила своего покровителя. Но это она никогда и никому не покажет. Почти никому. Лишь мужу, после того, как сполна насладится протяжными криками бывшей сокурсницы и её самодовольного папаши. А пока… Пока она всё та же несгибаемая валькирия своего Господина.***
— Если ты, дрянь, ещё раз произнесёшь заклинание, то когда я освобожусь… — Круцио! По всему поместью семьи Фостер разносились крики Вильгельмины. Высокая девушка извивалась на полу и надрывала голосовые связки, а мадам Лестрейндж смеялась, и её каркающий смех сливался с воплями жертвы. Рабастан и Рудольфус держали под прицелом волшебных палочек высокопоставленного судью с супругой и уже ждали, когда же придёт их черёд поквитаться. Беллатрикс сполна намерена насладиться криками шатенки, тем, как она мучается. Но она не глупа, знает, что нужно давать ей отдохнуть. — Пожалуйста, хватит! Прекратите! — умоляет хозяйка дома. Скорее всего, она не знает о содеянном супругом, но, к сожалению, это её всё равно не спасёт. — Бел… Бел… Беллатрикс, — бывшая слизеринка уже еле могла говорить, казалось, что она вот-вот потеряет сознание. По ровной коже стекали тонкие струйки пота, а из голубых глаз лились слёзы. Но ничто из этого не могло смягчить мучительницу. — Зач… Зачем ты… ты это делаешь? — О нет, ещё слишком рано! — мадам Лестрейндж подошла ближе и схватила девушку за пряди растрёпанных волос. — Когда я почувствую, что вы все настрадались, тогда расскажу. И снова этот каркающий безумный смех. Сейчас ей было хорошо, сейчас она была свободна, не думала о той непосильной ноше, которая упала на хрупкие плечи. Она упивалась этими минутами, криками, мольбами, страданиями, угрозами. Каждый раз, мучая очередную жертву, Белла чувствовала всё это, но именно сейчас это ощущалось в стократ сильнее и дурманящее. Иногда она невзначай смотрела на братьев, и их взгляды ещё сильнее заряжали её. Рабастан смотрел с уважением и одобрением. Рудольфус же — с восхищением, в его глазах была страсть. И это заводило. Они были сумасшедшие, но не это ли прекрасно? — Круцио! Очередное непростительное полетело в только пришедшую в себя Фостер. Новая волна невыносимой и нескончаемой боли окутала девушку с ног до головы, а Пожирательница раздалась своим зловещим хохотом. — Неужели вы думаете, что после этого останетесь на свободе? — кричал судья. — Могу гарантировать, что вы даже не будете живы! Рудольфус подошёл ближе к мужчине и приставил палочку к горлу. Его лицо озарила самодовольная ухмылка. Как же ему хотелось проделать с ним то же самое, что сейчас происходит с дочерью, но это не нужно было. Сейчас хозяин поместья испытывает куда больший спектр чувств, чем если бы на её месте оказался сам. Беллатрикс прекратила нескончаемую агонию бывшей сокурсницы и пристально посмотрела сначала на деверя, потом на мужа. И все поняли, что пора. Молодая волшебница отошла на пару шагов от своей жертвы. Её глаза налились кровью, а в груди вспыхнуло пламя. — Я Беллатрикс Лестрейндж. И я — ваш самый страшный кошмар. Ваша семья причислена к предателям волшебной крови! И за это вы понесёте наказание, — её голос разносился эхом по бальному залу, заставляя поёжиться. Далее последовала короткая пауза, потом она заговорила тише. — Я разожгу ваш погребальный костёр своими собственными руками за то, что ваша семья заставила нас пережить. — У нас должен был быть сын, — Рудольфус пристально смотрел в глаза судье. — Авада Кедавра! — громкий женский голос вновь рассыпался эхом по полупустому помещению, а высокая шатенка перестала дышать. — Авада Кедавра! — следующим послышался голос младшего графа, и бездыханное тело Каролины Фостер упало на паркет с глухим звуком. Старший Лестрейндж всё так же пристально смотрел на своего пленника, наслаждаясь его болью, тем, как он страдал. Сейчас он потерял всё самое дорогое, что имел. И в этом был виноват лишь он один. Эти смерти на его совести. Он убил свою семью. — Предайте привет нашему сыну. — Пошёл к чёрту. — Это я и есть. Авада Кедавра!