***
Вито вихрем вбежал по лестнице в келью Альберто. — Видел ты её? — задыхаясь не то от восторга, не то от быстрого бега, спросил Вито. — Ты о ком? — Об Эстель. Красавица? — Ну, да. Это всё, что ты хотел узнать? — не отрываясь от анализа книги, скептично спросил Альберто. — А полчаса назад ты вёл себя с ней очень доброжелательно, — хмуро отозвался звонарь. — Это моя работа. Я никогда не бываю груб с прихожанами. Или ты забыл? — Ты как Клод Фролло из Гюго, такой же холодный и скептичный, — надулся Руссо. — Ну, ты, конечно, сравнил, — засмеялся Альберто. — А что? — недоумевая, спросил Вито. — Чтобы я — Клод! Уж не думаешь ли ты, что я влюбился в неё? Я вижу Эстель первый раз в жизни, — Дио всё же отложил книгу и поднялся со своего привычного места. — Мы можем поговорить как мужчина с мужчиной, а не как священник и звонарь. — Рейно назвал её язычницей, — проигнорировав высказывание Вито, вспомнил Альберто. — Язычница пришла бы на проповедь к католическому священнику? — удивленно подняв рыжую бровь, спросил юноша. — Вот. И я о том же, — Альберто подошёл к окну и устремил свой чистый взор к трейлерам. У железных машин паслись две лошади. Там тоже кипела жизнь, как в маленькой городе. «Не думаю, что она цыганка», — Альберто силился прогнать смутные мысли. — Кого ты там высматриваешь? — поинтересовался Вито, тоже заняв место у окна. Но Дио уже ничего ему не ответил. Тут раздался свист. Пронзительный, даже немного оглушающий, который прокатился по всей округе и испугал ворон, дремавших на черепице. От цыганской стоянки верхом на буланой лошади отъехал мужчина. Он вёл под уздцы караковую, которая послушно скакала рядом. Внезапно на конце поля возникла фигура женщины. — Это же Эстель! — воскликнул Альберто. Он даже сам изумился своей реакции. — Ну, и что ты так долго? — недовольно проговорил Вег. — Знакомилась со горожанами, — уклончиво ответила Эстель. — А я заждался уже, — буркнул цыган. — Эсма, соскучилась по своей хозяйке? — потрепав гриву караковой лошади, с любовью поинтересовалась Эстель, как будто кобылица могла ей ответить. — Я смотрю, за тобой во всю наблюдают, — Вег устремил свой пристальный взгляд на собор и через окно кельи, выходящее на поле, увидел двух мужчин. По замечанию Вега Эстель тоже посмотрела на туда и, успокоившись, ответила: — А, да это священник и его звонарь. Милые ребята. — Что, священник понравился? — заулыбался Вег. — Да ну тебя, — рассмеялась девушка и запрыгнула на лошадь. — Двинули? — Dai, ragazzo! — Эстель ещё громче свистнула, чем в первый раз. Её караковая заржала и встала на дыбы, едва не скинув девушку. — Dai, dai! Со свистом и возгласами наездники пустили лошадей галопом и наперегонки поскакали в лес. Альберто и Вито всё это наблюдали. — Видал? — присвистнул звонарь. — Кто этот мужчина? — спрашивая непонятно кого, проговорил Альберто. — Да кто его знает, — отмахнулся Вито, — Есть предположения? — Мне надо работать, — хмуро сказал падре и снова занял место за столом. Вито молча вышел из кельи. «Странный он до невозможности. Нет, чтобы спокойно обьяснить, что происходит, зачем, действительно. А вдруг заболел, а я не в курсе?», — рассуждая, звонарь поднялся на колокольню и взялся за очередное интересное чтиво. Но Альберто не мог работать. Его переполняли неизвестные доселе эмоции — не то ревность, не то интерес к этой девушке. Он не мог понять, с кем Эстель только что ускакала, но и его сильно удивлял тот факт, что его вообще волнует её присутствие. Священник не хотел верить своим чувствам. Он не знал, что с ним происходит и как ему быть. «Почему вообще у меня возник неподдельный интерес к этой женщине? Я её даже не знаю», — думал Дио. Тогда он принялся молиться. Альберто молился очень долго и усиленно, но молитва не помогла и тогда священник решил прибегнуть к тому, что не делал очень давно — обряду самобичевания. Из шкафа падре извлёк плеть, которую не доставал годами и, закрыв дверь на ключ, обнажился.Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum; adveniat regnum tuum;
Первый удар. Альберто стиснул зубы и продолжил обряд.fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum quotidianum da nobis hodie; et dimitte nobis debita nostra,
Удары плети обрушивались на спину священника быстро и резко, по его смуглой спине начинали течь первые струйки алой крови.sicut et nos dimittimus debitoribus nostris; et ne nos inducas in tentationem; sed libera nos a malo.
Альберто самобичевался до тех пор, пока мысли его не стали чисты, пока в голове не осталось ничего, кроме молитв. Спина гудела и стала полностью красной от крови. Священник быстро принял контрастный душ и, помолившись на ночь, погрузился в объятия Морфея. Но сон Альберто был беспокойными.Amen.
Кроме двух мужчин в келье сцену с Эстель и Вегом наблюдал и Рейно из окна своего дома. И ему срочно требовалось как-то решать проблему с этой взбалмошной девицей. Сон у мэра не шёл и тот сидел за столом в своём кабинете, насупившись. «Ну, ничего, эта Кортес ещё получит своё», — подумал Рейно и яростно ударил кулаком по столу.