Точка невозврата

- Опять в твоем королевстве непогода? - слышу я голос Андреасена, направляющегося ко мне. - С чего ты это взял, Леон? - Ну, начнем по порядку, - датчанин приготовился загибать пальцы на руке, а я же, напротив, скрестил руки на груди. - Во-первых, ты слишком тщательно выполнял все упражнения на тренировке... - Тренер же был рядом, - сразу возражаю я. - Ага, он всегда рядом, - и датчанин невозмутимо продолжает дальше. – Во-вторых, ты почти не обращал внимание на разговоры одноклубников.. - Я же был на другой стороне поля, отрабатывал штрафные вместе с Шлаудраффом, а он и так немногословен, – снова оправдываюсь я и добавляю: - А вратари - что с них взять, у них там своя атмосфера. - А ничего, что ты сам напросился побить по воротам? - Леон! - Что?! – говорит он, немного повышая голос. - Давай ты не будешь строить из себя психолога. Со мной все в порядке, – произношу я, но не верю в свои слова до конца. - И поэтому ты занимаешься самокопанием, - уже не спрашивает, а констатирует Леон. Он разворачивается, идет в сторону здания, где расположен тренажерный зал и бассейн, и произносит: – Ты знаешь, где меня найти. Бесит. Раздражает все. Еще не прошло и половины первой недели сборов, а они уже не помогают. Хочется сорваться с места и бежать сломя голову, без оглядки, и не чувствовать ничего. Но вместо этого я лишь пинаю со всей силы стоящую рядом бутылку с водой. А затем провожаю ее глазами, глядя, как она летит, затем падает на тропинку и катится по склону, а остатки воды вытекают через неплотно завинченную крышку. Как все просто: толкнул – упал. Действительно просто. Я же еще стою, и тот «удар по мне» еще отзывается эхом спустя несколько дней. И, скрежеща зубами от злости - прежде всего, на себя, - понимаю, что датчанин в чем-то прав, и быстрым шагом направляюсь за ним. В тренажерке, кроме Леона, никого нет, и он занял один из велотренажеров в углу зала. Отлично. Подходя, спрашиваю: - Мы можем поговорить? - и, заняв стоявший рядом велосипед, добавляю: - Пожалуйста... Парень еще какое-то время педантично крутит педали. А я жду, когда он начнет разговор. Многие бы обиделись после нашей словесной перепалки, но это было не в стиле Леона. Он, как никто другой, понимал, что эта пауза была нужна не ему, а прежде всего мне, чтобы собраться с мыслями. - Сделай нагрузку поменьше, - я слышу голос одноклубника и принимаю это как знак начать разговор. - Мы с Мо расстались, - собравшись с духом, выпаливаю я. Датчанин почти без эмоций выслушивает мое признание и, лишь удивленно вскинув брови, произносит: - Думаешь, не помиритесь? - В том-то и дело, что я не знаю... В последний год много чего изменилось, и наши отношения в последние месяцы сложно назвать отношениями. - Вы же виделись часто... - И так же часто ссорились. Думаю, что одна из последних ссор стала последней каплей. Вроде бы опять из-за какой-то мелочи... Да я даже не помню, из-за чего! После этого года в разных клубах я чувствую, что он изменился, и то, что раньше связывало нас, теперь разлучает. И это время без него... Я не пойму, что со мной. - Ты тоже изменился. - Но не так, как он. - Со стороны виднее, - добавляет Леон. Я до сих пор не понимаю, почему пошел за ним. И то, что мы с ним сидим здесь, такие разные, и говорим о моих отношениях, было странным. Не то чтобы мы совсем не общались, но мы совершенно разные: он - датский викинг, я же - немец с бразильскими корнями. Почему-то мы всегда могли поговорить без проблем и лишних эмоций. За завесой напущенной скованности и замкнутости скрывался настоящий Андреасен - немного застенчивый, дружелюбный, и в то же время отстраненно-холодный, как будто проверяющий, можно ли доверять тебе. А внутри всего этого - пылкое сердце, понимание и надежда в лучшее. Этот датчанин как будто знал, чего хочет от жизни, в отличие от меня... Но кто он: психолог или же человек с большим опытом? Я так и не понял, но пока что не исключал ни то, ни другое. Окончательно вернуться к размышлениям мне помешали слова Леона: - А может, пришло время двигаться дальше, вперед? - Я пытаюсь, но что-то не дает уйти, такое ощущение, что кто-то невидимый держит за руку и не дает двигаться... - Сколько времени прошло, как вы с Морицом расстались - день? два? неделя? Может, тебе нужно только время понять, что... - Месяц, прошел чертов месяц, Леон, - перебиваю я датчанина, – и иногда мне кажется, что и года будет мало, чтобы принять то, что случилось. Нас прерывают: в зал шумно вваливается компания во главе с Марсело. Кто-то из них умудрился потерять телефон, и теперь они «переворачивают» зал в его поисках. На нас они по-прежнему не обращают внимания. А я задумчиво наблюдаю за их действиями и прежде всего за тем, как Хоселу и Тим разбрасывают стопку манишек и конусов, принесенных кем-то из персонала после тренировки на поле. Движения испанца быстры, но в то же время крайне грациозны даже в таком смешном деле. В том, как он скидывает манишки со скамейки, определенно что-то есть. Меня привлекает и мелькающая татуировка на левой руке – геометрический узор, который подобно браслету окольцовывает его запястье. Вторая рука тоже расписана узором чернил... Интересно, сколько их у него? Еще была надпись на ребрах, если мне не показалось вчера в душе. Новый нападающий определенно умеет цеплять. Артур тоже постоянно посматривает на него на тренировках - да и не только он. Хотя, от воспоминаний о том его взгляде при знакомстве что-то отголоском отдается во мне... Но этот испанец вряд ли один, у меня вряд ли есть шансы... - Значит, ты боишься сделать шаг вперед, – говорит Андреасен. - А разве он… - я замолкаю на середине фразы, поняв, что спалился на ровном месте и совершенно не слушал тех слов, что произнес собеседник. Ловлю на себе внимательный взгляд датчанина, в котором проскакивает что-то, что я не могу уловить. А еще эта его улыбка, говорящая, что он что-то понял, но даже я не могу понять, в чем дело. - А разве ты не видишь? - Вижу что? - Внимательнее, Биттенкурт, внимательнее, - произносит Леон, и его глаза посмеиваются, а затем он добавляет: – Присмотрись и живи настоящим. Еще какое-то время после ухода Андреасена я кручу педали и обдумываю сказанные им слова. Вновь ставшую спокойной после ухода почти всех игроков атмосферу тренажерного зала нарушает только стук тренажера, на котором остался позаниматься Дирсен. Впрочем, тренировочный день подходит к концу, и пора собираться домой. Как там Леон сказал – «сделать шаг вперед»? Попробуем, думаю я, направляясь к выходу с базы. Завтра новый день и, возможно, новая жизнь.