Демон ли?

/Охохошеньки. Мне искренне очень жаль, что проды не было столь долгое время. В свое оправдание скажу, что автор — тоже человек. Надеюсь, теперь главы будут вновь более регулярными, а если нет, то смело тыкайте меня тапком, дабы проверить, жив ли я еще там или меня совесть собственная убила. Пушистого добра: 3/ — Аааадееелаааиидааа, ад моих костей, утихомирь своего менталиста, а то спасу от него нет! Расскажи ему то, расскажи ему это! И ведь, хрэрщ, не откажешь! Он же по мозгам шерстит со скоростью ветра и мощью бури, щиты не успеваю ставить! Такой и с крыши спрыгнуть заставит. До чего силен, мерзавец! — негодующе влетел в палату Авелард, размахивая огромными ручищами, вернее, одной он размахивал, а другой вцепился в длинные растрепанные (первый раз такое наблюдаю, обычно — как с иголочки) волосы. Под конец тирады гнев в его голосе сменился восхищением. — Во-первых, приличные мужчины в четыре ночи к девушкам в комнаты не вламываются. Во-вторых, он — не мой! А в-третьих, если шеф вцепился — то, увы, …спасение утопающего — дело рук самого утопающего, этот не отстанет. Да и мог бы просто поинтересоваться моим самочувствием, — медленно загибая пальцы на руках, я ответила любимому директору (единственная причина, по которой он еще не был послан; меня во время сна лучше не трогать).       Голос мой был тих, зол и немного невнятен спросонья. Холод меня отпустил и пришел откат. Так что спать хотелось зверски, а есть и того больше. Одним словом, мужчина разбудил дракона. Кстати, про драконов! Я же совсем забыла про Аяна! Эх, обиделся, небось, из-за пропущенного мной свидания.       Хотя сейчас у меня есть проблемы посерьезнее. Одна проблема, но большая и, видимо, все еще злая. Аркан. Ох. Лучше бы я этот эпизод своей безразличной жизни забыла и вовсе. Ибо во мне проснулось страшное чудовище, о существовании которого я забыла и вовсе, а именно: стыд. Да. Я была смущенна до предела и мне было стыдно. Как теперь с ним общаться нормально? Или я драматизирую? — Так то ж приличные, а не взбешенные. Да и что тебе сделается? Ага! Не твой, как же. Ты ему это скажи, так он тебе ответит, живо в плен сдашься телепату. А уж злющий какой он был! Альф мне рассказал, что случилось. Эх, девочка, недолго тебе без браслета жить осталось, — покачал головой Авелард, намекая на предполагаемое замужество, которое мне и обещал Арк, если стану отрицать свою симпатию к нему.       Походу, не драматизирую. — Обломится, — как-то не слишком уверенно сказала я, взмахнув рукой, за которую тут же была схвачена мэтром: — Это что? Откуда, Ад? — взволнованно прохрипел мой нынешний опекун. — Что отку…ааааа. Не знаю, но рука очень чесалась все время с тех пор, как я очнулась, — удивленно и по-прежнему заторможенно ответила я, рассматривая причудливый рисунок-тату, появившийся на моем запястье.       Это был огромный паук, обвивший мою руку всеми своими лапами. Вместо глаз у него были две руны: одна — бессмертие, другая — смерть. Чушь на первый взгляд, такое не сочетается. Но нет. Это определенно моранская тема, полагаю. Бессмертие и смерть, но не своя, а существа, за счет которого моран и подпитывает свою жизнь. Эти две руны часто встречаются именно на их символике. Но…меня пометили? И что значит паук? Я озвучила свои вопросы. — Да, пометили. И да, мораны. Паук — символ города Шерград, той самой загадочной столицы. Полагаю, это и значит «Шерградская Тьма». И это очень дурно пахнет, эвхраан бурдюнсек! — выругался директор, нахмурившись. — Может, все же расскажете, что происходит? — чуть более агрессивно, нежели было прилично спросила я. Достали со своей конспирацией. — Аркан уже и сам все узнал, вот пусть и думает, что с этим делать, а тебе оно все еще ни к чему. Скажу только, что никакой опасности твоей жизни нет. Мораны тебе физического вреда не причинят, — помотал головой мужчина, очередной раз мне отказывая в полноценном ответе. — Авелард, да сколько можно уже! Я понимаю лишь то, что нужна моранам, как аламнир гномам (они из этого материала дома строят на века) и они сделают все, чтобы обратить меня, уже и пометили, чтобы все узнавать начали! А как слышат мое имя, так и вовсе бояться начинают больше, чем те же гномы саруту (насекомое, пожирающее фруктовые сада в мгновения ока). И почему я не имею права знать? Что не так? — воскликнула я, вырывая руку, и встряхивая головой, отчего тяжелые пряди взметнулись и ударили меня по лицу, отрезвляя. — Я понимаю, Адель, что ты хочешь знать и имеешь на это право, но, поверь, у меня есть причины молчать. Эти знания…небезопасны для тебя, — медленно проговорил Авелард, опустив взгляд на свои колени, неудобно прижатые друг к другу. С его-то габаритами кресло побольше требуется. — Чем небезопасно? — спросила резко я, потирая щеку, которой досталось от волос, а точнее, от моего приступа злости. — Ох. Ты ведь знаешь, от чего альтэги «переходят» в моранов. От шока, морального потрясения, которое несет в себе невыносимую боль. Так уж сталось, что-то, что ты можешь услышать легко может обернуть тебя, так же, как и некоторые слова, фразы, ассоциации или события, которые напомнят тебе о том, что ты должна была забыть — все же некоторое время в детстве ты жила здесь. Мы не можем так рисковать. Сейчас на тебе печать, уберегающая от воспоминаний, но одно лишнее слово — и все полетит к бурздюгам! — вспылил старик, объясняя. — Неужели все так плохо? Кто я, Авелард? Почему меня отправили или выслали на Землю? Что тогда случилось? — отчаянно спросила я, чувствуя слабость во всем теле. — Я не могу сказать, девочка. Просто не могу. Поэтому лучше уйду сейчас. Придется вновь идти искать твоего телепата и рассказывать про метку. А ты попытайся уснуть, Ад, не думай об этом слишком много, — неловко вставая с кресла, директор задел кровать, чем сдвинул ее, вызвав жуткий визг оной по полу. Он был раздосадован и даже очень.