Всю неделю пришлось работать на пределе своих возможностей, несмотря на болезнь. Смирнов чувствовал себя ужасно, но на больничный не собирался уходить, ведь он неделю назад «прохлаждался» дома. За выходные он, конечно, подлечился, накормив свой организм всевозможными лекарствами, смешивая их с народными средствами. К началу следующей недели он был не как огурчик, но хотя бы перестал через каждые несколько секунд тянуться к сопливчику.
В понедельник была очередная пара со студентами, которых омега курировал. Каково же было удивление мужчины, когда он почувствовал запах своего истинного, а затем ему на плечо легла тяжелая рука.
— Егор Андреевич, можно с вами поговорить? — прошептали в ухо Смирнову.
Омега вздрогнул и резко развернулся. Перед ним стоял Вяземский, стоял слишком близко, чтобы посмотреть тому в лицо, приходилось задирать голову вверх. За секунду Егор сложил два плюс два и понял, что влип. Этот разговор неизбежен.
— Подойдите ко мне после лекции, — едва прошелестел губами блондин, опираясь на стол, чтобы не упасть, ведь запах альфы срывал крышу, хоть и не было течки, но безумно хотелось наброситься на парня. Возможно, это было из-за длительного воздержания.
Данил коротко усмехнулся и, кивнув, последовал на свое место. Вся лекция прошла, как в тумане. Смирнов диктовал на автопилоте, стараясь не смотреть на студентов. Он даже развернулся к ним спиной и попросту читал с экрана все термины. Но мужчина продолжал чувствовать, что его затылок прожигают небесно-голубые глаза. От этого даже уши преподавателя покраснели, а язык начал заплетаться, выговаривая всякие перлы. Еле дочитав материал, Егор рухнул в кресло, расписался в журнале старосты и монотонно со всеми попрощался.
Пока все студенты выходили из кабинета, Данил же только начал лениво складывать свои тетради в рюкзак. Как только последний человек скрылся за дверью, альфа выскользнул из-за парты и направился прямиком к столу учителя.
— Думаю, вы понимаете, о чем я хочу с вами поговорить, — серьезно произнес Вяземский.
— О чем же? — решил до последнего строить из себя дурачка омега.
— Вы ведь чувствуете это. Вы — мой омега. Моя истинная пара. И на вас моя метка, — с какой-то горечью произнес Данил.
Как только он увидел разочарование на лице альфы, то сердце пропустило удар. Стало невероятно больно. Если же Данил горевал по тому, что не помнит тот момент, как сделал метку, то омега понял это по-своему. Понял, что альфе он неприятен. Конечно, кому нужна престарелая пара, когда ты так молод и красив, когда вокруг тебя увиваются миленькие ровесники омежки? А если Данил разозлится, когда Егор расскажет о том, как ему поставили метку? Ну уж нет. Еще большего унижения Смирнов просто не переживет. Он не желает, чтобы с ним остались лишь из чувства долга.
— Вы, наверно, ошиблись, вы не мой альфа, — как можно более холодно выдавил Егор, смотря в глаза своего истинного.
— Как это не ваш? — опешил парень, тоже во все глаза вытаращившись на омегу. — Я ведь чувствую на вас запах ройбуша!
— И что? — выдавил смешок блондин, пока его сердце обливалось кровью. — Вы думаете, что вы один такой на белом свете? С запахом ройбуша? Учеными доказано, что, по крайней мере, у семи человек на земле аромат повторяется.
— Но не идентично же, — выдавил Вяземский, ступая еще ближе к столу преподавателя. — Я ведь чувствую это.
— Вам бы стоит сходить к специалисту. С обонянием проблемы. Вы определенно не мой альфа, — качнул головой Егор, сжимая губы.
— А кто же тогда ваш альфа? — рыкнул парень, в несколько шагов достигнув омеги и, развернув кресло учителя, положил руки на ручки, сжимая их со всех сил до побеления костяшек. Смирнов сильнее прижался к спинке и силой заставил себя не зажмуриться. — Кто он?
— Это не ваше дело, — задрожал блондин, прерывисто дыша. — Не лезьте в мою личную жизнь. У вас нет никакого права!
— В вашу личную жизнь? У меня-то нет права? — прогремел Данил, заставляя Егора сжаться еще сильнее. Альфа скривился, видя, что его омега отрицает то, что он - его истинный, да еще и боится его. Все ведь должно быть совершенно не так. — Я, пожалуй, пойду проветрюсь, пока не случилось ничего непоправимого, — выдавил из себя юноша и быстро скрылся за дверью аудитории.
Смирнов же теперь мог дать волю чувствам и затрясся в беззвучных рыданиях, прикрывая руками лицо. На что он надеялся? Наконец-то его альфа рядом… Но зачем портить парню жизнь? Он ведь молод, он сможет найти себе достойную пару. Ему лучше забыть о таком истинном.
***
Что бы ни делал Данил, как бы ни пытался поговорить со своим омегой, но тот уже почти месяц постоянно отнекивался и убегал, порой так ловко, что начинало казаться, будто тот берет уроки у Копперфильда и скрывается по волшебству. Это так злило, порой Данил едва сдерживался, чтобы не закинуть этого строптивого омегу на плечо прямо во время лекции и притащить к себе домой, завалить вопросами, а потом просто завалить и отыметь во всех позах, поставить еще одну метку, чтобы никаких больше не было разговоров о том, что он - не его альфа.
Сразу же после звонка Данил вскочил и погнался за преподавателем, который, как затравленный заяц во время погони, пытался сделать обманный маневр и поднырнуть под руками студентов, а затем спрятаться в толпе. Вяземский оказался более проворным и почти нагнал блондина.
— Егор Андреевич, постойте!
— Нет! — пропищал омега, чувствуя, что его догоняют. Смирнов выставил перед собой папку, хоть как-то надеясь спрятаться за ней. — Я сказал нет!
Альфа резко остановился, услышав истерический вопль Егора. Он сжал кулаки и тихо зарычал. Студенты же вокруг уже вовсю шептались, обсуждая, что это могло случиться такого, что преподаватель и Данил так остро реагируют.
— Что там происходит?
— Видимо, модуль не разрешают пересдать.
— Данил, прекратите это! Успокойтесь уже! — прошипел Смирнов, тряхнув головой. Вид у Егора был такой отчаянный, что Вяземский вновь рыпнулся к нему. — Нет! Стой!
Альфа покорно остановился, напоминая провинившегося щенка, готового вымолить у хозяина прощение любой ценой. Омеге даже обидно стало, что он так обманывает и разочаровывает юношу, но собрав всю волю в кулак, блондин выскочил за дверь, не оборачиваясь.
Егор до сих пор считал, что сделал правильный выбор, не открывшись Вяземскому. Вот только альфа все никак не сдавался, он превратился в настоящего сталкера: он узнал расписание омеги, караулил его у кабинетов, пытался проводить домой, даже номер телефона разведал. Уже вторую неделю подряд курьер приносил букеты белых роз, которые было жалко выбросить. И Егор не выбрасывал, он прижимал к себе цветы и вдыхал их аромат. Было невероятно приятно это ощущение, когда за тобой ухаживают, здорово чувствовать себя кому-то нужным. Вот только потом он вспоминал, как альфа скривился, говоря о том, что они - истинные… После этого Смирнов выбрасывал из головы все нежности и пытался мыслить здраво.
У них слишком большая разница в возрасте. А что будет через несколько лет? Он не молодеет. А выслушивать о том, что он дряхлый старикан, Егор не собирался.
Смирнов все больше внимания начал обращать на то, что вокруг его альфы крутятся сокурсники омеги. Это пробуждало внутри пылающее чувство ревности. Ведь этот парень только его! Никто не смеет трогать его! Омежья сущность бунтовала и хотела в любой момент подскочить и выдрать волосы всем этим парнишкам, липнувшим к Данилу.
Было невыносимо тяжело чувствовать этот когнитивный диссонанс, когда тебя разрывает на части, и ты не можешь определиться с выбором.
***
Если же раньше каждый божий день напоминал прежний, как в дне сурка, то сейчас, с появлением Вяземского в жизни Егора, ежедневно случался какой-то казус. В выходные дни Смирнов и вовсе предпочитал оставаться дома и не высовывать нос на улицу, чтобы не столкнуться со своим истинным. Но сегодня нельзя было торчать дома, ведь у лучшего друга на следующей неделе день рождения. Пора выбирать подарки.
— Ты сегодня без машины, — уточнил Смирнов, выходя из подъезда и смотря на Максима — мужа Никиты.
— Да, смотри какая погода, надо пройтись, а то совсем побледнел, — усмехнулся альфа, наблюдая за кислой миной Егора.
— Я же говорил, что мне надо меньше светиться на улице, ты же знаешь почему, — недовольно проворчал блондин, сильнее укутываясь в шарфик. По мнению Егора погода была отнюдь не прекрасной. Хоть и не было ветрено, но солнце не выходило из-за хмурых туч, казалось, что скоро начнется снег. Раньше, еще в школьные годы, омега любил такую погоду, но с тех пор много чего случилось, много воды утекло.
— Думаю, тебе пора сдаться, — посоветовал Максим, поглядывая, как Егор боязливо оборачивается по сторонам. — Такой парень, как он, не отступится.
— Я все еще надеюсь…
— На что именно, Смирнов? На то, что он тебя бросит или все-таки примет? — перебил омегу мужчина, выразительно на него посмотрев.
— Хватит заниматься своим психоанализом, — шикнул блондин, вытаскивая из рюкзака перчатки. — Сидел бы я лучше дома, а не по торговым центрам с тобой шлялся. Ведь это твой муж, будто ты сам не знаешь, что ему подарить.
— Будто ты ему уже подарок выбрал.
— Мне-то что? Подарю деньги, пусть покупает, чего душа хочет, — отмахнулся Смирнов.
— Друг, называется. Хоть бы фантазию проявил.
Парочка переругивалась и спорила оставшуюся дорогу до остановки. Они умудрились даже в автобусе продолжить свои дебаты. Забавно, хоть они всегда и спорили, но после замужества Ника, Егор с Максимом настолько сдружились, что считали друг друга братьями. Только, конечно же, никогда бы не признались в этом.
***
Что бы подарить омеге, чтобы тот перестал дуться? А еще, желательно, признал в тебе истинного? Эти вопросы занимали голову Данила, но пока что все его подарки не давали никакого эффекта, и омега продолжал артачиться, как дикий скакун, не желающий принять наездника.
Поход в один из лучших торговых центров оказался верным решением. Вяземский прикупил золотую цепочку с кулоном в форме месяца. Парень решил, что после такого подарка его хотя бы выслушают. На этой радостной ноте он покинул магазинчик и каково же было удивление, когда он заметил своего Егора Андреевича с каким-то непонятным
мутным типом. Они ходили по магазинчикам, переговаривались, выглядели так мило, что зверь внутри альфы недовольно зарычал.
Вяземский продолжал преследовать парочку по торговому центру, едва сдерживая себя, чтобы не вырвать из цепких лап этого жулика своего омегу, который, как ни странно, весело щебетал с этим мужчиной. После получасовой слежки, выходя на улицу, Егор зачем-то потянулся в рюкзак, а через секунду уже надевал красную шапку. Данил замер. В голове возникли образы, замелькали кадры из прошлого — воспоминания.
— Красная Шапочка… — прошептал Данил, мигом срываясь с места и подбегая к парочке.
— Что вы здесь делаете, Данил? — удивленно воскликнул Смирнов, когда его резко развернули и схватили за предплечье, омега рыпнулся назад, но его продолжали крепко удерживать на месте.
— Егор, это ты! — отчетливо заявил альфа, широко распахнув глаза.
— Что за фамильярность? — Смирнов свел брови к переносице.
— Это ведь ты… Я наконец-то вспомнил, — Вяземский протянул руку к опешившему мужчине и завел палец за шапку, коснулся едва ощутимого шрама за ухом.
Смирнов пискнул и опустил глаза. Теперь-то он не отвертится от этого настырного молодого человека.
— О, так вот он каков, — оценивающе присвистнул Максим, рассматривая Данила, который злобно сверкнул очами в сторону мужчины. — Воу-воу! Полегче, юноша! Я вовсе не конкурент! Пожалуй, я вас оставлю, вам надо много чего обсудить.
Не говоря ни слова, Вяземский взял омегу за руку и потянул за собой. Пройдя несколько десятков метров, они зашли в небольшой сквер, где в дальнем конце играли детишки, а на одной лавочке сидели два омеги, пили кофе, что-то обсуждали, звонко смеясь. Наконец-то Данил отпустил руку Егора, но только затем, чтобы крепко обнять его и прижать к своей груди.
— Как же я рад, что мы встретились. Я даже не думал тогда, что смогу удержать тебя и сделать своим, — произнес альфа, глубоко вдыхая аромат истинного. — Даже не думай больше встречаться с тем типом!
— Прекрати! Думаешь, я не видел с каким разочарованием ты смотрел на меня? — начал вырываться омега, колотя Вяземского кулачками. По щекам предательски потекли слезы, и Смирнов отвернулся, продолжая находиться в оковах рук Данила.
— О чем ты? Чего ты понапридумывал?
— Понапридумывал? — всхлипнул Егор, закрывая лицо руками. — А ты вспомни, как впервые сказал, что я - твой истинный.
— Ты все неправильно понял. Я был разочарован из-за того, что не помнил тот момент, когда пометил тебя. Не потому, что ты мне не нравишься или что-то еще, — вздохнул Данил, разворачивая к себе мужчину. Альфа провел пальцем по щеке блондина, вытирая влажную дорожку слез. — Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда впервые увидел тебя…
— И что же ты почувствовал? — иронически выдавил Смирнов, шмыгнув носом. — Какой же истинный старый?!
— Ох, что за комплексы? — Вяземский чуть встряхнул омегу за плечи и вновь прижал к себе, заговорил уже на ухо Егору: — ты прекрасен. Ты самое прекрасное создание, которое я видел в жизни. Еще в детстве я считал тебя самым милым омежкой, ты ведь помнишь, как я не хотел уезжать и покидать свою Красную Шапочку.
— Волчара, — прошипел Смирнов, обнимая в ответ парня. — Сколько же я пережил из-за тебя, сколько слез выплакал. Я думал, что вечно буду один. Без тебя.
— Ни за что! Мы вместе, я нашел тебя, — улыбнулся Данил, кладя руку на шею Егора. Вяземский наклонился к омеге и коснулся губами его губ, оставляя на них короткий поцелуй, — теперь-то я не отпущу тебя.
