Бордель

Меня заволокли в неизвестную мне ранее комнату. Был полумрак, с трудом можно было осмотреть помещение. Когда мои глаза привыкли к темноте, я смогла увидеть перед собой Луи. Скорее это был силуэт мужчины, но сомнений и быть не могло - это был он. Парень сделал несколько шагов вперед, и в приглушенном свете я смогла увидеть его лицо, искаженное недоброй улыбкой. - Я...я могу все объяснить,- я начала что-то мямлить, надеясь, что это смягчит мое наказание. - Что ты можешь сказать в свое оправдание?- произнес он громко и четко, приближевшись к моему лицу. Мои пальцы нервно перебирали ткань на одежде, глаза выражали не что иное как страх. Я судорожно пыталась что-то выдать, однако я не могла произнести и звука. - А, знаешь, мне плевать, - грубо прервал Луи, он ушел в глубь комнаты, но даже оттуда, из тьмы, я могла ясно видеть его глаза, которые горели ярким пламенем, и язвительную улыбку. Я стояла на месте, не смея пошевелиться. - Мне казалось, тебе можно доверять,- тихо произнес он, прожигая меня своими глазами. Затем резко встал со своего места и быстрыми размеренными шагами подошел ко мне. - Лицемерная дрянь, - прошипел парень, словно змея, а затем последовал удар, грубая, горячая мужская пощечина. Мое тело повалилось на пол, и, хотя, эта пощечина была слабее пощечины Зейна, мне было намного больнее. Я не проронила ни звука, наверное, потому что Томлинсон прав, я действительно играю плохую игру. Парень подходит ко мне, мне стыдно поднять глаза, я вижу только хорошо начищенные дорогие туфли. До моего уха доносится звук расстегивающегося ремня, и я жду самого худшего, что только могло представить мое воображение. Томлинсон присаживается, и теперь его глаза смотрят в мои, я пытаюсь найти в них свое прощение, но о нем даже не может быть и речи. В руках парня ремень, который он только что нял со своих брюк, Томлинсон ловко завязывает мои руки ремнем, настолько плотно, что я не могу и пошевелить ими, это вызывает жуткий дискомфорт, от чего я уже начинаю хныкать. Луи живо поднимает меня с пола и утаскивает в глубь комнаты. Он поднимает мои руки и подвешивает меня на крюк, который находится прямо над моей головой. Теперь я стала такого же роста, что и он. Я начинаю пищать из-за ремня, который натирает запястья. Я перебираю ногами, пытаясь освободиться, но это не идет мне на пользу. Парень подходит ко мне сзади, он зарывается в мои слегка растрепанные волосы, а его холодные руки ловко ныряют мне под футболку, от чего мое тело покрывается мурашками. Пальцы искусно выводят узоры на животе и намериваются подняться выше, мое тело начинает подчинятся ласкам, я запракидываю голову и закрываю глаза. Его ладони властно сжали мою грудь, одна рука скользнула вниз и пробралась в джинсы, поглаживая меня там. Опомнившись, я начала брыкаться, Луи тут же вытащил руку из моих джинс и заставил меня прекратить движения. - Но, но, но не ухудшай свое наказание,- строго проговорил он. Он обошел меня, и снова он заставил меня посмотреть ему в глаза. Его пальцы спускаются к моим ногам, и он резко и бесцеремонно сдирает с меня джинсы и белье, оставляя меня полуобнаженной и полностью в его власти. Я туго сжимаю ноги, не хочу быть легкой добычью. Однако, парень с легкостью просовывает свою руку меж моих коленей и разводит мои ноги в стороны. Он грубо держит меня выше колена, от чего ноющая боль разносится по всему телу. Он присклоняется ко мне, и я чувствую его горячую и твердую плоть, которая упирается в меня. Он говорит этим, что шутить он не намерен Он немного ослабляет хватку, но лишь для того, чтобы самому избавиться от лишней одежду. Но уже через секунду Томлинсон возвращается ко мне и, не проронив ни слова, резко входит в меня. С его губ срывается приглушенный стон. Я пытаюсь подняться выше, но он силой надавливает на мое тело, делая еще толчок и входя во всю длину. - Это чертовски больно! - кричу я. - Лучше и быть не может,- томно проговаривает он. На глазах появляются слезы, Луи входит в меня с такой силой, что я едва успеваю пискнуть. Его руки перемещаются на мой зад и властно сжимают его. Вскоре мое тело начинает подчиняться утехам, и я совершенно теряю голову. Но в это мгновение Луи отстраняется от меня, прерывая нашу близость. - Нет, пожалуйста, не останавливайся,- прошу я, изнемогая от желания внутри себя. Я вижу его ухмылку. Он перемещается, и теперь он сзади меня. Он настолько близко, что его дыхание обжигает меня. Мой разум настолько затуманен, что я не сразу начинаю соображать. И только когда до меня доходит, что он собирается сделать, я начинаю скулить и вырываться. - Нет, Луи, - быстро произношу я, - нет, -паника полностью охватила меня. Он закрывает своей ладонью мой рот, и мое тело содрогается от соприкосновения с ним. Не теряя времени он жестко входит в меня сзади. Я кричу, но из-за руки, туго сжимающей мой рот, выходит что-то похожее на писк. Слезы начинают течь по моим щекам от его резких движений и грубых толчков. Становится невыносимо душно, комната заполнена звуками шлепающихся друг об друга тех и тихим рычанием. Я с ужасом осознаю, что мое тело привыкает к этой грубости, и вскоре с моих губ слетают стоны. Луи убирает ладонь и убирает волосы на одну сторону. - Лживая дрянь....лицемерная сучка,- говорит Луи, входя в меня,- я хочу, чтобы ты сказала это,- требует он. - Заставь меня, - проговариваю я, набрав в легкие побольше воздуха. - Кажется, ты до сих пор не осознала в какую игру играешь,- серьезно произносит он, впиваясь в меня пальцами, от чего я издаю писк. - Заставь меня, - дерзко отвечаю. - Ты не знаешь, о чем просишь! Но я снова начинаю провоцировать его, постанывая его имя. Он снова отстраняется от меня, снимает с крюка, и я чувствую, как сильно ноют мои запястья. Он кладет меня на кровать. Подо мной мягкая пастель, и, казалось бы, сейчас настанет покой. Я чувствовала каждой клеточкой своего тела, как весь мой организм расслабляется. Но мир был недолгим. Надо мной навис Томлинсон, он жадно сорвал с меня майку, не оставляя шансы и лифу. Руки Луи проскальзывают по моему телу, одна из них спускается к бедрам и начинает меня гладить, ласкает и вызывает возбуждение. Он властно сжимает грудь, уделяетототдельное внимание соскам. Я томно дышы, его горячий язык обводит контуры. Я издаю шумный взох, когда он касается зубами соска и прикусывает его. Я закатываю глаза от удовольствия. Однако, я взрагиваю, когда моей груди касается что то инородное. Яннапрягаю зрение и отчетливо вижу, как Луи цепляет на соски что- то вроде прищепок. Его хитрое выражение лица ясно дает понять, что он что то задумал. Я ощущаю ноющую боль и сразу же начинаю капризничать , но Томлинсон начинает ласкать мое итак перевозбужденное тело, и на смену дискомфорту приходит еще большее желание и страсть. Я кладу руки на массивные плечи парня и пытаюсь приблизить его к себе. Мне хотелось ощутить его жар, хотелось, чтобы наши грудные клетки соприкасались, но он не поддался мне. Доминантом был он. Я не успеваю сделать и вдоха, как сильные руки резко перевернули меня и поставили на колени. Длинные волосы упалитмне на глаза, но я не могла их поправить. Большая рука парня нежно провела по узкой спине и легонько шлепнула меня, от чего я вздрогнула, но не издала и звука. - Я хочу слышать тебя, - властно сказал Томлинсон, а затем последовал сильный удар по ягодице, от чего я издала писк. Еще один сильный шлепок, я буквально взвыла. Больше ударов не было. Я могла себе представить чеширскую улыбку Томлинсона, когда вскричнула. Я не знала, что еще на уме у этого диктатора, но мой зад чувствовал, что хорошим это не закончится. Томлинсон берет анальную пробку и, используя смазку, медленно ввел ее в меня. Я не произвольно издала какие-то странные звуки похожие на мычание. - Говорят, с этой штукой все намного чувствительнее, - не унимался он. И он оказался прав, я действительно стала ощущать все более четче, казалось, что стерты абсолютно все границы, и это захватывало дух. Я едва могла дышать. Дав мне немного времени придти в себя, он надавил на пробку, я издала приглушенный стон, а мой пальцы впились в простынь. Томлинсон, не меняя позы, грубо входит в меня. И от одного его движения, я уже готова рассыпаться на части. Легкое жжение прошло. И я ощутила небвалый прилив удовольствия и наслаждения. Он входил в меня во всю длину, и я чувствовала каждой клеточкой тела, что преграду составляет всего лишь небольшая перегородка. Я издавала страшные и дикие звуки, несвойственные человеку, я была словно сумасшедшая - кричала и стонала как шлюха. Чтобы прекратить насилие над голосовыми связками, я закусила зубами ремень, но неподабающие звуки так и вырывались из меня. Мое тело сотрясалось под напором сильных мышц. - Двуличная тварь,- кричал он, в порыве срасти, ярости и бешенства,- повторяй! Я не могла связать и двух слов, он заставлял меня говорить это. Но слова эхом отдавались для моего слуха, в комнате становилось невыносимо душно, я чувствовала, что вот вот упаду в обморок то ли от удовольствия, которое накрывает меня своей волной, то ли от нехватки кислорода. В глазах начинает темнеть... Я едва ли не задыхаюсь. Я чувствую пульсацию внутри себя, Луи кончает, заливая пол постели спермой, а следом и я. Я валюсь на кровать и жадно хватаю воздух, перед глазами все еще плывет, я пытаюсь придти в себя. На какое-то время я потеряла чувствительность, шум все еще был в ушах. - Я хочу, чтобы ты запомнила этот миг, это была последняя секунда, когда я был добрым,- твердил Томлинсон, он уже перевел дыхание и говорил с естественной ему холодностью Я не поняла ни одного его слова, я все еще находилась в том странном состоянии. - Не думай, что я буду нежным,- это были слова, которые вернули меня в реальность. Неприятный холодок прошелся по коже. Я почувствовала, как что-то холодное упиралось в клитор. Меня накрывает волна паники, и первое, что я успеваю сделать - это схватить рядом лежащию подушки и уткнуться в нее. Луи начинает вводить это в меня, немые крики растворяются в подушке. Я ерзаю и брыкаюсь, но сильная хватка, не дает мне помешать процессу. Одной рукой он держит бедро, заставляя силой расставить ноги шире. Горячие слезы льются по щекам, а вгруди настоящее жжение. Эта штука намного больше, она раздвигает стенки, жжение в промежности вызывает адскую острую боль. Я нестерпимо, я выгибаюсь и изворачиваюсь всем телом, но это тщетно. Наконец игрушка дошла до предела, и Луи оставляет ее там. Я громко всхлипываю. Томлинсое не дает мне и шанса придти в себя, как его руки ложаться на мою грудь, и он резко сдирает с соков зажимы, заставляя меня закричать в подушку настолько сильно, насколько это возможно. Мне казалось, что я совершенно сошла с ума. Я свернулась калачиком, плотно прижав к себе подушку, и начала рыдать, плакать на взрыв. Однако адже этого не дают мне сделать. Томлинсон отбирает у меня мокрую подушку, сопротивляться ему у меня нет ни сил, ни желания. Слезы уже высохли на щеках, но глаза все еще щипало. Он заставил лечь меня на другой конец кровати на правый бок, а сам он устроился сзади меня. Совершая эти действия, я почувствовала, как эта штука внутри меня вертится и издает вибрацию. Я закусила губу, чтобы снова не завыть. - Можно вытащить это?- робко спрашиваю я. - Нельзя, - отрезает он, хотя другого ответа я и не ожидала. Он обнял меня, одна рука обвила талию, а другая на груди, его пальцы изображали вымышленную дорожку на моей грудной клетке, он легонько укусил кожу плеча. Но я уже не выражала никаких эмоций, мне хотелось провалиться, стереть этот день из памяти, забыться...