POV Стар:
Шершавая, частями перегнившая листва прошуршала под моими шагами, застилая собой знатную часть земли. Воздух переполняла тоска и отчаяние, что здесь витали, но этот воздух был непорочен. Я глубоко вдохнула его, пытаясь насладить каждую клетку моей крови частичкой этого места, и тяжело выдохнула. Многие деревья доживали свои последние дни, посылая листья в свой путь; голые стволы пытались примкнуть к земле, из которой взошли, отчего их макушки были наклонены вниз. Небо затянуло плотными ватными тучами, и я не понимала, почему я еще вижу все вокруг. Неизвестный тусклый свет будто мне единственной освещал дорогу в никуда. Единственной живностью, которую я смогла разглядеть в этих рельефных полумертвых землях, были многочисленные вороны, которые тотчас зашевелились от того, что я делала лишний неосторожный шаг. Как бы то ни было странно, я почти не чувствовала страха – атмосфера вокруг была такой знакомой, но до ужаса тоскливой. С каждым вдохом я чувствовала горе каждого, кто побывал здесь, страх перед смертью, злость перед несправедливостью. Я будто стала частью этого заброшенного царства, будто сто сердец бьются воедино где-то недалеко, и я чувствовала каждый удар, каждую волну крови, несущуюся по капиллярам этих земель. Но как бы я ни чувствовала себя тут сильной или обреченную хоть на какую-то безопасность, я все равно не знала, куда мне идти, что мне делать и как я вообще найду цветок, который растет один на всей планете. Я понимала, что это практически невозможно, как искать иголку в стоге сена, когда я даже не знаю, как он выглядит, кроме того, что он «золотой». Посему я просто потихоньку шла вперед, пытаясь заметить среди этих тусклых пейзажей хоть что-нибудь интересное, но мой взор падал лишь на бесконечные леса и небольшие долины промеж них. Сухие палки и труха листьев трещали под моими ногами, но я уже даже привыкла к этим черствым симфониям. Я шла неведомо куда, куда ноги вели, в надежде, что мне улыбнется не то чтобы удача, но хоть что-нибудь. Вдруг мои глаза зацепил за собой высокий шпиль, который большей частью своей скрывался за тенью деревьев, но был не очень далеко. Я приостановилась, но попыталась сменить ракурс, чтобы получше разглядеть это таинственное сооружение. И мои догадки оказались действительны – передо мной открылся огромный замок с разными по высоте башнями и горящими в них окнами, которые были словно рассыпаны по стенам замка. Я не знала, куда мне идти, поэтому я подумала, что смогу хоть что-то узнать в этом замке, если те, кто там живет, не захотят убить меня. Каждый шаг, который сначала вселял в меня какой-то зябкий страх, становился все более уверенным: я чувствовала это место, чувствовала, как бьется его сердце, ощущала пульс, но не понимала, почему мне все это чудится. С каждой секундой я обретала все большую твердость, моя мотивация была сильнее любого страха – ведь я и не такое переживала. Холодный ветер пытался сбить меня с толку, а хрустящая тропа взбесить меня, но я все шла вперед, никуда не оглядывалась, пока резко не споткнулась об уже слишком большую ветку. Кое-как вывернувшись, мне удалось не упасть лицом вниз, но все же это меня остановило. Я встала, спокойно выдохнула и решила поглядеть на то, что преградило мой путь. Что-то светилось прямо за тем огромным корнем – видимо, я таким образом всполошила тот огромный слой листьев, который скрывал что-то необычное. Я осторожно обошла ветку, присела рядом и рукой убрала лишние листья, мешающие обозрению. В землю впились два тоненьких корешка, которые шли не вглубь, а наоборот, плелись на поверхности; они были словно вены, по которым вместо крови текла самая светлая магия. Я поняла, что эти корни – прямой путь к самому Золотому цветку и, получается, к моей конечной цели. Выбраться отсюда было не проблемой и найти цветок теперь тоже. Приложив руку к этим корням, я попыталась ощутить, куда течет вся эта энергия, которая давала мне довольно странные ощущения, но эти ощущения вели меня прямо к этому цветку – он излучал собой такую мощную магию, что не почувствовать его было трудно, по крайней мере мне. Я собралась с мыслями, поднялась и продолжила свой путь, который был довольно долгим и нудным – я ожидала хоть каких-то страстей. Но я просто шла как можно быстрее на зов этого цветка, но его корни, как известно, распространяются на десятки километров, и я не знала даже примерно, сколько мне еще идти. Этот замок вдалеке и эти полумертвые местами деревья вокруг уже въелись мне в глаза, других пейзажей не было вовсе. Около получаса я бродила в полумраке, уже вовсе позабыв о страхе и полностью погрузившись в свои мысли, пока я резко не остановилась. Я пришла в себя довольно поздно от того, что совсем не далеко от меня в небо стремились небольшие клубни дыма, но главное – слышались голоса. Услышав, что кто-то поблизости идет, я устремилась скрыться в тени деревьев, в надежде понять, кто они. И спряталась я не зря – какой-то небольшой монстр, двухголовый с рогами, понес охапку дров чуть дальше в лес. Я осторожно выглянула из-за дерева, чтобы разглядеть, что там творится: не так далеко от меня был разбит небольшой лагерь. Стояло множество палаток, а посередине полыхал костер – все как положено. Вокруг костра сидело несколько монстров разного происхождения, был и ящер, и болотник, что-то от этого, и несколько людей. На огне грелся довольно массивный котелок, в котором что-то потихоньку только начинало закипать, и чтобы утолить ожидание, они болтали между собой на совершенно разные темы, которые мне не удавалось уловить. Но пока я наслаждалась прелестью светских бесед, я напоролась на беду… За долю секунды я почувствовала, как холодное лезвие ножа прильнуло к моему горлу довольно плотно, отчего я не могла даже вдохнуть. - Дернешься – глотку вспорю. Его голос донесся до меня легким, но грубым шепотом. Мне удалось лишь легонько повернуть голову, чтобы разглядеть того, кто грозился лишить меня жизни. Был это довольно молодой парень, лет двадцати, высокий, очень бледный и с волосами, кое-как собранными в кучу на затылке, глаза его отражались бордовым оттенком, а при разговоре явно были заметны необычные клыки, которые были свойственны только… вампирам? Этот парень, не мешкая, заломил мне руки за спину, отчего я даже не успела и дернуться, и толкнул меня вперед к тому самому лагерю неподалеку. Его руки сжимали мои так сильно, что приходилось немного нагибаться, чтобы он мне не вывернул их. Приведя меня к остальным, он кинул меня на землю, жестко толкнув, а сам встал позади, чтобы я никуда не сбежала. От такой неожиданности все повыскакивали со своих мест и отошли назад от некоего ужаса. - Это чего такое? – чуть ли не вскрикнул один из монстров. - Она следила за нами, - этот вампир пристально осмотрел меня, - но на армейскую не тянет… - Меченая… Неужели уже своих ссылают? - Это какая-то ловушка, меченых просто так сюда не присылают. - Я сама… - тихонько, но более-менее уверенно произнесла я, - я сама сюда пришла. От этого они пуще прежнего застыли в удивлении. Они начали между собой переглядываться и искать какой-то подвох, от чего мне с каждой секундой становилось все страшнее – вдруг они просто сожрут меня с потрохами, как лишнюю? Парочка стала перешептываться, а самый большой и грозный из монстров недоверчиво меня разглядывал и хотел было подойти, но его что-то остановило. Легонькое шуршание палатки предвещало все, что угодно, но только не это… Из палатки вышел небольшой монстр, который был настолько стар, что его борода почти падала ему под ноги, а его палица тряслась от ужасной нагрузки на нее. Остальные сразу же засуетились – боялись, что я могу что-то сделать этому беззащитному старикашке, но ведь это было так. Он, увидев меня, оторопел, зашевелился и глаза выпучил. Старший монстр пытался завести его обратно в палатку, но тот сопротивлялся всеми силами, не сводя с меня глаз. Вдруг старик начал что-то говорить, но язык его был совершенно непонятен, его понимал только тот старший монстр, который его и успокаивал. Спустя всего несколько секунд какого-то не понятного мне бормотания, они оба начали таращиться на меня, словно на дикого зверя. - Дед говорит, что это та самая, о которой ему давным-давно рассказывала Элис… - Ты шутишь? - Быть того не может… - Черт возьми… Все хором начали высказывать свое удивление вслух, отчего мне легче и не становилось. Мне надоело быть жертвой каких-то лживых пророчеств, но, что правда, это спасло мне жизнь один раз, и может спасти и второй. В последний раз старший монстр пробубнил что-то старику, на что тот ответил таким же странным говором. После этого он тяжело вздохнул и тяжелым, грубым шагом подошел ко мне, чуть нагнулся и предложил руку. - Прошу прощения за его грубость, таких гостей мы давно уже не ждали. - Хотелось бы поинтересоваться, а что я за гость такой? Он не собирался отвечать, пока я не сижу в компании, чтобы все слышали. - Ты человек, который освободишь нас. Но не сейчас… - А вы не можете выбраться? - Нас сослали сюда и забрали ножницы измерений, так что выживаем тут, как можем. А раз ты пришла сюда сама, то при тебе и ножницы имеются. Один из сидящих монстров возмутился. - Что значит не можем? - Дед сказал, что мы сначала должны помочь ей, чтобы она помогла нам. Так говорила Элис. - И ты слушаешь этого слабоумного старика? Старший монстр явно не одобрил сказанных грубостей и, чуть оскалившись, показал глазами, что лучше конфликт не создавать. Тот же успокоился немного и нервно сел рядом с большим ящером, который натачивал ножом палки, и я не знаю зачем. - Мы не любим мьюманов, так что излишняя грубость к тебе обусловлена, - тяжелым и хриплым, даже агрессивным басом высказался тот ящер. - Это правда, - добавил старший монстр, - в любом случае, ты исключение. Я чувствовала себя крайне неловко. Я опять сидела среди незнакомцев и монстров как друг, потому что я, как оказывается, какая-то предвестница их свободы, но освобождать их не собираюсь по их же словам. - Меня зовут Фредберри, я здесь потомственный заключенный, потому что мой дед попал сюда еще давным-давно, - заявил старший, и вскоре показал на тех, кто сидел перед нами, - Это Том, его сослали сюда года четыре назад, причем не на законных основаниях, а просто из-за разборок двух банд: когда его компания развалилась, враги его стали мстить всем участникам, потому что они были… не такими, а Том – вампир. Тома, видно, это сильно напрягло, но он не смел даже слова вставить. Тот продолжил. - Это Растикор, - он указал на того самого ящера, который зачем-то натачивал колья, - он просто попал под раздачу: мьюниане ссылали монстров сюда, чтобы бесследно попытаться избавить планету от «грязной» крови монстров. А это, - он указал на следующего, тот был мал, но уже внушал некий страх своей мордой быка, - это мой брат, звать Вакушем, ну с ним все понятно, как и со мной. А ты кем будешь? - Я? Я Стар… Баттерфляй. – мысленно я проговорила: «надеюсь», - А что за замок здесь неподалеку? - Ох, ты и его уже увидела. Ну, раньше там была резиденция мьюнианцев, которые приходили сюда порой смотреть за нами. Он был построен при моем дедушке королевой Элис… Как же это по-вашему… Точно, Эклипса! Вдруг я была немного ошарашена. Откуда Эклипса знала о моем внезапном визите сюда за столько лет? - Но через лет десять-двадцать мьюниане заподозрили, что она строила замок лишь для того, чтобы как можно больше помогать нам и жить тут, поэтому строение забросили, а мы заселили туда стариков, женщин и детей, больше всего нуждающихся в тепле и уюте, который мы пытаемся хоть как-то обеспечить. - А как же дедушка? Он немного оглянулся на палатку, из которой он недавно выползал, и со смешком ответил: - А, он постоянно говорил об Илуне, которая придет по наши души и освободит наш народ, он не мог упустить этот шанс. Уговорить его остаться было невозможно, хотя ему лет триста пятьдесят уж с чем-то, я уже и со счету сбился. - Илуна ведь по-вашему – это Луна? Он сначала извинился, а потом положительно ответил мне, одновременно закивав. Все эти пророчества сводили меня с ума. И как тут связана Эклипса, почему еще триста лет назад она знала обо мне? Все это казалось мне очень странным и загадочным. - А зачем ты здесь? – давно жаждав перейти к этой теме, он устремил взор на меня. Я не знала, стоило ли им доверять, но почему-то они казались мне близки, или я просто жалела их из-за того, как несправедливо поступили с ними. - Мой… друг тяжело ранен, и спасти его может только Золотой цветок… Вот за ним я и пришла. - Цветок смерти? – вякнул Том, - Этот цветок не приносит ничего хорошего… - Почему смерти? Он ведь может чуть ли не вернуть к жизни живое существо. - Одному живому существу, - грубо произнес тот, - А сам, чтобы обрести эту величайшую способность, поглощает сотни других жизней. Он питает из крови пока еще живых существ всю магию и существует за счет этого. Этот цветок несет больше смерти, чем жизни, так что его цветение считается у нас трагическим моментом. - В любом случае он мне нужен, - жалостливо протянула я, - Если мой друг погибнет… я не знаю, что случится со мной. - Цветок действительно недалеко, - добавил Фредберри, - я проведу тебя. Я искренне улыбнулась в знак глубочайшей благодарности, на что тот улыбнулся мне в ответ, но недоверие в его глазах все же проскакивало. Но, попрощавшись с остальными, кто здесь сидел, мы отправились в ту сторону, куда я изначально направлялась. Шли мы молча, что было для меня мукой, но спрашивать что-либо было неловко, я в последнее время вообще чувствовала себя неловко. Но эту тишину все же осмелился сломать Фред. - Вряд ли ты, конечно, сможешь встретить его в цветущем виде, когда он обладает целебными свойствами, но, быть может, он уже все-таки расцвел. Этого я боялась больше всего. Все мои мысли были сосредоточены на том, чтобы цветок смог принести жизнь Фидо, другого пути я и не представляла. А мы все шли. Шли, пока не увидели яркое сияние среди деревьев, точечное сияние, словно звезда у горизонта. Я ускорила шаг, будто знала, что он там. Так и было. Через несколько минут я увидела перед собой довольно большой цветок с толстым стеблем и огромными, длинными листьями, которые прикрывали его корни, служившие подпиткой. Золотая паутина оплетала землю под ним, пульсируя перламутровым отливом. Я вновь чувствовала этот пульс так сильно, как никогда. Но не хватало того, за чем я и пришла… Бутон был надежно скован в объятиях белесой пелены, отчего он плотно скрывал свои целебные лепестки от всех, кто хотел бы дотронуться до него. Фред тяжело вздохнул и пробормотал, как можно тише. - Он не успел расцвести… Не хватило ему крови. Нет… Я не могла оставить это просто так. Я не могла просто уйти назад, зная, что Фидо умрет на моих глазах, если я не принесу ему этот Цветок… смерти. Для меня не было преград, поэтому я вспомнила о своих новых силах, которыми я ненароком овладела. - Ты говорил, что он питается магией из крови других существ? Он положительно кивнул. А я, ничуть не смутившись, откопала первый попавшийся нож из сумки Фидо и приложила его к своей ладони. - Тогда он получит немного моей магии… Я сделала надрез на обеих моих ладонях, чтобы кровь смогла спокойно утечь в землю. Закрыв глаза, я прильнула руками к земле, чтобы вся магия моей крови смогла пропитать эти корни. Я не чувствовала боли, хоть порой она колола меня, но я была сосредоточена на той силе, которая циркулировала по моему телу. Я ощущала все, что происходит вокруг, но при этом мой разум оставался глубоко внутри меня. Круговорот мыслей и чувств, словно кровь, плелись по венам, заканчивая свой круг в холодной земле, которая приобретала тепло от того, как я крепко сжимаю эти клочки почвы. Легкий лунный свет будто начал пробиваться сквозь мои пальцы, а знаки на щеках словно стали такими же проводниками этого нескончаемого света. Бутон понемногу начал раскрываться, напитывая каждый свой лепесток моей магией. Я не знала, как у меня это получалось, но я могла направлять часть моей энергии прямо к корням цветка, чтобы подпитать его как можно сильнее. Получается… я могла колдовать без палочки, используя только свои руки и все, что скрывалось за ними… Этим даром не обладал никто из рода Баттерфляй, ныне кроме меня… Конечно же, мои действия ошарашили несчастного Фреда, который оцепенел от увиденного, ведь по сути он видел невозможное. Цветок полностью открылся, пелена его, словно нелепый и совсем слабый ветерок, ускользнула, а взору были представлены абсолютно нагие лепестки, которые переливались золотом и перламутровым серебром, который ранее никогда не показывался, что было видно по лицу Фредберри. Поняв, что я смогла достичь своей цели, я осторожно подняла свои ладони с земли. Раны, нанесенные мной, скоропостижно стали затягиваться, оставив шрам лишь на правой руке, которая уже давно посинела от яда. Цветок сиял, вещая о своей зрелости и полноте магической. Я вновь взялась за нож, чтобы срезать цветок, но Фред сразу же схватил меня за руку. - Ты что? Так он потеряет всю свою силу. Он осторожно подсел рядом и крайне нежными и заботливыми движениями снял центральный бутон, а потом отщипнул лепестки так, чтобы они не повредились. Он бережно передал их мне в руки со словами: «Они в таком состоянии могут полежать два часа, а вскоре после этого завянут». Я дрожащими от такой ответственности руками приняла эти дары и яростно поблагодарила Фреда за всю его помощь и содействие, на что он лишь кивнул и изрек: «Да хранит тебя Пташка… хотя…». Последнее он прошептал, будто хотел что-то возразить, но побоялся. Буквально через минуту я уже вернулась домой к Фидо. Гостиная была почему-то пуста, лишь темные пятна крови устилали часть дивана и малую часть пола. Из комнаты Фидо доносился какой-то непонятный говор, и я решила зайти туда. С писклявым скрежетом дверь отворилась. На кровати лежал Фидо, весь закутанный одеялами и с какой-то тряпкой на лбу, а рядом с ним в полной панике и с целым водопадом пота на лице сидел Дизейт на краешке кровати. Увидев меня, его передернуло от неожиданности, и он сильнее погрузился в отчаяние. Он судорожно водил руками по воздуху, пытаясь мне что-то объяснить, но губы его лишь дрожали – не осмеливались произносить эти слова. Я подошла чуть поближе, чтобы выявить свое присутствие и опровергнуть предположения о том, что я где-то там умерла. Лицо Ди не предвещало ничего хорошего, и я не понимала, он в шоке от того, что я жива или от того, что Фидо сейчас бормотал какую-то чушь. «Мун… Не надо… Бессмертная… Не говори мне… Смерть…», - он постоянно повторял эти слова хаотично, но в конце всегда несколько раз он повторял слово «смерть». От этого Ди и заговорил: - Он… Я не знаю почему… Может, он просто не сопротивляется… Яд распространяется слишком быстро… Не так давно он начал бредить, и я не знаю, сколько он сможет протянуть, - он осторожно отдернул одеяло, которое было плотно прижато к шее, - Яд почти добрался до мозга, а там и… смерть… Вся грудная клетка была сплетена темно-фиолетовой паутиной, которая все быстрее и быстрее росла ближе к голове, руки его совсем потеряли свой первоначальный цвет – он все больше терял себя, он все сильнее сталкивался с последними мыслями, оттого и бредил. Боль в груди заставила меня съежится, но я пыталась держаться, лишняя паника только бы сгубила нас всех. - И сколько же… ему осталось? – я пыталась говорить предельно спокойно, но внутри меня бушевал ураган, разрывая мою душу в клочья. - Где-то час… Чуть больше – чуть меньше, - он помотал рукой, показав эту погрешность. Так волнуясь за Фидо, он вовсе и забыл, за чем я ходила. Осторожно достав волшебные лепестки из кармана, я протянула их Ди. Тот ошеломительно вздохнул, даже чуть попятившись назад, и начал тараторить. - Ты смогла! Ты достала! Ты… - он не стал продолжать все, что он хотел бы мне выразить, потому схватил эти лепестки и рванул в другую комнату с такой скоростью, что чуть не сбил меня с ног. Я не стала идти за ним сразу… Я хотела побыть… с Фидо. Присев рядом, я подоткнула ему одеяло, чтобы он чувствовал себя лучше, но вряд ли ему это помогало. Пот стекал на подушку, а холодная сверху тряпка уже проникалась теплотой его горяченного лба. Его немного лихорадило, а голова то и дело моталась из стороны в сторону, будто ему снится что-то страшное. Его ладонь свисала, вся почерневшая от заразы, будто мертвая, без какого-либо движения. Я осторожно взяла ее в свою руку и положила на кровать, и так же подоткнула одеялом, проведя пальцами по внутренней стороне ладоней, от чего она вздрогнула. Вдруг Фидо резко успокоился, будто сконцентрировался на чем-то, и внезапно он шепотом, еле слышимым голосом заговорил. - Это ты… Как бы я не старалась оставаться холодной, его голос словно вытаскивал из меня все те эмоции, которые я хотела бы скрыть. Глаза закрыла пелена слез, чтобы я не видела всего того ужаса, что творился сейчас с Фидо. На моем лице растянулась слабая улыбка, которую я хотела подарить ему, но он не в силах был даже открыть глаза. - Завтра… в… в День коронации… ты… - он пытался выразиться как можно короче, но любое слово забирало у него массу сил, и я даже не понимала, говорит ли он со мной, или он бредит, - не делай… этого… Мун… убьет… палочка… Последние слова из его уст звучали, как просто набор для какого-то шифра, который я не в силах была разгадать. - Прости… меня… После этих слов его губы размякли, а дыхание стало ужасно слабым. От страха я взяла его руку и немного потрясла, но тот не просыпался. В комнату вновь вернулся Ди, его лицо давно не было счастливым, но сейчас оно было наполнено скорбью. Он осторожно приблизился ухом к его лицу и немощно произнес: - Он дышит… Видимо, потерял сознание от такой боли. - А что с цветком? Он покачал головой. - Зелье должно быть готово через час… Если мы успеем, то все с ним будет хорошо, а если нет… Вторую часть предложения он умолчал, но именно эту часть я поняла досконально. Он волновался не меньше меня, и постоянно потирал виски от ужасной головной боли, которую мы доставляли ему. Последний час мы провели словно на иголках. Каждую минуту я слушала дыхание Фидо, следя за тем, чтобы он оставался жив, порой осторожно била его по щекам в надежде, что он проснется хоть на миг, ослабив наши переживания. Резкие вздохи, которые ранее были при разговоре, иной раз пугали меня, но вселяли надежду, потому что я знала, что ему все еще нужен воздух. Дизейт мудрил над зельем, пытаясь ускорить процесс приготовления, но, если воспротивиться правильному рецепту, можно загубить и все, над чем мы так пыхтели. Минуты тянулись словно дни, ужасные дни без проблеска счастья, муки ожидания, которые разрывали все мои внутренности. В очередной раз я ждала его вздох, чтобы я почувствовала его жизнь, но сейчас… В комнате воцарилась тишина. Подойдя чуть ближе, даже почти вплотную, я пыталась вновь услышать дыхание Фидо, но единственное, что я услышала, - немощный выдох и последующая за этим тишина. От страха все затряслось в груди, а ком в горле мешал мне дышать. Руки мотались, словно от беспросветного пьянства, а слезы овладевали мной сильнее, чем здравый смысл. Оказавшись во власти страха и паники, я рванула к Ди в комнату, который уже закончил свое зельеварение. От резкости своих движений, я чуть не сбила его с ног, а тот еле словил единственный шанс на жизнь. Немощно выругавшись, он обошел меня, попутно поинтересовавшись, чего я такая нервная, когда уже волноваться не о чем. Слова никак не могли найти способа выйти наружу – все выдавали глаза. Вернувшись обратно вместе с Ди, мне стало настолько страшно, что становилось тяжело дышать, будто все эти чувства душат меня. Дизейт пытался пробудить Фидо легкими хлопками по щекам, но теперь он понял, почему я была так встревожена. Холодные слезы, словно рисунки на стеклах, вырисовывались на его щеках, но тот не сдавался. Он приподнял голову Фидо и попытался влить зелье хоть так в надежде, что магия сможет просочиться далее. Безжизненное тело не реагировало ни на какие оклики и касания. Оставалось только надеяться. А на что надеяться? На то, что он откроет глаза и вновь окажется в мире, покрытом пеленой разочарований и страданий, предательств и ненависти. На то, что, подняв веки, он осознает все свои ошибки, рассмотрит весь свой жизненный путь и будет жить счастливо, будто ничего и не случалось? На то, что он при первой же возможности подхватит меня на руки и начнет целовать и благодарить за эту прекрасную жизнь? Не думаю, что он испытывал особой любви к жизни. Он рисковал ей, ставил на кон, будто она ничего не стоит, но все равно держался твердо, будто ценя свою личность, но не жизнь. Быть может, поэтому яд поразил его намного быстрее, чем положено было. Он не сопротивлялся, принял как должное. Принес себя в жертву? Но к чему такие жертвы?! Мысли неслись бешеным вихрем, разбиваясь вдребезги об гранит реальности, который своим холодом и твердостью сжимал все мои надежды до полного их исчезновения. Секунды текли, забирая за собой уже утраченное драгоценное время. Его веки были сомкнуты, а щеки бледны, он лежал словно измученная избалованным ребенком фарфоровая кукла. Рука безжизненно висела вдоль его туловища. Дизейт осторожно сомкнул ее в своих ладонях, чуть прищурившись то ли от горя, то ли от врачебной внимательности, и дрожащими губами пробубнил что-то про себя. Затем он встал, вытирая рукой свою щеку, и направился к двери. Остановившись возле меня, он загрузил мое плечо тяжестью своей руки и своего горя. - Мне очень жаль, - тихий и болезненный голос его донесся ударом. Я не могла в это поверить. Человек, с которым я пережила столько, что все – родные, близкие, друзья – казались мне чужими людьми. Воспоминания одурманили меня, заставив насытиться этим наслаждением, которое доставляло несмолкаемую боль. Это нелепое знакомство, быстрые, торопливые разговоры, полные недоверия – все, с чего и полегло начало нашей истории. Попытки завоевать его внимание и уважение – главное для маленькой помешанной девочки, которой хотелось проявить себя. Но вскоре мы стали воспринимать друг друга не только как партнера по этой грязной работе, но и как… друга? Человека, на которого можно положиться? Опасности, приключения, все это укрепляло нашу связь. Он показал мне мир, которым он является на самом деле: жестоким, кровожадным и алчным. Он показал мне мир с ее темной стороны, где всегда царят страх, жестокость и смерть. Смерть. Вроде бы простая, естественная вещь, но лишь одно слово может содержать в себе столько смыслов. Я видела смерть, я убивала, но сейчас я видела совсем другое. Боль утраты сковала душу, не давая протиснуться никакому другому чувству. С каждой секундой, как я смотрела на него, мое сердце разрывало на куски. Ведь только недавно я готова была все отдать, чтобы просто быть рядом с ним, а сейчас… Да, я рядом. Я была рядом в самый страшный момент. Но теперь он далеко. Его душа с каждым мигом отдалялась от его холодного, бездыханного тела. Я молила всех богов, чтобы этого не происходило, но их желание было забрать душу, будто эта душа страдальца являлась слишком ценной. Моя ладонь прильнула к его прохладной щеке, а мои губы невольно соприкоснулись с его мертвым телом. Ледяная стена между нами навсегда отрезала наш путь. Я пыталась дать последнюю каплю своего тепла, последние горячие слезы, которые тушились об лед его кожи. Я будто препятствовала тому, чтобы его душа бесследно пропала в небытие, я закрыла ей путь своей любовью. Но ничего не могло помешать року. Последний поцелуй. Безжизненный. Холодный. Теперь это все, что у меня осталось. Посмотрев на Фидо в последний раз, я вышла из комнаты. На диване, склонивши голову, сидел Дизейт, тихо скрывая боль слабыми всхлипами. Увидев меня, он принялся вытирать лицо руками, не выдавая свою слабость. Но я не обращала внимания. Я вышла на задний двор. Было холодно, словно воздух вырвался прямиком из моего сердца. Ледяными крупицами звезды были рассыпаны в пустоте, а черное небо гипнотизировало своей глубиной. Теперь он был среди этих звезд, в этой пустоте. Почти полная луна смотрела на меня, будто хотела что-то сказать, но ее величество было не способно молвить с такими, как я. Ее царство было велико, ночью все было в ее власти. В душе бушевал океан, но на сердце застывали ледники. И все Луна. Та, которая влияет на приливы, отливы, настроение океана, влияла и на меня. Все же зря я когда-то послушалась Мун. Зря я вышла в мир, зная, что в нем может быть. Все, что произошло, сильно изменило меня, а смерть Фидо поставила точку. Уже не было той беззаботной, маленькой Мун и обремененной Стар. Сердце горело холодом, жжение не давало думать спокойно, хотя было бы странно, если бы я сейчас была спокойна. Мысли переплетались и окончательно запутывались во всей этой канители тишины. Эмоции застряли где-то в горле, не давая дышать. Я сползла по стене, сев на холодную и колкую траву. Мне сейчас хотелось только раствориться в этих звездах, кануть в пустоте этого нескончаемого пространства, чтобы не чувствовать ничего. Боль утраты. Самая сильная из всех душевных терзаний. Некоторые сходят с ума, а некоторые начинают новую жизнь. Странная это вещь. Такой удар, который может пошатнуть бытие. Каждую секунду Смерть приходит к своей жертве, чтобы навсегда оторвать от этих земных проблем, но, когда Смерть шепчет тебе на ухо, забирая жизнь вокруг тебя, невольно становится страшно. Становится холодно. Больно. Кажется, что Смерть скоро придет и за тобой, но на самом деле ты сам себе сокращаешь путь к ней. Трава кололась, а сумерки неприятно щекотали голую шею. Слезы высыхали, оставляя неприятный след на щеках, которые скреблись, раздирая мою кожу. Я пришла сюда, чтобы забыть его, и в конце концов сижу здесь, постоянно думая о нем. Какая глупая ирония. Мысли разрывали мою голову, как я ни пыталась их заткнуть. Вокруг было тихо, умиротворенно, будто вся природа держала минуту молчания. Но эту минуту прервал резкий топот и удар в дверь. Я от неожиданности немного подскочила и глянула в сторону этой двери. Заплаканное лицо Дизейта было погружено в такой шок, что было страшно представить, что могло произойти. Он запыхался то ли от ужаса, то ли от счастья, то ли от того, как он бежал. - Что-то с Фидо, я ничего не понимаю! - Что с ним? – я резко встала. - Если бы я знал! Вдруг тот резко дернулся бежать обратно, а я за ним. Было страшно возвращаться, будто прошло уже несколько лет с его смерти; я уже почти смирилась, но сердце бушевало, и вдруг такое. Я открыла дверь в его комнату и увидела нечто… крайне необычное. Глаза Фидо излучали тусклый свет, зрачки померкли в этом свету, а по рукам переплелась тонкая линия света, будто окутывая их. Чернота, полностью впитавшаяся во все уголки его тела начала медленно «течь» ближе к горлу. Страх вновь окутал меня, но и надежда вновь вернулась. Проходя через живот, стремясь ближе к грудной клетке, вся чернота скапливалась в его теле, заставляя Фидо чуть шевелиться. Те самые фиолетовые ветви пытались разрастись вокруг сердца, сопротивляясь магии Золотого цветка; казалось, еще чуть-чуть и вновь темная магия поглотит все. Но внезапно яркий свет озарил комнату; Дизейт закрыл глаза руками, но я все продолжала смотреть, хоть и от такого яркого света слезились глаза. Совершенно другая магия помогала Фидо справиться с чернотой. Светло-голубые ветви взмывали в воздух и быстро рассеивались, оставляя в воздухе приятный запах ночи. Сердце Фидо будто сияло прямо изнутри, лучами задевая мое сердце. Вся тьма, словно пыль, растворилась в лунном свете, превратившись в яркие искры, которые с каждой секундой все тускнели. Воздух вокруг стал чист и свеж, будто летний ливень прошелся неподалеку. Магия рассеялась и моему взору вновь представился Фидо. Я затаила дыхание в ужасном ожидании чего-либо. Мой пристальный взгляд сложно было оторвать, и мои глаза лишь бесконтрольно наполнялись слезами от каждой секунды моей нескончаемой надежды. Тишина разрывала мне грудь, это было мучительно больно – просто вновь смотреть на свою мертвую любовь. Но вдруг резкий вздох разрезал тишину, отчего я вздрогнула. Кряхтящее, скрипучее дыхание заставило меня съежится то ли от страха, то ли от удивления. Пронзительный кашель раздался по комнате, а сам Фидо резко поднялся и, будто пытаясь схватить свои легкие сквозь кожу, царапал грудную клетку. Я впилась в стену от ужаса, который я наблюдала уже чуть ли не весь день. Фидо пытался откашляться с такими рвущимися звуками, что казалось, будто все внутри уже давно было порвано в клочья. Спустя минуту этих ужасающих звуков, отвратительный комок какой-то черной слизи вылетел прямо из горла Фидо. Он скривился, посмотрев на пол. - Какая мерзость… - пробубнил он. Его голос отразился в моей голове словно былое воспоминание, но это было наяву. Бледное, измученное, но его тело дышало, а глаза сияли вновь. Мое сердце вновь поддалось терзаниям моих чувств. Пробка в горле будто таяла и стекала по моим глазам в виде нескончаемых слез. Улыбка тянулась к ушам невольно, напрягая все лицевые мышцы то ли от того, что я хотела зарыдать, то ли от того, что счастливей меня никого не было. Фидо посмотрел на меня или удивленно, или жалостливо, но улыбаясь. Я бросилась к нему и крепко сжала его в своих объятиях, чувствуя его дыхание, его нелепое бормотание, тепло его тела. Его рука осторожно обвила мои плечи, будто остерегаясь чего-то, но вскоре он прильнул лицом к моему плечу. Я бы и не могла просить лучшего. Фидо жив, он сейчас буквально в моих руках, а его краткое дыхание раздавалось по всему моему телу. Дизейт лишь улыбался, потирая щеки, смотря на нас, словно на детей. Весь страх растекался по моим глазам и покидал мою голову, оставалось лишь счастье, окутывавшее все сердце, не давая боли распространяться. Все закончилось. Наконец, все закончилось… Фидо быстро пришел в себя, эта магия не только спасла его от яда, но и смогла вылечить какие-то давние болезни. Единственное, что сейчас напрягало нас, - это были мои новые силы, которые работали без какой-либо закономерности. Но сейчас эти мысли ушли на второй план: за все это время я так измотала себя как морально, так и физически, что я просто лежала на диване, периодически осматривая комнату. Дизейт сидел за столом, что-то строча в маленькую книжечку, а Фидо сидел напротив него, осторожно держась еще за ноющую рану, покрытую бинтами. Почему-то он был хмур, постоянно о чем-то думал, изредка поглядывая на меня; порой они перекидывались парой слов, но диалог был шибко короток, отчего молчание царило здесь во всевластии. Сейчас был пик спокойствия и ночной глуши, до рассвета было много времени, поэтому я позволила себе немного подремать, чтобы не приходить домой, словно измученная курица. Прикрыв глаза, я сразу же провалилась в сон.POV Фидо:
Слабая боль еще немного пронзала живот, но это были лишь отголоски тех мучений, которые пришлось перетерпеть. Стар, измученная всеми этими приключениями уснула, а я особо не нуждался в этом. Дизейт постоянно поглядывал то на меня, то на Стар, постоянно немного улыбаясь, но эта улыбка была настолько незаметна, что казалось, будто уголки его рта просто растягивались от напряжения. Я следил глазами за его кистью, которая юрко дергала пером, оставляя черные следы на пожелтевшей бумаге. Этот дневник он вел постоянно после нашего знакомства: видимо, таких приключений он давно не испытывал. Заметив мой задумчивый взгляд, он спросил: - Как себя чувствуешь? - Как может чувствовать себя человек, который только что вернулся с того света? Тот усмехнулся. - Надеюсь, это было сказано с позитивным подтекстом. Я поддержал его своей улыбкой, и на этом тема была закрыта. Я взглянул на правую руку Стар, которая вся покрылась этими ужасными фиолетовыми ветвями, которые недавно полностью окутали мое тело. - Что с ее рукой? Дизейт сразу же опустил перо, сочтя этот разговор важным, сложил руки вместе и пристально, но издалека начал также рассматривать ее руку. - Ее укусил один из этих тварей. Вдруг в моей памяти отразился момент с первой встречи с Мероли и ее другом. Тогда ее плечо было будто укушено, и через некоторое время она превратилась в одну из этих тварей. Но яд расползся только по руке Стар, а дальше ему что-то мешало. - Но почему она… осталась прежней? - Не знаю, с ней в последнее время происходят очень странные вещи, - Ди ненадолго задумался, - Быть может, это связано с ее новыми силами. Это феномен. Колдовать без помощи палочки могла только… - Беглая Пташка… Мы оба повернулись в сторону Стар. Она сопела словно маленькое дитя и не была похожа на всемогущую волшебницу во всей вселенной; ее лицо внушало только лишь умиление своей детской слабостью и невыносимой усталостью. - Ты думаешь…? - Я ничего не думаю, - резко отрезал Дизейт, - Я не могу ничего думать, потому что ничего об этом не знаю, - он сделал небольшую паузу, будто размышляя, стоит ли ему говорить следующие слова, - Единственная, кто знала о Беглой Пташке почти столько же, сколько и сама Пташка, была Эклипса Баттерфляй. Она знала какое-то пророчество, о котором постоянно идут слухи, но текст самого пророчества никто отродясь не видел и не слышал; говорят, что оно предрекает появление Беглой Пташки, но подтверждение этому нашла только Королева Тьмы. Ты думаешь, зачем она создала огромную библиотеку с историей каждого существа во вселенной? – он не ждал ответа на вопрос и, тыкнув пальцем в стол, довольно громко прошептал, - Чтобы найти ту самую Беглую Пташку, следя за всеми в этом мире, - тот осторожно глянул на Стар, добавив, - Думаю, она бы заинтересовалась ей… Дизейт вновь ненадолго уставился в свою книжечку, сделав пару пометок, но вскоре поднял голову и будто предупредил меня: - Если так подумать, то ты ей жизнью обязан. - Этого-то я и боюсь… Ди моих слов не понял, поэтому ждал каких-либо пояснений, которых я давать не хотел, но его пронзительный взгляд будто выманивал слова. - Я… опасен для нее, - я взглянул на Стар, - С нашей первой встречи она изменилась… Или это я изменил свое отношение к ней, - я вновь уставился на свои руки, лежавшие на столе, - Она готова жертвовать своей жизнью ради меня… а я этого не заслуживаю. В общем, без меня, я думаю, ей будет лучше, - последнюю фразу я произнес настолько тихо, насколько позволяло расстояние между мной и Ди. - Ты серьезно? - Ты меня не поймешь. - Нет, я вполне тебя понимаю, - он повысил голос, - Только я не понимаю, чем ты руководствуешься? - Я хочу защитить ее! Слишком много она рисковала. - Плохая логика. То есть ты хочешь оставить ее вот так? От наших уже не тихих разговоров проснулась Стар и прервала меня своим бормотанием. - Сколько я спала…? - Недолго, - ответил Дизейт с каплей заботы, но еще с не прошедшей злостью. Та с милым зевом потянулась и, сложив руки под голову, протянула: - Получается, предпоследняя ночь перед коронацией. – она тяжело вздохнула, - Какой ужас. Сейчас бы просто сидеть здесь с вами, но через день у меня будет совсем другая жизнь. Сначала ее лицо было спокойно, но от каких-то мыслей ее взгляд изменился. - А как я буду видеться с вами? Она вскочила с дивана и подошла ко мне, обхватив мою шею руками, заключив меня в ужасную неловкость. - Надеюсь, хоть ночью смогу убегать из дворца, хе-хе, - она легонько усмехнулась, а я как камень сидел и пытался скрыть все смущение. Дизейт тоже не был особо счастлив после нашего разговора, поэтому Стар учуяла, что что-то не так и сразу же спросила об этом. - Что случилось? Чего у вас такие кислые лица? Я осторожно взял руку Стар и, не отпуская ее, встал со стула, посмотрев теперь прямо в глаза. - Нам… нужно поговорить. - Что-то случилось? – она выглядела обеспокоено, ее глаза перебегали с меня на Дизейта и наоборот. Молча я повел ее в другую комнату, чтобы избежать вмешательства и презрения со стороны Ди. Предстоял довольно больной разговор. Отпустив ее руку, я присел на кровать, придерживая ноющий бок. Предложил и Стар сесть, но та лишь отрезала: «Что случилось?». Растягивать было сложно, но и слова подобрать было не легче. - Стар, я тут подумал… В общем… - Нужно что-то сделать? Я все сделаю, все… - Не перебивай, - я грубовато прервал ее, отчего она притихла, - В общем, я понял, что с того момента, как ты встретила меня, ты постоянно подвергала себя опасности, а сейчас… Вообще описать сложно, ты как минимум два раза рисковала жизнью, чтобы спасти меня, хотя это было не обязательно. - Но… - Помолчи, - я постоянно прерывал ее, потому что боялся услышать ее возражения. Ситуация была более чем неловкой. Я пытался объяснить ей все так, чтобы все закончилось безболезненно для обоих. - Пойми, я пытаюсь защитить тебя. - Я не понимаю… - ее лицо охватила тоска, растерянность и злость. - Все, кого я любил, кто был мне дорог, они либо погибли, либо бросили меня. Я не хочу, чтобы что-то подобное случилось с тобой… - Ты шутишь? – в ее голосе уже играли истеричные нотки. - Я вполне серьезно. - То есть ты вот так бросаешь меня, чтобы мне стало легче?! – она уже ближе срывалась на крик, - После всего, что мы пережили? - Так будет лучше… для каждого из нас. - Признай, все, что тогда было, это ложь! - Нет, Стар… - Ты просто использовал меня! – теперь она прерывала меня, - Ты использовал меня везде, чтобы просто найти своего папашу! Все это было ложью! А сейчас ты пытаешься так себя оправдать! - Я не пытаюсь оправдать себя, я пытаюсь защитить тебя! – я привстал, потому что только таким образом она теперь меня слышала. - Защитить, отдав меня в руки судьбы?! - Я не собираюсь продолжать этот разговор. - Но…! - Разговор окончен! – мне пришлось повысить голос, отчего она попятилась назад, то ли в страхе, то ли в ужасной злости. Она смотрела на меня, словно на монстра. Она сдерживала слезы всеми силами, которых у нее было немного. Она покачала головой, поджав губы, будто соглашаясь со мной, и язвительно пробормотала: - Да… Да, ты прав, - она взглянула на меня, - Лучше бы мы никогда не встречались. Эта фраза была словно топор в голову – было так же больно и неожиданно, но, по-видимому, я это заслужил. Стар, сразу же отведя взгляд, ударила по двери и скоропостижно вышла из комнаты. Вновь послышался удар. Не решившись сразу, я вышел только через минуту. Дизейт все сидел за столом и сразу же поймал мой взгляд, как только я вышел из комнаты; было видно, что он огорчен. Он тяжело вздохнул с неким презрением. - Какой же ты дурак. Такую девку выгнал. - Я думаю, так будет лучше. Я сел на диван, опустив голову. Было тошно, не знаю от чего, быть может, от Ди, а может, от того, что я натворил. - Кому лучше? – его тон был, словно он меня ругает. Я игнорировал его, не хотел продолжать эту тему, но тот все ждал моей реакции. - Ты бы видел, через что она прошла. Все закончилось, хуже уже точно не будет, почему ты так поступил? Я молчал: не хотел говорить, что мое нутро постоянно говорит мне, что надо делать со своими чувствами. Я не хотел попадаться в ту же ловушку, что и пять лет назад, когда пытался вернуть любовь Лоры. Я подумал, что так будет лучше, но Дизейт меня не поддерживал сейчас. Он будто пытался копнуть глубоко в мой разум. - Ты любишь ее? Можно было догадаться, что ответ не последовал. Молчание застыло в воздухе, прерываясь постоянно резкими порывами ветра на улице, на которые мы не обращали внимания. Я, словно виноватый, тупил взгляд в пол, ожидая, пока этот разговор сам исчерпает себя, но Ди не хотел его прекращать. - А она тебя любила. Вдруг ветер снаружи начал усиливаться, по стенам дома пробежалась дрожь, отчего посуда в ящиках протяжно дребезжала. Появилась странная тянущая боль в сердце, будто бы злость разгоралась настолько, что за грудной клеткой полыхал огонь. Стали слышны резкие и тяжелые капли, барабанящие об крышу. Внезапно ветер разбушевался, что ставни вдруг слетели с петель: окно поддалось стихии и настежь распахнулось, окатив холодным ветром всю комнату. Я обернулся и увидел не просто бурю… Темно-фиолетовые тучи заплетались ураганом вокруг одной точки и медленно спускались вниз, будто пытаясь поглотить что-то; яркие и необычные молнии стреляли неподалеку. Было ясно – это был необычный шторм. Дизейт в страхе крикнул, чтобы его можно было услышать через этот гул: - Магический… - Стар в беде… Я резко вскочил с дивана, нашел первую попавшуюся рубашку, накинул сверху плащ и бросился на улицу.***
Ветер сбивал Фидо с ног, но тот продолжал идти в лес, приближаясь к тому самому водовороту. Ноги подкашивались под расплывшейся грязью, но он не сдавался. Зачем ему нужны были эти слова, когда он сам идет на верную погибель ради той, кого сам бросил – эти мысли теперь тревожили его не меньше других. Деревья подгибались под сильнейшими порывами ветра, трещали ветки, стволы, листья играли безумную симфонию, а стихия ей подыгрывала. Поляна, скрывавшаяся за толстыми стволами деревьев, колыхала словно море во время бури, но посреди этого моря виднелись лунно-голубые волосы, потускневшие из-за обрушившейся с неба воды. Потрепанная коса болталась на ветру, а само тело болтало из стороны в сторону. Тучи кружили над головой Стар, будто она и являлась целью этой стихии. Увидев Фидо, она попыталась убежать, но дождь и шквал сбивал ее с ног сильнее, чем его. - Стар, нужно вернуться, здесь небезопасно! – тот пытался перекричать бурю, но у него не очень получалось. Обернувшись в сторону Фидо, Стар измученным взглядом окинула Фидо с ног до головы. Сияние знаков на ее щеках повергло его в шок, но и Стар боялась этого не меньше. Ее чувства бушевали словно эта буря, а слезы сливались с каплями дождя. - А тебе-то что?! – вскрикнула она, закрывая щеки руками. - Ты можешь пострадать! - Да какая разница?! – ее истерический крик раздался жутким гулом сквозь кроны деревьев. - Стар, прошу тебя… - Что?! Чего ты хочешь от меня?! – она срывалась, отчего ветер становился еще более бурным, - Как же ты меня достал! - Но я… - Что?! Что на этот раз ты хочешь мне сказать?! Любишь меня?! Боишься за меня?! Черта с два ты боишься! – она размахивала руками, потому ветер скоропостижно менял свое направление с каждым взмахом. Она боялась того, что происходит с ней, но не меньше боялся и он. Ее злость перекрывала любые чувства, поэтому молнии сверкали без устали. - Бедный мальчик подумал, что сможет защитить свою несчастную любовь, - она ехидно передразнивала его, но от пущей ярости вскрикнула, - Но это все ложь! Ты ни разу не думал обо мне, когда принимал это решение, ты боялся за себя! Внутренняя боль пошатнула обоих от этих слов. Буря разгоралась, но они продолжали утопать в ней, перемешивая чувства, словно в стакане с водой. - Ты боишься, что ты вновь останешься один! Если я вдруг погибну, то тебе станет худо! Не мне, тебе! Да, ты этого боишься! Боишься, что тебе станет больно! Он пытался подойти поближе, чтобы попытаться успокоить ее, но она не давалась – постоянно отступала назад, даже рискуя упасть. Столько ненависти и любви было заключено в ней. Ее мысли разрывались и снова сплетались в околесицу, разрушающую все вокруг. Фидо старался сократить их расстояние, знав, что лишь одно касание способно изменить многое, но и Стар, зная это, сопротивлялась. Но лишь погрязнув в своих рассуждениях, она все ближе подпускала его. - А ты хоть раз задумывался, что чувствовала я?! Что со мной было, когда я нашла тебя полумертвым в этой ужасной клетке?! Что я чувствовала, когда ты медленно умирал! Все эти слова тяжело ранили обоих. Но только сейчас Фидо понимал, что он натворил своим эгоизмом, а Стар достигла пика своих переживаний. Ее слова текли словно водопад, просачивались сквозь пальцы, и их невозможно было остановить. - Знал бы ты, каково мне было, когда ты умер на моих руках! Ее крик был надрывный, ей постоянно не хватало воздуха, чтобы потушить пламя в душе, но от этого оно только сильнее разгоралось. Растерявшись, ее тело слабело, она падала под порывами ветра, но все же пыталась сторониться Фидо. - Прости, прости меня! – он перекрикивал ветер, но у него не получалось так, как это было у Стар, - Я и впрямь был идиотом! Все это время! – с каждым словом он делал один небольшой шаг в ее сторону. - Я ненавижу тебя! – захлебываясь от слез, она уже не кричала. Закрывшись руками, она померкла в своем мире. Столько боли, столько злости. Ее израненное сердце померкло. Осколки внутри кромсали душу, проливая в мир то, что было внутри. Луна померкла, оставив за собой лишь хаос. Только через эту бурю Фидо понял, насколько он ошибался. Он понял, что допустил слишком много ошибок, чтобы оставить все вот так. Он пытался коснуться ее, укротить, словно дикого зверя, но стихия препятствовала ему всеми силами. Расстояние все же сокращалось, буря нарастала, а Стар поникла в своем разуме, окончательно дав воле чувствам, царившим вокруг нее. Его рука, постоянно сбиваемая порывами ветра, тянулась к ее руке, которая закрывала лицо от ужасного горя и страха. Каждый шаг для него был словно на минном поле, а для нее все угасло и весь этот шум был лишь частью ее тишины. Но лишь еще один шаг, и он дотронулся до ее плеча. Ее взгляд сразу же упал в его глаза. Ветер моментально стих, а капли застыли в воздухе. Наступил штиль. Их взгляды переплетались, будто они были связаны. Это затишье было лишь спокойствием Стар. «Это все она… Вся эта буря – ее собственные чувства, ее магия.» - пронеслось в голове у Фидо. Заплаканное лицо, измученное сердце – такова была Стар сейчас. Этот взгляд переплетал их души. Переплетал их мысли. Его рука осторожно спустилась к ее ладони и сжала ее. - Прости меня… - его шепот был единственным отзвуком в этом лесу, но он был слишком громок для нее. Впервые эта глыба льда растаяла пред ее ногами. В это прикосновение он пытался выразить все, что он не мог сказать словами. Быть может, он понял то, что пыталась донести Стар, но откуда она могла понять. Ее стеклянный взгляд пронизывал его душу насквозь, пытаясь осознать, что она может потерять, и что может приобрести. Теперь перед ней стоял выбор. Тяжелый выбор.