Клянись, что не изменишь своему счастью...

POV Дизейт:

      Каждую ночь я слышал ее рыдание. Каждый день я видел в ее глазах пустоту. И теперь мне было боязно не слышать ее, когда я боялся за нее пуще прежнего. Я, не смыкая глаз, сжимая руками сердце, слушал каждый ее всхлип, каждое слово. Я ничем не мог ей помочь, и это убивало меня. Мой врачебный долг твердил мне, что я обязан помогать людям во что бы то ни стало, но в итоге я лишь казался себе шутом, скачущим на картонной сцене. Мои лекарства лишь потупляли боль физическую, но усиливали боль душевную. Я пытался говорить с ней, как-то отвлекая от этих проблем, но она была настолько подавлена, что привести ее в чувства было невозможно. Нынешнее состояние Тоффи тоже не было заведомо удачным: одно лишь его появление перед глазами Стар напоминало ей о том судном дне, когда все пошло наперекосяк. Но выхода не было. Мы пытались жить дальше, я же старался найти способ вернуть силы нашей поверженной богине. Но все текло плавно, время тянулось медленно, но также и скоротечно. Гнетущая обстановка душила, и я уже невольно исчезал оттуда под предлогами, что я ищу лекарства (хотя так и было), но в итоге я стал чаще «сбегать».       Впервые я смог нормально навещать сына. Сейчас он находился в той самой противной стадии переходного возраста, когда за пятнадцать лет (что по нашим меркам жизни в тысячу лет, считалось, как неделя) из малыша-карапуза мог вымахать довольно знатный юноша. И мне повезло застать хотя бы часть этой «знаменательной» стадии. И вот я вновь вернулся в Метсийо. Полумертвое загнивающее измерение с населением в десять тысяч теней было моим домом. Монстров здесь становилось больше, чем разумных Теней, поэтому многие покидали это измерение, переезжая то в Преисподнюю, то на планету, где условия жизни примерно подходили нужным. Единственная, кто никогда не собиралась покидать это место, была Эйвис. Очень странная особа, появившаяся здесь еще в моем детстве, лет триста назад. Странная она была тем, что за ее спиной красовались огромные птичьи крылья, а сама она обладала магией и прожила более трехсот лет, будучи человеком, походя на саму пташку. Но иронично, что наша семья с ней сдружилась, и сейчас она добросовестно приглядывала за сынишкой. Однако сейчас я сам часто бывал дома и заставал моего сорванца где угодно, но только не рядом с ней. И вот теперь я вновь нашел его в домике в лесу, где он часто бывал, когда ему было дико скучно.       Я привел его домой, устало отчитал и сам принялся за домашнюю рутину. Сразу было видно, что в доме нет хозяйки: пыль в труднодоступных местах собирала на себе уже третий слой, а ходить можно было только в тапках, иначе носки почернеют от трех шагов. Хоть я и пытался каждый раз наводить уборку, я не мог сделать все идеально, и всегда мои старания были похожи на переворот дома верх дном. Зато я неплохо готовил, но все равно было сложно заменить вкус той самой домашней еды, которая, пропитанная любовью, казалась победным концом тяжелого дня. Около тридцати лет прошло с того дня, как Марлин погибла. Я смог утопить свою скорбь лишь посредством жизни на Мьюни и на Земле, переживая скоротечность их времени, а иначе я сошел бы с ума. Сынишка же просто был еще мал, чтобы воспринять это должным образом, но все равно горечь его утраты была не меньше моей.       Я тяжело поставил тарелку с супом перед лицом этого недотепы, но тот лишь скривился.       - Ешь давай, это полезно.       - Выглядит как бле…       - Деррил, веди себя прилично.       Но он лишь надул щеки и нехотя взялся за ложку. Он уже был вполне взрослый, лет пятнадцати по земному, но вел себя как ребенок. Но лишь со мной. С остальными он был в меру робок и вежлив, часто улыбался. Его черные волосы свисали над лбом, слегка щекоча его острый нос, и он не соглашался ни под каким предлогом постричься. Глаза у него были мамины: карие, даже слегка переходящие в рыжие, они горели пламенем, что излучало его доброе сердце. Я очень любил его, хоть я и был никудышным отцом: постоянно где-то пропадал, оставляя семью в нужный момент.       - Сына, ты зачем от Эйвис сбежал опять? Она за тебя волнуется.       Тот фыркнул что-то под нос и охотно заглотил ложку супа, которого он сначала дичился.       - А что мне с ней делать? Боюсь ее…       - Сто лет не боялся, а теперь боишься!       - Да она теперь не пойми что тараторит, занимается своими делами, а до меня дела нет… Сидит, медитирует и что-то бубнит про какую-то Элис.       - А как же Бенедикт?       Деррил задумался, опустив взгляд, и начал мешать суп ложкой.       - Бенни уехал. Родители с собой забрали, говорят, что тут оставаться уже смысла нет.       Он совсем поник. Теперь он еще и без друзей остался, что ставило меня в тупик. Я не мог позволить ему расти в одиночестве и дальше, поэтому пришлось пойти на очень сомнительные меры. Я думал недолго.       - Не хочешь тогда отправиться со мной? Я конечно там много работаю, но быть может, ты найдешь себе новых друзей.       Идея его явно воодушевила, и он почти сразу же согласился.              Довольно быстро мы оказались на Мьюни. Да, на Землю в тот дом было опасно его отправлять, так как черт знает, что мальцу в голову взбредет, а там Стар. Мы пришли в ту самую халупу, с которой все и началось. Странно, как она еще держалась в таком хорошем состоянии. Я по-быстрому показал Деррилу окрестности и наказал сидеть дома до моего следующего прибытия, а сам отправился к Стар.       Тоффи вновь весь день был у себя в кабинете, а Стар в своей комнате (в моей, если быть точным). Не было понятно, что случилось между ними, но ситуацию это не улучшало. Тоффи избегал ее, а Стар и не интересовалась им, даже наоборот, она сторонилась его. В любом случае их личная жизнь меня мало интересовала, а вот здоровье Стар было приоритетом в моих интересах. Я зашел к ней. В комнате было тускло и прохладно: я оставлял ей открытое окно для свежего воздуха, но ввиду моей природы оно было заклеено так, чтобы не проникал солнечный свет. Сама Стар тупила взгляд в потолок, даже не обратив внимания на то, что я вошел. Лишь моргая, она дала мне понять, что она хотя бы жива, потому что выглядела она словно труп. Глаза были пусты, словно стеклянные, и лишь слегка повернулись ко мне, когда я настойчиво кашлянул. Я подошел к ней и скинул одеяло, чтобы сделать обычный ежедневный осмотр и проверить рефлексы. Она лежала смирно. Я положил руки чуть выше колена и стал осторожно надавливать на точки.       - Ты как себя чувствуешь?       - Как обычно.       - Нигде не болит? Не покалывает? – я поменял положение рук.       Она лишь мотнула головой. Краем глаза я увидел, что на комоде возле кровати стоял стакан с водой, ни разу не тронутый, и кучка таблеток. Я укоризненно взглянул на нее и спросил:       - Ты чего таблетки не выпила?       - Зачем? – сухо ответила она.       - Как зачем? Без ног остаться хочешь?       - Я и так без них.       - С ними ты, дуреха! Главное, чтобы не развилась гангрена, а ты делаешь все, чтобы этому помочь!       - Дизейт, - ее тон слегка пошатнул меня, - Я знаю, что останусь такой навсегда. Зачем ты борешься?       Ее глаза, совершенно пустые, красноватые от слез и измученные, пытали меня, словно подписывая мне смертный приговор; в них не оставалось ничего, кроме отчаяния. Я боялся этого. Я боялся этого вопроса, потому что не знал на него ответ. Быть может, потому что она мне стала дорога как дочь? Или же я просто должен помогать всем? И почему я помогал, зная, что она действительно не сможет встать? Я приподнял ее, подперев к стене спиной и дал в одну руку таблетки, в другую – стакан воды.       - Когда борешься, всегда есть шансы на успех, тебе ли этого не знать, - я слегка тронул ее стакан, подталкивая его, - Пей давай, не капризничай.       Осилив всю ношу лечения, она снова улеглась на подушки, а я встал, чтобы пойти еще за дополнительными лекарствами. На кухне я встретил Тоффи. Он встал как вкопанный и смотрел, как я набираю в шприц лекарство, что было очень странно. Я оглянулся к нему и озадаченно глянул на него, но тот лишь стоял словно школьник, получивший двойку. Вдруг он заговорил:       - Как ты думаешь, я не… Я не буду ей мешать?       - В каком смысле?       - Ну, если я зайду к ней.       - Думаю, не будешь, - я приготовил все, что мне было нужно, - Ей не помешает компания, мне нужно будет отлучиться на время.       - А ты куда собрался опять?       - На Мьюни за лекарствами, да и по делам. В общем, это неважно. Вот, ты лучше мне скажи, что за чертовщина между вами творится?       Тот пытался скрыть волнение, но получалось у него плохо в данный момент.       - А сам разве не видишь…       Я исподлобья глянул на него с укором.       - Я боюсь, что я пугаю ее. Ты не представляешь, как ужасно чувствовать ее пустой взгляд на себе и понимать, что она видела во мне только Фидо, а не монстра, что сейчас перед ней. Она… - он нехотя запнулся, - Она любила не это.       - Ой, - я махнул рукой и шлепнул Тоффи по плечу, - Иди давай, не переживай. Если бы она любила тебя только из-за оболочки, то была бы разумнее и сейчас бы не валялась тут. Так что давай, иди.       Он глянул на меня сверху вниз с неким сарказмом, вздохнул и взял меня под руку, чтобы проводить в комнату.       Доделав все, что мне было положено, я оставил этих двоих наедине, чтобы они смогли разобраться со всем, хотя вряд ли это произойдет. Они просто сядут друг напротив друга, как обычно, и буду мусолить повседневные темы. Наконец я отправился на Мьюни. Я позвонил Делайле, чтобы та зашла навестить Деррила, познакомиться и составить ему компанию, пока меня не будет, а сам отправился в город, чтобы добыть нужные травы и ингредиенты для снадобий.       Я добрался до самого обширного рынка Мьюни, который смог еще уцелеть. Небольшие лавки, забитые разными товарами, начиная от фруктов и овощей, заканчивая сапогами и коврами, обрисовывали главную площадь, посреди которой величаво возвышался монумент Фидес Баттерфляй – «первой» королевы Мьюни, той самой, что уничтожила свою мать Сентию Баттерфляй, первую Беглую Пташку, и разделила палочку на шесть частей, что в книге умалчивалось, чтобы не порочить «великое» имя Баттерфляй. Тоффи за двадцать лет успел это разузнать. Люди оживленно вели свои беседы, обвивая площадь беспрестанным гулом. Хоть небо было затянуто тучами (что спасало меня от губительного действия солнца), вокруг было много народу. Толпа смешивалась, превращаясь в бурный водоворот, уносящий все волнения прочь. Молодежь с улыбками до ушей гоняла по лавкам со сладостями и тавернам; взрослые, грубо схватившись за свои сумки, суетливо бегали от прилавка к прилавку, пытаясь купить все нужное первыми; продавцы перекрикивали друг друга, завлекая всех, кто даже не собирался ничего брать. Полуденная суматоха успокаивала, что часто и заставляло меня появляться здесь в тусклые деньки, не лишенные своей оживленности. Очереди к каждому прилавку не успевали поредеть, как к ним поступало подкрепление. Такая живая атмосфера была словно глоток свежего воздуха для существа, живущего в доме, где веет смертью. Так, я остановился у нужного мне ларька, ища взглядом то, что мне нужно. Внезапно в меня врезалась какая-то девушка: ее лицо почти полностью закрывал капюшон, отчего она, видимо, и не видела дороги, однако я мельком увидел, что на ее щеках также проявлены знаки, правда, я не рассмотрел какие. Она почтенно извинилась, слегка склонив голову, и отошла. Я не придавал этому случаю значения, пока мельком не услышал ее странный вопрос продавцу: «Прошу прощения, вы не подскажете, какой сейчас год?» На эти слова торговец лишь озадаченно нахмурился и привычным громким тоном прокричал: «Женщина, не валяйте дурака и не задерживайте очередь!» Та точно так же поклонилась ему и ушла прочь. Меня это насторожило, и я решил проследить за ней: редко встретишь меченую, потерявшуюся во времени; однако если же она больна, я смогу вернуть ее домой – в любом случае я видел разумную причину пойти за ней.       Я покинул очередь и осторожно отправился по следам таинственной незнакомки. Внезапно она завернула на безлюдную дорожку, ведущую в лес, что могло меня рассекретить, поэтому мне пришлось слегка смухлевать. С легкостью я превратился в ворона (таково было наследство от моего отца) и без каких-либо волнений стал перелетать с ветки на ветку, следя за этой особой. Какое-то время она спокойно шла по тропинке, но вскоре стала чаще оглядываться, но я не волновался: вряд ли кто-то может заподозрить ворона в шпионаже. Незнакомка вышла на маленькую полянку в лесу и остановилась посреди нее. Капюшон был слегка приподнят так, что я смог увидеть большую часть ее лица, но из-за далекого расстояния это было затруднительно. Вдруг она развернулась в мою сторону и взглянула прямо мне в глаза, чуть сощурившись.       - Слезай и покажи себя! Хватит шататься за мной по всему лесу!       Такого я не ожидал. Никто и никогда раньше не мог понять, кто я, когда я находился в этом облике, но она поняла это еще давно! Хотя я был уверен, что она не видела мое превращение. Мне пришлось послушаться ее, чтобы не создавать дурных впечатлений. Быстро слетев с ветки, я вернул свой прежний облик, слегка отряхнувшись.       - Чего тебе от меня надо? – она сложила руки на груди.       Из-под капюшона немного торчали темно-зеленые кудри, небрежно разбросанные по плечам, а щеки, наконец открывшись, были украшены некими знаками, которые мне что-то напоминали, но я пока не мог догадаться что. Я слегка склонился в знак приветствия.       - Дизейт Элайн к вашим услугам. А вы…       - Кем будешь? – она прервала меня строго, чуть нахмурившись.       Я недоуменно взглянул на нее и медленно стал протягивать слова:       - Дизейт Эл…       - Имя я твое услышала! – она оглянула меня с головы до ног и заглянула за спину, - Но кто ты такой?       - Ох, я не причиню вам вреда, я лишь пошел за вами из любопытства. Я даже не гражданин этой страны, мой дом на недалекой планете.       - И что же вызвало у вас такое любопытство? – она продолжала словно изучать меня, не отводила глаз ни на секунду.       - Я ненароком услышал, что вы спрашивали у продавца. Насчет нынешнего года.       - Если вы хотите избавить меня от мучений спрашивать это всех подряд, то, раз вы так подкрепились любопытством, посвятите же меня в это.        Ее речи были твердые, хоть сама она была в очень необычном положении. Она была настороже, но ни разу не проявляла слабину и даже пыталась на всякий случай запугать.       - Сейчас 10634 год по мьюнианскому календарю.       Внезапно она впервые отвела глаза и о чем-то задумалась, чуть досадно нахмурившись. Губы ее слегка содрогались в легком шепоте, а голова покачивалась в разные стороны.       - Почему вы этим интересуетесь? Ситуация довольно странная, вы и сами это знаете.       - С какой стати я должна вам доверять? Почему в армии не может быть тени, да и к тому же анимага?       «Армии? Ее может разыскивать армия?», - ненароком подумал я, пытаясь сложить все кусочки пазла воедино.       - Не в моих интересах быть армейским псом. Тем более, как вы правильно заметили, я тень, и крайне неэффективен в боевых действиях.       - Да в шпионаже горазд…       - Послушайте, был бы я шпионом, я бы так глупо не стал бы превращаться в человека, чтобы вести с вами светскую беседу.       Она сощурилась и приложила руку к лицу, вздохнув.       - В карты выиграть легче, чем кому-либо довериться сейчас… - шепнула она под нос.       «В карты? Подождите-ка…», - я внимательнее взглянул на знаки на ее щеках. У Стар были нарисованы бубны, у сестры Сан, Метеоры, - трефы, у дочери Мун – черви, а на ее щеках – пики! Никто еще из новых тысячелетних не рождался (об этом бы говорил весь народ), значит она… Эклипса Баттерфляй! Я не знал ее в лицо, но хотелось бы надеяться на то, что это была она собственной персоной, правда, не знаю, каким образом она смогла так хорошо сохраниться. Она правила, когда я был еще юн и ничего не понимал, но все же слухи о ней ходили даже у нас в Метсийо. Я должен был как-то проверить, кто она на самом деле, но спрашивать напрямую было бы слишком глупо, поэтому я пытался предложить ей то, от чего не могла бы отказаться настоящая Эклипса. За доли секунды я пытался вспомнить все, с чем она связана: великая прародительница всех темнейших заклинаний, блестящий ученый своего времени, нашедший все о Беглой Пташке. Этим можно было воспользоваться. Хотя, как бы я ни старался скрывать мое открытие, Эклипса поняла, что я что-то заподозрил, но тщательно это скрывала.       - Вы… верите в Беглую Пташку? Простите за столь странный вопрос, он очень важен для меня.       Ее взгляд дал мне знать, что она все поняла, однако осторожничать не стала, а наоборот ко мне прислушалась.       - Беглая Пташка – такой же человек, как и мы, только она единственная, кто укротила магию. Это лишь культ личности, переросший в религию, основанную на безмерной силе Пташки, которую люди не могли познать, - ее голос звучал плавно, словно давно забытая мелодия, но, будучи столь прекрасной, она навевала тревогу.       - Вы, как я полагаю, держитесь другого мнения?       - Не знаю, что вы имеете в виду, но могу сказать лишь, что я восхищаюсь Пташкой настолько, насколько это мне позволяет мой разум.       - Тогда можно попросить вас кое о чем?       Она слегка приподняла подбородок и заострила на мне взгляд. Она промолчала, но я понял, что она хочет это услышать.       - Беглая Пташка жива, однако она в крайне тяжелом состоянии, - вдруг глаза Баттерфляй расширились, а лицо уже не могло держать в узде удивление, что не подлежало контролю, - Если вы хотите помочь ей, то вам стоит мне довериться. Вы ведь лучшая в своем деле, не так ли, Эклипса Баттерфляй?       В ее глазах заиграла искра, что ослепила ее осторожность, и она слегка заулыбалась. Думала она недолго.       - Где мне вас найти?       - Мы прячемся на Земле, там нету связей с Мьюни.       Я назвал ей точный адрес и попутно объяснил, как по нему вообще ориентироваться. Благо, наш дом был не близок ко всем, и вокруг было довольно безлюдно, поэтому никто ничего странного не замечал. Та лишь кивнула мне.       - Благодарю вас, - пролепетала она, - Я обдумаю ваше предложение.              Вернувшись, я все рассказал Тоффи и Стар, хоть оба они поверили с трудом. Тоффи, однако, был менее удивлен, чем Стар, а она чуть ли не весь день паниковала от того, что домой может заявиться сама Эклипса. Но мы не знали, сколько ждать. Прошел день, два, вскоре пролетела и неделя. Постепенно я вообще и забывал об этой встрече, но взволнованная парочка не давала мне этого сделать. Каждый день они тряслись в надежде увидеть ее, но я не понимал, что она могла значить. В один из дней, ближе к вечеру раздался стук в дверь. Конечно, это было слегка неожиданно, потому что друзей и знакомых на Земле у нас не было, это могла быть лишь Делайла (однако она сейчас живет на Мьюни из-за всего того, что происходит). Но открыв дверь, я увидел того, кого совсем не ожидал теперь увидеть. Эклипса, широко улыбаясь, глядела на меня, словно на лучшего друга. Я остолбенел, а она чуть рассмеялась. На голос пришел Тоффи, и ее взгляд сразу же сконцентрировался на нем, как и взгляд Тоффи на ней. Они оба – мастера скрывать и подделывать свои настоящие чувства, поэтому они просто стояли и смотрели друг на друга, пока ящер не нашел силы пригласить ее войти. Стар же, когда увидела ее, вскочила с кровати, насколько смогла; она сразу же начала лепетать слова приветствия, на что Эклипса лишь вежливо отмахивалась, приняв лишь только первое «Здравствуйте!» Глаза ее бегали по всему дому, но тайком: она изучала и окружение, и нас, хоть и не подавала виду. Она подошла к Стар совсем близко и чуть ли не уткнулась в ее грудь, точнее в то место, где у нее красовалась дыра в виде полумесяца. Высмотрев там все что можно без лишних слов, она вновь взглянула на Тоффи и глубоко вздохнула.       - Дизейт, - говорила она, не отрывая взгляда, - Сейчас я постучусь снова, открой.       Внезапно ее силуэт стал растворяться в воздухе, словно утренняя дымка, пока вовсе не исчез, а за дверью действительно раздался стук. Я открыл дверь и там вновь стояла она.       - Меры безопасности, сам понимаешь, - она дернула плечами и уже спокойно вошла в дом.       Теперь она вела себя относительно бесцеремонно, будто она пришла к себе домой. Она подвинула табуретку к кровати Стар и уселась на нее, начав заново рассматривать дыру в груди.       - Так это был клон? – осторожно высказал я.       - Ага, неплохой трюк! Но никогда бы не подумала, что мне так с вами повезет.       - А нам с вами! – крикнула Стар, на что Эклипса лишь широко заулыбалась.       - Рано меня благословлять – я еще ничего не сделала, - она развернулась к нам, - Что произошло? Про День коронации я вкратце знаю.       - Значит большего мы вам и не сможем сказать, - выдавил Тоффи.       - Расскажите самое главное! Как она вообще жива?       Было видно, что Стар от этих слов лучше не стало, и она неприятно опустила голову, поджав губы, будто сожалея о том, что она вообще сейчас жива.       - Я так понимаю, Вечный обет расколол ей сердце, что сильно ослабило ее, и М…       - Я и так вижу, что вы прекрасно это знаете получше нас, - даже грубо поднял тон Тоффи, и Эклипса сразу поняла почему, поэтому тактично опустила этот момент.       - Ладно, что случилось с осколками сердца? Их было всего два?       - А их может быть больше? – удивленно добавил я, но мой вопрос был упущен.       - Их было два, но один был уничтожен в День коронации, а второй – запечатан в той половине палочки, что сейчас у Стар младшей.       - Очень интересно… А где же вы достали второй осколок?       - Долгая история… Скажу, что просто слегка постарался.       - Тело в сохранности, оставалось лишь прикрепить душу… Звучит довольно просто. В чем же тогда проблема?       Я бесцеремонно подошел к кровати Стар и откинул одеяло так, чтобы были видны ноги и то, что с ними стало. А с ними было все совсем худо: я кое-как поддерживал кровообращение по ногам, чтобы клетки не начали отмирать, но все равно они были постоянно синие. Эклипса охнула, приложив руку к груди, как подобает королевским особам – даже увидев такое, стоило проявлять тактичность и хладнокровие. Подумав лишь несколько секунд, она положила левую руку на сердце Стар, а правую – на ногу. Она закрыла глаза и будто что-то искала ими под пеленой темноты, одновременно что-то приговаривая ласковым шепотом. Вскоре ее веки разомкнулись, и она резко обернулась на нас.       - Я могу вам помочь, - она как-то странно начала теребить свою перчатку, - но взамен я попрошу вас кое о чем.       - Я слушаю, - не давая тишине распространиться, протянул Тоффи.       - Я останусь с вами. Буду следить за Пташкой и изучать, если позволите… В добросовестном смысле. Я так долго была в заточении, а теперь за мной может охотиться королевская армия, - она засуетилась и глазами стала очерчивать половицу, - А хочется простой жизни, хочется, наконец, попробовать те самые кексики со дна того автомата – они такие шоколадные…       - Конечно, оставайтесь, - совершенно без эмоций выдавил Тоффи, - Но сделайте сперва свое дело.       - Безусловно! – словно тычась лбом в айсберг общения с ящером, Эклипса улыбалась, и светом этой улыбки можно было осветить любой темнейший уголок.       Она вновь положила руку на сердце Стар и стала одновременно говорить:       - Сначала хотелось бы посвятить вас в курс дела, чтобы вы не думали, что я какая-то всемогущая. Целесообразно начать с основ магии: всем известна обычная магия, то бишь светлая, и менее известная ее темная сторона тоже есть, что не странно. Светлая магия на то и светлая, что витает в воздухе и по природе своей является природной энергией. Она есть повсюду: в почве, в воде, в каждой травинке и в каждом из нас. Кто-то рождается с малой долей магии, а кто-то черпает ее из своего сердца, словно из гейзера; правда одна – она не использует тело владельца и не циркулирует по нашему туловищу вместе с кровью, поэтому колдовать без палочки невозможно – магия заключена строго в сердце. Для этого палочка и существует: она по своей сути как человеческое сердце – сосуд для магии, но заполнен он частично, а сделано это для того, чтобы связать магию сердца с внешним миром, что позволяет колдовать. Эта магия довольно сильна по определению, но теперь стоит рассказать про ее темную сторону. Темная магия в разы превышает силу и мощь светлой магии, однако ее природа сильно отличается. Она словно паразит – ее не найти, когда она тебе требуется, но она найдет тебя, если это потребуется ей. Если человек абсолютно чист и безгрешен, то он никогда не сможет призвать какое-нибудь темное заклинание (за исключением некоторых), потому что ему просто нечего использовать. Темная магия селится в сердце и начинает циркулировать по всему телу, поэтому, если этот паразит зацепился за душу, то он будет медленно ее поглощать, заманивая человека своей мощью и мобильностью, пока полностью не превратит его в своего раба. Правда, это происходит очень медленно, и волшебник не замечает, что что-то происходит, но если злоупотреблять темной магией, то этот процесс может ускориться в разы, - она осторожно сняла свои перчатки и показала свои руки, по локоть покрытые темно-фиолетовыми ветвями, как у Стар, - Выглядит это примерно так… Однако существует более мощный тип темной магии и еще более опасный, открыт он был относительно недавно. Точнее, при мне… Кризис на Мьюни заставил рабочих искать что-то новое в Иннаморато, чтобы впечатлить королеву, мою мать, и они нашли ту самую темную магию, превращающую их в монстров за считаные часы. Планету закрыли на карантин и, видимо, так и не открывали. Я не успела досконально изучить этот тип магии, но знаю, что пережить его попадание в организм практически невозможно, однако… Стар пережила… И была вознаграждена тем, что теперь эта темная магия еле сводит концы с концами, чтобы поддержать жизнедеятельность носителя. Такое я вижу лишь второй раз в жизни. Так что Дизейт тут не при чем, что тело Стар за двадцать лет не сгнило.       - В смысле не при чем… Я двадцать лет пыхтел…       - Ох, конечно, ты помог ей совладать хотя бы с половиной своего тела, - она вновь взглянула на Стар, - Но этого все равно недостаточно. В общем, к чему я все это… Ах, да! – она снова повернулась к нам с Тоффи, - Эта темная магия плотно связана с ее телом, но очень плохо связана с ее нынешним сердцем, потому что у нее его по сути не было, от этого происходят… ну, накладки магии и крови… Это сложно объяснить, но так и есть, - она приставила руку к запястью Стар, - Да, пульс нестабильный, кровообращение нарушено. Я же могу попытаться как раз-таки связать и магию, и сердце, и тогда будут шансы на выздоровление. Однако… Я не знаю, как отреагирует на это сердце Стар… Но все же! Если она пережила это ранее, то ей не составит труда сделать это снова, уже живя бок о бок с этой магией! В любом случае, я буду следить за ее состоянием… Вряд ли что-то должно пойти не так. Что скажете?       А сказать было нечего. Ощущение было, словно я побывал на лекции, а понял из этого я лишь пару слов, поэтому оставалось надеяться на Тоффи, который вдумчиво вглядывался в глаза Эклипсы все с большим доверием. Стар же лежала неподвижно, лишь затаив дыхание, пытаясь выловить взгляд Тоффи, который мог значить разрешение ее судьбы. Однако его глаза, с добротой коснувшись очей ее, озарили ее совершенно другой надеждой. Уголки его рта лишь слегка дрогнули в мимолетной улыбке, и он на выдохе произнес:       - Это решать тебе, принцесса.       Стар заулыбалась как дитя и, поджав губы, яростно закивала. Ей было все равно на эти магические тонкости, ей хотелось наконец избавиться от этих оков слабости, что навсегда могли бы сковать ее. И эта надежда не могла не радовать нас всех, поэтому в кой-то веки мы могли расслабиться. Эклипса, пролепетав что-то в последний раз, схватила палочку и сосредоточенно начала водить ей по всему телу Стар. Спустя недолгие пару минут этих странных махинаций, та наконец подняла глаза и с этично наигранной улыбкой уверила нас, что теперь все будет хорошо.              Дни тянули за собой покой. Я наконец мог видеть, как мой сын растет на моих глазах, находит друзей, а Стар же вновь обретает те силы, без которых не желала жить. С каждым рассветом она просыпалась с новой надеждой. Я вновь возился с ней, как с маленьким ребенком, вновь учил ходить, овладевать своим телом и смотрел на эти полные счастья и облегчения глаза, переливающиеся слезами радости.       Реабилитация заняла около полугода, но теперь Стар могла полностью управлять своим телом, однако она все равно очень хромала, но это не мешало ей гулять больше всех из нас. Эклипса и я приглядывали за ней, но она стала для нас такой же воздушной и неуязвимой, какой и была раньше. Она яро покидала Землю, чтобы увидеть, что же стало с ее родным домом – Мьюни. Вновь отделавшись старым трюком, замазыванием знаков на щеках, она гуляла по тем самым улочкам, с чего все и начиналось; она часами стояла под королевской стеной и пыталась разглядеть то самое окошко, из которого в прошлом она глядела на звезды.       Звезды… Лишь звезды остались неизменны… Столько очей взирают на них в течение многих лет. Лишь они надменно смотрят на мимолетные жизни миллионов и миллионов живых существ. Такие крошечные, но одновременно и огромные… Они видят все. Они видят всех. Мерцая в душах каждого, они рождаются и умирают, словно они и есть те души, что смотрят на них. Единственные проводники в кромешной тьме, крошечные и бессильные, но каждое из них мощное солнце. И эти солнца сплетены в огромную паутину, зовущуюся Вселенной, а мы, словно мошки, застряли в этой паутине. Хоть и не замечаем этого.              Стар бывала на Мьюни каждый день, и с каждым днем она возвращалась обратно все угрюмее и угрюмее. Не было ясно, что происходит с ней конкретно, но можно было догадаться, что она скучает по прошлой жизни, а может, смотря на новую жизнь, она грустит из-за моря несправедливостей, принесенных из прошлого. С каждым днем она становилась серьезней. Тоффи сильно волновался за нее, но, когда он спрашивал ее насчет всех этих путешествий, она лишь мило улыбалась и говорила, что хочет привыкнуть к новому миру. Мы ей наивно верили.       Но в один из дней она пришла к нам с таким странным заявлением. Она вернулась совсем помрачневшая, однако скрывала это за по-королевски наигранной улыбкой. Собрав нас всех, она, опершись на трость, выдала:       - Нам нужно вернуться на Мьюни.       Мы были слегка озадачены. Возвращаться туда было крайне опасно, учитывая, что с нами сбежавшая Королева Тьмы, монстр-преступник и живая Беглая Пташка, но Стар продолжала настаивать на своем.       - Это крайне опасно, - протянул Тоффи.       - Разве тебя когда-то останавливали такие опасности?       - Я знал цену этому риску. А сейчас я без понятия.       Тишина проглотила минутную паузу. Стар все с такой же улыбкой бегала глазами по комнате, выискивая достойную причину. И вот она заявила:       - Я хочу… Я хочу вернуться домой.       Наконец ее истинные эмоции стали просачиваться сквозь ее взгляд, направленный будто сквозь Тоффи. Но вот его взгляд наоборот стал неестественно мягок и нежен, быть может, я впервые видел его таким за двадцать лет. Он медленно, оттягивая шаги, подошел к Стар и боязливо положил руку ей на плечо, отчего она слегка вздрогнула. При всей своей натуре он пытался показать его величайшую любовь к ней, чтобы она перестала бояться и думать об этой странной идее, но было видно, что тоска не могла отпустить ее так просто. Он невесомо коснулся ее щеки, боясь обжечь ее своим холодом, но она словно ничего не почувствовала.       - Разве сейчас ты не дома? – легко прошептал он.       Она лишь опустила глаза, и Тоффи все понял. Его взор вновь обледенел и озверел, словно того мягкого и чуткого человека в нем и не проявлялось.       - Меня тянет туда, там со мной связано слишком много… Я не могу просто это отпустить… Это… тяжело…       Тоффи тяжело отпрянул и забрал руки за спину, холодно глядя на Стар.       - Ради тебя я оставил свое подобие «дома». А теперь ты хочешь, чтобы все мои усилия умерли вместе с нами. Это огромный риск.       - Может, мне нужно это, чтобы все это наконец отпустить! – почти в слезах крикнула Стар, - Прошу тебя…       Тоффи закрыл глаза, глубоко вздыхая и стиснув зубы. Я понимал, что он в ярости, но не имел права злиться. Он шел к этой жизни столько лет, а теперь ее ставят на кон из-за прихотей этой девчонки. Все как в былые времена… Он грубо выдохнул.       - И где ты собираешься жить? Вряд ли моя старая халупа сойдет за тайное убежище.       - Там сейчас живет мой сын… - вставил я.       - Тем более, - совершенно не удивленно ответил он.       - В старом центральном районе Юним есть замок. Он заброшен, но очень даже пригоден для жизни. Хотя я не думаю, что кто-то будет обыскивать твою халупу.       - Имеет смысл, - вновь буркнул я, на что Тоффи злобно глянул на меня.       - Жить в заброшенном замке посреди наполовину уничтоженного королевства, прячась от целой армии? Звучит абсурдно. Мне нравится, - пролепетала Эклипса, улыбаясь.       - Видишь! Они даже не против, - Стар все пыталась переубедить самого беспокойного из нас.       Напряжению Тоффи не было границ. Была б его воля, он бы давно рявкнул на нас и насильно бы заставил нас сидеть на месте столько, сколько понадобится, но его любовь и потакание Стар брало верх. Он тяжело потер виски в знак того, что этот разговор начинает наступать на его больные точки. Неожиданно Стар добавила:       - И я могу… Сменить имя. Чтобы никто ничего не заподозрил, даже общаясь со мной. Внешне я изменилась, поэтому меня никто не узнает.       Тоффи резко обомлел, слегка нахмурившись. Видно, ему скудно нравилась эта идея вновь. Стар продолжила:       - Я теперь понимаю, почему Фидо больше нет… Поэтому Стар останется с ним в прошлом. Моя жизнь начала отсчет с новой точки, поэтому я хочу назвать ее по-другому, - она взглянула на Эклипсу, - Илуна. Так, как и положено меня звать.       Эклипса действительно слегка удивилась, но скрыла это за довольной улыбкой, но мы с Тоффи жалостливо переглянулись. Похоже, что ни одному из нас не предоставлялся выбор. Этот спор закончился так же быстро, как и начался. Тоффи тяжело вздохнул.       - Хорошо, Илуна. Завтра мы отправляемся на Мьюни.